События последних двух недель в Израиле оставят неизгладимый отпечаток на нашем поколении. В отличие от теракта или войны, когда травма измеряется количеством жертв, храбростью или жестокостью бойцов, захваченными или потерянными землями, суть происшедшего в Израиле после 12 ава (17-го августа) - в другом. Это не война; физических жертв практически не было (несколько раненых, в основном легко); это не восстание, не революция и не экономический кризис. С другой стороны, сила увиденного, количество пролитых слёз, мощь веры и духа, размеры раскола и сплочения, смысловая наполненность могут сравниться с наиболее значимыми из событий столь молодой и в то же время насыщенной израильской истории. О размежевании ещё будет написано множество книг. То, что произошло - это внутринациональное духовное столкновение на поле действия 25 еврейских поселений в Газе и Северной Самарии; это битва в ходе войны культур, незримо идущей уже более 30 лет. В других странах это обычно заканчивается кровопролитием. В Израиле выселение-размежевание закончилось массовым «слёзопролитием» как выселяемых граждан, так и выселяющих солдат и солдаток. ...

       Удивителен климат Земли Израиля, земли, которая находится на границе зоны земледелия и пустыни. На ее почву дожди не выпадают регулярно. По этой земле не текут большие реки. Ее жители всегда будут жить в трепете перед неизвестностью - ожидая, выпадут ли дожди в свое время. Только в подобной земле народ может в полной мере ощущать, насколько он зависит от Создателя мира, «глаза Которого на этой Земле от начала года и до конца года» (Дварим 11:12).    В пустыне это ощущение было еще более сильным. Там с трепетом ожидали не просто ежегодных дождей, которые должны давать пропитание на год. Там день за днем с трепетом ждали мана - хлеба, который, как дождь, спустится с небес. И все это ради того, «дабы показать тебе, что не одним лишь хлебом живет человек, но всем, что исходит из уст Б-га, живет человек» (Дварим 8:3). Завоевание Земли, которое сопровождалось открытыми чудесами, должно было внушить народу то же чувство. Если бы нам пришлось полагаться только на нашу силу и мощь руки нашей, как смогли бы мы «прийти и изгнать народы, которые многочисленнее и сильнее нас, города большие и укрепленные до небес, народ великий и высокорослый, сыновей великанов»?    После завоевания Земли эпоха открытых чудес закончилась. Обеспечение безопасности и материальных нужд вернулись в естественное русло. Впрочем, природа Земли Израиля вовсе не стала естественной. Каждый может ощутить, что этой природой управляет Владыка мира. Земледелец, с трепетом ожидающий от Небес благословения, четко ощущал ограничения своей человеческой природы, он «верил в Того, кто дает жизнь мирам» - и сеял. В таком случае человек осознает, и народ признает – что даже если сила и мощь руки приносят человеку успех, то только Всевышний дает ему ту самую силу руки, которая позволяет добиться успеха. ...

