На этой неделе мы начинаем читать книгу Шмот (Книгу Исхода). Центральная тема нашей недельной главы, открывающей эту книгу – становление Моше Рабейну (нашего Учителя Моисея) как человека и как лидера народа Израиля, который избран Вс-вышним для выполнения великой миссии – вывести свой народ из египетского рабства, привести его к горе Синай для получения Торы и затем ввести его в Землю Обетованную, как об этом Вс-вышний поклялся праотцам. Попробуем выяснить, за какие качества избрал Вс-вышний Моше для такого ответственного дела. Судьба Моше с самого начала сложилась трагически: он родился в семье Амрама из колена Леви в период, когда фараон приказал бросать в Нил всех новорожденных еврейских младенцев. Но благодаря находчивости его матери, Йохевед, и сестры Мирьям, а также милосердию Батьи, дочери фараона, он спасся, и был усыновлен царской семьей Египта. Его воспитывали как одного из сыновей фараона, и готовили к руководящей работе. Он никогда не был рабом, и именно это явилось первым качеством лидера. Ведь для того, чтобы вывести из рабства других, самому надо быть свободным. Моше имел отличное представление об искусстве управления большими массами людей, что также было ценным качеством для хорошего исполнения роли вождя еврейского народа. ...

   Названия недельных глав в Торе, как правило, содержат намёк на содержание всей главы или хотя бы первых стихов. Глава Ки Тиса  является одним из исключений, учитывая тот факт, что слово "тиса" может означать "прощать" (Берешит 4:13), "нести" (Берешит 37:25), "поднимать" (Берешит 40:30), "приносить клятву " (Шмот 20:7), "принимать" (Шмот 23:1), или "проводить перепись", как в нашей недельной главе. Речь здесь идет об обязанности каждого взрослого еврея – сдать полшекеля серебра на строительство оснований, поддерживающих шесты и стены Мишкана – переносного Храма, строительство которого продолжает обсуждаться в этом недельном разделе. Так объясняет это место комментатор Раши, цитируя Талмуд (Мегила 29б). Объясняя стих 3: "И вот что должен заплатить каждый… половину шекеля...", - Раши цитирует  Мидраш Танхума, который говорит, что Бог показал Моше монету из огня, говоря ему что "вот это" и есть то, что должен дать в ходе предстоящей переписи населения каждый взрослый мужчина. Комментируя Тору, Раши обычно старается исходить из простого понимания текста. Возникает вопрос: как этот комментарий Раши «по-простому» помогает нам понимать текст Торы?! Анонимный комментатор 19-го века задаёт вопрос: почему Всевышний показал Моше "огненную монету", а не обычную блестящую серебряную монету? Он же объясняет, что Всевышний не говорил Моше о монете, а описывал то настроение, которое должно сопровождать процесс передачи этой монеты в фонд Храма. Быть частью еврейского сообщества подразумевает собой намного больше, чем просто «платить взносы» в фонд общины. Когда человек удостаивается права быть «посчитанным», он должен, дав свою монету, спросить самого себя: какие обязательства накладывает на меня этот членский взнос? "Огненная монета" символизирует рвение, которое должно сопровождать выполнение заповедей – то есть тех задач, которые возложены на каждого из нас как члена еврейского сообщества. В современном мире примером «огненной монеты» может служить отношение к Израилю и репатриация в Эрец Исраэль. Алия требует настойчивости на пути к достижению цели, ясного представления о смысле миссии, чтобы присоединиться к тем, кто в наше время осуществляет выполнение еврейского предназначения и продвигается к строительству Храма. ...

...

     Название «Ту би-Шват» обозначает пятнадцатый день месяца шват («ту»– так произносят сочетание ивритских букв «тет» и «вав», имеющих численное значение, соответственно, 9 и 6 – что даёт в сумме 15). Этот день -  одно из четырёх начал еврейского года; новый год плодовых  деревьев. Мишна, начинающая трактат «Рош-а-Шана», говорит, что у года есть четыре начала. Первого нисана – новый год (для отсчёта лет царствования) наших царей и начало цикла праздников года. Первого элула – новый год для отделения десятины скота. Первый день месяца тишрей – Рош а-Шана, это новый год в нескольких отношениях: начало счета лет, семилетий и пятидесятилетий, и это – новый год для овощей и саженцев. 15 швата – новый год плодовых деревьев. Два из этих начал года нам хорошо известны: в еврейском календаре мы отсчитываем годы от первого тишрей, а месяцы – от первого нисана. Каждая из оставшихся двух дат служит границей между последовательными годами для отделения десятины, соответственно, от приплода скота и от урожая плодовых деревьев. Заповедь Торы требует отделять десятину от  приплода скота и от урожая фруктов, выросших в Земле Израиля, за каждый год особо. К первому элула нарождается основная часть молодняка, так что это естественный срок для подведения итога (сравни поговорку: «цыплят по осени считают»). Подобно этому, день 15 швата установлен в качестве нового года деревьев в связи с тем, что он является некоторым природным рубежом в жизни дерева. К этому моменту уже выпала основная масса дождей, которые напоят плоды следующего урожая. Плоды, которые завязались до 15 швата, относятся к предыдущему году, после 15 швата – к следующему. Знание того, к какому году относятся плоды, необходимо для решения целого ряда галахических вопросов: разрешены ли плоды к употреблению, обладают ли они повышенной святостью, какие десятины нужно от них отделять и др. ...

