Вопрос: "Мы с мужем меняем свой путь, насытившись тем, что предлагает нерелигиозный мир. Мы наслаждаемся обновлением, которое принес с собой иудаизм. Однако нас не оставляет чувство страха рутины - мир действия, который не изменяется. Оправданы ли наши опасения? Неужели и на новом пути нас будет сопровождать то же однообразие? В связи с этим - должны ли мы молиться в определенное время или тогда, когда нам этого хочется?" Ответ: "Нет нового под солнцем" (Коэлет, 1:9). Все установлено, все устроено, все на своем месте. Но все это "под солнцем", во внешнем материальном мире. А "над солнцем", в духовных сферах, все рождается вновь и постоянно обновляется. Каждое мгновение есть новый свет. Маран (учитель наш) рав Кук пишет: "Мы постоянно вытаскиваем сами себя из состояния унижения и растерянности, которое порождает безразличие и привычные повторяющиеся действия, огорчающие нашу душу тем, что нет ничего нового под солнцем. Мы поднимаемся над собственными чувствами, которые рисуют нам упрощенную картину ограниченного мира. Вырываясь из окружающей действительности, мы шагаем по духовным дорогам, которые выводят нас выше солнца. Мы сами устанавливаем новое правило и объявляем: "Нет ничего старого. Все цветет, все возвышается, все постоянно добавляет свет в жизни" (Орот Акодеш, 2:467).Человек должен обновляться, подниматься и возвышаться каждое мгновение. Идти, все выше и выше поднимаясь по ступеням святости. Об ангелах сказано, что они стоят, а человек назван существом идущим. Духовная жизнь человека наполнена смыслом, новыми открытиями, красками, радующими глаз. Она основывается на изучении Торы, молитве от всего сердца, чувстве любви к ближнему, на постоянном стремлении преодолеть все низкое. Есть великолепные победы и горькие неудачи, которые должно быть исправлены раскаянием, возвращающим человеку силы. Нет никакой необходимости в шумной музыке и фильмах, алкоголе и наркотиках... Греки придумали театр, чтобы наблюдать за борьбой героев и борьбой каждого из них с самим собой. У нас нет в этом необходимости. Внутри нас есть театр правды, который действует без перерыва. Маран рав Кук пишет: "Все, что позволяет человеку почувствовать творение не как нечто законченное и завершенное, а как то, что постоянно творится и возвышается, развивается и возносится, поднимает человека выше солнца, выводит из области, где нет ничего нового, и приводит в мир, где нет ничего старого. Все обновляется. В этом мире радость небес и земли таковы, как будто они были сотворены только сегодня" (Орот Акодеш, 2:568). Молитва вовремя без сосредоточения или сосредоточенная молитва в то время, когда есть настроение - что предпочтительнее? Конечно же лучше всего сосредоточенная молитва вовремя. Но если это невозможно, то для мужчин в любом случае лучше молиться вовремя, а для женщин - в любое время, но сосредоточенно. Что предпочтительнее постоянство мужчины или неустойчивость женщины? И то и другое необходимо. И когда заключается брак, строится прочный дом в Израиле. Рав Шломо Авинер, глава йешивы Атерет Коаним ...

  Большинство людей спит ночью и не любит, когда их беспокоят. Но еврей, стремящейся к праведности, должен оставить ночные грезы и встать, чтобы молиться в полночь или хотя бы после полуночи до первых признаков рассвета. Молятся не о куске хлеба (что также достаточно важно), а о Храме, плачут о его разрушении и просят Вс-вышнего восстановить былое величие. Царь Давид посвящал это время молитве: «И встану я в полночь, чтобы благодарить Тебя за суды Твои праведные» (Теилим, 119:62). Он умел благодарить Вс-вышнего не только за радость, но и за все трудности и горести, выпадающие на долю человека. Время осознания того, что через горести раскрывается благо, - полночь. В плаче пророка Йирмеяу о разрушении Храма также есть намек, что время плакать о потерянном, чтобы через осознание трагедии прийти к будущему величию Йерушалаима, наступает в полночь: «Плачь, рыдай, ночью…» - обращается он к праведным людям. А мидраш говорит: «Тот, кто плакал о разрушении Храма, удостоится радоваться его будущему величию». Царь Шломо в Мишлей описывает движения и устремления души праведного человека как женщину, которая встает «ночью для того, чтобы раздать пропитание всем домашним…» ...

