С 24 по 27 июля под Киевом, в санатории "Дюбек" прошел семинар «Сионизм в Украине: историческая и современная платформа», организованный Сионистской федерацией Украины. На семинаре были представители молодежных движений и организаций, существующих сегодня в Украине: "Магшимей Херут", "Бейтар", "Макаби", "Эш а-Тора", "А-Шомер а-Цаир", представители партии "Авода" в Украине. Был поставлен вопрос о создании молодежной конфедерации при сионистской федерации, поднимались актуальные вопросы, касающиеся всей еврейской молодежи в целом. Наше поколение отстоит достаточно далеко от поколения "отцов-основателей", создавших молодежные движения, продолжающие свою деятельность до сего дня. Хотелось бы, однако, на фоне прошедшего семинара вспомнить историю одного из наиболее значительных молодежных движений, созданного 80 лет назад, - движения "Бейтар". Всемирное молодежное сионистское движение "Бейтар" было основано в 1923 году в Риге еврейской молодежью, вдохнавленной статьями и работами Владимира (Зеева) Жаботинского. Жаботинский был одним из столпов сионизма, благодаря которому произошли глубокие изменения в национальном самосознании еврейского народа. С тех пор прошло уже много лет, и мало, к сожалению, осталось людей, которые помнят, чем был "Бейтар" тогда. Но и сегодня это одно из наиболее активных движений, имеющее свои отделения по всему миру, в том числе во многих городах Украины, Беларуси, Молдовы и России. ...

    -   Мне говорили, что заботиться о своем здоровье и в случае болезни обращаться к врачу – это заповедь Торы. Ведь, насколько мне известно, нельзя полагаться только на молитву и на чудеса. Но возникает вопрос – кого можно считать врачом? В какой степени можно, например, доверять альтернативной медицине? ...

«А теперь, Израиль, – чего Б-г, Всесильный твой, требует от тебя? Того только, чтобы трепетал ты перед Б-гом, Всесильным твоим, чтобы следовал всем путям Его, и чтобы любил Его, и чтобы служил Б-гу, Всесильному твоему, всем сердцем твоим и всей душой. Чтобы соблюдал заповеди Б-га и уставы Его, которые я заповедую тебе сегодня для твоего же блага» (Дварим, 10:12).  Сказано: «…Чего Б-г, Всесильный твой, требует от тебя? Того только, чтобы ты трепетал…» А дальше следует целый список повелений, для исполнения которых не хватит всей жизни человека: и следовать всем путям Его, и любить Его, и служить… Можно ли сказать «только», а затем взвалить на плечи человека тяжелый груз? Ответ простой: если есть трепет, человек не сможет жить без стремления быть подобным Творцу, исполнять заповеди, любить Его… И поэтому Всевышний просит только трепета – все остальное приходит само собой. Так что же такое трепет? В соответствии с книгой "Зоар", трепет – первая заповедь. В слове берешит («вначале») есть намек на заповедь, предшествующую всем остальным, и называется она «трепет перед Б-гом», потому что о трепете говорится как о начале всего: «Начало мудрости - трепет перед Богом» (Мишлей); «трепет перед Б-гом – начало сознания» (Тегилим). Введение к "Зоару" пишет: «Поскольку трепет – начало всего, он является воротами, через которые проходят, поднимаясь к вере». С точки зрения Торы, человек, не имеющий четкой веры в Б-га, не может исполнить заповеди – приказ Царя не может исполнить тот, кто не признает Его существования. Начав описание всех 613 заповедей Торы, Рамбам поставил на первое место «заповедь знать, что есть Первопричина, которая не зависит от всего, что сотворено, и, даже если все сотворенное исчезнет, она останется неизменной» (Сэфер а-Мода, 1). Человек, наблюдая за окружающим миром, должен прийти к выводу, что все имеет свою причину, а следовательно, есть и первопричина, благодаря которой возник мир. Таким образом, для Рамбама существование Творца – предмет знания, а вера требуется там, где начинается разговор о Его свойствах: о единстве, которому нет равного и подобного, о всемогуществе, о Его способности говорить с человеком и передать ему закон. Логика Рамбама понятна: простое знание о существовании Творца очевидно и предшествует заповеди веры. И поэтому вера в единство Творца и Его всемогущество предшествует всем остальным заповедям. Испытывать трепет перед Творцом, не ограниченным в Своих возможностях и непостижимым, по Рамбаму, – это четвертая заповедь Торы. Как же в таком случае "Зоар" называет «трепет» заповедью, предшествующей вере, и воротами, ведущими к ней? Перед кем трепещет тот, кто не верит? И что может привести к вере, если человек не обрел ее в детстве или не пришел к ней в результате логических выводов или жизненного опыта? Чтобы понять логику книги "Зоар", необходимо задаться вопросом: что же такое трепет с точки зрения мудрецов, составивших этот труд? Для книги "Зоар" трепет - это инстинкт, с которым рождается каждый