...

Первого августа 1941 года Умань была занята немцами. После того, как были завершены мобилизация и эвакуация, в городе продолжали оставаться более 15 тысяч евреев. ...Утром 21 сентября 1941 года всех евреев собирают на работу, в процессе работы они узнают, что часть этих людей погнали яму копать. Более тысячи людей бросают в погреба, и до утра все они были задушены. Другие евреи, попавшиеся в тюрьму, посидели до вечера. Вечером пришли зрители смотреть на этих жалких людей, которых заставляли танцевать и петь. Конечно, не по собственному желанию танцевали евреи: их заставляли, и при этом же били, избивали до смерти. Когда люди просили пулю, им такого удовольствия предоставить не хотели, самое лучшее для развлечения было убивать прикладом. К утру был приказ женщин с детьми выпустить, а мужчин убивать. Несколько дней подряд продолжался погром, где большей частью убивали мужчин. До первого октября все евреи должны были переселиться на старый базар, то есть жить все на одной улице для того, чтобы легче было собирать их и уничтожать. Несмотря на то, что был установлен срок для переселения, украинская полиция нападала и не давала переносить свое имущество, требуя немедленного ухода с квартиры. В этом погроме с целью грабежа активное участие брали больше 50 процентов украинцев города Умань. Меня встретила обыкновенная женщина, которая раздевала, забирала одежду и вместе с тем заявила: "Вот еще одна жидовка, забирайте ее, а то из-за них жить невозможно". Сижу в одном украинском доме, где я пряталась, приходит соседский мальчик, сыночек полицая, и рассказывает об успехах своей матери, сколько вещей она набрала, и при выходе он говорит: "Мама достала себе только зимнее пальто, но она говорит, что как только будут еще раз бить жидов, она себе достанет и летнее пальто". Еврейскому народу бежать некуда было и бежать нельзя было, кругом нас были германские фашисты, а также украинская полиция. Многие представители Умани помогали немцам разыскивать и уничтожать евреев. Украинцы, которые старались скрывать еврея, были уничтожены... ...

  Несколько недель назад в распоряжение Института Жаботинского в Тель-Авиве попало предсмертное письмо Дова Грюнера, казненного в Акко британскими властями. Внимательное изучение этого письма, случайно найденного в архиве Сары Хайхман, бойца организации «ЭЦеЛь» и супруги одного из командиров этой организации – Аарона Хайхмана, вызвало серьезные сомнения в подлинности знаменитого завещания, которое приписывается Дову Грюнеру и было отправлено из британских застенков его командиру Менахему Бегину. Впрочем, расследование, проведенное журналистом Шимоном Коэном в Институте Жаботинского, заставило увидеть картину в ином свете... Последее письмо Грюнера находилось в личном архиве Сары Хайхман-Гартман, скончавшейся около месяца назад. Сын Сары, Гиора, нашел письмо и передал его в Институт Жаботинского. При внимательном изучении письма в нем был обнаружен ряд грамматических ошибок. Газета «Га-Арец» представила эти ошибки как доказательство того, что вовсе не Грюнер писал письмо Менахему Бегину, так как знаменитое письмо Бегину написано на высоком литературном иврите, с использованием множества аллегорий: ...

На днях в Кракове по случаю 60-летия освобождения узников Освенцима побывали делегации десятков стран мира, в т.ч. президенты Украины, России и Израиля. В этот холодный снежный день мы скорбели по жертвам Холокоста. Память об одном из самых страшных концлагерей неизгладима. Сегодня Освенцим сохранен, как исторический памятник в том же виде, каким он был 60 лет назад. За шестьдесят лет произошли глобальные исторические события. Рухнули тоталитарные системы власти, закончил свое существование СССР, объединилась Германия. Государство Израиль стало одним из самых высокоразвитых и уважаемых государств не только на Ближнем Востоке, но и во все мире. Существованием и процветанием Израиля мы доказали миру свою жизнестойкость, умение ничего не бояться и стремление идти вперед. На вопрос <Как могут евреи верить в Б-га после Холокоста?> мы отвечаем миру своим единством, возрождением еврейской жизни во всех сферах, стремлением к собственной идентификации, возвращением к иудаизму. Эмиль Факенгейм в своей книге <Возврат евреев в историю> призывает нас <записать в каждой клетке своей память о Холокосте, чтобы не стерлась она с лица земли. Быть евреями сегодня, жить в соответствии с законами Торы, не ассимилироваться - это значит не дать Гитлеру одержать <посмертную победу> над нашим народом>, - говорит он. Мы побеждаем свое отчаяние после Освенцима. В наших семьях в Шабат зажигаются свечи, мы поем еврейские песни и учим Тору вместе с детьми. Души праведников, сожженных в газовых камерах и зверски замученных в концентрационных лагерях, погибших на полях сражений, смотрят на нас и знают, что делаем мы сегодня. И мы не имеем права их предавать. К сожалению, современная статистика такова, что более 40% европейцев ничего не слышали о Холокосте и не знают об этом наиболее варварском в истории цивилизации явлении (социологическое исследование службы Би-Би-Си, Великобритания, 2004г.). Год назад президент Всемирного Еврейского конгресса Эдгар Бронфман предупреждал о росте антисемитизма в Европе. Исторический анализ Холокоста привел Европу к закономерному выводу, что