Человек, несомненно, эгоист. Поэтому даже самых древних  людей не мог не волновать вопрос: а почему, собственно, кроме меня и всего, что мне лично необходимо, существует ещё весь этот огромный мир во всём его многообразии. Как мне к нему относиться, что с ним делать? Какова позиция иудаизма относительно всех этих проблем? Что об этом имеют сказать уважаемые еврейские мудрецы? Я приведу сейчас два традиционных еврейских подхода к вопросам, связанным с взаимоотношением Человека и всего остального мироздания. Они свидетельствуют о столь глобальном подходе,  до которого пока ещё самые современные мыслители не дошли. Судите сами. ...

     В 1914 г. еврейский философ Франц Розенцвейг написал статью под названием «Атеистическая теология». В ней он доказывал, что теология тех времён, в соответствие с духом просвещения, основывается на отрицании Божественного откровения. «Розенцвейг показал, что богословы 19-го века изобретали различные стратегии, чтобы обойти затруднительный вопрос об откровении. И хотя откровение было центральным понятием той веры, которую они должны были отстаивать и объяснять, эти богословы предпочитали возводить её к «религиозному опыту», «народной душе», «особому моральному сознанию» - множеству антропоцентрических категорий, устранявших Б-га как независимую трансцендентную сущность. Розенцвейг утверждал, что, помещая веру в область одних только человеческих чувств, теология 19-го века в действительности была «безбожной»»*.     Статья, выявлявшая на самом деле нежелание или неспособность университетской общины той эпохи признать Б-га как верх законов природы и разума, была опубликована спустя 25 лет после её написания. Божественные указы, то есть заповеди, - говорят наши мудрецы, – есть внедрение бесконечного в конечное, вечного во временное, сверхестественного в естественное. Признать возможность подобного сложно. Недаром даже после рассечения Красного моря и дарования Торы народ не прекращал сомневаться и задаваться вопросом: «А есть ли среди нас Б-г или нет?».   В эпоху Просвещения человек опьянел от развития разума и познания природы, и признание чего-то более высокого, чем человеческий разум, превратилось для него в ещё более сложную задачу. Порой, наоборот - вера в откровение воспринималась как слабость духа и ума, как предпочтение готового ответа интеллектуальному усилию. Настоящий же человек, как утверждалось, должен распространить мощь науки на ещё необработанные ею территории, в том числе на территории откровения, а именно – Танаха, Писания. Я ни в коем случае не утверждаю, что наука не имеет отношения к Танаху. Наоборот - историческое понимание, к примеру, состояния Египта во время Исхода или же различные археологические находки в Земле Израиля только углубляют понимание Торы.   Проблема в другом, а именно - в гегемонических порывах, в попытках объяснить всё, прибегая исключительно к разуму и эмпирическим методам. Библейская критика является именно таким перегибом науки, попыткой отрицания откровения, а следовательно и Бога, и изгнание последних из области правды в область суеверия. Главная аксиома, на которой основана эта псевдонаука, - это отрицание божественного трансцендентного происхождение Торы (Танаха) и приписывание его различным более поздним человеческим источникам. Для этого «библейские критики» опираются на различные доводы: многократные повторения, имеющие место в Танахе, различия в стиле, в именах Всевышнего, кажущееся несоответствие фактов между собой и т.д. ...

  Спрашивают наши Мудрецы: если во времена Второго Храма еврейский народ был занят изучением Торы, исполнением заповедей и совершением добрых дел, почему же, в таком случае, Храм был разрушен?   И отвечают: из-за беспричинной ненависти... Откуда же может взяться ненависть у людей, которые изучают Тору, исполняют заповеди и делают добрые дела? Как такие люди позволили себе слепую и необоснованную враждебность к ближнему?   Как это ни парадоксально, корень этой ненависти можно увидеть именно в том, каким образом исполнялись заповеди и добрые дела – вернее, в той категоричности и нетерпимости, которые сопровождали выполнение заповедей Торы.    Конец эпохи Второго Храма связан с появлением споров в области Галахи - еврейского закона. Наши мудрецы считают, что эти противоречия восходят к эпохе ранних мудрецов Мишны, известных как "пары" (в каждом поколении, как правило, было два основных духовных авторитета), и достигают своего пика во времена расцвета школ Гилеля и Шамая. Хотя эти споры начинались как вполне легитимная дискуссия, честная попытка установить истину, не имеющая ничего общего с банальной конкуренцией, - похоже, что со временем разногласия перешли в области, мало связанные с выяснением тонкостей обсуждаемых законов. ...