  Первый вопрос, который человек задает сам себе, всегда на первый взгляд предельно ясен: «Услышит ли меня Всевышний?». И когда ты не знаешь слов на иврите, но понимаешь их музыку и ритм, задаешь себе следующий вопрос: «Поймет ли меня Всевышний?» Человек всегда сложен и неоднозначен. Сегодня он молился, вчера не получилось (было много работы и других дел), что будет завтра - «доживем до завтра - увидим». И так каждый день, в суете, в сутолоке большого города, абсолютно равнодушного к твоему мироощущению и к твоим поискам смысла. Зачастую не надо его искать хотя бы потому, что есть порядок. Порядок и закон - вещи суровые и незыблемые. Они озвучены и записаны в десяти заповедях, чти их и соблюдай. Казалось бы, что может быть проще. А что же человек, Его творение? Он задает себе вопрос «должен или нет» и не сомневается, что этот вопрос корректен. Свобода выбора - вот что детерминируется Торой. Извини, дорогой, выбирай сам. ...

Яаков не хочет оставлять Землю Израиля и убегает на север, в Харан, только потому, что Эсав задумал убить его. Пророчество дается человеку как ответ на его вопросы, заботы и тревоги, и поэтому сон, приснившийся ему на горе Мория, где он остановился на ночлег, выдает его состояние: Небеса показывают ему будущие изгнания еврейского народа и конец каждого из них, кроме последнего, которое представляется вечным. "Показал ему Всевышний лестницу. И вот Вавилон (ангел, олицетворяющий силу халдеев) поднимается, проходит семьдесят ступеней и спускается вниз. Яаков видит и страшится. Сказал ему Всевышний: "Поднимайся и ты тоже". Сказал Яаков: "Пресвятой Благословенный, боюсь я, что придется спуститься". Сказал ему Всевышний: "Не бойся, слуга Мой Яаков" (Мид-раш Сохар тов, 786). Но несмотря на заверение Всевышнего, Яаков предпочел остаться внизу. Перед его глазами прошел ангел-покровитель Вавилонской империи, уверенно поднялся вверх по лестнице и, пройдя семьдесят ступеней, упал. Вслед за ним на ту же высоту поднялся ангел Персии, но, будучи не в силах двигаться дальше, скатился к ее подножию. Та же участь постигла и стремительного ангела Греции: и для него семидесятая ступень оказалась пределом возможностей. Но вдруг ангел римлян - народа, который должен произойти от Эсава, - уверенно начинает путь наверх, оставляя позади ступень за ступенью. И теряется в облаках... Падение трех ангелов с семидесятой ступени означало, что пленники, угнанные в Вавилон, вернутся через 70 лет, а еще через 70 лет Персидскую империю сменит на мировой арене Греция, власть которой над Иудеей также продлится не более 70 лет. "Неужели теряющийся в облаках ангел-покровитель Рима означает, что власть потомков Эсава будет вечной?" - в страхе проснулся Яаков, так и не увидев падения ангела римлян. ...

<!-- ...

