О сверхъестественной силе башанского царя-гиганта ходили легенды. "Ог был высотою девять амот1, а тело его в обхвате достигало четырех амот" (Ялкут а-мехирей Амос, 2:9). Секрет этих необычных свойств в том, что он родился до потопа. Допотопный человек?.. Но ведь Всевышний "стер все существующее, которое на поверхности земли: от человека до скотины, от пресмыкающихся и до птиц небесных, и были стерты с земли, и остался только Ноах и те, что с ним в ковчеге" (Берешит, 7:23). Согласно правилам комментирования Торы, слово ах ("только") лишнее, поскольку достаточно было сказать "остался Ноах" (а не "остался только Ноах"). Любое неоправданное усиление воспринимается как ослабление силы утверждения. Следовательно, в этом предложении содержится намек на то, что кроме Ноаха и всех тех, кому было позволено войти в ковчег, остался кто-то еще - не "только Ноах". ...

     Рав Исер-Залман Мельцер рассказывал, как он учился бороться с ленью у своего учителя – знаменитого рава Йосеф-Йозеля Горовица, известного еврейскому миру как «Старец из Новардока», одного из лидеров движения Мусар - этического направления в иудаизме.    Когда в Новардок приезжал какой-нибудь известный человек, перед равом Горовицем нередко вставал вопрос: поспешить нанести визит гостю первым или не тревожить его и дождаться, пока тот сам придет выразить свое почтение? Чтобы исключить лень как фактор при принятии решения, Старец одевался и доходил до того постоялого двора, где остановился гость. Тогда, остановившись перед дверью, он еще раз взвешивал, кто к кому должен прийти первым согласно неписанному раввинскому этикету. Так он был уверен, что не поступает высокомерно из-за своей лени.    «Я постоянно пользуюсь в жизни этим патентом учителя», - говорил рав Мельцер. «Если кто-то приносит ко мне свою книгу по Торе и просит написать рекомендательное письмо, я немедленно беру книгу, читаю ее и пишу рекомендацию. Затем, когда рекомендация написана, я задаю себе вопрос – отдавать ли ее автору книги? Так я могу быть уверен, что мое решение не зависит от лени и я не обижу человека незаслуженно».      Дома праведных людей зачастую отражают их отношение к жизни. Однажды богатая еврейка из Америки, известная своей любовью к дорогим вещам, приехала в Радин, чтобы встретиться со знаменитым Хафец-Хаимом – раби Исраэль-Меиром а-Коэном, основателем и главой Радинской йешивы. ...

   Йегуда Шломо Алкалай родился в 1798 году в городе Сараево (Босния). Он провел детство в Иерусалиме, в так называемом «Старом поселении», где обучался у нескольких раввинов. Там же рав Алкалай увлекся учением Каббалы – тайной еврейской мудрости. В 1825 году рав Алкалай стал раввином города Семлина (Земун) – тогдашней столицы Сербии. В то время сербы, как и многие другие балканские народы, под впечатлением войны за независимость в Греции жили идеей национального возрождения и бунта против владычества Османской империи. Балканы превратились в бурлящий котел. Анализ происходящих событий привел рава Алкалая к убеждению: настало время и еврейскому народу возродить своё национальное движение. В 1834 году рав Алкалай издал буклет «Шма, Исраэль» («Слушай, Израиль»), посвященный идее еврейской политической независимости и теме Земли Израиля. В своем очерке он писал о создании еврейского поселения в Палестине как о вехе на пути к мессианскому избавлению. В то время подобная идея не просто была оригинальной – многие евреи восприняли ее как еретическую, считая что Машиах и избавление могут прийти только чудесным образом. Говоря о «естественном приходе избавления», рав Алкалай опирался на положения Мидраша и Агады, согласно которым «Машиах, сын Йосефа» (предшественник «Машиаха, сына Давида») в конце дней должен повести евреев на войну во имя Всевышнего против Магога (в роли Магога он видел мусульманских захватчиков Палестины) и освободить Землю Израиля от иностранного владычества. ...