не только Германия, ставшая фатальным исполнителем величайшего преступления в мире, участвовала в Холокосте. Современные откровения <нейтральной> Швейцарии о том, что в их банках хранились ценности, награбленные у евреев- также признание своей хоть и косвенной, но причастности к геноциду. Сегодня многие говорят о душевной усталости от Холокоста и таким образом прячутся за свое нежелание помнить. Но за этим нежеланием может стоять полная атрофия восприятия массового истребления евреев. Европа несет прямую ответственность и выполняет непосредственные обязательства перед жертвами нацистских преступлений. К сожалению, моральное состояние мирового сообщества после Второй мировой войны не раз приводило к ощущению, что Холокост волнует только самих евреев. На самом деле Холокост - чудовищный вызов человечеству и является предостережением всей мировой цивилизации, а значит, не изгладится из памяти не только евреев. В школах Украины изучают историю Холокоста. Существуют различные модели преподавания этих уроков. Возникают дискуссии по поводу: <Может ли еврей быть объективным и беспристрастным в раскрытии этой темы?> Отвечу сразу - нет, не может. Объективность и беспристрастность - суть наукообразных методов, а наша история залита отнюдь не чернилами. Она тонула в крови более чем шести миллионов жертв. Не требуйте от нас беспристрастности. Сегодня Освенцим - это не только история шестидесятелетней давности и место наказания отпрыска британской королевской фамилии. Это своего рода институт Совести, где люди любой национальности и вероисповедания должны учиться толерантности, терпимости, состраданию и гуманизму. Что касается вечной риторики с антисемитами, то тем, кто считает Холокост исключительно еврейской темой, могу лишь посоветоватовать посетить Освенцим, пусть даже на шестьдесят первый год его освобождения и даже на сотый. А мы будем писать и говорить об этом всегда, даже если кто-то очень устал от болезненных тем. ...

Двухчасовая лекция Дова Конторера была похожа на творческий анализ и поиск той идеи, которая привела к созданию еврейского государства шестьдесят лет назад и сегодня продолжает поддерживать его существование.  Дов привел примеры государств, созданных вопреки естественным условиям благодаря воле людей, движимых определенной идеей, и их распад из-за "остывания ядра" (людей, верящих в то, что они делают). Израиль, по его словам, относится к таким же государствам, в настоящее время переживает свой кризис, и сможет выстоять только в том случае, если в народе окажется достаточное число людей, остающихся верными вечным еврейским идеалам.   При этом, воплощение еврейской идеи за пределами Земли Израиля, если смотреть с точки зрения исторической перспективы, невозможно. В качестве доказательства Дов привел статистику демографической динамики, свидетельствующую о постоянном увеличении общин в Израиле и снижении их числа за границей. На настоящий момент можно полагать, что большинство евреев проживает в Израиле. На вопрос в чем же заключается "идея", приведшая к созданию государства Израиль, Дов ответил: "В бытие еврея, как еврея". Есть определенная миссия у еврейского народа, но даже, если не говорить о ней, реализация еврейских потенциалов во всех сферах человеческой деятельности важна для нас и для всего мира, и она возможна только в своем независимом государстве. И вот это-то воплощение еврейских потенциалов в жизнь встречает сопротивление "мирового сообщества".     И антисемитизм перешел в наше время в новую плоскость: если раньше удар был направлен на частного человека, то теперь волна ненависти обращена против еврейского государства. ...

    В советском лагере заключенному позволено иметь «пять книг, изданных в СССР». В этой лаконичной формулировке сконцентрирована вся подлость советского режима вообще и лагерного - в частности. Только пять. Чтобы слишком умным не был, а то еще «инакомыслие в головах заведется». Как говорили наши следователи: «Ишь, книжек начитались».    Но ограничение «пять книг и ни одной больше» - это еще не все. Обратите внимание на уточнение «изданных в СССР». И, кажется, что сама инструкция лукаво улыбается, глядя на тебя: разбежались мол, сразу подумали, что выберете себе сейчас хоть и пяток книжечек, а все же по душе, чего-нибудь такого буржуазно-вольнодумного. А мы признаем только наш Гослитиздат, благонадежный, проверенный. И, поскольку Тора и книги пророков советской властью не издавались, держать их зэку было запрещено, а нарушение запрета считалось тяжким преступлением. Как-то мне на зону прислали из Англии Танах (Тора, Пророки и Писания).   Мои английские друзья сделали максимум для того, чтобы книга попала мне в руки. Для этой цели они нашли в Лондоне какой-то «Институт выяснения истины», а на внутренней обложке подписали всех лидеров христианского мира – епископа Кентерберийского, например. Чуть не самого Папу Римского. Эдакое психологическое воздействие – непонятно как, а вдруг сработает. Не помогло. Узнал я о получение ТаНаХа только из акта «опера» (хранили законность: бумажку об изъятии предъявили!). В акте говорилось о том, что книга возвращена отправителю «как антисоветская по содержанию». Мои глубокомысленные доводы о том, что ТаНаХ появился на свет за тысячи лет до В.И.Ленина, не были встречены с пониманием. ...

