Раши (рабби Шломо Ицхаки) - один из величайших комментаторов Писания и Талмуда и величайших еврейских мудрецов периода Ришоним. Раши родился в городе Труа в северной Франции приблизительно в 1040 году. Чувство восхищения, которое евреи Европы питали к Раши, породило вокруг него множество легенд, но нам известно очень немного фактов о его детстве. ...

С д-ром Арье Моргенштерном беседует Шмуэль Лерман Иерусалим 19-го века. Читателю, который перелистывает случайные книги и альбомы, Иерусалим тех времен представляется через призму зарисовок углем, изображающих стены Старого города, или фотографий, на которых видны убогие евреи, пробирающиеся по темным обшарпанным переулкам. Все это навевает мысли о загнивающем обществе, живущем за счет денег "халуки"[1]. Это впечатление не меняется и тогда, когда мы читаем о попытках выбраться из тесноты Старого города и основать новые жилые районы вне его стен. Сионизм? Он начался с Герцля или, на худой конец, с Ховевей Цион. Менахем-Мендл из Шклова? Йеошуа Ривлин? Йоэль-Моше Саломон? Погодите-погодите, Саломон? А, это тот самый, из песни про Петах-Тикву? Какое он имеет отношение к сионизму? ...

1. "Пусть он придет - но только я бы не хотел увидеть это" (Сангедрин, 98б) Мудрецы Торы, жившие в третьем веке новой эры, говорили, что они с нетерпением ждут прихода Машиаха, но при этом надеются уйти из жизни раньше, чем начнется освобождение еврейского народа от всех и всяческих поработителей. Причиной такого неожиданного желания (чтобы это было, но меня при этом не было) была боязнь тех страданий, которые предсказаны еще пророками, сумевшими заглянуть в будущее, в начало эпохи Машиаха. "Пусть он придет - но только я бы не хотел увидеть это", - так сказал Рава, живший в Персии. Ула, ходивший постоянно из Персии в Землю Израиля и обратно, и раби Йоханан, живший в Тверии, согласились с ним. И только рав Йосеф, товарищ Рава, сказал: "Пусть придет, и я готов сидеть в тени от горы навоза, которая останется от его осла" (Сангедрин, 98а). ...

 Одной из первых фраз, которую произносит ребёнок, едва научившись говорить, является фраза «я хочу». На протяжении всей  жизни у человека возникают те или иные  желания. Задача человека в том, чтобы суметь направить свои желания в верном направлении. Глава Ваикра, которую мы читаем на этой неделе, начинается с описания ола – жертвы, сжигаемой полностью. Человека нельзя заставить принести жертву – это действие должно быть добровольным. Мудрецы выводят это правило из слова лирцоно – «по воле своей» (Ваикра 1:3), которое в одном из возможных переводов звучит как «добровольно». Эта интерпретация основана на фрагменте из Гемары – из трактата «Бава Батра», где слово лирцоно объясняется как «я хочу». Однако с точки зрения лингвистики эту фразу тяжело понять, так как во всех других местах в Торе слово рацон означает «быть принятым благосклонно». Почему же в таком случае наши Мудрецы говорят, что слово «лирцоно» означает согласие человека принести жертву, если простое понимание слова лирцоно означает то, что жертвоприношение принимается Творцом? Самый простой ответ продиктован здравым смыслом: не может Всевышний с удовольствием принимать ту жертву, которую человек по-настоящему не хочет Ему принести. Жертва является средством выражения близости к Всевышнему и желания дальнейшего взаимодействия между евреем, приносящим жертву, и его Создателем. Для выполнения различных заповедей необходима различная степень мотивации. Все согласны с тем, что если должника заставляют вернуть ближнему деньги, он все равно выполняет заповедь, пусть даже на самом примитивном уровне. Если же человека в Песах силой заставили есть мацу – он выполняет заповедь только в рамках одного из двух мнений мудрецов, согласно которому «можно исполнять заповеди без настроя и концентрации» (Талмуд, Рош а-Шана 28а). Однако все согласны с тем, что жертву можно приносить только по желанию – с определенным духовным настроем и воодушевлением. Иначе никакого прока от жертвы не будет, и невозможно назвать ее «принесенной по воле Его» (см. 1-ю Книгу Шмуэля, 15:22). ...

