Возьмите крылья и взгляните, Как смотрят птицы с высоты Туда, где сходятся все нити, Тревоги, горести, мечты. И пусть воскрылия одежд ...

"И сказал Яаков отцу своему: "Я Эсав, первенец твой..." (Берешит, 27:19). "И сказал ему Ицхак, отец его: "Подойди же и поцелуй меня, сын мой" И тот подошел и поцеловал его. И он обонял запах одежды его, и благословил его, и сказал: "Гляди, запах от сына моего как запах от поля, которое благословил Б-г" (Берешит, 27:27-28).  Говорится в Берешит раба (65:22): "Когда Яаков вошел к отцу своему, вместе с ним вошел сад Эден, в котором пребывал первый человек до греха ".  Но почему же в тот момент, когда Яаков в ответ на вопрос отца произносит ложь, заявляя "Я Эсав...", одежды его издают запах того первого в мире сада, который Всевышний насадил Сам? Может быть, можно сказать, что цель оправдывает средства, и Всевышний поднимает Яакова на высочайшую ступень, потому что наш праотец готов пойти на все, лишь бы благословения не достались злодею Эсаву?  Для Торы такая посылка не приемлема. Обман всегда останется обманом. Тот, кто совершает дурной поступок, портит сам себя, даже если он действует во имя истины и справедливости, а испорченный человек не способен приблизить исправление мира. Общее правило Торы гласит: "Когда человек нарушает закон во имя того, чтобы исполнить какую-либо заповедь, само исполнение этой заповеди становится преступлением". ...

   Напарник мой спал, а ночную передачу по «Армейской волне» вела женщина-врач из известного в Израиле сумасшедшего дома "Абарбанель".    Ночью с нашей горы видны огни Йерушалаима, Тель-Авива, Ашкелона, Ашдода и Азы. Днем можно увидеть море, а если очень повезет и смотреть в разные стороны, то - два моря: Средиземное и Мертвое. Если уж от чего сходить с ума, то только от красоты. Ночное дежурство - не развлечение. А тема передачи для всех тех, кто не спит на посту в два часа ночи, - сны: «Что Вам приснилось? Расскажите, не стесняйтесь…»   Какие-то скучные люди звонят и, не спеша, рассказывают свои сновидения, навеянные скучной жизнью и, фактически, являющиеся продолжением рабочего дня. И вдруг сонливость слетела в одно мгновение. За далекими огнями побережья раскрылись целые миры, и только докторша со своим плоским толкованием по Фрейду пыталась все опошлить.   Позвонила пожилая женщина. «Я сама из Польши, – говорила ночная собеседница всех стражей. - Мы бежали с отцом перед самой войной, а мама не смогла, она была очень больна. Она велела отцу уезжать и спасти детей...» Откуда интересно льется этот голос? Из какого мира? Говорят, что души праведников сияют, как звезды на небе. Может быть, они могут ворваться в эфир? Но ведь это не так уж и важно. Тем более ночью с нашей горы и земля, густо посыпанная огнями, кажется звездным небом. ...

Перед Рош а-Шана принято читать дополнительные молитвы о прощении - слихот. В первый день их читают после полуночи, а в остальные дни - либо после полуночи, либо ближе к утру, до восхода солнца. В крайнем случае - после восхода, непосредственно перед утренней молитвой. В сефардских общинах принято начинать чтение слихот первого Элула, а в ашкеназских - в начале недели, предшествующей Рош а-Шана. Заканчивают чтение слихот перед Йом Кипур. Различие в обычаях связано с разным восприятием праздника Рош а-Шана. Для ашкеназов Рош а-Шана - прежде всего, день сотворения человека, и накануне завершения годового цикла следует напрячь все силы, чтобы полностью раскаяться во всех плохих делах. Тот духовный потенциал, который человек получит в Рош а-Шана, зависит от того, насколько хорошо он использовал дарованные ему в прошлом году жизненные силы. Раскаяние уничтожает дурной поступок. А если был обижен человек, то следует попросить у него прощения прежде, чем обращаться со словами покаяния к Творцу. ...