В седьмой день после того, как мы вышли из Египта, для нас расступились не только воды, но и небеса, и всякий, кто шел между застывшими стенами, видел то, что находится "за пределом небосвода". Его глазам открылось то же самое, что и глазам пророка Йехезкеля, книга которого начинается словами: "И открылись небеса, и увидел я видения Всесильного". Останется ли человек прежним, если ему удалось однажды заглянуть за пределы небес, выйти из ограничений пространства и времени и увидеть все и во всех временах сразу? В песне, которую запели сыны Израиля, перейдя через море, сказано: "Это мой Б-г и буду восхвалять его". Мидраш говорит, что сыны Израиля показывали пальцем на видение Царя, восседающего на престоле (а престол Его - это небеса), и говорили "это мой Б-г". (Слово "это" в Торе предполагает, что пользующийся им указывает на то, что он видит). Если за пасхальным столом мы должны почувствовать себя выходящими из Египта, то в седьмой день праздника нам следует представить себе, что это именно мы с вами перешли через море. И так же, как в наши дни, думая об Исходе и "примеряя его на себя", мы прежде всего размышляем о духовной свободе и освобождении от влияния чуждых нам культур, обращаясь к теме перехода через море, нам следовало бы представить себе, что мы не только прошли через воды, но и вышли в другую плоскость бытия. Время и пространство обрели для нас другое значение - такое же, какое они имеют для пророков. Йеуда а-Леви в одном из своих стихотворных произведений говорил о том, что люди находятся в плену у времени, и единственная возможность освободиться из-под его власти - это служить Всевышнему. "Только Его рабы - свободны". Он имел в виду, что все на свете преходяще и как все невечное лишено смысла, кроме заповедей Торы, которые формируют подобие человека Творцу, не подверженному ни изменениям, ни ограниченности во времени. Кроме того, каждая исполненная заповедь увеличивает степень подобия в самом человеке, и тем самым приближает его к Б-гу (в духовном мире расстояние измеряется не метрами, а степенью подобия: подобные близки, а непохожие - далеки друг от друга). А что же нужно душе, кроме как быть поближе к Источнику? Свобода - это возможность реализовать свои истинные желания. А что же нужно душе, чего она ищет все дни своего пребывания в теле? Близости к Творцу, которую могут ей дать только исполненные заповеди. Вот и получается, что только подчинившись приказам Всевышнего, как раб господину, человек удовлетворяет истинное желание своей души быть поближе ко Всевышнему. Только раб свободен! Не случайно мидраш говорит, что если бы сыны Израиля увидели первые скрижали (Моше разбил их, спускаясь с горы Синай и приближаясь к стану, когда он услышал издалека веселье идолопоклонников), они оказались бы свободными даже от влияния времени - смерть не властвовала бы над ними. Первые скрижали - кусок небес. Того самого неба, которое благодаря заповедям Торы, начертанным на них, раскрываются и позволяют созерцать мир, не подверженный изменениям и, следовательно - влиянию времени. "Это ворота небес - праведники пройдут через них" - сказал царь Давид. Так вот, скрижали - это ворота небес, которые были приближены к земле настолько, что каждый мог бы открыть их в любом месте, в повседневной жизни, в своем доме, подчинив свои действия повелению Всевышнего. И Образ и Подобие раскрылись бы в нем самом столь явно, что перевели бы его в иную плоскость бытия, в мир пророков. Именно еврей - Альберт Эйнштейн - изменил представления всего человечества о пространственно-временной структуре мира, показав взаимосвязь этих, казалось бы, ничем не связанных друг с другом аспектов и доказав относительность времени и его зависимости от наблюдателя. Но если для ученого время - это свойство материи, определяющееся теми изменениями, которые постоянно происходят в материальном мире, то для пророка или человека, знакомого с книгами пророков и понимающего их смысл, время - это нечто отдельное от материи, сотворенное прежде нее и определяющее пути ее развития. Виленский Гаон сказал, что благословение перед псалмами, предворяющими молитву "осе маасе берейшит" - "творящий самое начало мира" является благословением сотворившему время. Таким образом, слова "в начале сотворил Всесильный..." следует понимать как намек, что сотворено, прежде всего было начало - "решит". Слово "берешит" ("вначале") формирует у всех, кто читает первые строки Торы, представление о материи как о вторичной, а не первичной субстанции. Слово "решит" образовано от "рош" (что означает "голова") и, прежде всего, указывает на обособленность и качественное отличие начала от