Продолжение. Начало см.     Несмотря на то, что каждая очередная попытка изменить положение рассеянного и униженного еврейского народа, помочь ему вырваться из-под чужой власти и обрести духовную и государственную независимость кончалась неудачей, каждое новое поколение рождало немалое число мечтателей и деятелей, осторожных реалистов и тех, кто готов на авантюру, постоянно искавших пути возвращения на родину для всего еврейского народа. Но вместе с тем у значительной части еврейского населения стран рассеяния вырабатывалась психология жертвы. Это отразилось на национальном самосознании.    Ощущение собственной вины и коллективной ответственности за те преступления, которые народ никогда не совершал, признание нормой своего обреченного состояния стали национальными чертами, которые не изжиты до сих пор и очень мешают построению независимого государства. Многие евреи, подвергаясь гонениям, унижениям и зверским расправам, привыкли к мысли, что у них нет права на существование и сама жизнь дарована им по милости, а значит, в любых отношениях с государством или частными людьми можно выступать только в роли униженного просителя. Такое представление о еврее укоренилось и у притеснителей и палачей. ...

    2000 лет еврейский народ хранил мечту о возвращении на Святую Землю. Как только на очередном историческом повороте открывалась возможность претворить ее в жизнь, народ с великой самоотверженностью начинал действовать.    На протяжении веков сыны Израиля отстаивали верность Торе и традиции - часто жертвуя при этом собственной жизнью.    Но если духовный уровень изгнанников из Иудеи и Галилеи был столь высок, что заряд положительной энергии, поддерживающей существование нации, мог храниться, передаваясь из поколения в поколение, то зачем же нужно было наказывать их лишением свободы и независимости?    В рамках ответа следует заметить, что еврейское общество было неоднородным, и наряду с теми, кто был верен идеям Торы, существовали целые группы и течения, разрушавшие народ изнутри. Распространяя ложные идеи, они подрывали не только жизненно важные государственные и экономические структуры, но и лишали народ высоких духовных качеств. Задача изгнания - с одной стороны, отсеять все чуждые элементы, а с другой стороны, позволить неевреям, способным искренне проникнуться идеями Торы, присоединиться к еврейскому народу. Примером этого процесса может служить исчезновение идолопоклонства в период Вавилонского изгнания и быстрое отсеивание чуждых иудаизму течений после разрушения Второго Храма. Изгнание поставило сынов Израиля перед многими испытаниями, и все те, кто не обладал достаточной стойкостью, на протяжении веков оставляли свой народ и растворялись в чужой среде (*1) . ...

    Представьте себе заголовок: «В Маккабиадах, проходивших в Тель-Авиве, участвовало 200 английских евреев, 100 американских и 50 евреев католических...» Многих наверняка смутит определение последних 50 участников, хотя определение «американский еврей» воспримется вполне нормально.   Язык, которым мы пользуемся, "выдаёт" наше мировоззрение - то, что мы считаем само собой разумеющимся, и то, что не совсем: английский еврей есть, а католического – нет. Иными словами, чужая национальность с иудаизмом совместима, а чужая религия – нет. Подобный взгляд, на самом деле, является результатом условий, создавшихся за последние 200 лет, хотя отчасти уходит корнями в процессы последних двух тысячелетий.   Историческая перспектива сможет пролить новый свет на эти сегодняшние особенности словоупотребления.   В период Первого Храма пророки упрекали нас в основном за служение чужим богам. На горе Кармель Элиягу обращается к народу со словами: «Сколько вы будете колебаться между двумя мнениями? Если Всевышний это Б-г – ступайте за Ним, а если Бааль – ступайте за ним. И не отвечал ему народ ни слова» (Млахим I 18:21). Несмотря на поклонение арамейским и финикийским божествам, народу не приходило в голову называть себя моавитянами, арамейцами или финикийцами. На самом деле и «евреями» они себя не называли. ...