   В недельной главе Бо мы читаем, как Всевышний заповедал еврейскому народу помнить день Исхода из Египта: «И сказал Моше народу: «помните день этот, в который вышли вы из Египта, из дома рабства, ибо силою руки вывел Господь вас отсюда; и не ешьте квасного» (Шемот 13:3). Мидраш «Шемот Раба» указывает на сходство заповеди помнить об Исходе из Египта и заповеди помнить день субботний. Мидраш объясняет, что Всевышний повелел еврейскому народу увековечить память о чудесах Исхода так же, как мы обязаны помнить о создании мира, которое является основой идеи Шаббата. Далее Мидраш говорит, что подобно тому, как в неделе есть 7 дней, которые повторяются, так же и Песах продолжается семь дней – от дня освобождения до того дня, когда перед народом расступились воды Красного моря, и напоминанием этому служит каждый год праздник Исход. Какова же связь между постоянной памятью о субботнем дне и двумя составляющими празднования Песаха? Рав Хаим Гольдвихт объясняет эту связь, задавая еще один вопрос. Говорит Талмуд, что еврейский народ удостоится полного Избавления, если весь народ будет соблюдать подряд два Шаббата. Почему одного Шаббата недостаточно, а двух достаточно? Основываясь на комментарии «Сфат Эмет» (написанном 3-м Ребе из Гуры), рав Гольдвихт говорит, что между первым и вторым Шаббатом есть принципиальное отличие. Изначально Шаббат, с его огромным духовным потенциалом, - это подарок нам от Всевышнего. Задача человека заключается в том, чтобы осознать, впитать святость «подаренного» Шаббата и применить ее по отношению к последующим будним дням недели. Работа по интеграции этого дара Творца готовит человека к тому, чтобы после недели, обогащенной дополнительным духовным содержанием, принять следующий Шабат на более высоком уровне. И именно этот, второй Шаббат, после подготовки к нему в течение шести дней и усилий, приложенных, чтобы встретить его достойно, делает конкретного человека и нацию в целом достойными Избавления. Подобно этому, Всевышний вывел евреев из Египта в первый день едва ли не силой, при минимальном участии с их стороны. Однако в последующие дни сыны Израиля блуждали по пустыне кругами и вели себя таким образом, что египтяне решились атаковать народ у Красного моря (решив, что евреи сбились с пути и не знают, куда дальше деваться) ...

   Прежде, чем послать Моше к фараону, Всевышний сказал: «И  ожесточу Я сердце Паро, и умножу знамения Мои и чудеса Мои в земле Египетской» (Шмот  7:3). После первой египетской казни (когда посох Аарона превратился  в змею) реакция египетского правителя была такой: «Но укрепилось сердце фараона, и не послушал он их, как и предсказывал Бог». (Шмот  7:13). Комментируя десять  египетских казней, Мидраш Раба говорит, после каждой из первых пяти казней «сердце фараона укреплялось», а после каждой из последующих пяти казней «Всевышний укреплял сердце фараона». После первых пяти казней, когда фараон по-прежнему не хотел отпускать еврейский народ, Всевышний решил, что даже если фараон раскается и отпустит евреев, Он все равно не примет его раскаяния. Таким образом, слова Всевышнего «...и укреплю Я сердце фараона» должны указать Моше на то, что в будущем Всевышний укрепит сердце фараона с целью затем совершить над ним суд и покарать его. Этот стих Торы вызывает немало вопросов. Если сам Всевышний укрепил сердце египетского правителя, в чём же  заключался грех фараона? Почему для того, чтобы избавить евреев из рабства, Всевышнему нужно согласие фараона? Разве Он в конце концов, не вывел еврейский народ вопреки желанию фараона? Даже если во время последних пяти казней Паро был лишен свободы выбора - почему во время первых пяти казней он был настолько упрям, несмотря на все знамения и чудеса? ...