того, что является его продолжением (подобно тому, как голова качественно отличается от тела, которое нельзя назвать ее продолжением). Начало не может определяться бессмысленным, случайным импульсом - оно связано с мыслью и планом, предшествовавшими материи, приведшими к ее возникновению и продолжающими постоянно воздействовать на нее на протяжении долгой истории, чтобы привести все существующее к определенной цели. А цель - это максимальное приближение человека и всего существующего к Образу и Подобию. Того, что под небесами - к тому, что над ними, раздробленности к Единству, вражды к Добру, бессмысленного к Пониманию. Отсюда легко прийти к заключению, что если понятие "начало", связанное с понятием "время", описывает активный фактор, то и само понятие времени, являющееся как бы его разверткой, также должно означать активное воздействие на мир. После всего сказанного время можно определить как "проявление задуманного". С точки зрения еврейского мировоззрения, время также является творением - процессом, созданным в самом начале для реализации замысла. Пространство - это развертка времени или реализация времени. Прежде всего, подтверждение такому положению мы находим в лексической особенности языка, отмеченной выше: понятие максимального пространства - мир или вселенная и понятие максимального предела времени - вечность выражаются одним и тем же словом - "олам". Далее, воспользуемся описанием творения, приведенным в Торе, и обратим внимание на то, что появление объектов или субстанций, определяющих пространственные рамки (таких, как небо и земля), является раскрытием временной единицы: "И был вечер, и было утро - день один" (Берешит, 1:5). Первый день нашел свое воплощение в небе и земле, а также в свете и темноте, возникших на начальном этапе творения. Вечер и ночь соответствуют миру мысли, а утро и день - воплощению замыслов Творца. Аналогичное описание очередного этапа творения приводится и для всех последующих дней. Таким образом, пространство и все наполняющее его и занимающее в нем место возникает как развертка времени - каждый из этапов творения раскрывается как истекшая временная единица, полностью раскрывшая свой потенциал, и ее имя - сутки. Время продолжает разворачивать в пространственных образах ту картину, которая возникла в мире мысли. Рамбан, комментируя слова Торы "ибо в этот седьмой день прекратил всю работу Свою, которую сотворил Всесильный, чтобы делать", пишет: "Ибо шесть дней творения - это шесть тысяч лет истории мира... Первичная стадия творения содержит в себе потенциал будущего развития и формы, определяющие пространство и наполняющие его: небо, земля, светила, рыбы, животные - все они являются выразителями процесса творения и в то же время содержат в себе потенциал дальнейшего раскрытия аспекта времени как событий, происходящих во вселенной и меняющих ее духовный облик настолько, что можно говорить об изменении всего мира. Соотношение пространства и времени можно также представить как соотношение сосуда и того, что его наполняет. Наполнение - некая идея, развертывающаяся во времени, которое само по себе наделено творящей силой и создает формы-сосуды для постепенного выражения глобальной цели или, иными словами, наполнения сосуда содержанием. ...

   Мы привыкли говорить о собирании евреев на своей родине, как о процессе, не укладывающемся ни в рамки законов природы, ни в рамки законов развития человеческого общества. И это действительно так. Но не всякое чудо дается легко и приносит мгновенное спасение и счастье. Собирание рассеянных из стран Запада и Востока, северного и южного полушарий земного шара происходило на фоне трагедий, постигших миллионы людей. Речь идет не об одном или двух годах, а о процессе, продолжающемся последние 150 лет.   За все это время было мало случаев, когда общины поднимались с песней, окрыленные мечтой. Люди снимались со своих мест вынужденно. Они оставляли страны, в которых столетиями жили их предки, с нелегким чувством. Кусочек сердца каждого из них оставался на чужбине. Евреи перебирались на новое для них место со своими горестями, опасениями и надеждами.   Мудрецы эпохи Талмуда (3–6 в.), предвидя время «великого переселения народа», говорили, что процесс собирания евреев по своей сложности и тяжести похож на "Чудо на море", воды которого расступились, пропустили евреев и обрушились на египтян. И если в период исхода из Египта все законы природы были поставлены с ног на голову в одном месте, то в наше время все перевернулось повсюду и не осталось стран и континентов, развитие которых происходило бы в соответствии с какой-то привычной последовательностью событий. ...

