В этой главе описываются страшные несчастья, которые угрожают сыновьям Израиля, если они отойдут от заповедей Торы. Все подробности бедствий удивительно напоминают то, что претерпел наш народ во время катастрофы. И даже ее последствия не остались без внимания: «А что до оставшихся из вас, то Я вселю в сердца их робость в странах врагов их, и погонит их шелест колеблющегося листа, и побегут, как в бегстве от меча, и падут, хотя никто не преследует. И погибнете среди народов, и пожрет вас земля врагов ваших. А оставшиеся из вас исчахнут за вину вашу в землях врагов ваших, за вину отцов с ними они исчахнут» (Ваикра, 26).   Но как же так? Разве наш народ не проявил невиданного мужества, борясь за свою независимость? Бойцы подполья, сражавшиеся в рядах «ЭЦеЛь», «ЛеХИ» и «Хаганы», встали против мировой империи – Великобритании - и победили ее, доказав свое моральное превосходство перед лицом всего мира. Разве выжившие в Европе не садились на утлые суденышки и не прорывали английскую блокаду, тайно высаживаясь на берег Земли обетованной? Разве многие и многие не пробирались тайными тропами через границы государств, чтобы только коснуться Святой Земли? Разве наш народ не сделал невозможное в 48-м году, не удостоился чудес в 67-м и 73-м годах (хотя войну Йом Кипур некоторые «поборники демократии» почему-то считают поражением)? Так о какой же робости говорит Тора? Про нас ли это сказано: «…и погонит их шелест колеблющегося листа, и побегут, как в бегстве от меча, и падут, хотя никто не преследует…»?    Тора – истина, и с ней не поспоришь. Катастрофа оставила в нашем сознании, как, впрочем, и в сознании людей во всем мире неизгладимый след. Страх навечно поселился в наших сердцах. Даже колеблющегося от ветра листа достаточно, чтобы мы содрогнулись, потому что эшелоны, газовые камеры, невозможность нигде укрыться, нечеловеческое унижение и страдание – разве все это можно забыть? Все это вошло в генетическую память, и она подсказывает, что ничего не изменилось: антисемитизм никуда не исчез, Израиль борется за существование, доказывая свое право спасать граждан от уничтожения. И еврей еще и еще раз спрашивает себя: «Что будет?» Сердце же не вечный двигатель, сколько оно может выдержать?! И человек сдается. К нему возвращается страх, он не готов бороться, он уже уступает террористам, панически боится войны, ему кажется, как любой жертве, что он сам виноват и у него в общем-то нет прав на существование. Катастрофа против его воли вбила ему в голову, что с евреями можно сделать что угодно: переселить с места на место, выбросить на улицу, убить, в конце концов. Все легитимно. И он пытается переделаться во француза, индуса или еще кого-нибудь…. ...

    На конференции воспитателей и директоров еврейских школ в Европе, состоявшейся в прошлом феврале в Париже, один из присутствующих, выслушав подробнейший доклад о достижениях еврейских школ во Франции, обратился к ведущему примерно с такими словами: «Мне, как гражданину Израиля, родившемуся в Америке, трудно понять, как евреи после Катастрофы могут заново селиться в Европе и стараться возродить в ней еврейское образование». Замечание несколько смутило присутствующих. Тем более что заголовки всех утренних газет пестрели очередными высказываниями популярного французского юмориста: «Сионизм – это СПИД иудаизма», «еврейские деятели Франции – преступники для французской республики», «60 лет Катастрофы – порнография памяти» и т.д. и т.п. Фамилия юмориста – Дьёдонне, дословно – «богоданный».    В тот же день в Париже подожгли вагон – памятник депортации евреев во время Второй Мировой Войны. В кулуарах зала, где проходила конференция, одна женщина – председатель ассоциации учителей истории от Марселя и южного региона Франции – рассказывала, как её начали бойкотировать коллеги после её отказа осудить Израиль за его политику в Иудее, Самарии и Газе. Во второй день конференции мы посетили Мемориал, посвящённый жертвам Катастрофы и расположенный в центре города. ...