   Я не случайно вынес ивритское слово в заголовок своего рассказа: он посвящен основному понятию еврейской традиции, не похожему ни на один из терминов, используемых вне еврейской культуры. Его невозможно перевести на русский язык, как ни копайся в словарях. «Битахон ба-Ашем» - уверенность в постоянной, никогда не оставляющей тебя, помощи Б-га. Но это только одна сторона. Другая составляющая «Битахон ба-Ашем» – это внутренняя убежденность еврея в том, что в жизни далеко не все зависит от твоей сообразительности, умения, ловкости и физической силы. Есть Тот, Кто ведет тебя куда-то к великой цели, которую тебе трудно охватить своим умом. И Он любит тебя. И помогает. И спасает. А если ставит перед испытаниями – то только тебе на благо.    Жить с таким чувством и ориентироваться на него в самых разных ситуациях простому человеку не так-то просто. Ну и как же ведет себя в жизни тот, у кого и в самом деле есть «Битахон ба-Ашем»– уверенность в том, что Б-г поможет? В разных случаях такой человек поступает по-разному. Как говорят в Израиле, «это зависит» - т. е. не существует единого рецепта. Иногда чрезмерное старание может нанести только вред. Не старайся доделать все до конца сам. Лучше оставь Ему поле деятельности, и Он довершит начатую тобой работу.   Иногда – наоборот: нужно браться за невозможное дело и, полностью отдаваясь ему, добиваться своего, не обращая внимания ни на какие препятствия на пути к намеченной цели. Но при этом, верить, что когда ты уже сделал все, что только зависит от тебя, и твои силы на исходе, – Он обязательно спасет и укажет путь. А бывает - попадаешь в совершенно безвыходную ситуацию. И тут спасти может только «Битахон ба-Ашем» (вера в то, что Он все ведет к лучшему). И спасает. И еще много всего скрывается за этим коротким словосочетанием -«Битахон ба-Ашем». ...

Со времён царя Давида Иерусалим являлся политическим и религиозным центром еврейского народа, и после того, как евреи были изгнаны со своей земли, именно он стал религиозным символом народа - евреи всего мира в своих молитвах говорили о возвращении в Сион. В словах "ибо из Сиона выйдет Тора" отразилась важность Иерусалима как духовного центра еврейского народа. Одновременно город являлся и национальным символом. В конце девятнадцатого века большинство населения Иерусалима составляли евреи, которые проживали в Старом городе. Но 19 000 человек не могли разместиться на столь ограниченной территории, и поэтому, в то время как число евреев в Иерусалиме в целом увеличивалось, еврейское население Старого города постоянно сокращалось. Массовый <исход> населения начался в начале двадцатого века и продолжался до Войны за независимость 1948 г. Если в 1880 г. в пределах Старого города проживало 19 000 евреев и 2 000 - за его пределами, то уже к 1931 г. количество еврейских жителей Старого города снизилось до 5 500 человек по сравнению с 48 500 в Новом городе. В начале Войны за независимость число евреев в Старом городе не превышало 2 000 человек. Те, кто был в состоянии, оставили его, а финансовую поддержку тем, кто остался и нуждался, теперь оказывал Новый город (См. таблицу). К началу нового века, еврейский квартал Старого города занимал 120 дунамов (120 000 квадратных метров), однако к 1948 его площадь сократилась вдвое. Следствием возрождения сионизма стала религиозная алия (<восхождение>) в Иерусалим. Однако у пионеров второй алии не было однозначного мнения о Иерусалиме. С одной стороны, город символизировал для них период независимости во времена царствования Давида и Шломо, но, c другой стороны, социалисты презирали "старый ишув" (жителей) Иерусалима и хотели создать новый тип еврея, возделывающего землю своими руками. (Например, когда Еврейский национальный фонд столкнулся с проблемой выбора места покупки земли: в Иерусалиме или в долине Изреэль, - выбрали долину Изреэль.)  Берл Каценельсон, лидер Трудовой партии, совершил свой первый визит в Иерусалим только спустя девять лет после прибытия в Палестину. Амос Элон в своей книге "Иерусалим - город зеркал" пишет: <Давид Бен Гурион, будущий первый премьер-министр Израиля, который прибыл в Палестину в 1906 году и на протяжении следующего десятилетия провел (главным образом, пешком) экспедиции-исследования всей страны: от Галилеи до юга, кажется, избегает Иерусалима почти преднамеренно. В его столь красноречивых дневниках трудно найти хотя бы одно слово о Иерусалиме. Подобно большинству первопроходцев своего поколения, Бен Гурион больше интересовался строительством нового социалистического общества, несущего свободу и мужчинам и женщинам, чем проблемами национальных символов>. "Сионисты-первопроходцы, - пишет