Традиция семьи Яакова В главе Шмот впервые появляется понятие "народ": "И встал новый царь над Египтом, который не знал Йосефа. И сказал народу своему: "Вот, народ сыновей Израиля многочисленнее и сильнее нас. Давайте перехитрим его, чтобы он не увеличивался, а ведь случись война, и присоединится он к ненавистникам нашим. И будет воевать с нами, и уйдет из земли" И поставили над ним управителей работами, чтобы мучить его тяготами, и построил он города-хранилища фараону Питом и Рамсес" (Шмот, 1:8-11). ...

 В современной украинской школе, где учатся не только украинские и русские дети, но также дети евреев, в отличие от еврейских школ ученики практически лишены такого предмета, как русская литература. Уже более десяти лет в Украине творчество русскоязычных писателей изучается в разделе «Зарубежная литература». На заре становления украинской демократии в киевских школах (и не только киевских) «боролись» с русским языком. Всем известно, что в результате этой активной борьбы русский язык многие забыли, пишут с ошибками, говорят на непонятной смеси украинского с русским, а украинский, увы, так и не выучили. В одной из средних школ, которая была до 1991 года русской, а затем стала украинской, директор школы строго велел учительнице младших классов убрать из кабинета русские книжки. Учительница в слезах уговаривала «пристроить» куда-нибудь книги В. Бианки, А.Чарушина, К. Паустовского, С. Маршака, Э. Багрицкого и многих других прозаиков и поэтов, чтобы книги не пропали, а у нее не было бы неприятностей. Евреи - люди, как известно, мудрые и борьбу с русским языком в своих школах не вели и не ведут. В еврейских школах, помимо иврита, с первого класса учат русский язык и читают детям Корнея Чуковского и Самуила Яковлевича Маршака, хотя последнего нет в программе украинской общеобразовательной школы. Но не этой темы я хотела коснуться. Мне хочется, чтобы вы просто вспомнили о таком потрясающем детском поэте, стихи которого нам читали наши мамы и папы: про «Глупого мышонка», про «Человека рассеянного с улицы Бассейной», про «Усатого-полосатого» и многое-многое другое, чего нельзя стереть из памяти никакими сменами правительств и политических курсов. Самуил Яковлевич Маршак родился в Москве в 1887 году. Раннее детство провел под Воронежем. Он получил традиционное еврейское образование, с детства читал на иврите. Его отец, работая всего лишь на должности техника, прививал любовь Самуила к книгам, воспитывал в нем особый интерес к поэзии. Маршак учился в Петербурге в гимназии, но по состоянию здоровья вынужден был прервать занятия. В Петербургский университет Маршак принят не был по причине «политической неблагонадежности», поэтому в 1912 году он уезжает в Англию, где поступает в Лондонский университет на факультет искусств. Все знают, что лучшими, блистательными переводами «Венка сонетов» В. Шекспира мы обязаны Самуилу Яковлевичу. ...