     В 1914 г. еврейский философ Франц Розенцвейг написал статью под названием «Атеистическая теология». В ней он доказывал, что теология тех времён, в соответствие с духом просвещения, основывается на отрицании Божественного откровения. «Розенцвейг показал, что богословы 19-го века изобретали различные стратегии, чтобы обойти затруднительный вопрос об откровении. И хотя откровение было центральным понятием той веры, которую они должны были отстаивать и объяснять, эти богословы предпочитали возводить её к «религиозному опыту», «народной душе», «особому моральному сознанию» - множеству антропоцентрических категорий, устранявших Б-га как независимую трансцендентную сущность. Розенцвейг утверждал, что, помещая веру в область одних только человеческих чувств, теология 19-го века в действительности была «безбожной»»*.     Статья, выявлявшая на самом деле нежелание или неспособность университетской общины той эпохи признать Б-га как верх законов природы и разума, была опубликована спустя 25 лет после её написания. Божественные указы, то есть заповеди, - говорят наши мудрецы, – есть внедрение бесконечного в конечное, вечного во временное, сверхестественного в естественное. Признать возможность подобного сложно. Недаром даже после рассечения Красного моря и дарования Торы народ не прекращал сомневаться и задаваться вопросом: «А есть ли среди нас Б-г или нет?».   В эпоху Просвещения человек опьянел от развития разума и познания природы, и признание чего-то более высокого, чем человеческий разум, превратилось для него в ещё более сложную задачу. Порой, наоборот - вера в откровение воспринималась как слабость духа и ума, как предпочтение готового ответа интеллектуальному усилию. Настоящий же человек, как утверждалось, должен распространить мощь науки на ещё необработанные ею территории, в том числе на территории откровения, а именно – Танаха, Писания. Я ни в коем случае не утверждаю, что наука не имеет отношения к Танаху. Наоборот - историческое понимание, к примеру, состояния Египта во время Исхода или же различные археологические находки в Земле Израиля только углубляют понимание Торы.   Проблема в другом, а именно - в гегемонических порывах, в попытках объяснить всё, прибегая исключительно к разуму и эмпирическим методам. Библейская критика является именно таким перегибом науки, попыткой отрицания откровения, а следовательно и Бога, и изгнание последних из области правды в область суеверия. Главная аксиома, на которой основана эта псевдонаука, - это отрицание божественного трансцендентного происхождение Торы (Танаха) и приписывание его различным более поздним человеческим источникам. Для этого «библейские критики» опираются на различные доводы: многократные повторения, имеющие место в Танахе, различия в стиле, в именах Всевышнего, кажущееся несоответствие фактов между собой и т.д. ...

    Вот те слова «Вот те слова, которые Моше говорил Израилю» (Дварим 1:1). Разговору Моше с еврейским народом посвящена вся книга Дварим. Существует кардинальное различие между Моше в этой главе и тем Моше, которого Б-г посылал говорить с фараоном. Тогда Моше говорил: "Я не человек слов... Я косноязычен и не могу найти правильный язык" (Шемот 4:10). Как же Моше превратился из того, кто сказал: "Я не человек слов," в того, о ком Тора говорит: ”Вот те слова, которые Моше говорил...”? Мидраш отвечает на этот вопрос с помощью аналогии. Человек ходил по улице, продавая краску. "Продаётся краска! Продаётся краска!" - кричал он. Когда царь услышал его крик, он отозвал его в сторону и спросил: "Что ты продаёшь?" "Ничего", - ответил человек. "Но я же слышал, как ты кричал: "Продаётся краска! Продаётся краска!" Почему же ты теперь говоришь, что ничего не продаешь?", - спросил удивленный царь. Ответил ему человек: "Правда, я продаю краску, но для тебя краска - это ничто". Так же и с Моше. Перед Всевышним, Тем, кто дал человеку уста и способность говорить, Моше «не человек слов», а перед еврейским народом он тот, кто говорит «те самые слова». Когда Моше стоял перед Всевышним, размышляя о том, что его ожидает в будущем, он думал, что ему самому будет тяжело говорить и находить правильный язык. Он сказал: "Я не человек слов". Однако к тому моменту, о котором повествует наша недельная глава, Моше уже взял на себя миссию Всевышнего, того, кто "дал человеку уста." Теперь Моше знает, что он все же "человек слов" - не на основании своих личных качеств, а на основании того, что Б-г дал ему. Поэтому слова, которыми он начинает свое обращение к сынам Израиля, таковы: "Г-сподь, Всесильный наш, говорил нам так на горе Хорев..." (Дварим 1:6).   Слова мира ...