Все те ученые, которые принадлежат к так называемой школе "библейской критики", утверждают, что текст, содержащий рассказ о Потопе, был записан в гораздо более позднее время, чем то, когда жил Моше. Несмотря на все археологические находки, они продолжают настаивать на том, что евреи не знали письменности вплоть до эпохи царя Давида. Эта группа ученых говорит о том, что у Израиля, как и у всех "примитивных народов", были якобы свои барды и сказители, которые сохраняли традиционные предания о героях былых времен и передавали их из поколения в поколение. По их мнению, эти многочисленные легенды и сказания со временем оформились в две основные группы текстов. Одну из них они называют группа Е, поскольку в этих текстах используется имя Всевышнего Элоким (в латинской транскрипции Е - первая буква этого имени), значение которого - "Всесильный". Приверженцы школы "библейской критики" выдвигают гипотезу, согласно которой эти тексты сложились в школах пророков северного Израильского царства в IX в. до н.э. Вторую группу текстов они называют группой J, в силу того, что главным отличительным признаком входящих в нее текстов является употребление запрещенного для произнесения четырехбуквенного имени Всевышнего, которое начинается с буквы "йод" (в латинской транскрипции ей соответствует j), На русский язык это имя переводится как "Бог". Приверженцы упомянутой школы утверждают, что все тексты этой группы сформировались в пророческих кругах южного Иудейского царства в VIII в. до н.э. Книгу Дварим они считают отдельным сводом текстов, составленным во времена правления царя Иудейского царства Йошиягу, Этой группе присвоенно название D (по первой букве названия книги Дварим в европейских языках - "Дейторономи", т.е. "Второзаконие"). Более того, утверждается, что формирование текстов продолжалось вплоть до возвращения народа из Вавилонского пленения, когда получили свое окончательное оформление тексты, которые "библейские критики" называют группой Р или "Кодексом священников". Поскольку тексты всех этих четырех групп (Е, т, В и Р) не располагаются компактно, но разбросаны по всей Торе, то мы, в соответствии с рассматриваемой теорией, обязаны верить, что Тора неоднократно и кардинально редактировалась, в нее вливались новые тексты, согласовывались с предыдущими, сокращались и менялись местами целой плеядой редакторов, которые жили в разные исторические эпохи и принадлежали к разным идеологическим течениям. Ниже мы покажем безосновательность этой претенциозной теории, ставящей с ног на голову наше представление не только о Торе и книгах пророков, но и о всей еврейской истории и вере вообще. Сначала стоит проанализировать те причины, которые привели этих ученых к поиску в текстах Торы того, что они называют "первоначальными источниками" ("литературными документами"), а именно: а) абсолютное невежество в области еврейской традиции и самого языка иврит, что не позволило им увидеть цельную упорядоченную систему, в соответствии с которой в каждом конкретном месте текста употребляется строго определенное имя Всевышнего; б) использование модели формирования эпосов у других народов при анализе текстов Торы. В качестве наиболее яркого примера различных "источников" текстов Торы приводят описание сотворения мира и описание причин Потопа и самого Потопа. Для того, чтобы показать всю несостоятельность подобных сопоставлений, обратимся и мы именно к этой паре текстов. "Библейские критики" утверждают, что в основу первой и второй глав Торы легли два совершенно различных "первоначальных источника". Но представляют ли стихи 4-25 второй главы книги Брейшит самостоятельный текст? Действительно, в отличие от первой главы, во второй отсутствует описание сотворения солнца, луны и звезд, морей и живых существ, обитающих в них. Даже сотворение земли и неба упоминается лишь косвенным образом только во вводной фразе. Все внимание здесь акцентируется на проблемах только что сотворенного человека, его месте в мире, отношениях со всем, что его окружает, на трудностях, с которыми он сталкивается с первых же шагов, и на истории его преступления. Первая глава и стихи 4-25 второй главы дополняют друг друга. В самом деле, без второй главы непонятен смысл сотворения мира, который фактически является лишь сценой, на которой разворачиваются все последующие события истории человечества, начиная с первого греха. А без первой главы было бы непонятно, где разворачиваются события: полной картины всех элементов мироздания, их возникновения, места и взаимосвязи между ними вторая глава не дает. При такой тесной зависимости нельзя, казалось бы, избежать повторов, которые вполне могли бы содержаться в текстах разных времен, рассказывающих об одном и том же событии. Но если какие-то элементы повторяются во второй главе, то только потому, что затем их описание приводится более подробно. Предположение