    Единство судьбы обусловило одну из главных черт еврейского характера - чувство сострадания. В молитвах мы никогда не обращаемся к Б-гу от первого лица единственного числа. Всегда просим за все общество.    Если у еврея в доме кто-то болен, он молится не только о своем близком, но и обо всех больных. Утешающий еврея, пребывающего в трауре, упоминает в специальном благословении всех, находящихся в том же положении. Несчастья одного колена и даже одного-единственного еврея должны печалить весь Израиль. Разделять судьбу народа - это значит разделять его страдания.    В одном из мидрашей рассказывается про человека о двух головах, у которого было шестеро братьев. Какова доля каждого в наследстве? Двухголовый утверждал, что ему следует две доли, ибо в его теле заключено две личности. Решили мудрецы: придется капнуть на одну голову кипятку. Если другая голова так же закричит, то близнецы составляют единое существо и им присуждается одна часть в наследстве. Однако если вторая голова не почувствует боли первой, это означает, что в одном теле заключено две личности, которым положено две части в наследстве.   Так и еврейский народ. Разве его рассеяние вызвало духовное расчленение? Или несмотря на то, что он говорит на множестве языков и впитал десятки культур и обычаев, у него единая душа? И в этом случае лакмусовой бумагой оказывается восприимчивость к страданию, к беде ближнего. Мы останемся одним народом, народом Б-га до тех пор, пока элегантный еврей из Парижа или Лондона будет вопить от боли, когда льют кипяток на голову еврея в Марокко иди Йемене. ...

.  Был случай: один нееврей пришел к Шамаю и сказал: "Хочу, чтобы ты ввел меня в еврейство, но только при условии, что научишь всей Торе, пока я смогу стоять на одной ноге". Прогнал он (Шамай) его (просителя) мерилом строителей, которое было в его руке. Пришел он (тот же нееврей) к Гилелю - и (великий Учитель) ввел его в еврейство(1) . Сказал ему: то, что ненавистно тебе, товарищу своему не делай. Это вся Тора, все остальное – пояснения к ней, теперь иди и учись (Шабат 31а)     У ангелов, живущих в мире, где единство очевидно – одна нога, они не ходят и не перескакивают ни с места на место, ни с мысли на мысль, и у них нет необходимости говорить, разбивая голос на отдельные звуки, а затем собирая их в слова и присоединяя слово к слову. Ангелы не говорят – они поют, выплескивая свой восторг в непрерывном звуке, приближая мир к единству и умножая любовь. Они сами как натянутые струны, соединяющие центральную точку мироздания со звездами небесными. Центральная точка мироздания... ...