историк того периода Анита Шапиро, - считали проявление сентиментального чувства к Иерусалиму <естественной реакцией>, обусловленной историческим значением места. С другой стороны, ЭЦЕЛЬ (Иргун цваи леуми - национальная военная организация) был глубоко связан с Иерусалимом и воспринимал его как сердце страны и людей, а Старый город - как сердцевину сердца. Во время арабских бунтов 1936-1939 гг. его члены организовали <отряды защитников стен>, в задачу которых входила оборона еврейского квартала от арабских банд и обеспечение возможности молиться у Западной стены. Поэт Ури Цви Гринберг написал тогда: <Те, кто управляет Старым городом, будут управлять и всей страной>. Согласно решению ООН от 29 ноября 1947 г., Иерусалим должен был стать экстерриториальным городом, контролируемым международными силами. Не было никаких сомнений, что арабы воспримут это решение только как постановление о лишении евреев прав на Иерусалим и попытаются захватить город. Возникла потребность в усилении обороноспособности Старого города, необходимом для предотвращения нападений арабов. Чтобы избежать провокаций, защитникам еврейского квартала был отдан строгий приказ не открывать огонь ни при каких обстоятельствах, за исключением случаев прямой опасности для жизни. 3 декабря 1947 г. у Яффских ворот подвергся нападению автобус, следовавший в сторону еврейского квартала. Один человек был убит, и восемь - ранены. Сил, находившихся в еврейском квартале, было совершенно не достаточно для его удержания. Существовала острая потребность в подкреплении. Раананом, командиром ЭЦЕЛЬ в Иерусалиме, было принято решение, что одно из подразделений моего гарнизона будет послано в Старый город. Выбор пал на подразделение, которым командовал Амнон (Йоэль Фридлер), прибывший недавно в Иерусалим из Гиватаима. Я познакомился с Амноном в Рамат-Гане, где мы оба были слушателями на офицерских курсах. 10 декабря он был назначен командующим ЭЦЕЛЬ в еврейском квартале. В это же время, Агана послала туда два взвода под командованием Исраэля Фунта. Бойцы отрядов подкрепления приняли первый бой сразу же в день прибытия. Утром арабы ворвались в еврейский квартал, перестрелка между нападавшими и защитниками длилась примерно 7 часов и закончилась, когда был убит командир арабов. Британская армия входит в Старый город После этого инцидента британские власти решили послать в Старый город свои части. Два их взвода расположились между евреями и арабами. В процессе этих передислокаций некоторые позиции, которые занимали евреи, были захвачены арабами. Англичане сразу же заявили, что против стороны, которая откроет огонь, будет применена сила. В еврейском квартале начались поиски и конфискация оружия. Трудно сказать, почему размежевание носило столь односторонний характер. Можно предположить, что активность еврейского подполья была непонятна англичанам и оскорбляла их имперские амбиции. Британцы хотели максимально уменьшить еврейское влияние в Старом городе. Время от времени они проводили аресты и тщательно проверяли задержанных ими людей. Тех, кто оказывался постоянным жителем еврейского квартала, освобождали, тех же, кто приехал из Нового города, задерживали. В конце концов, им удалось арестовать Амнона. Но, по счастью, вместе с ним был задержан и Иеуда (Ицхак Ааронов), который являлся постоянным жителем. Иеуда заявил, что он и Амнон - братья. Спустя несколько дней британцы, убежденные в том, что Амнон и Иеуда действительно являются братьями, освободили их обоих. Затишье в Старом городе было кратковременным; и уже в январе 1948 г. арабы атаковали и взорвали блокпост. Англичане наблюдали за этими действиями и сохраняли нейтралитет. Спустя несколько дней на дороге, ведущей от Мёртвого моря в Иерусалим, был атакован еврейский конвой. Защитники еврейского квартала, находившиеся на посту <Мацот>, открыли огонь по нападавшим. В те годы, когда в еврейском квартале проживало большое число евреев и он занимал большую территорию, там располагалась больница <Бикур холим>. Но как только евреи начали уезжать, территория квартала сократилась, и больница оказалась вне его пределов - попасть в нее можно было только пройдя через арабов. В результате перевозка работников значительно затруднилась. Агана (<Оборона> - отряды обороны, позже преобразованные в Армию обороны Израиля) решила эвакуировать здание и переместить всех больных на территорию еврейского квартала. Эвакуация была запланирована на 20 января 1948 г. Англичане должны были отвечать за безопасность, и поэтому группа бойцов (и среди них - несколько человек из ЭЦЕЛЬ), присутствовавшая при эвакуации, была разоружена. Внезапно вооруженный араб открыл