     Сегодняшний Израиль выглядит извне, да частично и изнутри, достаточно необычно. В комиссии Кнессета по внешним делам и безопасности сообщается о наличие 1000 ракет дальнего действия у Ирана, Египта, Сирии и Саудовской Аравии; десятки снарядов и ракет типа «Кассам» падают на еврейские поселения в Газе и вокруг неё; евреи же тем временем занимаются традиционным национальным спортом, а именно – противоборством друг с другом. Чтобы понять это явление, стоит вернуться на несколько поколений назад.     У истоков сионистского движения было множество различных течений. Предвестники Циона – рав Алкалай, рав Калишер и другие - призывали к возвращению народа на свою землю, чтобы тем самым привести к «пробуждению снизу»; поселенческий сионизм стремился к возрождению национального духа и исцелению народа от болезни изгнания - галута - посредством обработки земли; политические сионисты уповали на мировые державы и т.д.    Грубо говоря, можно разделить сионистское движение на две тенденции: одна видела в обретении национального очага путь к тому, чтобы стать «нормальными», приравнять статус еврейского народа к статусам других народов и тем самым устранить причины антисемитизма; другая же видела в государстве этап на пути к реализации высшего национального призвания, к построению общества, основанного на принципах Торы как национальной конституции, а не только как путеводителя к индивидуальному спасению. ...

Тора дает указание выделить из всех городов в Земле Израиля города-убежища (где смогут найти убежище убийцы, совершившие убийство непреднамеренно) и города для левитов – евреев из колена Леви. Эти заповеди не просто сформулированы в похожих выражениях; две этих разновидности городов напрямую связаны между собой. «А в городах этих, которые вы дадите левитам, - шесть городов для убежища, которые отведете вы, чтобы убегал туда убийца, и сверх этих (шести) дадите (левитам) сорок два города» (Бемидбар 35:6). Талмуд говорит, что даже в пустыне, до того, как были выделены города-убежища, лагерь левитов служил убежищем для неумышленных убийц (Звахим 117а). Кроме того, все 42 «левитских» города в Эрец-Исраэль могли служить также и убежищами (трактат Макот 13а). Наша задача - установить и понять связь между городами-убежищами и городами левитов. Тора также указывает на связь между жизнью и смертью Первосвященника («верховного коэна») и обязанностью предоставлять убежище убийце. «Ибо в городе убежища своего должен тот оставаться до смерти первосвященника, а после смерти первосвященника может убийца возвратиться в удел владения своего» (Бемидбар 35:28). Отсюда мы явно видим, что обязанности Первосвященника не ограничивались ритуальным служением в Храме. Он был ответственным не в меньшей степени за духовное состояние народа и обязан был добиваться того, чтобы духовная атмосфера Храма положительно влияла на индивидуальное поведение и моральный уровень каждого. Поэтому, когда ситуация в обществе такова, что человеческая жизнь ценится не слишком высоко и происходят убийства, духовный лидер поколения должен нести часть вины. Даже неумышленный убийца, стоящий на низшей ступени моральной лестницы, нуждается в искуплении со стороны предводителя народа, и только когда духовный лидер народа умрет, убийца получит право вернуться домой. ...

   Последняя битва, в которую вступают евреи при жизни Моше, уникальна. Война против Мидьяна - первая битва в еврейской истории, которую Тора называет «битвой возмездия». Если внимательно прочитать фрагмент Торы, говорящий об этой войне, то может показаться, что Моше, давая указания народу, почему-то изменил ту цель, ради которой велел вести эту войну Всевышний. Ведь Творец говорит Моше: «Отомсти мидьянитянам за сыновей Израиля» (Бемидбар 31:2). Моше же призывает евреев «отомстить Мидьяну за Господа» (там же, стих 3). ...

Во время трудовых будней человеку постоянно не хватает свободы разума, необходимой для того, чтобы проанализировать течение своей жизни - как на индивидуальном, так и на межличностном уровне, чтобы понять, оправдывают ли себя его цели и чаяния. Дни поста - это наиболее удобный повод для самоанализа и раскаяния. В конце концов, наши посты связаны не с отвлеченными событиями далекого прошлого; мы постимся в ответ на события, происходящие с нами сейчас. Возможно, было бы лучше, если бы мы поступали наоборот - и во время радости, в минуту душевного подъема, на мгновение прекращали веселье, задумывались и задавали себе вопрос: а чему мы, собственно, так радуемся? ...

