Раби Акива учит, что наше избавление из Египта  - результат «заслуг праведных женщин того поколения» (Талмуд, трактат Сота). Затем он описывает, как еврейские женщины, несмотря на изнурительную работу, ходили за водой, и Всевышний загонял рыбу в их ведра. Приготовив рыбу, они угощали ей своих мужей, ухаживали за ними, соблазняли отбросить каторжную работу и вспомнить о супружеских обязанностях. И все это ради чего? Ради того, чтобы в подпольных условиях рожать сыновей, заранее приговорённых фараоном к смерти, или дочерей, приговорённых к рабству и ассимиляции.   Спрашивается: зачем раби Акиве уточнять, что речь идет о заслугах женщин именно того поколения? Ведь и так понятно, о каком поколении идет речь, и само собой разумеется, что заслуги именно этого поколения сделали его достойным Исхода. Ответ: эта праведность соответствовала требованиям эпохи. Каждому испытанию следует противопоставить не просто праведное поведение, а поведение, отвечающее специфическому моральному вызову того времени. В чем был вызов Египта? В Пасхальной Агаде мы читаем о том, как «плохо относились к нам египтяне и притесняли нас, и возлагали на нас работу тяжелую» (Дварим 26:6) Однако на иврите для выражения «плохо относились» здесь употребляется слово «вайяреу», означающее дословно «сделали нас плохими». Египтяне поставили себе целью не столько притеснять нас физически, сколько извратить нас морально. Именно поэтому ответственность за выполнение дневной нормы кирпичей была возложена на еврейских надсмотрщиков, как и обязанность умерщвлять еврейских новорожденных мужского пола, которая была передана в руки еврейских повитух. Спустившись на моральный уровень Египта, народ лишился бы качеств и заслуг, необходимых для выхода на свободу. Именно в этой области требовалось проявление особой праведности. Не просто не способствовать - но действовать противоположно указу фараона. Заповедь «плодитесь и размножайтесь» приобрела в то время особый статус, возвышающий её над всеми остальными законами и постановлениями. Она являлась праведностью «того поколения». Спасение народа не было бы обеспечено праведным соблюдением прочих частей Торы. Требовалась именно эта. Что именно является «праведностью данного поколения», определить очень просто: праведность требует особой готовности к самоотдачи, на иврите – «месирут нефеш», дословно – «посвящения души». Такое праведное поведение требует «посвящения всей души». ...

 Исход из Египта – это начало рождения народа Израиля и основа всей нашей традиции. Выход из египетского рабства на свободу составляет историческое содержание праздника Песах, открывающего цикл праздников еврейского года. В молитвах мы называем этот праздник «временем нашей свободы». Каждый год, с наступлением дня 15 нисана, нам заповедано вновь и вновь пересказывать и обдумывать события Исхода. Сводится ли исполнение этой заповеди к прочтению Пасхальной Агады? Нужно ли прочесть её целиком? Каков необходимый и достаточный объём этих воспоминаний-рассказов?   Из слов наших мудрецов выясняется, что необходимо говорить об Исходе таким образом и до такой степени, чтобы почувствовать, что я лично только что вышел из египетского рабства на свободу. Возможно ли это? Как это достигается? Не кажется ли это чрезмерным требованием к силе моего воображения? Не должен ли честный человек признаться, что это требование неисполнимо? А если так, хорошо ли занимать себя фантазиями, да ещё и передавать их своим детям и внукам в качестве основы нашей национальной жизни?     Много вопросов и сомнений возникает у нас, как только мы попытаемся взглянуть на проведение Пасхального Седера как на нечто большее, чем на простое исполнение ритуала, посредством которого мы приобщаемся к традиции наших предков. Как быть со всеми этими вопросами и сомнениями? Должен ли я выбрать одно из двух – признать, что вся эта Агада представляет собой «прекраснодушные рассказы» (по выражению Томаса Манна) или же сказать: «Сомнения – прочь! Я верю!»?  Нет, ни на одном из этих путей я не исполню своей обязанности рассказать об Исходе из Египта. А как же быть? ...

   Рассказы из прошлого?   Мудрый сын в Пасхальной Агаде задает важный вопрос: "Каковы свидетельства,  правила и законы, которые заповедал нам Господь, Бог наш?" Он хочет знать Галаху, чтобы учиться самому, учить других, хранить и исполнять. К сожалению, в ночь Седера мало времени, чтобы ответить на его вопрос. На самом же деле не хватит даже целой жизни, чтобы дать ему  исчерпывающий ответ. Однако, чтобы не оставить его вообще без ответа, мы учим его последнему из законов Песаха: "Нельзя ничего есть после того, как в последний раз поел от жертвы Песах". В книге Дварим мы находим совершенно иной ответ на вопрос мудрого сына, ответ, который, по правде говоря, кажется не связанным с самим вопросом. Когда мудрый сын спрашивает своего отца: "Каковы законы, которые заповедал нам Господь, Бог наш?" - мы ожидаем услышать совет относительно того, как ребёнок  может выучить всю Тору в деталях. Ответ, который дает Тора, на первый взгляд кажется удивительным. Он содержит не урок по законам иудаизма, а рассказ из прошлого: ...

...

- Моше, Моше! Где Моше?! Моше, дорогой, где ты? Спаси меня, чтобы я не умер!!! Какой странный голос с египетским акцентом... Мы с сестренкой подошли к окну и не поверили собственным глазам: сам фараон, собственной персоной, вместе со своей свитой бегает и ищет Моше-Рабейну – который вдруг стал его любимым другом... - Малыш, где живет Моше? – обратился он ко мне. Я не растерялся: ...