огонь по евреям, а британские солдаты спокойно наблюдали за происходящим. Четыре человека, включая Амнона, были ранены. Троим из них удалось достичь безопасного места, но Амнон остался лежать на земле. К тому времени, когда англичане забрали его в больницу, он уже потерял много крови и умер несколько часов спустя. Я потерял доброго друга и товарища. На следующий день после смерти Амнона, я отправился выразить свои соболезнования его сестре, которая проживала в квартале Шаарей цедек. Была холодная дождливая ночь и я, покидая дом по внешней лестнице, поскользнулся и упал, повредив при падении правую руку. Проведя бессонную ночь, на следующее утро я пошел к доктору Трою (известному иерусалимскому хирургу-ортопеду, оказывавшему помощь раненым бойцам-подпольщикам), Он определил перелом и наложил на мою руку гипс. Я вернулся в свою комнату и начал готовиться к новой ситуации. Я нашел специальный способ одевания и раздевания, но одна задача - завязывание шнурков - оказалась для меня невыполнимой. Чая, хозяйка квартиры, в которой я снимал комнату, тут же, не задавая лишних вопросов, предложила мне помощь. Но ее муж поинтересовался, во время какой из военных операций я был ранен. Я рассказал ему всю правду, но рассказ не вызвал его доверия. Очень быстро я обнаружил, что ни один человек не был готов поверить в то, что такой молодой человек, как я, мог сломать себе руку. У меня не было иного выбора, кроме как <признаться> в том, что я был ранен. Не имея возможности обучать своих солдат правилам обращения с оружием, я получил назначение на административную работу по связям с нашим подразделением в Старом городе, которым командовал Гидеон, ветеран войны и авторитетная внушавшая доверие личность. Mалка Гринберг-Натансон описала первый день Иссера в Старом городе: <Утром того дня мама послала меня что-то купить. Выйдя из дома, я увидела одетого в костюм человека, который стоял в конце переулка Он был голубоглазым блондином с короткой стрижкой солдата британской армии. Я была уверена, что это был англичанин, присланный шпионить за вооруженными силами в квартале. Несмотря на свое поручения, я побежала в штаб ЭЦЕЛЬ, чтобы предупредить своих друзей об "англичанине", который ходит вокруг. К моему изумлению, я увидел, что этот самый "англичанин" сидел в комнате офицеров, и прежде, чем я вымолвила слово, один из товарищей представил его: <Это наш новый командир". В Старом городе, Гидеон встретил Авраама Гальперина, который также был назначен командующим еврейского квартала, но уже не ЭЦЕЛем, а Аганой. Гальперин был прирожденный руководитель, и ему доверяли все окружающие. Он внёс дисциплину в ряды Аганы, а также создал органы, которые занимались проблемами гражданского населения. После реорганизации отрядов Аганы Гальперин набрал резервистов из числа гражданского населения и занялся их обучением. 3 марта он был удален из Старого города англичанами, недовольными его действиями. Перед отъездом он передал командование Моше Роснаку. В первые месяцы 1948 г. Были отмечены острыми разногласиями между Аганой и ЭЦЕЛЬ. Но благодаря инициативе последнего оба движения договорились о сотрудничестве. После долгих обсуждений в апреле было подписано соглашение. Но еще до этого Гидеон много сделал для улучшения отношений с Аганой в Старом городе. Он понял, что для противостояния атакам арабов необходимы совместные действия всех еврейских сил. Будучи инициатором контакта с Авраамом Гальпериным и впоследствии с Моше Роснаком, Гидеон предложил договоренность, основанную на полном сотрудничестве между двумя организациями. Это сотрудничество вскоре было проверено на деле. 25 января, спустя пять дней после убийства Амнона, арабы взорвали дом Ицхака Оренштейна, раввина Западной стены. Бойцы Аганы пытались принять ответные меры, но у них не было взрывчатки. А у ЛЕХИ, организации, объединившейся с ЭЦЕЛЬ, имелся арсенал в несколько сот килограммов взрывчатки. 16 февраля, бойцы Аганы и ЭЦЕЛЬ попытались взорвать один из арабских постов. Несмотря на неудачу, эти действия стали первым примером сотрудничества двух организаций. Тоннель Бойцы ЭЦЕЛЬ обнаружили узкий канализационный тоннель, шедший от Еврейской улицы к арабскому магазину, и предложили вместе взорвать магазин. Они собирались послать одного из бойцов положить взрывчатку в конце тоннеля, под зданием магазина. Согласовав порядок действий с Аганой, бойцы ЭЦЕЛЬ, чтобы достигнуть тоннеля, начали делать подкоп под одним из складов. Иеуда (Ицхак Ааронов) в порядке подготовки спустился вниз и добрался до места, где этот проход соединялся с арабским магазином. Но когда на следующий день он, вооруженный бомбой, вновь спустился