… Я видел, что евреи носят разные кипы. Не могли бы вы объяснить, почему?       Кипа – это обязательный головной убор для еврея. Как и любая другая одежда, она должна отвечать правилам скромности и человеческого достоинства. Других рамок закон не устанавливает. ...

   В 20-м веке был заново открыт способ получения тхелет – голубого красителя, о котором говорится в Торе. ...

  Окончание Начало см. здесь Талмуд особое внимание уделяет времени и по-особому к нему относится. Несколько раз на страницах трактата Санэдрин упоминается фраза из пророка Йешаягу: "Вовремя, но поспешу". Наверно, поэтому у тезки пророка, Реб Ишия (полное имя - Йешаягу), который был часовщиком, весь дом был увешан часами разных размеров, моделей и времен (дай ему Б-г до ста двадцати). Они показывали одно и то же время, но тикали вразнобой и на все лады. Неизвестно, знал ли Реб Ишия Талмуд, но вел он себя в полном соответствии с описанным в нем законом. В субботу запрещается играть на музыкальных инструментах и даже выстукивать мелодии ложкой по стакану, можно только хлопать в ладоши. Отбивать такт ногами многие авторитеты тоже запрещают. Поэтому в субботу Реб Ишия пускался в пляс, а из-под его подметок при этом сыпались настоящие мелодии. Ведь если ноги поют, им не запретишь – они не голова и не руки! Когда он пел, то вместо слов чаще всего раздавалось: "Ай-я-яй". Сначала многие думали, что это просто крик - то ли радости, то ли отчаяния, но потом все поняли, что это самое прямое и непосредственное обращение к Б-гу. Когда Реб Ишия рассказывал истории из жизни евреев, часы, несмотря на то, что они продолжали идти и правильно указывали время, все разом отставали на несколько столетий. «Один еврей прочитал, что если не говорить сорок дней ничего лишнего – представляете, совсем ничего лишнего – то откроются тебе великие тайны. И вот он не разговаривал сорок дней, и ничего ему не открылось. Тогда пошел он к Баал Шем Тову. Тот спрашивает его: «Ну хорошо, лишнего ты не говорил – а Тору ты читал вслух?» – «Читал», – отвечает еврей. – «А псалмы?» – «Читал». – «А молитвы?» – «Читал». – «Ну, значит, это все были лишние для тебя слова». ...

   Все дни своей жизни мудрец и праведник Хони А-Меагель раздумывал над словами псалма:  «Песнь восхождений» Когда возвращал Б-г пленных Циона, были мы как во сне».  И не мог понять их, и не давало это ему покоя: семьдесят лет вавилонского плена представились им сном! И сказал Хони: может ли кто-либо проспать семьдесят лет, не просыпаясь (ведь человек видит сон, только когда спит)? ...