   В одной из статей известного современного раввина мне встретилось такое выражение: «Евреи как народ выжили вопреки всему и несмотря ни на что». Я задал себе вопрос: разве это не одно и то же – «вопреки всему» и «несмотря ни на что»?   Проблемы, с которыми сталкивался в ходе истории (и продолжает сталкиваться сегодня) наш народ, относятся к двум основным категориям. Первая – давление извне, та вражда и препятствия, которыми окружали нас другие нации. Вторая – те проблемы, которые мы создаем себе сами. Казалось бы, те же самые процессы происходят со всеми другими народами, и в еврейском варианте нет ничего исключительного. Почитав российские газеты, можно, например, прийти к выводу, что у русского народа есть внешние проблемы – чеченцы, еврейский заговор и западные капиталисты, а есть внутренние (без изменений, по Гоголю) – дураки и дороги.   Особенность евреев в том, что в нашем случае обе этих разновидности проблем проявляются и осложняют жизнь в исключительно яркой, рафинированной, гротескной форме. Чаще всего нас ненавидят на ровном месте (по крайней мере, совсем не за то, в чем мы действительно противостоим остальному человечеству); а сами мы создаем себе трудности там, где их явно не должно было бы быть.   На Песах к нам в Израиль приезжала близкая подруга моей жены, которая уже несколько лет живет в Германии, в городе Дюссельдорф. Не буду вникать в детали и подробно описывать, как она там оказалась - мне кажется, что у всех еврейских ребят, попавших в Германию, похожие истории. В пост-перестроечной, мафиозно-демократической, богато-нищей кутерьме послесоветского пространства еврейские семьи искали новые жизненные цели. Уехать в Израиль казалось самым простым делом, а в знакомой для всех песне пелось, что «трудное счастье – находка для нас». Зачем же бросаться за легким? Это открытие посетило умы русскоязычных евреев не сразу, а году так в 1993-1995, когда огромные волны репатриации в Израиль пошли на спад. Америка закрылась. И тогда появилась альтернатива – Германия. Там – европейская культура, высокий уровень жизни, там бесплатное высшее образование, развитая медицина и достойное социальное обеспечение. ...

   У нашего народа столько неприятностей: внутренние и внешние политические проблемы; враги; война и терроризм; духовные проблемы – огромная часть нашего народа далека от Торы и традиции; слабость, экономические проблемы, природные бедствия, нехватка воды – и многое другое. Как можно при всем этом говорить, что мы живем в эпоху Избавления, или, как мы говорим в молитве за Государство Израиль, «в начале расцвета Избавления нашего», или даже, как говорят другие, «на заре дней Машиаха»?   Отвечает рав Шломо Авинер: ...

   Начало месяца Нисан – первого весеннего месяца - заставляет нас не только заняться предпасхальной уборкой, но и отдалиться в сознании от послепуримного балагана. Именно в этот период, когда мысли заняты отдалением от Пурима и приближением к Песаху, хочется заметить, что эти два праздника не только хронологически близки друг к другу, но и максимально далеки один от другого.   Каким образом, спросите вы? Ответ предельно прост. Нисан - первый месяц еврейского календаря, а Адар – двенадцатый (в високосный год – тринадцатый). Таким образом, от Пурима до Песаха – рукой подать, а вот от Песаха до Пурима – целый год. Как Вы можете с лёгкостью догадаться, «не с этой хохмой я приехал в Одессу» - есть во всех этих календарных расчетах более глубокий смысл. И в Песах, и в Пурим был спасён народ Израиля, хотя перед нами предстают очень разные виды избавления. О двух идеях избавления, связанных с Пуримом и Песахом, много говорят наши мудрецы, благословенна их память.   В своей книге "Шефа Хаим" Ребе из Клойзенбурга, рав Йекутиэль-Йеуда Альберштам, предлагает объяснение данной проблемы. Я хотел бы поделиться с вами, дорогие читатели, некоторыми идеями из его книги. В четвёртой главе Свитка Эстер приводится диалог Мордехая и Эстер, в котором Мордехай "уговаривает" главную героиню войти в апартаменты царя Ахашвероша и просить его о помиловании еврейского народа. Эстер приводит свои контрдоводы, из которых следует, что не стоит этого делать.     Вопрос, который всегда задаётся на этот эпизод, следующий. Если Эстер боится смерти и потому не желает идти к Ахашверошу, выходит, что в конце концов она просто сдается и исполняет волю Мордехая, входя к царю – то есть делает то, что ей говорит Мордехай, настоящий лидер еврейского народа. ...