человек. Прежде, чем ребенок осознает, что есть Творец, он уже живет с чувством, что есть Кто-то непостижимый, постоянно находящийся рядом с ним. Это живое ощущение души, являющейся частью Творца, приводит человека к вере в единство и всемогущество Б-га. Для "Зоара" заповедь трепетать – это повеление не препятствовать росту этого естественного чувства, а дать ему развиваться. Не подавляй естественное ощущение повсеместного присутствия Всевышнего – а все остальное придет само собой: и любовь к Нему, и стремление исполнять Его заповеди и приближаться к Нему, и желание быть похожим на Него во всем. «Сказал раби Ханина: Все в руках Небес, кроме трепета перед Небесами» (Брахот, 33б). То есть если не задавишь в себе естественное чувство, Творец поведет тебя по пути служения и приближения к Нему. А в близости к Б-гу – благо. Если кто-то утратит способность действовать, подчиняясь «инстинкту души», все его старания будут напрасны: хорошее и светлое не придет в мир, потому что трепет (живое ощущение Б-га) – начало всего. Без него нет начала. Заповеди перестают быть повелениями Творца в тот момент, когда они становятся привычными действиями, подражанием окружающим или предыдущим поколениям, даже если у человека есть вера в существование Творца. ...

  Творческая деятельность Израиля, выражающая сущностную сторону народа, как в области философии, так и в области решения жизненных проблем, а также концентрирующаяся на практической реализации важнейших идей, невозможна для евреев ни в одном другом месте, кроме как в Земле Израиля. И по мере проявления своей сущностной стороны в Земле Израиля еврейский народ постепенно отбрасывает все те качества, которые являются общими как для него, так и для народов мира. И в таком проявлении сущностной стороны еврейского народа и его устранения от всех тех свойств, которые создают общность с другими народами, заключено великое благо как для Израиля, так и для всего мира. Те же самые грехи, которые приводят к изгнанию, загрязняют источник раскрытия сущности народа, и он начинает источать поток нечистоты, как написано: "Мишкан Б-га осквернил..." Когда особый, присущий только еврейскому народу источник испорчен, основные жизненные силы начинают поступать к нему с менее глубоких и более внешних уровней, – с тех самых, где сконцентрированы потенциалы, дающие возможность сформировать общечеловеческие качества. И оттуда всегда черпаются силы в изгнании. А тем временем иссыхает Земля, и приходит в запустение, и ее пребывание в состоянии опустошенности искупает ее. (Так же, как Земля была наказана за грех Адама – лишена возможности давать силы человеку, так и Земля Израиля наказывается за грех народа Израиля – не может раскрыть потенциалы, присущие ей). Источник прекращает давать живительную влагу, а его воды постепенно отстаиваются. Тогда мыслительная деятельность еврейского народа и проявление его потенциалов реализуются в жизни через общий для всех народов канал, который действует в периоды рассеяния – канал, о котором сказано: "Как четыре стороны света, распространил Я вас". Это продолжается до тех пор, пока нечистые потоки, представляющие собой частные силы, присущие разным народам, не прекращаются и источник не возвращается в свое прежнее состояние чистоты. И тогда само изгнание – как явление и как понятие – становится совершенно отвратительным из-за того, что оно, утратив свое значение, превращается в нечто излишнее. И тогда общий свет со всей силой вновь пробивается через собственный, присущий только еврейскому народу источник, и в мире появляется сияние времен Машиаха, когда происходит собирание рассеянных и горькие рыдания Рахели, оплакивающей своих детей, становятся не такими горькими, так как возвращение детей утешает ее. Как сказано пророком Йермиягу: "Удержи свой голос от плача и глаза свои от слез, ибо есть награда за дела твои, - слово Б-га. - И вернутся они из земли врага, и есть надежда на то, что будут с тобой в конце времен". И также: "И вернутся дети в пределы свои". Создание условий для реализации уникальных и присущих только еврейскому народу сторон жизни раскрывает особый свет и рождает потоки блага. И по сравнению с живительной силой этих потоков то благо, которое является общим для всех народов, становится незначительным. Гигант среди гигантов – Авраам, открывший для народов мира возможность достижения этого блага, – получил от Всевышнего особое благословение, которое передалось только сынам Израиля, и оно начинает действовать благодаря возвращению народа в свои пределы. "И будешь ты благословением" (Берешит 12:2) – сказано Аврааму. Благословение "Щит Авраама" – первое в молитве, и нет более высокого благословения, чем то, которое было дано Аврааму и распространилось на весь еврейский народ. ...

