Был обычный августовский день. Наша группа уже третий день находилась в израильском городе Тверия. До этого мы месяц пребывали в Стране, участвуя в стажировке в Еврейском университете в Иерусалиме. Иерусалим по климату выгодно отличается от других израильских городов. Тверия - совсем другое дело. Сорок градусов днем, тридцать ночью. К этому сложно привыкнуть людям, живущим в восточноевропейском климате. Но спасают кондиционеры. Их мне долго потом не хватало в Киеве. Там тоже жарко летом, но освежать помещения еще не додумались. До отъезда в аэропорт еще было довольно много времени. Я вышел из гостиницы, направившись в сторону центра города. Центр - конечно же, громко сказано. Просто красивая набережная с множеством магазинов и кафе, ресторанов и торговых палаток. Набережная без пляжа. Это огорчило многих из нашей группы. Но выход был найден. Прыгали в воду прямо с камней. Жертв не было. Никто не разбился. Накануне вечером мы гуляли по этой самой набережной. Жизнь била ключом. Как всегда в Израиле (и в отличие от Украины), все было освещено. На набережной слышалась русская речь. Я снова подумал, что Иерусалим - это, наверное, единственный израильский город, где мало русского языка. И я не знаю, стоит ли из-за этого огорчаться. Экскурсовод, прикрепленная к нашей группе, говорила, что мы приехали в сложный момент. Страна находится на грани гражданской войны. До нее не так много времени, как кажется. И, действительно, в Израиле политические события развиваются гораздо быстрее, чем в других странах мира - может быть, тоже из-за климата? Но признаков такой напряженности мы не видели, по крайней мере, в Тверии. Проводить аналогии с другими странами - занятие неблагодарное, но невольно вспомнилась прошлогодняя Украина. Тогда напряжения на улицах, в общении между людьми, в транспорте, вузах и магазинах было куда больше. До этого о гражданской войне нам говорил русскоязычный охранник из больницы в Цфате. Мы попали к этой больнице совершенно случайно. Просто хотели посмотреть на настоящий израильский лес, хорошо видный из окон нашей гостиницы. В лес мы так и не попали. Возле больницы был забор, а обходить не хотелось. Все так же мешала жара. От нее было просто невозможно скрыться. А привыкнуть мы не успели, месяц - слишком мало для этого. Мы на иврите спросили у охранника, как пройти. Он ответил. Мы не поняли и начали говорить между собой по-русски. Тогда и он перешел на русский язык. Оказалось, что он из Кривого Рога и попал в Страну после длительного знакомства с программами Еврейского Агентства. Знакомство это происходило, как оказалось, в том числе и в известном многим пансионате <Дюбек> в Киеве, на семинаре <Еврейское самосознание> . Охранник жил в Стране уже пять лет, три из которых прослужил в армии. Он бы вряд ли пошел в украинскую армию, подумал я. А здесь пришлось. Казалось, что он знает ситуацию. Но тихий, умиротворенный Цфат совсем не был похож на город, разделенный надвое политическим конфликтом. Мы уехали из Цфата в Тверию. Поездка подходила к концу. Ничто не нарушало наш покой. Как плохо, что в Украине или в России не знают здешнюю ситуацию, подумал я. В газетах, по телевидению и радио все время говорят о терроре, взрывах, политических конфликтах. Но на самом деле всего этого нет. Или просто для нас, туристов, видевших Страну с парадного входа, это так и осталось незамеченным? ...