Часто название субботы, предшествующей празднику, связано с одним из слов афтары (отрывка из книг пророков). Суббота перед Йом Кипур называется "Суббота возвращения", потому что афтара, читаемая во время утренней молитвы, начинается со слов: "Вернись, Израиль, к Б-гу Всесильному твоему, ибо споткнулся ты о грех свой" (Ошеа, 14:2). Афтара раскрывает для нас многие аспекты, связанные с молитвой: "Возьмите с собой слова и возвратитесь к Б-гу? Скажите ему: "Прости все прегрешения и прими хорошее, и вместо быков принесем слова уст наших"" (там же). И мы понимаем, что молитва может стать по крайней мере частичной заменой жертвоприношения в те периоды, когда Храм разрушен и служение в нем прекращено. ...

Незадолго до захода солнца (ведь день начинается с вечера), перед наступлением великого дня 10-го числа месяца Тишрей, каждая синагога, где бы она ни находилась, наполняется людьми. Как когда-то наполнялись дворы Храма. Приходит в день великого прощения. Три еврея (те, кого выбрала община) берут свитки Торы и начинают молитву. Они - эти трое - еврейский суд, и в этот день они разрешают молиться вместе со всей общиной даже тем, кто совершил великие преступления и должен быть отторгнут от общины. Силой, данной еврейскому суду, они отменяют все обещания и клятвы, которые необдуманно или под угрозой дал человек. Это "развязывание" - отмена клятв, обещаний и обетов еврейским судом перед наступлением Йом Кипур известно как молитва Коль Нидрей ("Все обеты и все клятвы"). Такое начало вошло в обычай вскоре после изгнания евреев из Испании, произошедшего в 1492 году евреи были изгнаны из Испании. 30 тысяч испанских евреев предпочли остаться ценою измены вере отцов и перехода в христианство. Позднее возникло понятие маран (евреи, принявшие христианство, но тайно соблюдавшие еврейский закон). Но ведь даже под страхом смерти запрещено принимать чужую веру. Свою слабость мараны искупили: 20 тысяч из них были сожжены испанской инквизицией за то, что, приняв христианство лишь для вида, они продолжали втайне соблюдать еврейский закон. Именно для них - для маранов - звучало это разрешение еврейского суда прийти и молиться вместе со всей общиной. Постепенно такое начало Йом Кипур распространилось во всех еврейских общинах. Так начинается Йом Кипур - День Искупления. Драма встречи человека с Творцом. Что может быть полнее, великолепнее и трагичней?! В этот день года, Вс-вышний с необыкновенной силой открывается человеку, и два великих чувства переполняют сердце любого еврея: с одной стороны, ощущение величайшего блага, изливающегося как потоки чистейшего света, и, с другой стороны, чувство трепета, дрожи и страха, ибо перед лицом Творца становится явным любое несовершенство... Даже ангелы не могут устоять перед Его судом. Но если еврейское сердце стремится приблизиться к Тв-рцу и человек сожалеет о своих несовершенных поступках - все будет прощено. Трепет и радость, суд и прощение, боль наказания (цель которого - устранить дурное) и раскрытие величайшего блага и света по мере приближения творения к совершенству - все эти противоположности смешались и слились в единое целое в этот великий день. В молитве мы вспоминаем, что Йом Кипур - это решение всех судеб в небесах. В ней говорится, что в Рош а-Шана выносится приговор, а в Йом Кипур ставится под ним печать. И лежит перед Тв-рцом книга, и читается из нее само по себе, кто будет сотворен, а кто уйдет из мира: кто - от огня, а кто - от воды, кто - от голода, а кто - от жажды, кто - от меча, а кто - упадет на камни. Но молитва, раскаяние и добрые дела стирают любой приговор. Близость к Творцу являет несовершенство человека, но одновременно приближение к Нему пробуждает милость и прощение. Так и стоит еврей в этот день перед Творцом, отказавшись от еды и питья от захода солнца и до выхода звезд следующего дня, устранившись от всего материального, чтобы быть похожим на ангела, которому открыты высшие миры. Его губы бесконечно повторяют: "Прости", - и он знает, что в ответ в этот день звучит с Небес салахти ("уже простил"). Как слуга перед грозным царем, как сын перед любящим отцом, стоит еврей. И говорит он: "Ты меня сотворил, я - в Твоей руке, подчиняюсь Твоей воле. И в этом мое величайшее счастье, ибо Ты - царь наш, отец наш". Вот, как глина в руке горшечника: По воле своей надавит, по