вниз, уровень нечистот повысился, и Иеуда поспешил вернуться. Подготовка к уходу англичан В апреле в Старом городе состоялись переговоры между ЭЦЕЛЬ и Аганой. ЭЦЕЛЬ согласился на то, что его люди будут подчиняться штабу еврейского квартала, возглавляемому командиром Аганы. После подписания соглашения, 44 бойца ЭЦЕЛЬ и ЛЕХИ присоединились к 70 бойцам Аганы, чтобы сформировать совместное соединение. Численность защитников города была впоследствии увеличена за счет вступления в борьбу жителей еврейского квартала: молодежи и людей среднего возраста. Они внесли значительный вклад в оборону города. С началом боев исчезли все разногласия, существовавшие между Аганой и ЭЦЕЛем. Перемирие в Старом городе Во второй половине апреля 1948 г. в ООН состоялось обсуждение вопроса о перемирии в Иерусалиме. 28 апреля Моше Шарет (Черток) из США послал телеграмму Бен Гуриону, в которой сообщил, что соглашение о перемирии согласовано с ООН. 2 мая 1948, Агана предложила арабам продлить перемирие в Старом городе, чтобы позволить продолжить переговоры в Лэйк Саксесе, где проходила сессия ООН. Перемирие продолжалось до тех пор, пока последний британский солдат не покинул город. В мае 1948 г. население еврейского квартала составляло примерно 1 700 человек, в основном это были старики, женщины и дети. Там находились 110 бойцов (около 40 % из них являлись членами ЭЦЕЛя, а остальные - Аганы) и примерно 50 человек из числа жителей квартала, оказывавших постоянную помощь.  В каждой винтовке было 300 пуль, а в каждом пулемёте было по 500 пуль. Кроме того, было 374 ручных гранат, 126 боевых гранат для нападения и 200 килограммов взрывчатки. Оружия хватило для 60 % бойцов. Ощущалась нехватка тяжелого вооружения, а именно: пулеметов и 3-х миллиметровых минометов. Полностью отсутствовало противотанковое оружие. Перед уходом британцев из Палестины, командующий отрядами Аганы в еврейском квартале потребовал немедленно направить туда 50 обученных вооруженных бойцов. Но его требование было отвергнуто. Кроме нехватки бойцов, оружия и боеприпасов, не хватало также и помощи гражданского населения, которое в большинстве своем было эвакуировано. Для этого имелись две причины: во-первых, предотвращение жертв среди мирного населения, и, во-вторых возможность cконцентрироваться исключительно на выполнении неотложных задач. Операция Шефифон ("Гадюка") Операция "Гадюка" была запланирована на день окончания британского мандата в Иерусалиме. Главная ее цель состояла в том, чтобы расширить территорию еврейского квартала и усилить его оборонные возможности. Было строго запрещено занимать районы, населенные арабами. Были разработаны три стадии операции: 1. Захват всех позиций, которые оставили британцы после своего ухода из Иерусалима. 2. Захват ключевых позиций на границах еврейского квартала. 3. Подрыв домов вокруг еврейского квартала, что создаст открытое пространство и станет препятствием для врага в его попытке захватить территорию. Когда британцы оставили Старый город, Шалтиэль послал телеграмму командиру еврейского квартала, в которой говорилось следующее: "Занимайте военные позиции, но не открывайте огонь первыми. Соблюдайте правила перемирия. В настоящее время Вы не можете получить подкрепления, оружия и трудовых ресурсов. Во всех ваших действиях полагайтесь на свои силы". В действительности это означало, что Шалтиэль санкционировал только занятие положений, оставленных британцами. Как мог командующий квартала действовать со связанными руками? Ему было запрещено не только завоёвывать те районы, которые населяли арабы, но даже открывать огонь. 13 мая британские войска покинули Старый город. Операция началась сразу же после того, как последний британский солдат покинул Старый город. Все позиции, оставленные англичанами, были заняты. Первая стадия операции <Гадюка> была проведена стремительно и без серьёзных столкновений с арабами, хотя те и открыли огонь, заметив необычную активность евреев. Стрельба закончилась в сумерках, когда два представителя комиссии по перемирию: один с еврейской стороны, а другой с арабской - вошли в город. Они прибыли для проверки жалоб арабов на то, что евреи нарушили соглашение о перемирии. Еврейский представитель использовал встречу с командиром еврейского квартала, чтобы сообщить ему, что Еврейское Агентство не предполагает, что в Старом городе развернутся боевые действия, и надеется организовать конвой в течение одного-двух дней. В то время, когда представители комиссии по перемирию были в Старом городе, между еврейским штабом квартала и армянским патриархом, потребовавшим вывести силы, занимавшие позиции рядом с распятием его монастыря, разгорелся