  Обсуждая принципы деления наделов в Земле Израиля и частично приводя список семей, вошедших в Святую Землю, Тора говорит нам: "И среди них не было ни одного из исчисленных Моше и первосвященником Аароном, которые исчислили сыновей Израиля в пустыне Синай, потому что сказал Б-г о них: «Умрут они в пустыне». И не осталось из них никого, кроме Калева, сына Йефунэ, и Йегошуа, сына Нуна» (Бемидбар 26:64-65). Хотя это утверждение и звучит категорично, наши Мудрецы сильно размывают его границы. «Мужчины были исключены, однако женщины вошли в Землю» - пишет Раши. «Постановление Всевышнего о поколении пустыни не распространялось на тех, кому было больше 60 или меньше 20 лет во время греха золотого тельца», - говорит Талмуд (Бава Батра 121б). В том же трактате сказано, что все племя Леви вошло в Землю Израиля, независимо от возраста. Можно понять, почему Всевышний не распространил приговор на тех, кому было меньше 20 лет. В конце концов, в этом возрасте человек не до конца отвечает за свои поступки (см. Раши на стих Берейшит 23:1). Непонятно, однако, почему приговор Всевышнего не коснулся людей старше 60 лет – ведь именно в этом возрасте человек, как правило, занимает важную роль в обществе и к его мнению прислушиваются! Откуда мы знаем, что левиты были исключены из общего числа? Этому есть косвенное свидетельство – сын Аарона, Элазар, упоминается в Книге Йегошуа (следовательно, он вошел в Землю Израиля). Однако помимо этого, Талмуд, комментируя тот стих Торы, в котором говорится, что приговор был вынесен евреям "от 20 лет и выше" (Бемидбар 14:29), делает вывод, что наказаны были лишь те, кого считают начиная с 20 лет; те же, кого считают начиная с 30-ти – не были подвергнуты наказанию. Одно из возможных объяснений этого парадокса – тот факт, что левитов считали начиная с возраста 30 дней, как написано в Торе (Бемидбар 3:15; 26:62). В таком случае, речь идет о 30 днях, а не о 30 годах! Однако РаШбаМ предлагает иное прочтение Талмуда. Согласно его мнению, в данном фрагменте Талмуда речь идет о более позднем подсчёте, когда перед началом служения в переносном Храме были пересчитаны все левиты в возрасте от 30 лет и выше (Бемидбар 4:46). Можно было бы сказать, что это технический способ, с помощью которого Тора указывает нам, что на левитов не распространялось постановление о гибели в пустыне. Однако существует иное возможное объяснение – объяснение, при котором все исключения выстраиваются в правило. ...

    В мире есть два Израиля – виртуальный и реальный. Как ни странно, именно первый – явный, а второй – скрытый. О виртуальном мы слышим по радио и телевидению: в нём взрываются автобусы, происходят сплошные автокатастрофы на дорогах, изнасилования на дискотеках и коррупция в высших эшелонах власти; его граждане то и дело поджигают шины, иногда в знак протеста против увольнений, а иногда протестуя против выселения евреев из поселений в Газе и Северной Самарии; евреи пребывают в постоянном противоборстве друг с другом, от жары происходят сплошные пожары, а от машин и промышленности - загрязнение воздуха; в школах дети всё хуже читают и считают, зато показатели поножовщины ползут вверх.   Только посмейте после такой картины говорить об избранном народе!.. Единственное, что остается после таких новостей – громко вздохнуть и переключить телевизор на какую-нибудь мыльную оперу или репортаж с чемпионата Бангладеш по крикету. Говорить о другом Израиле становится как-то непристойно. Приходится только удивляться, как эта страна все ещё держится на плаву.    И всё же мне хотелось бы говорить вслух о втором Израиле – скрытом, но реальном.    О том Израиле, где 70% населения так или иначе участвуют в благотворительных акциях, а 17% посвещают этому по несколько часов каждую неделю (из данных ассоциации «Латет»); где желание молодёжи попасть в спецназ и боевые части приводит к тому, что в некоторых подразделениях армии на каждое свободное место приходится по несколько десятков кандидатов; ...