    Время после 9 ава называют «семь недель утешения», так как семь суббот подряд читаются гафтарот (главы из книг пророков), в которых говорится о будущем исправленном мире, когда забудутся все беды и несчастья. Трудно представить себе, чтобы после всех пережитых трагедий наш народ мог обрести душевное спокойствие. Но Творец обещал нам, что произойдет это чудо — радость и веселье наполнят наши сердца. На неделе, когда читают главу "Ваэтханан"  читают строки из книги пророка Йешаяу: «Утешайте, утешайте народ Мой, — говорит Б-г ваш. — Говорите к сердцу Йерушалаима и возвещайте ему, что исполнен срок его, что прощена вина его, ибо принял он от руки Б-га вдвое за все грехи свои» (40:1-2).   Как бы ни разворачивались события и каковы бы ни были заслуги нашего народа — возможность освобождения, которое произойдет в установленное время, существует всегда. Мир, приближающийся к новому времени, похож на женщину, вынашивающую ребенка: роды могут произойти точно в срок, но может быть, что ребенок родится раньше времени и это будет неожиданностью.   Однако так или иначе женщина приведет в мир новую душу. На протяжении двух тысяч лет изгнания еврейский народ находился в униженном состоянии и был похож на прах земной, который топчут ногами, не обращая на это внимания, а в конце нашего пребывания среди народов мира произошла катастрофа — чудовищный ураган, который хотел стереть всех нас с лица земли. ...

     Поднимались ли евреи на Храмовую гору?      Многие источники упоминают, что Тит приказал сравнять с землей все стены Йерушалаима. Только три башни были оставлены целыми, чтобы все видели, какой неприступный город он одолел. Но в действительности ему не удалось даже частично претворить в жизнь свой замысел. Свидетельство тому — огромные камни Иродианской подпорной стены вокруг Храмовой горы, частично разрушенные топорами римских легионеров, бросивших свою работу в самом начале, так как она оказалась непосильной. ...

«Помни день, когда стоял ты перед Б-гом Вс-сильным твоим у (горы) Хорев...» (Дварим, 4:10). Не только знания Торы должны передаваться из поколения в поколение, но и память о том дне, когда она была дарована: ощущения и переживания, переполнившие людей, когда Всевышний говорил со всем народом и с каждым евреем в отдельности. «И узнай сегодня, и верни в свое сердце, что Б-г — Он Вс-сильный на небесах и выше и на земле и ниже...» У горы Синай каждый чувствовал сердцем, как Присутствие Всевышнего наполняет весь мир, так и при изучении Торы недостаточно повторять ее слова, а необходимо в каждом из поколений стремиться к тому, чтобы процесс изучения был похож на момент дарования: ощущение близости духовных миров должно рождаться всякий раз, когда человек соприкасается с Учением. Моше раскрывает секрет понятия «помни». Память — отпечаток прошлых событий в душе человека (а не только в его мыслях). Тора, передаваемая из поколения в поколение, усваивается и удерживается в памяти за счет чистоты души человека. Дурные желания и мысли, недостойные поступки наносят тяжелый удар по «отпечатку», оставленному во всех еврейских душах чудесами выхода из Египта и стояния у горы Синай. Если дурное становится постоянным и привычным для человека и он воспринимает свое поведение как должное и не испытывает стыда, это означает, что грязь проникла в глубину души. Представления такого человека о Всевышнем, о Его Присутствии, наполняющем мир, исказились. Память народа перестала быть его памятью. О нем сказано в Торе: «И отсечется душа его от народа его». Моше, обращаясь к людям, души которых хранят память о чудесах, произошедших в пустыне, говорит так, как будто все произошедшее постоянно стоит перед их глазами: «Глаза ваши видят то, что сделал Б-г с Бааль Пеором, ибо всякий человек, который пошел с Бааль Пеором, уничтожил его Б-г Вс-сильный из среды твоей. А вы, прикрепившиеся к Б-гу Вс-сильному вашему, живы вы все ныне» (Дварим, 4:3). Если бы поколение пустыни смогло передать в полной мере свои ощущения в момент дарования Торы всем последующим поколениям, картина дымящейся горы Синай стояла бы у нас перед глазами... Молитва Моше «И умолял я