Видеорепортаж о церемонии празднования 100-летия синагоги “Бейт Яаков”

Видеорепортаж о церемонии празднования 100-летия синагоги “Бейт Яаков”

No Comments
Фоторепортаж о праздновании 100-летия синагоги “Бейт Яаков”

Фоторепортаж о праздновании 100-летия синагоги “Бейт Яаков”

No Comments
Фоторепортаж  можно посмотреть здесь   Видеорепортаж можно посмотреть здесь   ...
Читать далее...
zina kalay klaytman

День Независимости в “Мидраше Ционит”

No Comments
 5 ияра- для еврея, где бы он ни жил- особый день… Даже если еврей и не вспомнит, что означает этот красный день календаря. День этот весенний особ не только для жителей Беэр-Шевы, Ариэля и Хайфы, но и для того из нас, кто ходит по улицам  Буэнос-Айреса и Ташкента, Чикаго и Амстердама, Хабаровска и Житомира. Этот день-день рождения государства Израиль. И, не побоимся пафоса, - день возрождения нашей независимости... Почему так значим этот день? Потому, что народ с государством и народ без государства - это, как говорят в Одессе - две большие разницы. Потому, что еврей, даже проводя свои дни за тысячи километров от Израиля, знает: у нашего народа есть свой национальный дом как  у любого другого народа... А ведь еще сто лет назад еврей не мог и помыслить о том, что когда-нибудь язык молитв станет государственным, а храмовый атрибут - национальной символикой... Мог ли думать еврей, что сможет вытащить из кармана синюю книжицу с изображением меноры, с помощью которой сможет пересечь множество границ… С той же легкостью, впрочем, что и самолеты со звездой Давида, и многочисленные израильские  товары экспорта и технические разработки и технологии, и идеи… Мог ли думать еврей, что где-нибудь, кроме местечка, сможет пройти по городской улице, не только не  прячась и не стесняясь своего еврейского носа, а также кипы и талита, но и, улыбаясь, сказать прохожим: «Хаг самеах!»... Мог ли мечтать обо всем этом какой-нибудь киевский еврей еще сто лет назад? А вот 5 ияра этого года, как уже вошло в традицию, в “Мидрашу Ционит” в Киеве пришло много евреев, чтобы поздравить друг друга и отметить День Независимости Израиля. И все, кто присутствовал в этот вечер в зале Галицкой синагоги, ощутили себя как будто стоящими тем жарким днем на тель-авивских улицах, прислушиваясь к каждому слову Декларации независимости… Мы  всматривались в кадры кинохроники, донесшей до нас события 60-летней давности. Координатор  Аня Негинская и коллектив Мидраши показали гостям необычный короткометражный фильм в жанре альтернативной истории “Государство Израиль глазами Теодора Герцля, если бы он дожил до наших дней”. На экране-знакомый венский еврей с бородой, а перед его взором проходят израильские города и поселки, школы и киббуцы, поля и виноградники... Казалось, Герцль верит и не верит тому, что за 62 года можно, несмотря на войны и террор, жару и экономичеcкий бойкот, построить высокоразвитое государство, принять несколько волн репатриации и вывести страну по многим показателям на одно из первых стран в мире. Герцль не устает восхищаться людьми, которые воплотили его безумный, как казалось тогда почти всем, план в жизнь, сделали мечту, сказку - былью. Своими мыслями и ощущениями, связанными с праздником, поделились на вечере директор «Мидраши Ционит» рав Элиша Хенкин, посол государства Израиль госпожа Зина в Украине Калай-Клайтман, глава  Еврейского агентства «Сохнут» в Украине госпожа Билана Шахар, глава бюро по связям «Натив» Феликс Миндель, рав Йонатан Маркович. Анатолий Шенгайт, председатель Киевской городской еврейской  общины, обратил внимание на дуализм, присущий и нашей традиции, и языку иврит, и нашим праздникам. День независимости сменяет собой день памяти солдат армии обороны Израиля. Горести сменяются радостями. Так было и так будет всегда. Никого не оставило равнодушным стихотворение, которое написала, вдохновленная праздником, Дина Борщевская, член общины. Посланник «Мидраши Ционит», раввин Галицкой синагоги Эли Лапид рассказал о двух встречах, которые вспомнились  ему в связи с праздником: одна -  на московской кухне 70-х с известным художником-евреем, до сих пор живущим в Москве, другая - в Израиле с раввином, директором школы, ребенком, приехавшим в Израиль. Что объединяет этих людей? Потрясение, подъем самосознания и ощущение  переломного момента, которыми стал для них, как и для всей диаспоры, акт создания Государства. Известие, которое изменило жизнь - для тех, кто построил свой дом в земле Израиля, и для тех, кого Земля еще ждет ...
Читать далее...
logo_rus