Итак, я спустился, преодолевая жару, к набережной. Зашел в универмаг. Ничего интересного. Городская торговля в Израиле сейчас мало чем отличается от аналогичной украинской. Чтобы почувствовать разницу, надо прийти на базар, а универмаги теперь во всем мире одинаковы. Товары, цены, бренды и потребительские ожидания не знают границ. Было спокойно, нереально спокойно. Возле магазина продавались газеты. Ивритские, и по одной англоязычной и <русской>. Заголовки пестрели тревогой и ожиданием неизбежного столкновения с чем-то тяжелым и опасным. Но, в этот момент на них не особенно хотелось смотреть. Жизнь вокруг мало в чем соответствовала картинам из прессы. Идти в гору не хотелось. На маршрутке вернулся домой. Войдя в номер, окинул взглядом собранные вещи. Было время спускаться. Автобус стоял перед входом, сияя своей синевой. В холле были сложены сумки, рюкзаки, коробки с книгами. Немного в стороне работал большой телевизор. Возле него стояло много людей. Так много обычно не бывает. Только что-то чрезвычайное могло их всех туда привести. Хозяин гостиницы был чем-то обеспокоен. Хотя я видел его всего лишь третий день, это казалось непохожим на него. Накануне он подходил к нашей группе и интересовался, понравилось ли нам у него в отеле. И мы отвечали, что все замечательно, хотя не всегда это было так. Впрочем, политики тогда массово предрекали Стране приток иностранных инвестиций. А это значило, что ему удастся починить сантехнику. Но это неважно. Главное происходило в холле. Камеры второго канала показывали происходящее в Неве-Дкалим. Солдаты и полицейские выводили и выносили евреев, забаррикадировавшихся в синагоге. <А что будет потом с синагогой? Разрушат бульдозерами?> - спросил один из моих друзей. Ответа не последовало. Вернее, отвечать не хотелось. И я, и он знали ответ, и вопрос был задан не для того, чтобы получить информацию, а для чего-то другого. Мы понимали все без слов, слова были не нужны. Но автобус не мог ждать. Мы ушли. Светило солнце, и казалось, что люди в окнах улыбаются вместе с ним. Мы ехали по залитым светом дорогам, минуя арабские деревни, заправки, перекрестки. Ничего не говорило о депортации. И казалось, что и поселенцы, и солдаты жили в какой-то другой стране. Стране, очень далекой от Тверии или Цфата, Лода или Тель-Авива. И, наверное, в чем-то это так и было. Казалось, что только что увиденное на экране - новый фантастический фильм с Брюсом Уиллисом. Горящие покрышки, полицейские против детей, столбы дыма над подожженными домами Гуш-Катифа. В стране, где люди так любят друг друга, это не могло произойти. Между тем, наш автобус подъехал к аэропорту. Проверка безопасности была традиционно внимательной и бескомпромиссной. Войдя в самолет, я увидел довольно много израильтян. Они читали газеты, игрались с мобильниками, смотрели в окна. Стюардесса подходила к каждому из нас и объясняла правила поведения в экстремальных ситуациях. Самолет готовился ко взлету. Примечание редактора: В те часы, когда автор заметки ехал в аэропорт и садился в самолет, спецназ брал штурмом крышу синагоги в Кфар-Даром. Толпу подростков возле блокпоста Кисуфим расстреливали из водометов. Бывшая одесситка Елена Босинова облила себя бензином и подожгла. В сторону Са-Нура и Хомеша начинали стягиваться силы армии, чтобы остановить добровольцев, которые хлынут туда после разрушения Гуш-Катифа. А на Севере было по-прежнему тихо и жарко. В арабских деревнях вдоль трассы Тверия - Тель-Авив готовились к празднованию Дня Капитуляции Израиля... ...