Б-га в то время, говоря: «Владыка Вс-сильный... Дай перейду я и посмотрю на эту землю добрую, которая за Иорданом, на эту гору прекрасную и на Леванон...» Но сказал мне Б-г: «Полно тебе, не говори Мне впредь об этом» (Дварим, 3:24,25). Многие люди сопереживают литературным героям, пытаются проникнуть в их психологию и понять движения души. Не стоит ли тому, кто стремится к высокой культуре, глубокому пониманию сути вещей и развитости чувств, обратиться, в первую очередь, к размышлению о тех великих личностях, чья судьба описана в Торе? Их переживания, радость и боль заслуживают самого пристального внимания. Однако не только те, кто увлечен литературой, но и многие из тех, кто проводит долгие часы за чтением Торы, часто обращают внимание исключительно на ход событий и оценивают правильность поведения людей, совершенно забывая, что они страдали и любили. Наверное это происходит из-за того, что наши праотцы, пророки и герои еврейского народа кажутся столь великими, что невозможно анализировать их поведение и чувства, исходя из распространенных представлений о психологии. И, действительно, к ним следует относиться с предельным уважением, однако невозможно отказаться от попытки представить себе их внутренний мир. Приоткрыв его для себя, мы получаем эмоциональный заряд необычной силы, помогающий развитию души и пониманию проблематики Торы. Представив себе Моше, который молится Всевышнему не о продлении жизни, а о том, чтобы увидеть хотя бы в последний день своего земного существования землю Израиля — «землю добрую», невозможно остаться равнодушным. Речь идет о человеке, который стоял на горе Синай, видел ангелов и престол Всевышнего, перед лицом которого прошел Б-г... Неужели есть еще что-то, чего он не видел? Земля Израиля! Какая же тайна и какая сила притяжения заключены в ней? Только перейти Иордан и взглянуть на нее — ради этого стоило вынести все, а без нескольких шагов по каменистой почве все тяготы и страдания в пустыне кажутся неоправданными. Более того, Моше знает, что он переходит в лучший мир, где нет горя и лишь благо Всевышнего наполняет душу. И все равно — несколько шагов по ту сторону Иордана более важны для него. Не несем ли и мы в себе такое же чувство: что все перипетии нашей жизни можно осмыслить и принять только в свете того, что наши ноги стоят на этой почве? Не представляется ли нам, что жизнь на Святой земле обладает собственной непреходящей ценностью, не сравнимой ни с чем и не зависящей ни от чего. Когда Моше обрел такую любовь к Земле? Ведь человека больше всего тянет к чему-то знакомому и родному, связанному с его воспоминаниями. Моше вырос во дворце фараона, и все дни юности его душа была переполнена любовью к своему народу и состраданием к его тяжелой участи. Угрызения совести из-за того, что он, против своей воли, оказался в стане жестоких угнетателей, не дает ему покоя. Это чувство прорывается в тот момент, когда он видит египтянина, избивающего еврея. Еще не успело созреть решение, а его рука сама, повинуясь накопленной ненависти к поработителям, нанесла смертельный удар. Но из-за доносчиков он вынужден бежать и сорок лет пасти скот в Мидьяне, у Итро. Из-за горького разочарования в собственном народе, в среде которого есть предатели, сорок лет его ничто не радует, и он ничем не интересуется. Разговор со Всевышним в пустыне, у горы Хорев, начинается только после того, как он хоть чем-то заинтересовался: «И увидел он: вот терновник горит огнем, но терновник не сгорает. И Моше сказал: «Пойду посмотрю на это великое явление, почему терновник горит и не сгорает». И увидел Б-г, что он свернул со своего пути, чтобы посмотреть, и возвал к нему Б-г из середины куста...» (Шмот, 3:2,4). Победив безразличие Моше, Всевышний начинает говорить с ним. И постепенно нежелание Моше возвращаться к людям, среди которых живут доносчики, сменяется стремлением освободить народ из рабства и прекратить его страдания. Совершив исход, Моше ведет сыновей Израиля к горе Синай, чтобы говорить с Б-гом. И они, прежде всего, хотят узнать Того, Кто вывел их из Египта, они не думают о земле, текущей молоком и медом. И это оказывается