воле своей отпустит - Так и мы в руке твоей. Как веревка в руке моряка: По воле своей притянет, по воле своей отпустит - Так и мы в руке твоей. Две тысячи лет назад, когда в Иерусалиме, на горе Мория, еще возвышался Храм, в его дворах собирался чуть ли не весь народ. Это был день приближения к Творцу: приоткрывалась завеса и в Святая Святых заходил человек, Только первосвященнику, только один раз в году дозволялось войти туда, где небо соединяется с землей. Он быстро ставил на камень совок с углями, высыпал на них состав пахучих трав, произносил короткую молитву, прося о благополучии для всего народа в начавшемся году, и быстро выходил. Это было самое страшное и самое великое мгновение всего года. Так рассказывает Рабби Ишмаэль, который не один год был первосвященником Храма: "Однажды я зашел в Святая Святых, чтобы принести воскурения, и увидел Акатриэля, ангела высочайшего уровня, сидящим на высоком престоле. И сказал он мне: "Ишмаэль, сын мой, благослови меня". И сказал я ему: "Пусть будет желанно перед лицом Твоим, чтобы милость Твоя преодолела гнев твой, и проявилась бы милость Твоя и дала бы детям твоим более того, что им положено по суду". И качнул он головой (в знак согласия). С тех пор, как разрушен Храм, мы, произнося молитву, пытаемся описать словами то, что происходило в его дворах в это день. Мы вспоминаем, как народ с трепетом ждал выхода первосвященника из Святая Святых. Как великолепен был он в тот момент: как блеск шатра раскинутого над всем миром, как искры ангелов, несущих на себе престол, как радуга в облаке, как чистота самой короны. Так было, когда стоял Храм. А теперь его нет, и мы умоляем Творца, чтобы вновь было нам даровано место, где человек может так приблизиться к Б-гу. В Святая Святых первосвященник произносил исповедь и просил прощения за себя, за свой дом, за весь народ Израиля. И так он говорил: "О, Г-споди, согрешил я, искривил пути, пошел против Тебя как бунтарь". Первосвященник, прося о милости, произносил 72-х буквенное имя Всевышнего. И когда слышали это великое имя, то священники и весь народ преклоняли колени и распростирались на плитах Храма. Одно из чудес Храма проявлялось в этот момент: стояли в тесноте, а распростирались свободно. И подводили к первосвященнику двух козлов одинакового вида, и ставили по правую и по левую его руку, и вытаскивал он жребий, какой их них будет принесен в жертву, а какой - сброшен со скалы. С назначенным человеком отправляли в пустыню козла, которому выпало быть сброшенным со скалы. На рога его повязывали красную полосу из шерсти, от которой отрывали половину и вешали над воротами внутреннего двора. И еще одно чудо Храма: эта шерсть белела на глазах у всех в тот момент, когда в пустыне сбрасывали со скалы козла, вместе с которым улетали в пропасть все прегрешения народа. Как и сказано в книге пророка Йешаяу: "Если будут ваши грехи алы, обелю их, как шерсть". Когда был разрушен Храм, ушла защита Всевышнего, каждый день добавляет беду. И вот замучены римлянами десять праведников (среди них Рабби Ишмаэль). Молитва разрывает сердце, когда кантор читает об их смерти. И вывели прежде двоих из них - великих сынов Израиля Рабби Ишмаэля, первосвященника, и князя Раббан Шимона. Раббан Шимон умолял палачей: "Убейте меня первым, чтобы не видеть мне смерти того, кто служил господу и поднимался до самых небес". Но повелел злодей, издеваясь, бросить жребий. И пал жребий на Раббан Шимона. Сейчас же пролили кровь его - отсекли голову. Рабби Ишмаэль поднял ее и возопил: "Язык, который раскрывал Божественное учение, лижет ныне прах земной". О, как рыдал он. Дочь тирана римского, проходившая мимо, остановилась узнать, откуда этот вопль. Красота первосвященника поразила ее, и она просила отца пощадить его. Но разгневался злодей, услышав ее просьбу. Тогда она попросила снять кожу с лица Рабби Ишмаэля, и на это злодей согласился с готовностью. И вот, сдирая кожу с лица праведника, дошли до того места, куда налагают тфилин. Возопил Рабби Ишмаэль. Закричали ангелы-серафимы на небесах: "Это ли награда за великую приверженность Торе?! Вот супостат дразнит Великое и Страшное Имя твое, издевается над учением и законом Твоим". Тогда раздался голос с небес: "Если услышу еще одно слово - превращу весь мир в воду. Мое постановление - и вам надлежит принять его". ...