о существовании двух источников, использующих разные имена Всевышнего, строится на весьма шаткой основе. Имя Элоким, использованное в первой главе, встречается также во второй и третьей главе 20 раз вместе с Тетраграмматоном (четырехбуквенным именем)! При этом "библейские критики" утверждают, что имя Элоким было введено только пророками, жившими намного позже Моше. Это имя используется также в третьей главе, написание которой вышеупомянутая школа относит к эпохе пророков. "Библейские критики" пытаются уйти от этой проблемы и вводят новое предположение, которое также не имеет никаких реальных обоснований: они утверждают, что появление имени Элоким в сочетании с Тетраграмматоном во второй главе является результатом работы "редактора". Но в диалоге между Хавой и змеем вновь употребляется имя Элоким без четырехбуквенного имени! Можно ли опять приписать это вторжению "редактора"? Как объяснялось в комментарии к стиху 2:4, альтернативное употребление имен или их появление в тексте в сочетании друг с другом не вызывает никаких трудностей с точки зрения еврейской традиции: Тетраграмматон употребляется всегда, когда говорится о проявлении меры милости Творца, а имя Элоким - тогда, когда говорится о проявлении меры суда. Эти имена сменяют друг друга в зависимости от контекста. При описании сотворения Вселенной употребляется имя Элоким, а при описании диалога Всевышнего и человека, когда Всевышний проявляет милосердие, употребляется Тетраграмматон отдельно или в сочетании с именем Элоким. Это объяснение, которое справедливо и для всех других мест, требует от критиков (как это принято в науке) контраргументов или научных доказательств, основанных на археологических данных. Три авторитетных ученых (Д. Гоффман, В. Грин и Б. Джейкоб) произвели тщательный анализ текста книги Брейшит и проверили все те места, где встречается каждое из упомянутых имен Всевышнего. Они показали во всех без исключения случаях соответствие имени контексту в том плане, как это рассматривалось выше: в зависимости от проявления меры милости или меры суда. Точно так же, как нет оснований говорить о двух версиях текстов, описывающих сотворение мира, нет оснований утверждать, что есть две версии о Потопе. Здесь "проверка" на использование имени также опровергает эту теорию. Приведем лишь один из многочисленных примеров. "И вошедшие, мужской и женский пол всякой плоти вошли, как повелел ему Всесильный \Элоким\. И затворил Бог [Тетраграмматон ] за ним" (7:16). Здесь в одном отрывке встречаются оба имени. Адепты школы "библейской критики" утверждают, что этот отрывок написан на основе источника Р. Но если это так, то, согласно их же теории, в тексте должно было бы встретиться только имя Элоким. Поэтому они вынуждены разбить этот отрывок на два и приписать "основной текст" источнику J, а "вставку" отнести к источнику Р. На самом же деле использование в этом отрывке двух имен не представляет никакой трудности: четырехбуквенное имя употребляется в том случае, когда говорится, что Всевышний закрыл вход в ковчег: это действие, спасающее Ноаха от гибели, является, вне всякого сомнения, проявлением меры милости. Точно так же легко опровергается утверждение "библейских критиков" о том, что существует якобы противоречие в тех указаниях, которые даются Ноаху. Сначала (в 6:19) Ноаху приказано взять в ковчег по паре каждого вида животных. Но уже в следующей главе ему велено взять по паре нечистых животных и по семь пар чистых. Это противоречие снимается просто: в 6:19 не говорится о том, что пара должна быть одна, а лишь указывается, что животные, которые войдут в ковчег, должны составлять пары. Это общее указание, которое дается за какое-то время до начала Потопа; в следующей главе дается конкретное указание непосредственно перед тем, как его надо выполнять. Здесь разъясняются детали, которые ранее были опущены: чистых животных должно быть по семь пар, так как впоследствии они будут нужны Ноаху для принесения жертв и для употребления в пищу. Такой порядок описания заповедей Торы, - когда сначала приводится общее правило, а вслед за ним конкретизация, - отражен в одном из правил комментирования Торы, которое определяет соотношение между общим правкой лом и какой-либо частной деталью. Точно также в начале текста Торы мы встречаемся с общим описанием: "в начале сотворения Всесильным неба и земли...", а далее разворачивается картина, состоящая из множества деталей, каждая из которых занимает место частного по отношению к общему - возникновению всеми сразу. Однако наиболее ярко несостоятельность выводов школы "библейской критики" можно продемонстрировать при рассмотрении самой вавилонской версии описания Потопа, которая в целом совпадает с тем описанием, которое приводится в Торе. Между сведениями, приводимыми в вавилонском тексте, и целым рядом сведений, которые приписывают источнику Р, наблюдается полное соответствие: например, точные указания, как должен быть построен ковчег, тот факт, что он остановился на горе и т.