Итоговое представление материалов лагеря-экспедиции “САМБАТИОН-4”

No Comments
  МЕЖУНИВЕРСИТЕТСКИЙ  ЦЕНТР ЕВРЕЙСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ и ЕВРЕЙСКОЕ АГЕНТСТВО В РОССИИ  ...
Читать далее...
x_fc8c917d

Лагерь “Тхелет”

No Comments
Образовательный центр "Мидраша Ционит" для стран СНГ приглашает в экспериментальный творческий лагерь для еврейской молодежи и студентов. ...
Читать далее...
brodbeker14

“Осенний марафон” в Галицкой синагоге

No Comments
16 ноября, в зале синагоги, состоялся первый подобный семинар нового учебного года. В нем приняли участие еврейские ученые, религиозные и общественные деятели, среди которых были: глава раввинского суда Украины рав Йосеф Бродбекер, филолог и литературовед д-р Зоя Копельман, раввин Галицкой синагоги Нетанель Бунимович и известный политолог и обозреватель Элиезер Шаргородский. Тематика семинара подбиралась с учетом пожеланий и интересов киевлян, которые посещают Галицкую синагогу и на протяжение многих лет обогащают здесь свои знания в области еврейской традиции и культуры. Как сказал рав Нетанель, подобные семинары не должны быть частыми, так как глубокое изучение освещаемых тем требует серьезной подготовки.   Рав Нетанель Бунимович дал лекцию о еврейской семье на примере историй из Торы. ...
Читать далее...
Евреи прощаются, но не уходят

Евреи прощаются, но не уходят

No Comments
  Дорогие друзья!   Прошло ровно пять лет с того дня, когда к нам в руки лег первый номер этой газеты – еще хранящий тепло типографского станка... Я достаю первый номер из редакционной подшивки, разгибаю помятые листы, читаю ту, самую первую статью в истории нашей газеты – заметку Шломо Неемана «Настройтесь на волну»: ...
Читать далее...
235eliezer

«Искать – это, конечно, хорошо, но иногда неплохо и находить»

No Comments
     — Элиезер, очень приятно, что Вы стали часто приезжать в СНГ, особенно в Киев. «Мидраша» стала для Вас родным домом?   — Действительно, для меня «Мидраша Ционит» стала родным домом. Понятие «дом» существует в нескольких измерениях. Бывает такой дом, где тебе идеологически удобно, а вот с людьми — никак. Бывает наоборот — дом на уровне человеческих отношений удобен, но идеологически он не подходит. А бывает так, что все совпадает. Вот для меня как раз все в «Мидраше» совпадает: идеологически, духовно и по-человечески мне здесь очень  хорошо.   ...
Читать далее...
235aktualia

Борьба с советским Амалеком и победы евреев над самими собой. (Окончание)