Тот, кто ведет молитву в синагоге, называется "посланник общества". На иврите "шалиах цибур". В обычные дни к нему предъявляется много требований: он должен быть человек праведный, с приятным голосом, не только образованный, но и постоянно читающий Тору и пророков, чтобы тексты молитв, составленные на основе Танаха, были для него привычны. Это само по себе исключит ошибки и оговорки. Шалиах цибур должен быть приятен людям и, если кто-то не хочет, чтобы он молился, как посланник общества, потому что у него есть с ним ссора, ему не следует молиться, а нужно уступить свое место другому, тому, у кого нет конфликтов. Однако, того, кто уже начал молиться, не прерывают, если только он не допускает самые грубые ошибки. Шалиах цибур должен отличаться большой скромностью и ощущать, что он стоит перед Всевышним. В синагогах, как правило, нет профессиональных канторов и каждый может выйти и молиться любую молитву с согласия присутствующих. Однако в в месяц Элул и "ямим нораим" - дни трепета - в силу вступают другие правила: представителем общества во время молитвы должен быть самый мудрый, самый достойный и самый, уважаемый человек общины. Это правило относится прежде всего к слихот - молитвам, которые читают до шахарита - утренней молитвы, обращаясь к Всевышнему с просьбой о прощении перед самым ответственным днем в году, когда ставится печать под приговором. Это правило часто создает в синагоге неловкую ситуацию: кто-то хочет молится, как шалиах цибур, потому что он привык, а его пытаются уговорить уступить свое место другому. К этому нужно относится с пониманием. Чем аккуратнее человек в исполнении заповедей (включая, безусловно, и заповеди, связывающие человека и его ближнего), тем его связь с Небесами прочнее, тем легче доходят его молитвы. Все, конечно, должно решаться в дружеской обстановке. Однако, уступать людям, которые известны своими грубыми нарушениями элементарных законов, но обладают хорошим голосом и слухом и хотят молиться, в эти дни не стоит. Молитва о прощении за грехи в таком случае превращается почти в пародию. Хорошо, когда в эти дни молится человек, который с большой любовью относится к окружающим и они отвечают ему тем же. ...

 Каждый жених, стоя под хупой, заявляет о своей верности Йерушалаиму: «Если забуду тебя, Йерушалаим, пусть забудет меня правая рука моя, язык мой прилипнет к нёбу, если не вспомню я, если не поставлю Йерушалаим во главу веселья моего» (Теплим, 137). Миллионы евреев на протяжении многих поколений пролили потоки слез, обращаясь ко Всевышнему с молитвой, в которой они призывали Его вернуться в Йерушалаим — проявить Б-жественное Присутствие в святом городе, дать почувствовать близость Творца к сынам Израиля и распространить благословение на приходящих на праздники и на всех возвращающихся в Святую Землю. В основной нашей молитве «Восемнадцать благословений», повторяемой три раза вдень, говорится: «И в Йерушалаим, город Твой, вернись по милости Твоей, и пребывай в нем, как Ты и обещал, и отстрой его быстро в наши дни». Каждая наша трапеза заканчивается молитвой благодарности за пищу, но благодаря за хлеб и плоды, мы тут же вспоминаем главное — то, без чего не может быть полной радости и веселья даже за праздничным столом: Йерушалаим, и говорим: «Отстрой Йерушалаим быстро в наши дни» (Биркат а-мазон). Многие обычаи, близкие сердцу каждого еврея, были введены две тысячи лет назад, чтобы укрепить духовную связь народа с Йерушалаимом и сделать возвращение в святой город мечтой о чем-то реальном, а не несбыточном и абстрактном. Без Йерушалаима невозможно раскрытие духовного потенциала народа— постижение Торы во всей ее полноте, пророчества, построение Храма и восстановление царского достоинства дома Давида. И так же, как без возвращения сынов Израиля в Землю Израиля мы не можем восстановиться как высокодуховный народ, так и без восстановления Йерушалаима, как места святости и духовного центра, объединяющего всех нас, мы не можем раскрыть для мира свет добра и истины. Картина, открывающаяся глазам человека, живущего в наши дни, прекрасна и величественна: возвращение народа в Цион и строительство Йерушалаима вселяет в сердца миллионов людей надежду на то, что мир изменится и озарится новым светом — светом Израиля, светом любви и радости. «И пойдут народы многочисленные и скажут: «Пойдем и поднимемся на гору Б-га, к дому Всесильного Яакова, и научимся путям Его, и пойдем по дорогам Его, ибо из Циона выйдет Тора и слова Б-га из Йерушалаима». Тогда исполнится Б-жественное обещание, данное нашему праотцу Аврааму: «И сделаю тебя народом большим, и благословятся тобой все семейства земли» (Берешит, 12). ...