  Вопрос - ехать в Израиль или не ехать - на протяжении существования этого государства, можно сказать, стал сродни шекспировскому "быть или не быть". Для евреев, проживающих на постсоветском пространстве, он остается актуальным и по сей день. Массовая эмиграция евреев из Советского союза, начиная с конца семидесятых и по сегодняшний день, активное освоение Израиля современной алией дает основание думать, что вопрос для большинства "ехать или не ехать" не был праздным. Во второй половине восьмидесятых - начале девяностых я жила в Киеве, откуда происходил массовый отъезд евреев Украины. Я прекрасно помню колоссальные очереди под посольством Израиля, а также очереди "счастливчиков" под посольствами США и Австралии и других экономически развитых стран, включая Германию. У каждого соискателя билет в более благополучную жизнь был свой. Люди продавали квартиры (это было неслыханно трудно в то время), оставляли вещи, картины, престарелых родственников и любимых собак. Я помню, как мама моей близкой подруги Мина Марковна, раздираемая приступами удушья (у нее была астма) заказывала клетку для своей крохотной болонки Чапы. А собачку ей давно советовали кому-нибудь подарить врачи из-за этой самой астмы. Но Чапа в убийственно тяжелой клетке полетела-таки в Израиль. Люди обсуждали варианты, молодые ссорились с родителями, маленькие дети почти не учились в школах, а сидели в прямом смысле на "чемоданах", покуда родители бегали за очередными справками и бумагами. Моя же история была прозаической и весьма заурядной. Поскольку в Украине необходимо было официальное разрешение родителей на отъезд даже совершеннолетних детей, то, получив в 1990 году вызов из Израиля, мы не получили согласия родителей мужа на выезд. В Украине жизнь шла своим чередом. Евреи уезжали. Проводы стали банальным мероприятием. Первые письма и звонки оттуда еще были волнительными и трогательными, а потом все стало стираться, затушевываться и даже перестало болеть. У каждого человека свой собственный ответ на этот вопрос. Моральные обязательства у каждого свои и бремя этих обязательств разное. Я вспоминаю трагическую историю моих друзей. Обычная интеллигентная еврейская семья: родители и двое взрослых детей. Дима и Нина, мои ровесники, брат и сестра, уехали одновременно, оставив родителей в Украине. Дима поступил в ешиву. Его выбор родители не поддержали. Жизнерадостная Нина, веселая и энергичная, поступила в Иерусалимский университет, где продолжала образование. В письмах часто жаловалась родителям, что плохо переносит здешнюю жару. Родители, Зина Григорьева и Михаил Моисеевич, не собирались никуда уезжать. Но все произошло неожиданно и страшно. Красавица Нина внезапно скончалась во время лабораторных занятий в университете. Патологоанатомический диагноз звучал так: "Внезапная смерть. Острая коронарная недостаточность". Безутешные родители, похоронив Нину, через полгода после ее смерти уехали в Израиль. Вопрос - ехать или не ехать - у каждого носит личностный характер. Нет такой еврейской семьи в бывшем СССР, где вопрос отъезда решался бы легко, как если бы это была командировка. Кто-то прошел через "казематы" для отказников, кто-то "проскочил" без особых колебаний и сомнений. Раздираемые опасениями за будущую жизнь своих детей, изуверившиеся в перспективах своей нации в независимой Украине, евреи уезжали и, собственно, правильно делали. Атеистическая в своем большинстве алия начала девяностых отличается от сегодняшних потенциальных эмигрантов. Потенциальные эмигранты сегодня - очень разная публика. Многие из них стали благополучными в материальном отношении людьми, многие до сих пор не знают, куда себя пристроить. У многих остаются проблемы, завязанные в такой клубок, для распутывания которого потребуется целая жизнь. Как правило, люди неопределившиеся так и будут себе задавать до конца жизни один и тот же вопрос. Но правомочен ли он для еврея? Я обыкновенный обыватель и ответить за вас не смогу. "И придет день, когда Иерусалим станет нашим, а у меня еще будут силы работать, то первое, что я сделаю, это очищу тебя, Иерусалим"- писал Теодор Герцль. - "Все, что не свято, я уберу прочь, построю дома для работников вне стен" - продолжает он. И слова его звучат пророческой молитвой для евреев. Идите в "страну, текущую молоком и медом", оставьте сомнения. Нет у нас с вами другой земли и не будет. Мой племянник, который уехал три года назад в Израиль, заканчивает учебу в одной из ортодоксальных ешив. Этой осенью к нему приехала его бабушка, моя родная тетя. "Как можно жить без специальности?" - вопрошала она трагическим тоном. Пробыв там ровно месяц и вернувшись в Россию, она три недели оплакивала несчастную судьбу молодого религиозного еврея, своего внука, назвав его занятия полным бредом, при этом абсолютно счастливая оттого, что ее внук живет в Израиле, а не в России. Бывает и так. В киевской еврейской школе, где учится моя маленькая дочка, есть дети, чьи родители вернулись из Израиля, хотя эти дети родились уже там. Я спрашиваю у маленькой Наоми: "Почему вы приехали в Киев?" Пятилетняя девочка на не очень уверенном русском языке, сообщила мне: "У папы нет работы в Израиле и ему не с кем поговорить". Я вспоминаю еще один эпизод из прошлого. Мои знакомые, очень милые, люди уезжали осенью 1993 года в Израиль. Практически раз в неделю на протяжении полугода они просили меня купить барометр. Диалог начинался так: "Галя, когда Вы едете?" Я бормотала что-то мрачное в ответ похожее на "когда рак свистнет". Тогда знакомая говорила следующее: "Если Вы, Галя, делаете такую глупость и никуда не едете, то купите у нас барометр. В Киеве частые перепады атмосферного давления, и Вам определенно будет нужен барометр. У нас совершенно точный и новый барометр". Я, к сожалению, его так и не купила, о чем теперь жалею. Но история с барометром навела меня на мысль о том, что он таки нужен каждому еврею, чтобы не пропустить момент, и действительно, в процессе сборов, его можно продать кому-то из остающихся. Вопрос - ехать или не ехать - из серии "вопросы в лоб". Каждый решает его для себя сам и смотрит на свой внутренний барометр, на то, что показывает он вам сегодня. Когда-то Зеев Жаботинский сказал следующее: "Никто на свете не поддержит твою борьбу за твою свободу. Верь только в себя, сосчитай свои силы, измерь свою волю и тогда или иди за нами, или - да свершится над тобой судьба побежденных." Он умер в Нью-Йорке в 1940 году. "Я хочу быть похороненным там, где застигнет меня смерть. Мои останки будут перевезены в Эрец Исраэль только по решению правительства будущего еврейского государства". Желание Жаботинского было исполнено. Мраморное надгробие со словами "Зеев Жаботинский" стоит в Иерусалиме на горе Герцеля. Можно попасть на Землю обетованную после смерти, а можно трудиться на ней, для ее же блага в расцвете творческих сил. Главное - чтобы выбор этот был осознанным. ...