     Часть 1: Римляне Я пишу эти заметки по вечерам. Поднимая глаза от компьютера и глядя в окно своего нового жилища – вагончика-каравана в поселении Бейт-Эль – я вижу вдали силуэты мечетей Рамаллы. Наш караванный поселок находится на холме, в стороне от центра поселения, и появился всего четыре года назад. Во всем поселении Бейт-Эль живет около тысячи семей. Не смейтесь. Тысяча религиозных семей в Израиле – это почти девять тысяч человек. Семью детьми в Бейт-Эле не удивишь. Жители «центра города» сочувствуют, спрашивая, как же мы добираемся пешком до синагоги, магазина и детского сада – целых десять минут ходьбы. Я смеюсь про себя, вспоминая субботние походы из дома в синагогу, час пятнадцать пешком в одну сторону. Тем не менее, наш холмик с караванами считается чем-то вроде хутора. ...

     Все события, описанные в Мегилат Эстер разворачивались по воле Всевышнего. И если правителям-неевреям было позволено составить план уничтожения всех сынов Израиля и распланировать его приведение в действие, то это, само по себе означает, что гнев Всевышнего был страшен. Только любовь к своим сыновьям остановила его.   Из-за чего разгорелся этот гнев? Ели некашерное, не соблюдали субботу? Напротив, Мегилат Эстер рассказывает о евреях придерживавшихся законов Торы и готовых отдать за них жизнь: «...есть один народ рассеянный среди народов и обособленный (от них) и законы у него иные, чем у всех народов, а законов царя они не выполняют...» Эстер (3:8). ...

   «Шаетет» – команда морского десанта; «шаят» – рядовой боец группы. Операция "Карин Эй", которая была проведена несколько лет  назад, - пример профессиональной работы коммандос на море. О ней писали в газетах. А дело было так.   Израильская разведка сообщила командованию Цахала (Армии обороны Израиля), что по Красному морю под флагом нейтральной страны следует многотоннажное судно "Карин Эй". В судовых документах, в графе «пункт назначения», был указан какой-то европейский морской порт. В сопроводительных документах на груз отмечался его исключительно мирный характер. А на самом деле, на борту находилось оружие и боеприпасы разных видов: автоматы, минометы, передвижные и стационарные ракетные установки, бочки взрывчатого вещества тринитротолуола (для подготовки взрывов в израильских автобусах), патроны и т.д. и т.п. Перед экипажем корабля, состоявшим исключительно из террористов, стояла задача переправившись по Суэцкому каналу бросить якорь в пределах видимости города Газа,  а затем переправить оружие на берег, в обход израильской береговой охраны.   Перед израильским командованием встал вопрос: «Где правильнее перехватить корабль?» На рейде было бы легче. Но тогда операцию придется проводить в прямой видимости с израильских берегов. Можно представить себе, какую свистопляску устроила бы арабская пресса: "Нападение на мирное судно, стоявшее на рейде… Морские пираты... " Решение всех проблем, включая политические, перепоручили «шаятам» (бойцам морского десанта). Буквально все легло на их плечи. Им пришлось плыть, на надувных плотах многие километры, сражаясь с беспокойным, холодным, зимним морем. Гребли короткими веслами и руками. Нужно было, держась вплотную к борту судна, карабкаться в темноте на палубу, рискуя быть обстрелянными. Обо всем этом читателям утренних газет не сообщили. На первых страницах они увидели лишь фотографии «выставки» захваченного оружия, разместившейся на территории израильского порта.    Я впервые познакомился с одним из этих ребят совершенно случайно. С утра я развожу (пешком) своих детей по школам и садам. Однажды, переходя дорогу, я уперся взглядом в молодого человека. Я бы сравнил его с боксером легкого веса: низкорослый, худой, собранный. Он двигался мне навстречу и нес двоих детей: одного за плечами на специальном рюкзаке-стуле, а второго – на руках. Его походка и все движения оставляли впечатление какой-то необычной легкости: казалось, что ему все равно, что идти, что бежать, что лететь. Как-то приклеился ко мне этот образ и не давал покоя. «Что за парень?» - спросил я у знакомого. - Да это - Игаль, он учится в ешиве «Махон Меир», – сказал мой приятель. -А откуда у него такая силища? – спросил я. - Он служил в «шаетет». Шаят… Этого я не ожидал. ...