п. Есть также несколько характерных совпадений вавилонского текста с теми отрывками Торы, которые приписывают источнику J. Например, посылание птицы, строительство жертвенника и принесение жертв. Само по себе совпадение вавилонского текста с теми текстами, которые приписывают источникам Р и J, является неопровержимым доказательством цельности текста Торы, повествующего о Потопе. При анализе текстов, говорящих о сотворении мира и о Потопе, "библейские критики" использовали те же методы анализа, которыми они пользуются постоянно и при анализе других отрывков Торы. Еще в 1915 г. лорд-канцлер Англии граф Халсбури был вынужден признать: "Что касается меня лично, то приписывание разных фрагментов книги Брейшит авторству разных авторов я считаю чистым вздором. Я совершенно не понимаю подхода этих людей, которые обосновывают такую важную теорию на гипотетическом предположении, не имеющем никакого фактологического подтверждения". Поколением раньше графа Халсбури историк Лекки выразил аналогичное отношение: "Прошу меня извинить, но я считаю совершенно необходимым выразить свою искреннюю веру в то, что исследования такого сорта всегда проистекают от излишней самоуверенности их авторов. Зыбкие связи и надуманные аналогии выдаются за неопровержимые доказательства. Значение придается тому, что на самом деле может являться лишь случайным совпадением. Неаккуратное сравнение приводит к тому, что совершенно разные вещи рассматриваются как нечто подобное". При сравнении текстов Торы с параллельными текстами различных древних к источников мы никогда не находим, чтобы какой-либо параллельный текст совпадал только с теми текстами Торы, которые относят к одному "источнику", и не совпадал с теми, которые относят к я другому "источнику". Это справедливо также и для такого важнейшего параллельного текста, как Кодекс вавилонских законов. Тенденциозность и необоснованность теорий школы "библейской критики" становится в последнее время все более очевидной. www.gesharim.org ...

Интересно получается - мы хотели бы, чтобы нам просто дали спокойно обрезать и растить наших младенцев, соблюдать субботу, отмечать новомесячье, а враги наши бесконечные нам этого не дают. И приходится отрываться от книг, выходить из шатра, почти без оружия, не имея никаких военных навыков, зато имея высокие гуманистические идеалы (ещё праотец наш Авраам боялся на войне одного - того, что необходимо убивать врагов). И мы выходим… И проявляем чудеса храбрости, и вырастают, непонятно откуда, гениальные стратеги, и мы побеждаем... Но вот самое главное: в результате мы получаем гораздо больше, чем предполагали. Начиная с Египта. Нам было бы достаточно, если бы его величество Фараон перестал бы бросать в Нил наших младенцев и процентов на десять уменьшил бы ежедневный план выработки кирпичей. А в результате... Мы выходим торжественно, с фанфарами, на наших ослах, увозя с собой национальное достояние Египта. Есть такой замечательный отрывок в Пасхальной Агаде – как мне сейчас представляется, содержащий изрядную долю иронии. Называется он "Даейну" – "Хватит, нам уже хватит". Там говорится о том, как мы исходили из Египта, и о том, сколько чудесных деяний совершил для нас Всевышний. После каждого этапа следует зажигательный припев: "Хватит, нам уже хватит!". Там так и поётся: ...

Свобода выбора - основное свойство человека. Но, допустим, какое-то хорошее правило поведения или положительное качество характера стали для меня столь естественными, что я уже не должен раздумывать над тем, как поступить, и свободен от того, чтобы перебирать разные варианты поступков, т.е. автоматически мои намерения ведут меня по правильной дороге, и я совершаю правильное действие. Получается, что я утратил свободу выбора. Следует ли из этого, что я утратил возможность служения Всевышнему? Ведь служение - это когда человек борется со злом в себе и сознательно, а не по привычке направляют свои усилия на добрые и хорошие дела. Представим себе также человека, который раскаялся в своих плохих делах и при этом чувствует облегчение, удовольствие и великую радость от приближения к святости. Если он сразу отбросил свое прошлое и не должен бороться на протяжении длительного времени с тем дурным, что укоренилось в нем, не проигрывает ли он по сравнению с тем человеком, который проявляет силу характера, преодолевая с большим трудом свои дурные наклонности? Андрей Радуцкий, Москва Отвечает рав Шломо Авинер. На этот вопрос отвечает наш великий учитель Рамбам, сравнивая два типа людей. Один - великий праведник, которого не влекут дурные желания, потому что они неведомы ему от рождения, другой - человек приличный и порядочный, добросовестно соблюдающий заповеди, но постоянно находящийся