No Comments
 Окончание. Начало см. здесь (В первой части статьи я рассказывал о «Джинджи» — связном-агенте из Лондона, который инструктировал и отправлял «за железный занавес» евреев из западных стран для контакта, поддержки и духовной помощи советским евреям. На каком-то этапе Джинджи и его друзья стали говорить мне, что лучше тайком воспитывать и учить нескольких молодых еврейских лидеров, чем ездить по городам и встречаться с сотнями и тысячами людей. Тем более, что это опасно. Я сказал, что не готов на это пойти, и прервал отношения с ними...)   Оставшись без «контрагента», я не мог ничего делать. И тут мне случайно позвонили евреи из реформистских организаций, у которых в синагоге повесили списки отказников, и соединили меня с Пэм — главой «Национального совета по делам советского еврейства». Она была заинтересована в контактах, собирала материал и передавала его конгрессменам в США. Мы сразу поняли друг друга и начали работать. Странно, что с евреями из Англии и Америки, строго соблюдающими закон, у меня не нашлось общего языка, а с реформистами, чьи идеи я не разделяю ни в коей степени, я смог работать. Реформистов не интересовало, что я буду делать, носителем какой идеологии я являюсь. Для них ничто не имело значения — лишь бы моя деятельность помогла освобождению евреев, отделенных от всего мира железным занавесом. Получив прикрытие, я начал ездить по городам с лекциями. В Минске, Киеве, Ленинграде, Риге, Тбилиси и других местах всегда были отчаянные ребята, которые были готовы принять меня и организовать лекции на квартирах. В Минске мы занимались в синагоге. Приходило человек восемьдесят. Я бывал в Минске раз в две недели. Завязались контакты. Вопросы по Торе, просьбы помочь выехать, получить вызов из Израиля стали каким-то бесконечным потоком. В Риге состоялась лекция на двести пятьдесят человек, в Киеве я проводил урок прямо на «новый год», и у меня за спиной красовалась елка. Помню, как в Москве синагогу в Марьиной Роще закрыли на Первое Мая (ведь синагога в таких случаях не отделена от государства), и человек двадцать разместились за деревянным столом прямо на улице. Люди впервые слышали слово «Тора», узнавали, что Земля Израиля обладает духовными свойствами, знакомились с еврейской историей и принципами веры. Это было похоже на сказку. Все очень напряженно, опасно, но почему-то кончается каждый раз хорошо. Слава Б-гу! Так же и Пэм говорила мне: «Это не реальные события. Благословения Б-га идут перед нами». Вся эта деятельность была сопряжена с большими тревогами, волнениями и трудностями для семьи. Тогда в нашем доме появилась седина. Два еврея, жители Москвы, герои еврейского народа, которые попытались установить контакт с евреями из других городов за год до того, как я начал ездить по Союзу, были арестованы, осуждены по ложным обвинениям и отправлены в места заключения. Сегодня их имена хорошо известны в Израиле: Саша Холмянский и Юлий Эдельштейн. Советская администрация была готова терпеть иудаизм и иврит «в ограниченных количествах» в Москве, но позволить распространяться им по всей стране — это уж слишком! Меня не арестовали и не осудили, потому что я работал с Пэм. Час разговора по телефону с Америкой два раза в неделю, встречи с конгрессменами и важными американскими деятелями, получение по почте удостоверения о том, что я принят в действительные члены американской Академии наук, письма от фирм, с которыми торговали Советы, с официальными запросами о судьбе моей семьи... Однажды Пэм прислала мне вырезку из газеты с интервью, которое дал в Швейцарии один из бывших отказников, уверяя западных корреспондентов, что вряд ли больше, чем 13 тысяч евреев, захотят выехать из Союза, да и советские власти не дадут. Поэтому, как он утверждал, не стоит бороться за массовый выезд... Что поделаешь — бывает и такое, когда кто-то неожиданно ставит подножку. А информационная борьба, как легко себе представить, была основой борьбы за выезд. Я обратился тогда по совету Пэм в «Информационное бюро», созданное в Иерусалиме Йосефом Менделевичем, пытавшимся пробудить израильскую и международную общественность, и он распространил мое письмо, опровергающее эти домыслы. ...
Читать далее...
234aktualia