    34 года правил Хордус, раб дома Хашмонаев, пока не заболел тяжело и не мог подняться с постели. Когда страшные боли оставили его на короткое время, он произнес завещание: «Страна пусть будет разделена на четыре части, править которыми будут сыновья и сестра его. А Аркелос, сын его, получит Йерушалаим и будет царем над всеми».     И приказал он раздать всем воинам своим по пятьдесят адрахмонов. Конец Хордуса приближался. Едва живого, его отвезли в город Йерихо. Но и в этот час не забыл он о своей ненависти к евреям Иудеи. Знал он, что никто не будет оплакивать его, а только возрадуются его смерти. И решил он отомстить народу за то веселие, которое устроят они на улицах городов и в деревнях после его смерти. И задумал он то, что от сотворения мира не приходило в голову ни одному тирану. И был провозглашен приказ его, повелевающий предстать перед ним главам родов со всей земли израильской, а кто осмелится ослушаться - смерти предан будет. И предстали перед ним несколько тысяч людей именитых. И согнали их всех на ипподром, а вокруг поставили солдат. И приказал Хордус сестре своей Шуламит и мужу ее, чтобы никто не узнал о смерти его, пока не заколят копьями всех согнанных на ипподром. Чтобы плакал весь народ в дни его смерти! Но не осмелилась Шуламит сделать это, опасаясь гнева людей. И были отправлены домой заложники, и вернулись отцы к семьям своим, а на улицах было ликование и радовались как их освобождению, так и смерти Хордуса, тирана и злодея. И объявили этот день - 2 числа месяца шват – праздничным, ибо радость это перед Б-гом, когда злодей уходит из мира.    Гилелю было в тот год 110 лет (2 й год до этой эры). Два с половиной года спорили приверженцы школы Шамая и ученики Гилеля, хорошо ли человеку, что он был сотворен. И первые говорили, что лучше бы ему вообще не быть сотворенным, а вторые - что бытие на благо ему (Эрувин, 13б).   Как же плохо? Неужели вся жизнь с ее радостями и страданиями бессмысленна, ничего не дает и никуда не ведет? Чудовищно! Но подождите... Человек состоит из души и тела. Так, о чьем же благе следует говорить - о благе души, привязанной к небесам, или о благе тела, сотворенного из праха земного? ...

   «Шаетет» – команда морского десанта; «шаят» – рядовой боец группы. Операция "Карин Эй", которая была проведена несколько лет  назад, - пример профессиональной работы коммандос на море. О ней писали в газетах. А дело было так.   Израильская разведка сообщила командованию Цахала (Армии обороны Израиля), что по Красному морю под флагом нейтральной страны следует многотоннажное судно "Карин Эй". В судовых документах, в графе «пункт назначения», был указан какой-то европейский морской порт. В сопроводительных документах на груз отмечался его исключительно мирный характер. А на самом деле, на борту находилось оружие и боеприпасы разных видов: автоматы, минометы, передвижные и стационарные ракетные установки, бочки взрывчатого вещества тринитротолуола (для подготовки взрывов в израильских автобусах), патроны и т.д. и т.п. Перед экипажем корабля, состоявшим исключительно из террористов, стояла задача переправившись по Суэцкому каналу бросить якорь в пределах видимости города Газа,  а затем переправить оружие на берег, в обход израильской береговой охраны.   Перед израильским командованием встал вопрос: «Где правильнее перехватить корабль?» На рейде было бы легче. Но тогда операцию придется проводить в прямой видимости с израильских берегов. Можно представить себе, какую свистопляску устроила бы арабская пресса: "Нападение на мирное судно, стоявшее на рейде… Морские пираты... " Решение всех проблем, включая политические, перепоручили «шаятам» (бойцам морского десанта). Буквально все легло на их плечи. Им пришлось плыть, на надувных плотах многие километры, сражаясь с беспокойным, холодным, зимним морем. Гребли короткими веслами и руками. Нужно было, держась вплотную к борту судна, карабкаться в темноте на палубу, рискуя быть обстрелянными. Обо всем этом читателям утренних газет не сообщили. На первых страницах они увидели лишь фотографии «выставки» захваченного оружия, разместившейся на территории израильского порта.    Я впервые познакомился с одним из этих ребят совершенно случайно. С утра я развожу (пешком) своих детей по школам и садам. Однажды, переходя дорогу, я уперся взглядом в молодого человека. Я бы сравнил его с боксером легкого веса: низкорослый, худой, собранный. Он двигался мне навстречу и нес двоих детей: одного за плечами на специальном рюкзаке-стуле, а второго – на руках. Его походка и все движения оставляли впечатление какой-то необычной легкости: казалось, что ему все равно, что идти, что бежать, что лететь. Как-то приклеился ко мне этот образ и не давал покоя. «Что за парень?» - спросил я у знакомого. - Да это - Игаль, он учится в ешиве «Махон Меир», – сказал мой приятель. -А откуда у него такая силища? – спросил я. - Он служил в «шаетет». Шаят… Этого я не ожидал. ...