      Наверное, ни один народ в мире, кроме еврейского, не живет в состоянии разлуки в таких количествах и в таком качестве. Качество разлуки - это жизнь без своей Земли, без Родины в буквальном смысле слова. К сожалению, к этому состоянию привыкаешь.      Едешь себе по Киеву после работы домой и думаешь, сидя или стоя в общественном транспорте: «Скорее бы домой». Дом, как правило, ограниченный рамками обычной городской квартиры, может быть вполне уютным. Но в нем - кроме фотографий родственников, отдельных израильских сувениров и, может быть, еще каких-нибудь атрибутов - практически нет ничего такого, что напоминало бы тебе о твоем еврействе. Звонить родным и знакомым сегодня очень дорого. Жанр электронной почты зачастую не проходит. То ли интернет у нас какой-то не такой, то ли все защищаются от компьютерных вирусов, одним словом, переписка не получается в том объеме, в каком хотелось бы. И вот та самая разлука в какой-то момент становится не просто объективной, но хватает тебя настоящей железной хваткой, да так, что иногда больно дышать.   Ни один народ в мире так не перемещался за свою историю по «городам и весям», как еврейский, еще со времен Египта. На сегодня, после развала СССР, еврейская диаспора значительно уменьшается, тает, можно сказать, на глазах на территории всех постсоветских стран. Современная эмиграция сегодня значительно поменяла свою модель. Ее основные причины - экономическое неблагополучие и антисемитизм - перестали доминировать. В новых условиях меняются форма и содержание эмиграции, ее принципы и правила. Наши разлуки с родными хоть и ощущаются довольно-таки остро, но совсем не так, как это было у эмигрантов 70-80-х годов. Тогда люди уезжали без всякой надежды на встречу в обозримом будущем. Реалии сегодняшнего дня таковы, что мы сегодня можем общаться и стремимся к этому общению. Но по-прежнему людям среднего и пожилого возраста достаточно трудно. Особенно тем, чьи дети поехали в Израиль по разнообразным образовательным программам. Молодые люди служат в армии, работают, учатся и женятся, одним словом - живут. А мамы и папы их «любят и ждут».    Евреи всегда умели стоически переживать самые разнообразные трудности и успешно их преодолевать. Наше «еврейское счастье» сегодня заключается в том, что мы можем вполне осознанно делать свой выбор. Нас сегодня зовет в Израиль не только осознание самих себя как евреев, но и принципиальное отношение к Святой Земле. Мы едем туда не как потребители тех или иных экономических благ, у нас есть настоящее желание быть «всегда со своим народом», как писала Анна Ахматова о народе своем. И на сегодняшний день в Израиле существует множество возможностей для реализации своего потенциала. ...

   В декабре в Венгрии проходил любопытный референдум об автоматическом предоставлении гражданства этническим венграм, проживающим за границей. Референдум не был признан состоявшимся из-за низкой явки избирателей. Это не имеет прямого отношения к Израилю и еврейской диаспоре. Если бы не один факт. Реакция мирового сообщества на венгерские события была весьма сдержанной. И хотя сослагательное наклонение не всегда уместно, позволим себе предположить, что провались аналогичный референдум в Израиле, на еврейское государство тут же обрушились бы упреки в национальной исключительности, расизме, этническом самолюбии и т.д. и т.п. Как-то исторически сложилось, что от израильтян всегда требовали больше чем от других.    В то же время трудно найти на карте мира государства сопоставимые с Израилем по либеральности своего иммиграционного законодательства. Мы не имеем в виду государства переселенцев, возникшие как колонии и доминионы своих метрополий. Речь идет именно о национальных государствах. И хотя в социально-экономическом плане Израиль можно отнести к группе государств переселенческого типа, с культурно-исторической точки зрения Израиль – государство национальное. И спорить с этим бессмысленно. Национальные государства всегда более строги в отношении новых переселенцев, чем страны возникшие, образно говоря, на пустом месте. К примеру, в «старой Европе» до сих пор подозрительно относятся к идее раздачи гражданских прав всем приехавшим, кто этого хочет.    Да, и в Германию, и во Францию достаточно легко попасть с целью поиска работы и временного места проживания. Но, израильская ситуация, когда гражданство предоставляется моментально по приезде в страну, там вряд ли возможна. И если до 1994 года такой поворот событий мало кого мог взволновать в Израиле, то потом стали возникать вопросы. Оправдано ли, давать гражданство всем или почти всем, кто на это претендует? Возможны ли в этом случае другие варианты решения проблемы? Не стоит ли воспользоваться в этом случае опытом других национальных государств?    Думаем, что всем здравомыслящим людям понятно, что это ненормально, когда потенциальные репатрианты крестятся на консульском приеме, или же, придя в синагогу, недоуменно спрашивают, чем же все-таки отличается Тора от Библии. Ведь до сих пор они были уверены, что это одно и то же. К сожалению, с годами доля таких новых репатриантов растет. ...