  В последние лет этак десять современными гебраистами и активистами еврейского движения настойчиво и последовательно изучаются и приводятся в порядок еврейские кладбища. В Украине, благо, их еще достаточно много. Не все мацейвы вросли еще в землю, не все буквы на них опустились в песок. Кое-что еще можно прочитать и даже обнаружить даты. Могилы трехсотлетней давности, чудом не оскверненные при разнообразных режимах, еще зовут пытливых ученых и восхищают фотографов, этнографов, художников. Местные председатели существующих иудейских общин во всех областях Украины ухаживают за этими каменными документами еврейской цивилизации и удивляются, что еврейские кладбища сегодня значительно опрятнее христианских. Если этот факт расценивать как достижение, то оно, несомненно, присутствует. Я кладбища не любила никогда, хоть там «крупнее и слаще земляника», как писала Марина Цветаева. Однако эта тема меня взволновала после того, как в руках оказалась книга Бориса Акунина под названием «Кладбищенские истории». В ней он поведал читателям о своих экскурсиях по нескольким наиболее известным кладбищам мира, и в том числе по Масличной горе. Последний очерк из его книги называется «Умер-Шмумер, или нестрашная смерть». Борис Акунин бродил по кладбищам, оказывается, дабы разобраться в природе смерти или приблизиться к ее постижению. А далее цитата: «Стало быть, стоишь на западном склоне Масличной горы, обращенном к Храмовому холму. Город Иерусалим притягивает взгляд, и рассматривать кладбище, ради которого тащился за тридевять земель, совсем не хочется. Кладбище тебе сильно не нравится. Оно и не предназначено для того, чтобы нравиться». Далее Б. Акунин делает вывод: «Смотреть тут не на что, трудно представить себе зрелище более унылое и безжизненное, чем эта сухая земля, кучи мусора и плоские камни». А далее, недоумевает Б.Акунин, «...за время, миновавшее с 1967 года, никто не позаботился убрать следы разгрома». ...

   Главный герой последних недельных глав Торы – Йосеф. Так уж получилось, что родители назвали меня в честь моего дедушки Иосифом. Я еще не знал тогда, что имя имеет большое значение для человека и, если оно заимствовано у одного из героев прошлого, события жизни далекого предка, описанные в Торе, невольно переносятся в твою судьбу.   Конечно, с тобой происходит то же, что и с ним, не точь в точь, но что-то очень похожее. Более того, многие черты его характера проявляются у тебя. Итак, история моей жизни с самого начала разворачивалась под звездой Йосефа, младшего сына, «ребенка старости» Яакова. Так же и мои родители любили меня. Эта любовь даже в зрелые годы сообщала мне ощущение надежности - словно в рубашке родился. Йосеф был похож на Яакова. И, когда у меня появилось желание «прочитать себя», я стал вглядываться в то, что произошло с Яаковом. И получилось, что история с зароком – союзом, который заключил Яаков с Всевышним по пути на чужбину, была потом в точности переписана в мою жизнь. ...