    Стремительно приближается Песах. Гром пред-пасхальной уборки начал уже заглушать треск предвыборной агитации. Давайте и мы начнем готовиться к этому замечательному празднику.       Пасхальный Седер нельзя себе представить без детских вопросов. Обычно их поют всей семьей на древние мотивы. Помните: «Ма ништана а-лайла а-зэ…» Это настолько традиционно и патриархально, что мы и не замечаем глубокой каверзности этих самых «детских» вопросов. Кстати, отвечает Агада на эти вопросы только частично.   Самый каверзный, однако, вопрос касается самого главного. Почему весь год мы едим и мацу (кто любит), и хамец (нормальный хлеб и другие хлебобулочные изделия), а сегодня — только мацу? В песне это звучит наивно и безобидно. Однако отнесемся к этому серьезно. Ну хорошо, едим мы в Песах мацу. В честь чего мы ее едим? Правильно. Не успело тесто закваситься. Ай-яй-яй, очень шибко шли, понимаешь. Я знаю, что это — ответ самой Агады, и тем не менее….   Знаете, сколько времени нужно смеси муки и воды, чтобы началось брожение? 18 минут. Таким образом, вот этих-то 18 минут и не было у еврейского теста с того момента, когда покинули родные хаты, и до того, как перешли за полосатые столбики границы Египта. А Египет — это не Израиль в районе Нетании. Это совсем другие масштабы. Помните, как там написано в рассказе «Вождь краснокожих» у писателя О’Генри: «Мы уже не те, что раньше, но за два часа добежим до канадской границы». ...

 Величие и силу свободы, которую мы обретаем в праздник Песах, можно увидеть еще накануне Песаха. Все запреты, касающиеся квасного – хамца, вступают в силу уже утром 14 нисана. Быть может, из-за того, что мы так стараемся очистить свои владения от квасного, проверяя каждый уголок и уничтожая весь найденный хамец, мы забываем обратить внимание на первую и основную повелительную заповедь, связанную с хамцом – аннулировать его в своем сознании, на языке Торы – ашвата, «отмена».   Согласно Торе, человек может аннулировать квасное до того, как наступит время запрета, тогда он не нарушит запрет, наложенный Торой на то, «чтобы хамец находился» и «был виден» во владении у еврея. В этом случае человек не обязан уничтожать хамец и тем более искать его. Согласно Рамбаму, аннулирование определяется следующим образом:   ...

Начался нисан. Скоро Песах. И это значит, что к нему надо тщательно готовиться. Вроде и так все это знают, что нового можно здесь добавить? А новое – это та особая атмосфера подготовки  к празднику, которая повторяется каждый год и тем не менее остается новой, свежей, весенней. Подобно этому, каждый год мир становится новым с приходом весны, с уже теплым,  даже жарким солнцем и яркой зеленью травы. В огромном внешнем мире маленький еврейский дом тихонько, без рекламы, почти или совсем незаметно для окружающих делает все необходимое для праздника и потом отмечает его, соблюдая тонкости закона, внутри своих стен. В больших и маленьких еврейских кварталах в разных странах все это намного заметнее и живее. А как выглядит подготовка к Песаху в стране, где этот праздник отмечают все – в Стране Израиля! ...

В седьмом месяце: в месяце, который "насыщен" заповедями: и шофар в нем, и кипур в нем, и сукка в нем, и ива в нем. В месяце, который "насыщен" всем: сбор урожая в нем, и приготовление вина в нем, и всевозможные лакомства в нем (Ялкут Шимони, Ваикра, 23:645). "Счастлив народ, знающий трубление" (Теилим, 89:16). "Что это значит?" лукаво и требовательно приглашал аудиторию к размышлениям рав Дашевский. - "Что евреи завоевали лауреатство на конкурсе им. Чайковского за виртуозную игру на шофаре?" Такой вопрос способен повергнуть в задумчивость, но прежде расскажем, когда и где он прозвучал. ...

    Я не собирался придумывать урок на пасхальную тему или комментировать Агаду. Есть другие, во сто крат более мудрые и достойные, мысли которых вы найдете в этом праздничном номере. Все, что написано ниже, - просто мысли вслух, моя частная попытка заглянуть за занавес, прикрывающий сцену Исхода.   Давайте попробуем представить себе ту атмосферу, которая царила в Египте в ту самую Ночь. Начнем с предыстории. Народ, проживший более двухсот лет в рабстве у другого народа, берет реванш. Евреи поднимают голову. В последние месяцы перед Исходом ослабевает гнет египетского рабства, прекращаются издевательства и насилие, отменяется каторжная работа. Причина проста: все это время на Египет одна за другой обрушиваются сверхестественные, непостижимые уму казни - то град с огнем, то ненасытная саранча, то дикие звери, которые избирательно поедают египтян и не трогают евреев. За всем этим следует трехдневная тьма – такая, что из дома не выйдешь и шагу не ступишь. Евреи же, как ни в чем не бывало, ходят мимо парализованных тьмой и страхом египтян…   Приходится вспомнить, что, согласно мидрашу, часть евреев погибла там же, в кромешной египетской тьме, - а именно те, кто не хотел уходить из Египта. Из этого вроде бы следует, что остальные уйти оттуда хотели. Но вот наступает десятая казнь, и она страшнее всех предыдущих, потому что на этот раз Б-г прямым, непосредственным и сверхестественным образом убивает египтян. В каждой семье умирают первенцы. Египтяне сокрушены, деморализованы, они готовы отдавать евреям даже свое имущество и умоляют последних уйти из их страны. Фараон - последний, кто сохранял стойкость (вернее, упрямство), но теперь не выдерживает даже он. Посреди ночи фараон зовет к себе с Моше и Аарона и требует, чтобы они увели народ из Египта как можно дальше и быстрее. ...