неугодным в глазах Всевышнего! Через год (из-за задержки у горы Синай после греха золотого тельца), достигнув границ земли Израиля, народ отказался войти в нее, и это вызвало Б-жественный гнев, который не угас, пока на протяжении сорока лет блуждания по пустыне не умерло все поколение, совершившее исход. Все можно простить, если есть любовь к Земле, и все оказывается бессмысленным, когда ее нет. Но разве не логично поставить на первое место не любовь к Земле, а любовь к Б-гу. Ответ на этот вопрос только один: «Любовь к Б-гу сливается с любовью к Земле, неотделима от нее, находит свое выражение только тогда, когда человек шагает по ней». Сказано в Талмуде: «У того, кто живет за пределами земли Израиля, как будто нет Б-га» (Ктубот, 112а). И Моше, который никогда не видел эту Землю и, выйдя из Египта, вместе с другими стремился к горе Синай, мог обрести любовь к Святой земле только в те моменты, когда он говорил с Творцом лицом к Лицу. И ему известно, что, поднявшись на гору Писга и перейдя в иной мир, он не приблизится ко Всевышнему так, как если бы он прошел четыре шага по Святой земле. «Сказал рабби Йоханан: «Всякий, кто прошел по этой земле четыре амы, может быть уверен, что он войдет в будущий мир» (Ктубот, 111а). «Вернитесь ко Мне, и Я вернусь к вам», — звал Всевышний через пророка Зхарью изгнанников, проживавших в Вавилоне. Так, значит, возвращение к Нему — это возвращение на Землю, проживание на которой — более высокая духовная ступень, чем стояние у горы Синай. Там, у горы Синай, человек был подавлен Б-жественным величием, и любовь, родившаяся в его сердце, смешана с трепетом, а в Земле Израиля, где Всевышний скрывает Себя, но в то же время и раскрывается в каждом цветке, в каждом плоде, в каждом дуновении ветра и даже в молчании камней под ногами, — человек обретает любовь к Творцу, описанную в Шир а-ширим: «Вставай, подруга моя, прекрасная моя, и ступай за мной. Ибо вот зима прошла, дождь миновал, удалился. Цветы показались на земле, время песни настало, и голос горлицы слышен в стране нашей» (2:11,12). Сказал рабби Акива: «Все книги пророков — святыня, а Песнь песней -Святая Святых». Моше поднимается на гору, с которой будет ему позволено посмотреть на Святую землю издалека. Он не сможет пройти по ней четыре шага... Но не потому, что он недостоин, а потому что мир не способен вместить его любовь к Творцу, сливающуюся в единое целое с любовью ко всему сотворенному. Сможет когда-нибудь в будущем, но не сейчас... ...

  Есть вопрос, который сопровождает хасидизм с первых дней его истории: «Что принесло это учение в еврейский мир?»    Вопрос непростой, пожалуй, даже коварный. Начни перечислять новые идеи — и хасидизм предстанет своего рода реформой.  ...

  Как известно, на 9 ава приходится немало трагичных событий еврейской истории. Однако грех, повлекший за собой тяжелые наказания для многих поколений, связан с первым из них: люди, посланные разведать Землю Кнаан, вернувшись из сорокадневного похода, убедили народ в том, что невозможно справиться с местными жителями и что, начав войну, они все погибнут. С наступлением 9 ава рыдания наполнили лагерь — народ отказался войти в Святую Землю. И за это был наказан сорокалетним блужданием по пустыне.    Комментаторы Торы обращают внимание на то, что разведчики вовсе не были трусливыми или порочными людьми. Напротив, ими двигало стремление к святости. Им не хотелось покидать пустыню, где с неба падает ман и облака славы защищают сыновей Израиля, позволяя всю энергию направить на постижение слов Торы. Как бы прекрасна ни была земля, обещанная праотцам, жизнь на ней заставит воевать, пахать, строить, оберегать построенное...    Именно эта ошибка в мировоззрении привела к тому, что целое поколение умерло в пустыне, а день возвращения разведчиков стал траурной датой еврейского календаря. Между тем, что произошло в далеком прошлом, и тем, что происходит в наши дни, есть общая черта: сегодня, как и тогда, определенная часть народа, ссылаясь на Тору и свое стремление к святости, заявляет, что евреи не имеют ни обязанности, ни возможности, ни даже права владеть Землей Израиля. ...