На протяжении как минимум 1500 лет евреи посвящали значительную часть своего времени изучению и анализу шестидесяти трактатов Талмуда. Талмуд сформировал образ мышления народа, ментальность, обычаи, поговорки и даже шутки. А что делать? Шутить на протяжении долгой истории тоже приходилось. И не один раз. В Талмуде почти все споры остаются "нерешенными", неопытному читателю трудно понять, кто прав. Бесконечный диалог Мудрецов переходит с темы на тему, при этом о диаметрально противоположных мнениях говорится: "И то, и другое - слова Б-га живого" (трактат Эрувин). Еврей предпочитал никогда не расставлять точек над "и", или, говоря точнее, "дагешей в букве йод". Вполне "конкретная" действительность была ужасной – так почему было не добавить к ней немного неопределенности? В известном старом анекдоте рассказывается о раввине, к которому пришли двое решить спор. Один говорил, что родившийся теленок принадлежит ему, так как корова его. Выслушав этого еврея, раввин сказал, что он прав. Но когда второй объяснил, что он одолжил корову и она родила у него во дворе, раввин глубоко вздохнул и произнес: "Ты тоже прав". Тут не выдержала жена раввина, которая находилась в той же комнате. "Хаим!" - обратилась она к мужу. "Или этот прав, или этот прав. Что же у тебя получается, что оба правы?!" Раввин печально посмотрел на жену и сказал: "И ты права, Рохеле!.." Тем не менее неопределенность мнений в Талмуде никогда не освобождала евреев от обязанности самоотверженно исполнять заповеди, храня свой союз с Б-гом. Мой московский знакомый реб Авром, старый мастер, делавший ключи, работал в маленькой будке на рынке. Ходил он на деревянном костыле, любил выпить и часто жаловался, что в магазине вся водка прокисла. Иногда он пил вместе с соседом-милиционером. И вот как-то в выходной день заходит сосед-милиционер (судя по всему, чтобы предложить выпить), а у реб Аврома в комнате на столе человек лежит. Живой, правда, но вокруг следы крови, и старики-евреи стоят и выкрикивают что-то на непонятном (милиционеру) языке. Любой нормальный человек сообразил бы, что просто только что сделали обрезание. Мама с папой на восьмой день не позаботились, а ребенок подрос немножко и на двадцать пятом году сообразил, что как-то неудобно перед самим собой и перед Всевышним ходить необрезанным. Но милиционер несообразительный был и научного атеизма не изучал, видимо. Поэтому он прямо так в лоб и спросил:"Что это у вас здесь такое?" "Религия у нас такая", – спокойно ответил ему реб Авром, протирая окровавленные хирургические инструменты. И ничего. Обошлось... ...

 Однажды Вижницкий Ребе, рабби Менахем-Мендл Хабер, пришел в дом еврейского банкира. «Ваш приход - такая честь для меня! Чем могу служить?» - суетился польщенный визитом банкир. Но Ребе хранил молчание и глядел в окно. Банкир смутился. «Ребе, я могу чем-то Вам помочь?» Но Ребе так и не проронил ни слова. Просидев в кресле 10 минут, он поднялся из кресла и вышел на улицу. Сбитый с толку банкир догнал реб Менахем-Мендла на улице. «Ребе, я прошу Вас, скажите, зачем Вы приходили?» «Я приходил выполнить заповедь: не говорить человеку того, что он не готов услышать», - отвечал Ребе. Банкир не унимался: «Откуда вы знаете, что я не готов услышать? Только скажите, о чем речь!» «Хорошо, - сказал Ребе. - Одна бедная вдова заложила свой дом в вашем банке, и завтра его должны конфисковать. Я хотел просить Вас простить ее долг». «Ребе, это невозможно! Банк - мой бизнес, и есть правила банковского дела...» «Вот видите, уважаемый!» - перебил Ребе. «Спасибо, что помогли мне исполнить заповедь». Через минуту банкир снова догнал Ребе. «Ребе, войдите в мое положение! Если я буду всем прощать долги...» «Друг мой, все понятно!» - и Ребе удалился.    Назавтра банкир простил вдове ее долг. А реб Менахем-Мендл преподал нам урок: как помочь человеку услышать то, что он слышать не готов ...

 Согласно галахе - еврейскому закону - еврею, живущему в Стране Израиля, запрещено выезжать за её пределы.    РаМБаМ (Маймонид) пишет в своём труде «Мишне Тора» (Законы Царей, 5:9): «Запрещено выезжать навсегда за пределы Земли Израиля. Однако,  ввиду трёх причин разрешается выезд на время: чтобы изучать Тору, жениться и ради спасения от преследований неевреев, а затем обязан вернуться...». И добавляет там же, в пункте 12: «Пусть всегда живёт человек в Земле Израиля - даже в городе, где большинство жителей неевреи, но не живёт за пределами Земли - даже в городе, где большинство жителей евреи, поскольку всякий выезжающий из Земли Израиля подобен идолопоклоннику...».    Этот закон, как мы видим, запрещает покидать Страну навсегда, но говорит о нескольких исключениях.  Наши мудрецы, благословенна их память, утверждают, что выезжать для изучения Торы можно лишь в том случае, если такой возможности нет в Стране Израиля. ...