Если Вам не трудно, подскажите мне, существуют ли какие либо законы, определяющие право на отпуск, и правила, описывающие, как его следует проводить, если ты уже живешь на святой Земле? Женя Гурский, Израиль                         Отвечает рав Азриэль Ариэль: ...

   Перед тем, как взять билет на автобус «Киев - Глухов», я пыталась проговорить для себя цель своей поездки. В истории Холокоста все листы написаны кровью, искалеченными судьбами, страхом евреев и молчанием советской власти, всячески избегавшей этой темы. Но и сегодня, несмотря на массу публикаций в еврейских изданиях, точка поставлена быть не может. Осень в этом году в Украине на удивление теплая. ...

Я вернулась с экскурсии по Шомрону и Иудее, и друзья забросали меня вопросами: <Ну как? Что видела?> И я растерялась. Я не знала, что ответить. Недавно мне подарили картину. На переднем плане дерево, сзади облака. Ни особой композицией, ни необычными цветами картина не поражала, но почему я не могла оторвать от неё взгляда? Потом я поняла. Картина изображала дух. Я даже определила, какую из сфирот по каббалистической терминологии она изображает! Так же случилось и сейчас. Я за почти 13 лет видела много красивых мест в Израиле. И восход на Мацаде, и закат на Средиземном море. Буйную растительность Голлан и сумерки Эйлата. Изумительные краски на берегу озера Кинерет, не говоря уже о моей любимой пустыне. Так что удивить меня красотой было трудно, тем более что это не была весна, когда всё ярко-зеленое. Нам очень повезло с погодой! Солнечно, но не жарко! Горы, камни, солнце, чистый воздух и: дух. Дух Израиля! Вот, что мы почувствовали! Сначала мы ехали и видели как будто будничный указатель <Дорога праотцев>. А экскурсовод рассказывал, как шёл этой дорогой праотец Авраам(!). Перемещаться когда-то евреи вынуждены были по дорогам, которые располагались достаточно высоко для безопасности, но и не слишком высоко, чтобы было не так утомительно. Знакомство с этими местами началось с удивительной маленькой экскурсии, которую провёл нам сам рав Зеев Мешков! Мы ещё помнили его лекцию в Сукке в поселении Бейт-Ятир! Тогда он мне показался пророком, я ловила каждое его слово, а, вернувшись домой, я расшифровала запись на кассете и потом ещё долго <переваривала> всё сказанное им в тот день. А сейчас он выглядел, как перспективный научный работник (ну мало ли кто носит бороду и кипу!). Мы стояли на холме, а он нам показывал современный Бейтар и место, где находился тот самый древний. И в памяти всплывало читанное раннее о том, как Бар Кохба не послушался совета раби Акива, доверился самаритянам, принявшим когда-то иудейство, а они, зная о тайном подкопе под крепостной стеной, окружавшей Бейтар, предали его. Так бесславно закончилось восстание человека, претендовавшего на роль Машиаха! Сам рав живёт неподалёку, в Неве Даниэль. Вспомнился его рассказ, помещённый на сайте www.midrasha.net (с этого же сайта и фото). Когда-то, живя в Москве, находясь в отказе, они не могли ответить на письмо семьи из Ванкувера. <:А в первое утро в Неве Даниэль раздался стук в дверь - на пороге стояла женщина с пирогом в руках. Представившись и поздравив нас с приездом, она протянула клочок бумаги моей жене, на котором был записан адрес, и спросила, не знаем ли мы этих людей. Это был наш московский адрес: На пороге стояла Эстер (из Ванкувера). Ее семья переехала за три месяца до нас... Наши караваны оказались рядом, и дома мы также построили на соседних участках. Такое бывает только в Израиле. Святая Земля объединяет всех>. И ещё вспомнились строчки из этого же рассказа: <Неве Даниэль: казался настолько родным, что не оставалось сомнений: две тысячи лет назад здесь построили свои дома наши предки, и их привязанность к этому месту передалась через генный код>. Рав развеял сомнения многих рассказом о том как выкупалась эта земля Сохнутом, и какие потери понёс Сохнут после отдачи земель. Люди узнали, что он является представителем национально-религиозного лагеря, т.