спор. Патриарх утверждал, что это святое место и что он гарантирует сохранение нейтралитета. Командующий Аганы Моше Роснак, категорически возражал, так как "пост распятия" был жизненно важен для защиты квартала. Патриарх позвонил Шалтиэлю, и тот настоял на том, чтобы Роснак незамедлительно эвакуировал пост. Два дня спустя опасения Роснака подтвердились: арабы заняли эту точку. В пятницу, 14 мая 1948 г., после того, как последний британский солдат оставил Иерусалим, началась операция Клишон (<Вилы>). В тот самый день, когда в Тель-авивском музее Бен Гурион провозгласил создание государства Израиль, арабские армии вторглись в страну. Арабы, укрепив свои позиции в армянском квартале Старого города, открыли огонь по Сионским воротам. Еврейские бойцы были вынуждены оставить ворота, но сумели вернуть их в течение ночи. Если не считать этот инцидент, 14 мая было относительно спокойным днём. Следующий день начался относительно спокойно, но в течение нескольких часов Сионские ворота вновь подвергались нападению. В тот день штаб округа отправил телеграмму с предложением о возобновлении перемирия (которое должно было вступить в силу в 17:00 часов), но арабы отвергли это предложение. К вечеру произошли изменения в расстановке сил. Арабы предприняли массированную бомбардировку позиций в еврейском квартале и взорвали Варшавский пост. В отместку защитники планировали взорвать арабский пост, но окружной штаб отказал в разрешении. Когда арабская бомбардировка усилилась, Роснак попросил у штаба помощь в виде 3-х дюймовых миномётов и получил следующую телеграмму: <В ответ на запрос о помощи на рассвете 16 мая началась атака на еврейский квартал. Бойцы в квартале приняли защитную стратегию, поскольку арабские силы заняли армянский квартал и сделали подкоп к столбу распятия. Позже они были вынуждены оставить свои позиции у Сионских ворот и на Варшавском посте, расположенном на северо-западе. Арабы проникли через армянский квартал на улицу ХаБаД и оттуда попытались напасть на еврейскую улицу. Жители этой улицы были эвакуированы в подземное помещение синагоги Иоханана Бен Заккая. Люди, боясь резни, подобной той, которая была в Гуш Эцион несколькими днями ранее, сдались. Несмотря на панику, защитники действовали: проверяли продвижение арабов и успокаивали панику среди гражданских жителей. С наступлением ночи обстрел прекратился. Арабы были заняты грабежом и поджогами захваченных позиций. В течение ночи они оставили захваченные территории. 16 мая потери защитников составили 3 погибших и 18 раненных. Погиб также 21 человек из числа гражданского населения. Утром 17 мая арабы предупредили жителей, что если они не сдадутся к 10 часам, квартал будет разрушен. Ровно в 10 часов началась массированная бомбардировка, сопровождаемая ружейным огнем. Арабы захватывали улицу ХаБаД и продолжали продвигаться, но были остановлены на еврейской улице. Они возобновили свои атаки днем и все позиции в западном секторе оказались у них в руках. В еврейском квартале началась паника, гражданское население требовало объявить о капитуляции. В окружной штаб были посланы просьбы о дополнительной помощи. С наступлением ночи стрельба прекратилась - арабы занялись грабежом. После этого они покинули захваченные пункты. Защитники потеряли 16 человек, среди которых было 3 погибших и 13 раненых. Гидеон был ранен в руку. Число защитников еврейского квартала уменьшалось. Той ночью они смогли вернуть некоторые из позиций. В 05:30 по радио было передано сообщение, что Пальмах захватил гору Сион и что подкрепление прибудет незамедлительно. Новость распространилась как пожар, и защитники занялись подготовкой к приему новых бойцов. 18 мая было на удивление тихим днём: арабы, понесшие тяжелые потери, в основном из-за миномётного обстрела, который вёлся из Нового города, не совершали нападений на еврейские позиции. А командование Арабского легиона, в тот день вошедшего в Старый город, вместо того, чтобы немедленно вступить в бой, занялось обсуждением тактики. Они удовлетворились одиночными орудийными выстрелами и стрельбой из засады и не предпринимали никаких попыток напасть на позиции евреев. Поскольку запас гранат постоянно уменьшался, у Гидеона родилась идея изготовления их непосредственно в еврейском квартале. Эта идея была осуществлена с помощью Леи Вольц и группы учителей под руководством Иеуды (Ицхака Ааронова). Были собраны жестяные банки, которые потом заполнили гвоздями и взрывчатыми веществами. Было произведено более чем две с половиной тысячи гранат. Попытки спасти еврейский квартал 16 мая, Дэвид Шалтиэль наконец понял, что политические усилия, направленные на достижение перемирия в Старом городе не являются действенными. Его приказ не открывать огонь первыми, полученный командиром квартала в день ухода британцев, мешал бойцам. 