 Более месяца прошло после завершения разрушения 25 поселений Гуш Катифа и Северной Самарии. Несмотря на то, что Йом Кипур уже позади, для существенной части израильского общества тема тшувы только набирает силу. Речь идёт не столько об индивидуальном раскаянии и исправлении, сколь о коллективном и национальном. Духовные и политические лидеры поселенческого движения, религиозного сионизма и всей той части народа, которую принято называть национальным лагерем, пытаются объяснить причины поражения и найти способы последующего исправления ситуации.   Разные люди по-разному видят ситуацию и по-разному формулируют проблему.   ...

 Уникальность понятия «Израиль», которое совмещает народ, религию, государство и культуру, привело к определению различных моделей возможных соотношений между ними. Можно расположить эти модели на шкале, один край которой - «государство всех граждан»: нейтральное с культурной и национальной точки зрения и предоставляющее равные возможности всем его членам вне зависимости от их происхождения, вероисповедания и т. д. Противоположная модель - «государство Алахи», представляющееся некоторыми как чудовище наподобие фундаменталистского Ирана, а другими - как некий идеал, однако с весьма широкими и нечеткими контурами. Между этими полюсами находят себе место две дополнительных, «умеренных» модели: «государство евреев» и «еврейское государство». Последнее различие, на первый взгляд, кажется искуственным: как же государство евреев может быть нееврейским? И разве возможно отделить национальное происхождение от духа? «Государство евреев» воспринимается, однако, существенной частью израильского общества как вполне реальная опция, что-то вроде Швейцарии, заселённой одними евреями.   На протяжении последних двух поколений большинство идеологических споров развивалось именно между этими средними, умеренными моделями – две же крайние носили в основном теоретический характер, и их приверженцы не имели особого влияния в израильской политике.   ...

    Когда евреи вспоминают умершего человека, к его имени добавляют: «зихроно цадик ливраха» - «память праведника да будет благословением». Кроме одного исключения. Вспоминая евреев, павших от рук врагов, на войне, в результате терактов или преследований, мы добавляем к их именам другую формулировку – «А-Шем иком дамо», что означает: «Да отомстит Всевышний за его кровь». Выходит, что титул «тот, за кого должен отомстить Всевышний» - не ниже, а быть может, и выше, чем звание праведника.   Неужели мы такой мстительный народ? Неужели мы думаем, что наказав злодеев, можно вернуть жизнь их жертв? Конечно, нет. Дело не в нашей мстительности и не в желании пролить чью-то кровь. Мы призываем Создателя мира совершить суд справедливости и наказать злодеев; призываем Его показать всему миру, что злодеяние не остается безнаказанным – есть суд и есть судья. Увидеть, как злодеи подвергаются наказанию, - необычайно высокая духовная ступень, и не каждому позволено на нее подняться. Когда Лот и его семья уходили из Содома, им было запрещено оборачиваться назад. Это вовсе не параллель древнегреческого мифа об Орфее и Эвридике; в этом случае в запрете смотреть назад не было ничего мифологического или метафизического, за ним стояла вполне конкретная и понятная причина. Лот и члены его семьи не были настоящими праведниками – поэтому они не заслужили того, чтобы смотреть, как гибнет, покрываясь смолой и лавой, мир зла - Содома и Аморры. Жена Лота обернулась – и превратилась в соляной столб. ...

    Тот, кто желает по-настоящему познакомиться с израильским обществом, не найдёт лучшего места, чем ежегодние резервистские сборы – «милуим».    В современном Израиле милуим – это, видимо, та область общественной жизни, в которой наиболее ярко реализуются общееврейские ценности и идеалы, с которыми мы намного чаще знакомы в теории, чем на деле. Как политолог, побывав на сборах, я понял, на чём держится израильское общество, несмотря на все его недостатки и пораженческие ветра, веющие в СМИ и в определённой части государственных элит; как посланник Сохнута, я понял, что такое возвращение изгнанников – «киббуц галуйот»; а как еврей, просто любящий свой народ, я понял, что такое общность Израиля – «клаль Исраэль».   Последние сборы нашего подразделения (инженерных войск) прошли в этом сентябре на том месте, которое с недавних пор называют границей между сектором Газа и государством Израиль. Мы поселились на базе возле киббуца Суф (киббуц был перемещён на свое нынешнее место в 1982 с Синая), в палатках, в пяти минутах езды от южной части сектора и и в считанных километрах от разрушенных еврейских поселений Гуш Катифа. Нашей задачей было расширить пограничную полосу, чем мы и занимались с помощью полутораэтажных бульдозеров с 7 утра и до 6 вечера. ...