   Названия недельных глав в Торе, как правило, содержат намёк на содержание всей главы или хотя бы первых стихов. Глава Ки Тиса  является одним из исключений, учитывая тот факт, что слово "тиса" может означать "прощать" (Берешит 4:13), "нести" (Берешит 37:25), "поднимать" (Берешит 40:30), "приносить клятву " (Шмот 20:7), "принимать" (Шмот 23:1), или "проводить перепись", как в нашей недельной главе. Речь здесь идет об обязанности каждого взрослого еврея – сдать полшекеля серебра на строительство оснований, поддерживающих шесты и стены Мишкана – переносного Храма, строительство которого продолжает обсуждаться в этом недельном разделе. Так объясняет это место комментатор Раши, цитируя Талмуд (Мегила 29б). Объясняя стих 3: "И вот что должен заплатить каждый… половину шекеля...", - Раши цитирует  Мидраш Танхума, который говорит, что Бог показал Моше монету из огня, говоря ему что "вот это" и есть то, что должен дать в ходе предстоящей переписи населения каждый взрослый мужчина. Комментируя Тору, Раши обычно старается исходить из простого понимания текста. Возникает вопрос: как этот комментарий Раши «по-простому» помогает нам понимать текст Торы?! Анонимный комментатор 19-го века задаёт вопрос: почему Всевышний показал Моше "огненную монету", а не обычную блестящую серебряную монету? Он же объясняет, что Всевышний не говорил Моше о монете, а описывал то настроение, которое должно сопровождать процесс передачи этой монеты в фонд Храма. Быть частью еврейского сообщества подразумевает собой намного больше, чем просто «платить взносы» в фонд общины. Когда человек удостаивается права быть «посчитанным», он должен, дав свою монету, спросить самого себя: какие обязательства накладывает на меня этот членский взнос? "Огненная монета" символизирует рвение, которое должно сопровождать выполнение заповедей – то есть тех задач, которые возложены на каждого из нас как члена еврейского сообщества. В современном мире примером «огненной монеты» может служить отношение к Израилю и репатриация в Эрец Исраэль. Алия требует настойчивости на пути к достижению цели, ясного представления о смысле миссии, чтобы присоединиться к тем, кто в наше время осуществляет выполнение еврейского предназначения и продвигается к строительству Храма. ...

...

 Чуть более сорока лет назад, в январе 1966 года, великий еврейский писатель Шмуэль-Йосеф а-Леви Чачкес (Агнон) получил Нобелевскую премию. Учитель и Писатель с большой буквы, он прожил непростую жизнь. Всем своим творчеством Агнон словно пытался объяснить миру, как следует  жить, чтобы не утопить себя в ненависти, боли, страхе и отчаянии. Он родился в небольшом городке Бучач, в Галиции (сегодня это Тернопольская область). В центральном парке Тернополя, на одной из главных аллей, среди портретов прочих знаменитостей – уроженцев этой земли – есть портрет еврейского нобелевского лауреата. В детстве Шмуэль Чачкес посещал хедер, в юности учил Талмуд под руководством отца. Впоследствии, в своей Нобелевской речи, он скажет о глубочайшем влиянии Талмуда на свое творчество. Агнон уже в ранней юности начал писать на идиш. До своего отъезда из Бучача в Землю Израиля в 1907 году он опубликовал около 70 произведений. Его самое крупное произведение этого периода на идиш – «Тойтн-танц», или «Танец мертвых», было опубликовано в 1911 году. После отъезда из Бучача Агнон больше на идиш уже никогда не писал. Его имя сегодня хорошо известно не только в Израиле. Все его крупные книги переведены и изданы на множестве языков. Тем не менее, архив писателя до сих пор насчитывает немалое количество неопубликованных записей и эссе. Агнон множество раз переписывал собственные рассказы, пытаясь довести их до совершенства и наполнить глубинным, иногда ему одному понятным смыслом. Он относился к литературе, как к Устной Торе, и каждое свое произведение старался превратить в притчу или мидраш. Исследователи его творчества пишут, что Шмуэль Агнон писал  «закодированным  языком», а каждый его рассказ – это особое послание  к  людям. В 1948 году, в разгар Войны за независимость, Агнон написал повесть «Эдо и Эйнам» в доме Гершома Шолема, специалиста по иудаике и исследователя Каббалы. В тот год Шолем уехал с супругой за границу. Рассказ начинается так: «Гергард Грайфенбах и его жена Герда, мои добрые друзья, уезжали из Святой Земли отдохнуть малость от ее тягот и посетить родных в странах  изгнания». Имена героев этой повести Агнона начинаются с буквы «Г» - «гимел», третьей по счету буквы еврейского алфавита, с которой начинается слово гашмиют - материя. Другие имена собственные в том же произведении - Эдо, Эйнам - начинаются на букву «алеф», с которой начинается Имя Всевышнего - Элоким... В символике Агнона буква «Г» была связана с материальным миром, а буква «Э» - с миром духовным. ...