в борьбе со своим внутренним дурным желанием, стремящимся увести его с правильной дороги и нашептывающим ему о множестве удовольствий, которые ждут его в том случае, если он оставит праведный образ жизни. Кто из этих двух людей, направляющих свои усилия на служение Творцу, выше? Можно сказать сразу, что определенные преимущества есть и у того, и у другого. Наши мудрецы чаще всего в качестве положительного примера для других выбирают праведника, так как само наличие дурного желания указывает на несовершенство и недостатки человека. Даже правильное поведение не может оправдать недостатки его внутреннего мира: ведь тот, кто желает плохого - по крайней мере, в какой-то степени - сам по себе плох. Праведник, очистивший свою душу и сделавший желание Творца своим единственным желанием и мотивом поведения, может быть назван хорошим человеком не только с точки зрения того, как он поступает, но и с точки зрения его духовного состояния. Но очевидно, что праведный человек не проявляет той силы духа, которая постоянно раскрывается и усиливается, преодолевая сопротивление дурного желания, у того, кто борется со своей внутренней испорченностью. Праведник исполняет заповеди с любовью и с удовольствием. Где же его свобода выбора, делающая его самостоятельным человеком? Свобода выбора - понятие относительное. Сегодняшнее состояние праведника нельзя назвать борьбой по сравнению с его прошлым состоянием, когда он не достиг еще такой праведности, но по сравнению с будущим состоянием праведника, когда он поднимется на новую ступень, его сегодняшнее состояние также будет представляться борьбой противоречивых сил и поиском правильных решений. Как же свобода выбора праведного человека проявлялась в прошлом? То состояние, в котором находится праведник сегодня, не пришло к нему само собой, а лишь в результате длительной и тяжелой работы над своими помыслами, чувствами и поведением. Его удовлетворенность и радость, которыми он преисполняется сегодня, исполняя волю Творца, - награда за долгий и упорный труд в прошлом. Великий мудрец Маараль из Праги разъясняет, что наш праотец Авраам всю свою жизнь тяжело работал, продвигаясь от одной духовной ступени к другой, и только к старости он достиг радостного и спокойного состояния, как было предсказано ему Творцом: "И скончаешься в доброй старости". Вне всякого сомнения, преодоление каждого нового испытания делало Авраама все более совершенным человеком, и его внутренний мир был исправлен гораздо в большей степени, чем у большинства праведников, которые жили после него. Человеку с большим потенциалом Всевышний не позволяет остановиться посреди дороги и наслаждаться результатами достигнутого: Он ведет его все дальше и дальше, постоянно приближая к идеалу. Спокойное и радостное состояние праведника - это лишь промежуточный этап перед той ступенью его развития, когда сомнения и внутренняя борьба вновь вернутся к нему, но уже на другом уровне. Нет, награда его не будет отобрана, и он не вернется в состояние обычного человека. Тем не менее свобода выбора будет возвращена ему в полной мере. Такого праведника можно сравнить с человеком, который приближается к праздничному дню, приходящемуся на шестой день недели. Если он до праздничного дня начнет готовить пищу для субботы, то и в праздничный день закон позволяет ему готовить пищу для субботы (несмотря на то, что в обычной ситуации любые приготовления в праздник к субботнему дню запрещены). Так и праведник - начав работать в тяжелое время, он продолжает работу во имя будущего совершенства даже в то время, когда он получает награду за уже достигнутый уровень духовности. Память о том, как преодолеваются препятствия, помогает ему не останавливаться на достигнутом. Рассказывают о том, что один царь хотел уподобиться Моше и прислал к нему искусного художника, чтобы тот изготовил портрет великого мудреца. Но когда принесли портрет царю, он заметил, что на лице Моше отражены все недостатки, которые только есть на свете. Он послал к Моше узнать, как это может быть, и получил ответ: "Те недостатки, которые ты заметил на моем лице, - это следы от тех недостатков, которые у меня были, но я их преодолел". Казалось бы, существует определенное внутреннее противоречие в этом рассказе. Когда Моше родился, от него исходил свет. Как же все недостатки на свете могли быть отражены на его лице, если с первого мгновения жизни у него проявились признаки совершенства? Рав Кук объяснил, что речь идет не о недостатках в их грубой форме, которые присутствуют у обычных людей, а о тех глубинных причинах этих недостатков, которые Моше должен был исправить в себе и во всем мире. Сказано "И пошел Моше". Эти слова - намек на то, что до конца жизни он продолжал продвигаться и совершенствоваться. Как сказано в трактате Брахот: "Мудрецам нет покоя - они всегда продвигаются с одного рубежа на другой". ...