Чтение главы Дварим всегда приходится на субботу, предшествующую 9 Ава. Эта глава представляет собой поучение, с которым Моше обратился ко всему еврейскому народу: «И вот в сороковом году, в одиннадцатом месяце пятого дня говорил Моше сынам Израиля обо всем, что заповедал ему Б-г о них» (Дварим, 1:3). Эти слова произнесены великим руководителем еврейского народа за месяц до смерти — Моше умер седьмого адара, т.е. седьмого числа двенадцатого месяца. Тора добавляет, что Моше начал говорить только «после того, как он разбил Сихона, царя эморейского, который жил в Хешбоне, и Ога, царя башанского, который жил в Аштароте, в Эдрэи» (Дварим, 1:5). После победы над Сихоном и Огом никто не мог сказать, что Моше оказался неспособным ввести народ в Землю Израиля и потому не имеет права поучать народ, расположившийся лагерем в аравийских степях перед тем, как пересечь Иордан и начать войну с кнаанскими племенами. Разгром двух великих царей, преградивших путь в Землю Израиля, — начало ее завоевания. «Но разгневался на меня Б-г из-за вас...» (Дварим, 3:24) — и поэтому Моше не дано переступить границы Эрец Исраэль. Связь главы с постом 9 Ава очевидна: слова поучения строятся как рассказ о прошлых событиях, их цель — научить новое поколение на основе ошибок предыдущего. Прежде всего, в главе Дварим вскрывается главная проблема — отсутствие любви к Земле Израиля, приведшее к греху разведчиков (которые были отправлены во второй год после Исхода и вернулись в стан восьмого Ава, и народ, поверивший их словам, плакал вечером, когда уже наступило девятое число). Еще одна связь недельной главы с постом 9 Ава строится через слово «эйха» (Дварим, 1:12): «Эйха эса левада...» — «Как же мне одному нести тягости ваши?» — сказал Моше. У него опустились руки: не возвысить этот народ — все время возникают споры из-за ослов, буйволов, другого имущества... Можно ли научить их Торе, когда все интересы ограничиваются сугубо материальными делами? И через 890 лет после того, как сыновья Израиля совершили Исход, эхом прозвучало пророчество Йермиягу: «Эйха яшва вадад а-ир» — «Как одиноко стоит город... « Пророк оплакивал разрушение Йерушалаима (слова Плача Ирмеягу принято читать вечером 9 Ава). Этот город, «некогда многочисленный, — стал он, как вдова. Властитель народов, правитель над странами — стал данником. Плачет, рыдает ночью, и слеза на его щеке. Нет ему утешителя, все любившие его, все друзья его изменили ему...» Город, утративший своих обитателей, следовало бы сравнить с матерью, потерявшей детей, но у Ирмеягу срывается с уст сравнение с вдовой — Божественное Присутствие оставило Храм. Оно вернется в будущем, но с момента разрушения Йерушалаима сыны Израиля испытывают такую же горечь, как женщина, расставшаяся с мужем и утратившая надежду встретиться с ним вновь. Душа Ирмеягу связана с душой Моше и так же, как душа Моше, является общим, вбирающим в себя, как частности, души всего народа. И поэтому все происходящее происходит именно с ним: и боль, и кровь, и страдание, и унижение каждого — это его боль, страдание и унижение: «Я тот человек, который видел страдания от посоха гнева Его. Меня Он увел в темноту, а не к свету. Только на меня все обрушивается и обрушивается рука Его каждый день. Истрепал Он плоть мою и кожу, переломал кости мои... усадил, как мертвого...» Если бы Ирмеягу захотел, он мог бы сказать: «Все убитые и замученные — это я сам, и огонь, обрушившийся с небес на Храм, сжег мои кости изнутри». ...