   Сказал раби Йеошуа бен Леви: "В час, когда Моше поднялся на гору, ангелы-служители сказали Богу: "Владыка мира! Что делает среди нас рожденный женщиной?" Бог ответил: "Он пришел получить Тору". Они спросили: "И Ты собираешься дать созданиям из плоти и крови сокровище, которое было спрятано у Тебя еще до Сотворения Мира? Что есть человек, что Ты помнишь его, и сын человеческий, что Ты вспоминаешь о нем? Как величественно Имя Твое во всей земле! Ты, Который дал славу Свою на небесах!" (Псалмы 8:5,2). Бог сказал Моше: "Ответь им". Моисей сказал: "Я боюсь, что они обожгут меня своим дыханием". Бог сказал: «Держись за престол Славы Моей и отвечай...» Моше сказал: "Царь Вселенной, что написано в Торе, которую Ты дал мне? - "Я Господь, Бог твой, Который вывел тебя из земли Египетской" (Шемот 20:1). - Ангелы, вы разве спускались в Египет? Вы были под властью фараона? Почему Тора должна быть вашей? Дальше сказано: "Не будет у вас других богов". - Разве вы живете среди других народов, служащих идолам? "Не клянись Именем Господа попусту". - Разве вы даете клятвы? "Помни день Субботний, чтобы святить его". - Разве вы работаете, и для вас Шаббат отличается от будней?" "Почитай отца и мать". - Разве у вас есть родители? "Не убивай, не кради, не прелюбодействуй", - Разве в вас есть побуждение ко злу?! И ангелы согласились..." ...

"И вышел Яаков из Беер-Шевы и пошел в Харан" (Берешит, 28:10). Почему ему приходится проделывать в обратном направлении тот путь, которым пришел сюда его дед Авраам? Ответ, казалось бы, вполне ясный, мы видим в предыдущей главе. По наказу матери он бежит от гнева своего брата Эсава, чтобы пересидеть некоторое время у родственников матери; и по приказу отца он направляется туда, чтобы взять себе жену из дочерей Лавана. Но когда читаешь Тору, невозможно ограничиться знанием причин и следствий человеческих поступков. Надо стараться понять, во-первых, почему Небесное Управление утвердило к реализации именно такой ход событий, и, во-вторых, почему важно описать эти события в Торе. Полное понимание этого недоступно человеческому разуму и составляет как раз суть награды, ожидающей праведных в Грядущем мире. ...

Перед заключением союза с народом Израиля на Синае Всевышний обещает, что мы будем "царством коэнов и святым народом". На протяжении всей нашей последующей истории нам предстоит и строить это царство святого народа и проникать в смысл того, что это означает на деле. (Такая двойная задача как раз соответствует тому обязательству, которое мы приняли на себя: "сделаем и послушаем" – будем проникать в смысл Б-жественного замысла в процессе исполнения Его Воли). Уже во время пребывания в Пустыне закладываются основы тех систем, которые обеспечат претворение этого обещания в жизнь. Однако для того, чтобы сделать это настоящей реальностью, нужно выйти из "виртуальных" условий жизни в Пустыне и поселиться на нашей реальной Земле, изначально избранной для исполнения на ней этой задачи. Теперь, когда мы находимся на пороге входа в эту Землю, Тора даёт, наконец, в нашем разделе "Шофтим" заповеди, устанавливающие системы управления в народе Израиля. ...