е. тех людей, которые считают своим долгом заселять землю Израиля, служить в армии, работать, но вместе с тем соблюдать заповеди, традиции, изучать, а точнее жить по Торе! Мне показалось, что люди, с восторгом слушавшие его, начали менять свои взгляды, начали понимать, что движет этими людьми, начинающими жить здесь в караванах. Тут посыпались вопросы: <А к какой партии вы принадлежите?> - Рав смеётся: <Ни к какой>. - <А за кого голосуете?> Рав опять смеётся: <Каждый раз ошибаюсь>. Но от бывших советских людей так просто не отделаешься: <А убеждения какой партии вы разделяете?> Тут рав погрустнел, т.к. чувствовалось, что он сам хотел бы найти ответ на этот вопрос: Но вскоре мы с ним расстались: его ждали свои дела, а мы должны были ехать дальше. Нас приняла молодая восторженная экскурсовод, влюблённая в свой край и мечтающая поселиться здесь со своим будущим мужем. Мы поднимались от одной высотки к другой. Стал понятен смысл слов, столь часто повторяющихся по радио и телевидению, <Гиват> (высота), <Швут> (память в данном случае). Многие поселения основаны в память о людях, когда-то погибших в тогда ещё редких терактах. Слушали рассказы о том, как застраивались эти высоты, как, заселив 20 караванов, открывали новый форпост на соседнем холме. Таким образом, мы как бы обозначаем нашу территорию. Поселенцы объяснили нам, что издавна евреи вынуждены были селиться на высокой местности, так легче было защищаться от нападения врагов. Как счастливы эти люди жить на своей земле, в самом центре Израиля! Самим строить дома, самим прокладывать дороги, самим обрабатывать землю. А потом мы познакомились с замечательной молодой женщиной, приехавшей когда-то из Ташкента. В Израиле она вышла замуж за человека, приехавшего из Йемена. Она развенчала бытующий среди нас обывателей миф о бесплатных домах, которые получают здесь поселенцы. С чувством юмора рассказала, что, т.к. её пятеро детей очень худенькие, то они хорошо помещаются в двух спальнях и салоне. Она работает воспитательницей в детском саду, муж ездит на работу в Иерусалим. Нам показали небольшой документальный фильм, также не поражающий какими-то кинематографическими открытиями, но в нём было столько света, радости, тепла, искренности, что на душе стало спокойно от силы духа, исходившей от этих людей. Мы успели зажечь в синагоге в Шило шестую ханукальную свечу. В этот день ощущение чуда было особенно сильное! Мы так увлеклись всеми рассказами, что раскопки в Шило, которые так хотели посмотреть с утра, разглядывали уже в виде холма в темноте. Но чудно звучали в темноте слова экскурсовода о том, что мы стоим на том месте, где когда-то проходили евреи, предводительствуемые Йеhошуа, что именно здесь в Шило находился когда-то Мишкан (переносной Ковчег завета). Вот так получилось, что, не видя ни одного древнего камешка, мы, тем не менее, почувствовали, что находимся на Земле своих предков! ...

Ничего нет, но Кто-то есть "Вначале сотворил Всесильный небо и землю..." "Вначале" - в самом начале. До этого ничего не было. Как это не было ничего? Не было ничего, но был Кто-то. Кто-то единый и нематериальный. И Он сотворил материю. В таком понимании этого первого стиха Торы заключено отличие нашей веры от любой другой. Ни один народ не мог представить себе творение, появившееся из ничего. Совсем из ничего. ...

.  Я тогда служил на пограничной заставе, расположенной на египетской границе, в районе горы Хариф – Ницана. Пограничная застава маленькая, скорее наблюдательный пункт с персоналом в 4 человека. Главная задача – ведение наблюдения за районом границы, включая египетскую погранзаставу и ооновский пункт рядом с ними. У меня была мощная подзорная труба с разрешающей способностью в 3 километра. Было смешно и жалко смотреть, как раз в день везли египтянам на грузовике цистерну из которой все время выплескивалась вода. Мы, конечно, пользовались водопроводом. Египетские пограничники на КПП выпрашивали хлеб у своих израильских визави. ...