Борьба с советским Амалеком и победы евреев над самими собой

No Comments
  Когда я в первый раз зашел в большую, красивую, единственную уцелевшую после войны синагогу в Риге, сохранившуюся благодаря тому, что фашисты расположили в ней конюшню (остальные синагоги были сожжены, а центральная – вместе с людьми), я неправильно прочел надпись над «арон а-кодеш» - ковчегом для свитков Торы. Там были написаны слова «Благословен Б-г, что не дал их зубам растерзать нас» (Теилим 124:7). А я прочел «…не дал им двоим растерзать нас». Причина ошибки простая: «лешинейем» (их зубам) и «лешнейем» (им двоим) – слова очень похожие. Но стоя в этой уцелевшей синагоге, я подумал, что ошибка была «правильной». Так тоже можно прочитать этот псалом в наше время. И эти двое, от которых нас спас Б-г, не дав уничтожить нас полностью, – Гитлер и Сталин, да сотрутся их имена. Два Амалека, две катастрофы, физическое уничтожение евреев и уничтожение их душ.   С тех пор, как я стоял в рижской синагоге и разбирал надпись над арон а-кодеш, прошло двадцать с лишним лет. Сегодня я живу в месте, расположенном между Йерушалаимом и Хевроном на дороге праотцев, и из нашего поселения видно Храмовую гору. У нас в доме, в Неве Даниэль, гостит семья из Америки. Муж и жена – лет шестьдесят с лишним – не говорят на иврите, но мы легко находим общий язык, хотя мой разговорный английский далек от совершенства. Нас связывает больше двадцати лет дружбы. И началась она в тяжелые годы в ныне покойном Союзе, откуда на протяжении десяти лет я и моя семья пытались выбраться в Израиль. Тогда, года двадцать два назад, советские власти не хотели давать Пэм Коэн визу на въезд. Отказ во въездной визе был самой высокой оценкой ее деятельности, направленной на спасение советского еврейства, и она сама была рада ему больше, чем Нобелевской премии за мир. В конце концов, благодаря усилиям хельсинкской группы диссидентов удалось пробить ей визу в Москву. Мы встретились на одной квартире, в которую набился отказной народ, но к тому времени мы уже были хорошо знакомы по телефонным разговорам. Она навестила меня и мою семью, и мы долго говорили. В последний ее вечер в Москве я приехал в гостиницу (что было небезопасно), где она остановилась, и мы сидели в лобби с ее помощником. Пэм плакала, не переставая. Плакала о евреях, погибающих физически и духовно. Среди отказников были люди, которые ждали разрешения на выезд больше двадцати лет, были больные, которых лечение на Западе могло бы спасти, были изгнанные со всех работ, были осужденные и отбывающие сроки, были преследуемые ГБ, были дети, которые жили в ненормальных условиях и подвергались ежедневным издевательствам в школе (некоторые из них получили отказ на выезд еще до своего рождения и когда подросли, образовали группу «второе поколение в отказе») и многие, многие другие. Была и другая проблема: евреи, не связанные ни с Израилем, ни с еврейством. Они никогда не подавали на выезд, не интересовались Израилем, понятия не имели ни о Торе, ни о своей истории. Большинство из них погибали духовно, погибали для еврейства, для будущего Израиля, и когда мне говорили: «Подожди, через пять-десять лет все равно будет большой выезд», я отвечал: «Через десять лет вам некого будет вывозить». Мне казалось, что интенсивная ассимиляция мозгов и тел прикончит все. Был ли я прав - не знаю, но так я понимал ситуацию. Пэм плакала в гостинице на глазах у всех, будто у нее только что случилось какое-то горе. Она не могла прийти в себя от всего, что она увидела и услышала, встречаясь с людьми на квартирах, от отчаяния евреев, от проявления ими твердости духа – от всего. Мне было не по себе. До того, как я увидел, как плачет еврейка, познакомившаяся с «еврейством молчания», как называли нас, я сам не понимал всю трагичность положения. Мне казалось, что в моих ушах зазвучали слова пророчества Амоса: «Упала, больше не встанет дева Израиля, брошена на земле ее, кто ее поднимет?» (5:2). Знакомство с посланцами Пэм, приезжавшими из Америки по туристическим визам, убегавшими от своих навязчивых гидов и встречавшимися с отказниками на квартирах, началось за год до нашей встречи в Москве. В то время у меня произошел разрыв с моими предыдущими «контрагентами». Основным из тех, кто помогал религиозным (и не только религиозным) группам отказников, был Джинджи из Англии. В восьмидесятом году он решил, что если евреям не дают выехать, то нужно распространить «идишкайт» в Союзе. Такой план не мог спасти большое число людей от ассимиляции, и был обречен на провал: борьба за Тору без борьбы за свободу невозможна. Но жизнь внесла свои коррективы, и распространение знаний Торы стало не только изучением ее основ, но и протестом, бескровным сопротивлением. Тора ожила, стала важной и действенной, превратилась в силу освобождения от советской ментальности и подсказала, как воспитывать детей. Общение с приезжавшими мудрецами Торы и интересными людьми было принципиально важным и помогло выжить духовно и физически. Я, со своей стороны, старался собрать на квартирах как можно больше отказников и просто евреев, чтобы они могли услышать живое слово Торы и получить возможность общения. Джинджи сделал из своего дома в Лондоне штаб-квартиру. Находил желающих поехать в Союз, инструктировал очередную пару, отправлявшуюся в Москву, снабжал их книгами, необходимыми вещами и кошерными продуктами, потом отвозил на своей машине в аэропорт, а затем встречал, привозил к себе, записывал рассказы и отчеты. И так – годами! Один раз он приехал сам, и нам удалось переговорить. Но в какой-то момент все начало портиться. Приезжие начали говорить, что нужно учить несколько человек Талмуду и Галахе, а встречаться с большим числом людей для них опасно. В это же время в отказническом движении начались ссоры и борьба за лидерство. В этом нет ничего страшного, как в любой конкуренции, но это было не для меня, так как превратилось в политику, далекую от Торы. К тому времени каждый вечер у меня был урок на квартирах. Учили недельные главы, пророков, Мишну, Гемару. Всегда любой разговор был связан с Землей Израиля. На второй седер Песаха меньше пятидесяти человек не собиралось, Пуримшпиль играли несколько раз – все желающие не могли войти сразу. Я принял решение сражаться в одиночку. Я объяснил Джинджи, что не хочу заниматься пятью-семью мальчиками, развращать их подарками из-за границы и вариться в склоках узкого круга. Отношения накалялись, и я попросил забыть мой адрес и телефон, чем, конечно сильно обидел его, но даже мысли о том, чтобы оставить встречи с большим числом евреев на квартирах и самую различную деятельность, как ксерокопирование и распространение литературы, я не мог допустить. Народ поднимается, на твоих глазах происходит чудо возрождения… и тут отойти в сторону, заняться изучением Талмуда в узком кругу – и только? Тот, кто говорит, что у него нет ничего, кроме Торы – даже Торы нет у него. ...
Читать далее...
Page 1 of 912345...Last »