   Когда я приехал в Израиль, мне было уже за тридцать. Но все же мне удалось осуществить свою мечту и служить в Армии Обороны Израиля в качестве резервиста.   В один из военных сборов наша рота была направлена в тренировочный центр Бейт Говрин, для того чтобы отработать тактику боя на застроенной местности. Утром нас подняли очень рано, в 4:30, с целью как можно эффективнее использовать светлую часть дня. Я быстро перелистал «Справочник молодого бойца». Как я и думал, до восхода солнца оставалось более получаса.  Обычно, читая стихи, мало обращаешь внимания на смысл слов «восход» и «рассвет». Только начав изучать законы Торы, я понял, что это не просто поэтические метафоры, а понятия, имеющие непосредственное отношение к времени утренней молитвы еврея.   Ведь «рассвет» - это самое-самое начало дня, когда восток только начинает светлеть, а «восход» - это появление солнца над линией горизонта, и этот момент является началом времени молитвы. Именно об этом говорил царь Давид: «...предстань перед Ним с восходом солнца». ...

 Рош а-Шана — Новый год. День суда и вынесения приговора. Праздник, в котором торжественность, тревога, трепет, печаль и радость переплетаются вместе. Напряженную молитву прерывают трубные звуки шофара, призывающие к раскаянию и доходящие до мозга костей. И в то же время дома накрыт праздничный стол — как в самые радостные дни года. Как это все сочетается, и откуда же берется радость в день суда? Не легкомысленно ли это — в тот момент, когда весь мир, каждое живое существо, каждое дерево и травинка замирает, силясь узнать свою судьбу, — наливать вино в бокалы и произносить праздничное благословение, обмакивать халу в мед и ставить на стол вкусные блюда? В Рош а-Шана еврей рад суду! Суд внушает не только трепет и страх, но и радость. Два противоположных чувства соединяются в сердце и превращаются в единое целое. И радость эта возникает от близости к Судье. Но разве суд предполагает раскрытие Судьи? Всевышний видит все и может судить мир, оставаясь невидимым и провозглашая свои решения грозным голосом из-за завесы, скрывающей Его даже от взора ангелов (все, что говорится о Творце, не следует понимать буквально, но лишь как образ, помогающий понять Его свойства и принципы управления миром). Однако на протяжении всего месяца Элул, предшествующего Рош а-Шана, Творец как никогда близок к человеку. А в день Нового года Он раскрывается с еще большей силой. Такая сила раскрытия в день суда объясняется тем, что сам суд — это проверка того, насколько человек, в котором заложены от рождения образ и подобие, смог раскрыть их в себе. Это нельзя проверить, не раскрыв образ Творца в мире, тот образ, к достижению которого должен стремиться человек. Наши недостатки вызывают в нас тревогу и страх, когда мы сравниваем себя с идеалом, а чувство близости к Творцу приводит в состояние неописуемой радости. Еврей умеет совмещать противоположности и превращать их в единое целое. И в этом тоже проявляется подобие Творцу, важнейшим свойством которого является единство — единство, стирающее различия между двумя противоположностями, между тревогой и радостью. ...