  Когда Б-г посылал Моше вывести евреев из Египта, у Моше было немало сомнений относительно успеха своей миссии, и в первую очередь: поверят ли ему евреи? Не скажут ли они: "Не являлся тебе Г-сподь" (Шмот 4:1)? В ответ на это Всевышний наделяет Моше способностью производить некоторые сверхъестественные явления (т.е. показывать знамения) и обещает Моше, что евреи "поверят голосу знамений" (4:8). Но чудеса и знамения даже в то время не были достаточным основанием для убеждения. И потому Тора сообщает также и об интеллектуальном диалоге между Б-гом и Моше. Моше спрашивает: "А если скажут мне они: "Как Ему имя?" - Что же сказать мне им?" (3:13). И Бог отвечает: "Эhье, ашер Эhье". Этот ответ Бога загадочен. Буквально слова "Эhье, ашер Эhье" означают: "Буду, который буду". Обычно используемый перевод на русский дает менее буквальную версию: "Я Сущий, который пребудет", но такой перевод основывается на Септуагинте (древнегреческом переводе 3 в. до н.э.), который стремится подчеркнуть неизменность, статичность Б-га. Еврейский текст, однако, совершенно не настаивает на статичности Всевышнего и дает широкое поле для различных интерпретаций. ...

          После всех приготовлений к сборке Мишкана – переносного Храма – наступило  время его установить. Логично было бы предположить, что этим должны заниматься Аарон и его сыновья, либо колено левитов в целом. Почему же в таком случае Тора несколько раз подчеркивает, что эта задача была возложена на  Моше? (см. Шемот 40). Еще больше озадачивает тот факт, что учителю нашему Моше, который не был коэном, было также поручено совершить жертвоприношения (там же, стих 29). Можно было бы предположить, что участие Моше связано с его особым статусом самого святого человека и величайшего пророка в истории еврейского народа. Однако проанализировав Писание в поисках аналогий, мы приходим к выводу, что участие Моше в храмовом служении обусловлено другой его ролью – ролью лидера и правителя (царя, если вам угодно) еврейского народа. Ибо впоследствии в ТаНаХе мы не раз видим, что цари исполняют при освящении святилища те же функции, что и Моше в пустыне. Первая книга Царей рассказывает, что царь Шломо принес жертвы и освятил двор святилища при строительстве Первого Храма. Заглядывая вперед и говоря о Храме, который должен быть отстроен в будущем, мы узнаем из слов пророка Йехезкеля (45:18-25), что вождь (царь или другой национальный лидер) принесет жертвы, когда будет освящаться Храм в дни Избавления. ...

Представьте себе, что Вы заболели и узнаёте, что ваш доктор в отпуске. Как Вы поступите? Спросите у своего мобильного телефона, какое лекарство принимать? Вопрос, который неоднократно задаётся при изучении нашей недельной главы - как еврейский народ спустя всего несколько недель после Божественного откровения мог так легко потребовать себе идола, который повёл бы их дальше? Рабби Моше бен Нахман (Нахманид) приводит в своем комментарии (Шмот 32:1) один из самых известных ответов на этот вопрос. Он говорит, что народ искал не альтернативу Всевышнему, а альтернативу Моше как лидеру народа и посреднику между Всевышним и народом. Он отмечает, что еврейский народ требовал кого-нибудь или что-нибудь, что могло бы "идти среди них", а не божество, альтернативное единому Богу. Однако в подобном объяснении кроется проблема. Если народ хотел найти замену Моше, они должны были искать замену среди людей. Если духовное состояние народа  ухудшилось до такой степени, что они не желали видеть своим лидером Аарона, то они могли бы выбрать Кораха или Датана, которые с удовольствием предложили бы свои услуги. Но как могли верящие во Всевышнего люди подумать, что кусок металла может заменить человека?! (Следует заметить, что заменить Б-га идолом проще, чем человека, так как люди в среднем достаточно туманно представляют себе, что же на самом деле представляет из себя Всевышний). Ключ к пониманию подхода Рамбана мы можем найти в предыдущих недельных главах. Моше, будучи, вероятно, самым святым человеком в мировой истории, продолжал при этом оставаться обычным человеком, хотя его поступки говорили о том, что он находится на значительно более высоком уровне, чем другие. Но для некоторых из поколения Исхода после рассечения моря и дарования Торы Моше перестал быть обыкновенным человеком. Они видели в нём посланника Небес, божественное чудо. В отсутствие Моше любые поиски замены для него казались этим людям немыслимой, даже еретической идеей. Его можно было заменить только другим чудом, посредником между Б-гом и человеком, выходящим за рамки законов природы. В их памяти всплыли картины служения идолам, от которого они в принципе отказались, но под влиянием которого до сих пор находились. Они решили, что, несмотря на то, что идолы не могут заменить Бога, они могут совершать чудеса, которые не может совершать простой человек, даже руководствуясь словом Всевышнего и истинной верой. Граница между этой сомнительной идеей и настоящим идолопоклонством была быстро стерта, и спустя короткое время некоторые начали поклоняться золотому тельцу как божеству. ...

Четыре секрета Свитка Эстер: 1. Чудо за чудом. 2. Продвижение к добру. 3. Израиль - шкала для измерения. ...