   .. Но наконец приказ о доме вышел, И вот рабочий, тот, что дом ломал, Ударил смаху гирею по крыше, ...

 Проект «Маса» на учебного заведения «Махон Гольд» (Иерусалим) - один из наиболее интересных проектов для еврейских девушек, желающих получить религиозное образование в Израиле, готовых жить в стране и учиться на протяжении года, сохраняя при этом статус туристок. От девушек, пожелавших участвовать в этом проекте, не требуется обязательное принятие решения остаться на ПМЖ. В рамках этой программе девушки знакомятся с еврейской традицией, глубоко и основательно изучают иврит, а также английский язык. Институт «Махон Гольд» вот уже более десяти лет имеет репутацию одного из лучших религиозных учебных заведений для девушек, желающих получить образование в области еврейской истории и философии, выучить иврит.    В жаркие дни августа в Киев, для проведения собеседования с девушками, желающими участвовать в этой программе, приехала координатор проекта в Израиле Шиши Сабаг. Удивительно хрупкая, изящная Шиши рассказала нам о программе и ее преимуществах и, конечно, поговорила с каждой из желающих принять участие в программе. Нам удалось взять у Шиши небольшое интервью. - В чем вы видите задачу этого проекта, Шиши? ...

К сожалению, у меня очень ограниченная возможность пользоваться Интернетом. Но мои друзья и знакомые пользуются Интернетом регулярно. И вот одна моя добрая знакомая, очень болезненно воспринимающая реалии шароновского "итнаткута", сообщила мне, что в Интернете была информация о том, что одна немолодая уже женщина в знак протеста осуществила акт сомосожжения. И зовут эту женщину Лена Босинов (с ударением на втором слоге). Я чуть на подпрыгнул на месте: "Еще раз!" Ничего не подозревавшая знакомая повторила сообщение. Я сижу в своей одесской квартире и открываю записную книжку, куда я заносил номера телефонов знакомых, родственников, лиц, чьи телефонные номера могли мне пригодиться. На букву "Б": Босинова Елена бат-Яаков. Номер домашнего телефона: 24-61-03. И имя, и номер телефона моей рукой вычеркнуты: Елена Босинова несколько лет назад репатриировалась в Израиль. ...

"И ты с дочерьми своими возвратитесь к началу своему" Йехезкель 16:53 "Когда я вернусь: А когда я вернусь?.." А.Галич  О горьком дне Девятого Ава легче писать после 15-го Ава.  Пятнадцатого Ава исторический горизонт расчистился, появился просвет. 15 тысяч человек из ропщущего и маловерного поколения, обречённого на гибель в пустыне, окончательно убедились, что они прощены. Гнев Вс-сильного миновал. И тем, кто уцелел, дано войти в Землю Обетованную. ...

События последних двух недель в Израиле оставят неизгладимый отпечаток на нашем поколении. В отличие от теракта или войны, когда травма измеряется количеством жертв, храбростью или жестокостью бойцов, захваченными или потерянными землями, суть происшедшего в Израиле после 12 ава (17-го августа) - в другом. Это не война; физических жертв практически не было (несколько раненых, в основном легко); это не восстание, не революция и не экономический кризис. С другой стороны, сила увиденного, количество пролитых слёз, мощь веры и духа, размеры раскола и сплочения, смысловая наполненность могут сравниться с наиболее значимыми из событий столь молодой и в то же время насыщенной израильской истории. О размежевании ещё будет написано множество книг. То, что произошло - это внутринациональное духовное столкновение на поле действия 25 еврейских поселений в Газе и Северной Самарии; это битва в ходе войны культур, незримо идущей уже более 30 лет. В других странах это обычно заканчивается кровопролитием. В Израиле выселение-размежевание закончилось массовым «слёзопролитием» как выселяемых граждан, так и выселяющих солдат и солдаток. ...