Исход из Египта – это начало рождения народа Израиля и основа всей нашей традиции. Выход из египетского рабства на свободу составляет историческое содержание праздника Песах, открывающего цикл праздников еврейского года. В молитвах мы называем этот праздник «временем нашей свободы». Каждый год, с наступлением дня 15 нисана, нам заповедано вновь и вновь пересказывать и обдумывать события Исхода. Сводится ли исполнение этой заповеди к прочтению Пасхальной Агады? Нужно ли прочесть её целиком? Каков необходимый и достаточный объём этих воспоминаний-рассказов?
Из слов наших мудрецов выясняется, что необходимо говорить об Исходе таким образом и до такой степени, чтобы почувствовать, что я лично только что вышел из египетского рабства на свободу. Возможно ли это? Как это достигается? Не кажется ли это чрезмерным требованием к силе моего воображения? Не должен ли честный человек признаться, что это требование неисполнимо? А если так, хорошо ли занимать себя фантазиями, да ещё и передавать их своим детям и внукам в качестве основы нашей национальной жизни?
Много вопросов и сомнений возникает у нас, как только мы попытаемся взглянуть на проведение Пасхального Седера как на нечто большее, чем на простое исполнение ритуала, посредством которого мы приобщаемся к традиции наших предков. Как быть со всеми этими вопросами и сомнениями? Должен ли я выбрать одно из двух – признать, что вся эта Агада представляет собой «прекраснодушные рассказы» (по выражению Томаса Манна) или же сказать: «Сомнения – прочь! Я верю!»?
Нет, ни на одном из этих путей я не исполню своей обязанности рассказать об Исходе из Египта. А как же быть?
Начинать с вопросов и сомнений! Так велят наши мудрецы: нельзя начинать рассказ с повествования. Вначале должны быть вопросы; спрашивают дети у родителей, жена, друг, в крайнем случае человек обязан задать вопрос самому себе. Для этого и поставлены в начале Пасхальной Агады четыре вопроса «Ма ништана?» – «В чем отличие?» Но было бы большой ошибкой думать, что этими вопросами и надо ограничиться. Напротив – чем более острыми и задевающими нас будут заданные вопросы, тем больше шансов приблизиться к ответу на них. (Как в старом английском анекдоте: отец раздражённо говорит сыну: «Как ты думаешь – что было бы, если бы я своему отцу задавал столько вопросов?» – на что сын отвечает: «Я думаю, что тогда ты смог бы ответить на часть моих вопросов»).
Сам рассказ об Исходе тоже должен начинаться с того, что мы были рабами, и завершаться тем, что мы стали свободными. Почему «тоже»? Какая связь между рабством и волнующими меня вопросами? Связь – самая прямая. Раб скован надетым на него ярмом хозяина. Вопрос, на который я не могу найти ответа, не даёт мне свободно вздохнуть. Получение ответа на такой вопрос – это в буквальном смысле выход из рабства в моём внутреннем мире. И точно так же, как не может быть по-настоящему свободным народ, не имеющий исторической памяти о том, каково быть рабом, – так и ответ на вопрос, который меня не мучил, не несёт настоящего освобождения.
Мы от души благодарим Всевышнего за то, что Он вывел нас из египетского рабства. Но если подуать честно, Кто нас туда завёл, мы оказываемся перед тяжёлой проблемой: может быть, лучше бы не заводил и не выводил бы – обошлись бы как-нибудь? Ответ: никак невозможно; хочешь иметь хорошего капитана – отправь его в юнги; хочешь, чтобы благородный металл был по-настоящему очищен – не обойдёшься без плавильной печи. И точно так же, как рабство – необходимое орудие для добывания свободы, так и сомнения – драгоценный инструмент приближения к истине, при условии, что мы готовы размышлять над ними честно и не останавливаться на полпути.
Честная позиция не может быть ни слепой верой, ни слепым отрицанием; и то и другое – бегство от ответственности, которая только и отличает свободного человека от раба.
Человеческие возможности ограничены. В этом мире невозможно находиться в состоянии свободы. Можно только добывать её, выходя из порабощения у внешних и внутренних притеснителей. Праздник Песах называется временем нашей свободы потому, что в эти дни, если только мы всерьёз хотим выходить на свободу, мы получаем самую сильную поддержку Неба.
Исполнение обязанностей Пасхального Седера – единственная заповедь, названная в Торе просто «служением». Это значит, что поедание мацы, выпивание четырёх бокалов и рассказ об Исходе – не просто традиционное застолье с национальным колоритом, а исполнение служебной обязанности каждым, кому досталась трудная честь принадлежать к народу Израиля. Пожелаем себе, всем нашим ближним и всем нашим читателям, чтобы проведя это служение – каждый на том уровне, где проходит его линия фронта – мы вышли, подобно нашим предкам, выходившим из Египта, с богатой добычей только что полученной свободы. Хаг самеах!
