Игаль появился в йешиве "Махон Меир" осенью 1999 года. Тогда ему было восемнадцать, и сразу было видно, что это мальчик из интеллигентной семьи. Я тогда преподавал в общем классе йешивы и на отделении для русскоговорящих, и у меня сразу же возник конфликт с ним. Дело в том, что Игаль на уроках читал книги, а мне это казалось неприемлемым: ведь войти в атмосферу Торы, овладеть ее языком и понятиями, когда у тебя за спиной лишь жизнь в атеистической среде развалившегося Советского Союза, - не так-то просто. Нужно стараться ловить каждое слово, учиться мыслить иными категориями, вырабатывать новые жизненные ценности, - а тут кто-то пытается продолжать прежнюю жизнь и, отключившись от урока Торы, читает свои книжки! Зачем же ему тогда йешива?! Может быть, не стоит терять времени?         Но оказалось, что все не так страшно, и мы быстро подружились. Игаль по молодости решил, что все знает, поскольку закончил еврейскую школу в Харькове, и не сразу разобрался, что "Махон Меир" - это ворота в израильскую жизнь, в религиозное общество, в среду тех людей, которых называют "вязаные кипы". "Вязаные кипы" - это те, кто, соблюдая закон Торы, учится, работает, воюет, заселяет территории, женится, рожает по пять-шесть, а то и больше детей, воспитывая их всесторонне развитыми евреями. И он захотел стать таким же.     Мы с Игалем часами сидели за комментариями к Торе и Талмуду. Он проявлял незаурядные способности и быстро продвигался. Благодаря учебе в ульпане (занятия проходили прямо в йешиве во второй половине дня), иврит Игаля основательно улучшился, и ему нужно было перейти в более продвинутую группу. Эта маленькая группа размещалась на крохотном застекленном балконе, и зимой было холодно. ...

...

БОЛЬ УТРАТЫ ...

...

3 хешвана (25 октября) этого года «Мидраша Ционит» и Иерусалимский клуб политической песни «Зимрат а-Арец» совместно провели мемориальный вечер, посвященный израильскому поэту и барду Александру Алону (1953 - 1985). Вечер-концерт прошел в Центре наследия Менахема Бегина, в великолепном зале в самом сердце Иерусалима – напротив Старого Города. Задача перед организаторами стояла непростая. Если бы вечер был посвящен автору, знакомому всем, вроде Высоцкого или Окуджавы, - достаточно было бы просто петь те песни, которые хорошо знакомы с детства и любимы «людьми нашего культурного пространства». Однако имя Саши Алона даже в Израиле известно лишь узкому кругу «посвященных». Еврейский парень из Москвы, который оставил дом, семью, учебу – и взошел в Землю Израиля в 1972 году, призвался в армию, стал кадровым военным на флоте, пережил Войну Йом-Кипура и воспел ее в десятках стихотворений, положенных и не положенных на музыку, - он погиб в Нью-Йорке в 1985 году от рук вооруженных грабителей, не оставив после себя ни изданных книг, ни записанных альбомов… Только в конце 90-х годов, по крупицам, его литературный и музыкальный архив был собран энтузиастами, его старыми друзьями и поклонниками на трех континентах – в Москве, в Нью-Йорке, в Израиле. И стало очевидно – это был замечательный поэт, и что не менее важно – человек с уникальной гражданской совестью и еврейской душой. В 2005 году «Мидраша» наконец-то издала диск, на котором зазвучали вновь голос Алона и его пронзительные стихи. Диск так и называется – «20 лет спустя». 20 лет – это целое поколение. Поколение сменилось, а тексты песен и стихов Саши Алона так и остались актуальными, как будто они были написаны вчера, на исходе «второй ливанской»:   ...

.                                                   Интродукция. (Историческая справка.) ...

Еврейский предприниматель Зерах Барнет любил Цион и Йерушалаим. Все свои дни он трудился не покладая рук, и никакие трудности не заставили его отказаться от реализации поставленной цели – ради той Земли, которую он любил всеми фибрами души. Зерах Барнет получил еврейское образование в хедере и нескольких йешивах. Начинал он в знаменитой йешиве «Слободка» (Каунас), а затем перешел в йешиву рава Хаима Кройзера – раввина, который всю жизнь мечтал взойти в Землю Израиля и посеял эту мечту также и в сердцах своих учеников. В 1865 году в йешиву, где учился Зерах, приехал зажиточный купец из Лондона по имени Ицхак а-Коэн Литовский, который предложил Зераху жениться на его дочери. Зерах, который планировал уехать в Палестину, долго колебался, и только по совету и после долгих уговоров своего рава согласился на эту помолвку. Раввин дал ему благословение на то, чтобы он преуспел в Лондоне и собрал достаточно денег, чтобы обосноваться в Святой Земле. Окрыленный этим благословением, Барнет отправился в Лондон. Два года он прожил в доме своего тестя, занимаясь Торой. Параллельно Зерах изучил профессию меховщика, открыл фабрику меховых изделий и весьма преуспел в делах. Однако идея заселения Земли Израиля не покидала его ни на минуту, и в Лондоне он создал «Общество освоения Эрец-Исраэль». ...

  «Полиция разрешила к публикации имена 8 из 9 погибших от рук террориста-смертника в Тель-Авиве в понедельник, 17 апреля».    «Житель Гиватаима, 60-летний Виктор Эрез, прогуливался в праздничный день с внуками по Тель-Авиву. В момент взрыва он закрыл собой мальчиков». ...

...

Евреи-ветераны… Память немедленно подсовывает расхожий образ: ордена и медали (или полоски колодок), памятные знаки, нашивки, мемуары о сражениях и походах… Все так – да не так. …Моего отца, Абрама Разгона, советская власть "одарила" по полной программе: он был исключен из вуза как родственник "врагов народа", затем сам отправился отбывать срок в лагеря Дальнего Востока. Потом государство решило, что раз он молодой и здоровый, то вполне может защищать его на фронте – и бросило в мясорубку первых недель Отечественной войны. На фронте он не прятался по тылам. Несколько раз был ранен. Один из них – тяжело: восемнадцать осколков вонзились в бедро. Семнадцать полевые хирурги выковыряли, один остался. Сегодня он лежит вместе с останками моего отца в иерусалимской земле, на кладбище Масличной горы. Он никогда не вспоминал бои да битвы. Он неустанно возвращался к тому, что на войне человек должен оставаться человеком. И к тому, как именно это можно сделать. ...