17 мая Шалтиэль попросил командующего Пальмахом Ицхака Рабина о помощи. Согласно его плану, следовало сконцентрировать силы в направлении Яффских ворот. Саперы взорвали бы железную ограду в основании Башни Дэвида, что позволило бы нападавшим войти через эту дыру и захватить гору Цион. Пальмах был против плана Шалтиэля, утверждая, что фронтальная атака на Яффские ворота обречена на провал. Вместо этого Пальмах предложил фланговую атаку с севера (подобный манёвр был произведён двадцать лет спустя, в Шестидневную войну), но Шалтиэль отклонил это предложение. После полуночи основные силы шли к Яффским. воротам. Всего в операции приняло участие четыре взвода: три от Аганы и один от ЭЦЕЛЬ. Подразделения Аганы прибыли в трех броневиках, а бойцы ЭЦЕЛЬ оставалась позади как прикрытие. Два броневика, приблизившись к Стене, открыли огонь. Арабы также ответили огнем и пробили шины и броню броневиков. Атака провалилась практически не начавшись. Пальмах выполнил свою задачу, которая заключалась в отвлечении внимания противника. Операция прошла удачно и гора Сион была захвачена Пальмах входит в Старый город 18 мая было решено, используя успех Пальмаха, попробовать прорваться в Старый город через Сионские ворота. По радио было передано обращение к защитникам квартала, и те начали подготовку к приему бойцов Пальмаха. Одна часть бойцов была сконцентрирована около Сионских ворот, в доме Бадера, на котором был закреплен кусок ткани, чтобы указать нападавшим, что это еврейский пост. Оружие Брена было нацелено на <пост распятия>, чтобы заставить находившихся там прекратить огонь во время атаки. По словам бойцов Пальмаха, было достигнуто соглашение с Шалтиэлем, который немедленно после нападения, заменил бы пехоту другим подразделением на укреплении Сион. Подразделение из 80ти бойцов под командованием Мордехая Газита должна была достичь квартала Йемин Моше днем. Рано той ночью силы Пальмаха вместе с подразделениями Газита подошли к горе Сион. Они были нагруженны военным и медицинским оборудованием для квартала. После полуночи пальмахники начали массированную бомбардировку Давидками. После эмоциональной встречи, защитники квартала объяснили Раанану (Элияу Сэла), командующему силами Пальмаха, что захват <поста распятия> является жизненно важной задачей. Раанан отправил на выполнение этого задания шесть своих бойцов, но они столкнулись со шквалом орудийного огня и были вынуждены отступить. Немедленно после нападения, Раанан приказал Газиту войти в Старый город, чтобы дать возможность войти силам Пальмаха. Газит утверждал: во-первых, он получил приказ удержать гору Сион. Во-вторых, его люди не были натренированы для такой борьбы, которая продолжалась в еврейском квартале. После успешного завершения задания, Газит пошел в штаб-квартиру еврейского квартала. Утром 19 мая, Узи Наркис (командующий силами Пальмаха на горе Сион) сообщил Шалтиэлю, что Пальмах должен уйти с позиций, которые он занимает у Сионских ворот, а Шалтиэль должен срочно выслать подкрепление. Шалтиэль запретил Наркису уезжать. После этого они прервали все контакты. Наркис игнорировал приказ Шалтиэля, и Пальмах оставил Сионские ворота и ушел из укрепления Сион. Арабы быстро захватили ворота, и вновь взяли еврейский квартал в осаду. Почему отказались от Сионских ворот? Отказ от Сионских ворот может быть понят только в свете напряжённых отношений между Пальмахом и Шалтиэлем. Подразделение Пальмаха было ответственно за безопасность дороги, ведущей к Тель-Авиву, которая не находилась под прямым командованием иерусалимского окружного штаба. Кроме того, в Пальмахе сомневались в военной стратегии и сообразительности Шалтиэля. Шалтиэль, со своей стороны, жаловался на недостаточную дисциплину в Пальмахе. Анализ тех событий, которые были между нападением и уходом от Сионских ворот, ясно демонстрирует, что и Пальмах и Шалтиэль действовали с поразительной безответственностью. Тот факт, что Шалтиэль не придерживался своего обещания прислать помощь, никоим образом не оправдывает Пальмах. А действия Пальмаха нельзя оправдывать поведением Шалтиэля. Как командир иерусалимского округа, ответственного за безопасность жителей еврейского квартала, Шалтиэль был обязан сделать все возможное для того, чтобы Сионские ворота остались в руках евреев. То, что он избрал тактику силы в отношении с Пальмахом вместо того, чтобы прислать помощь к горе Сион для контакта с еврейским кварталом непростительно. Его утверждение о том, что не было никакой доступной силы, было опровергнуто. В квартале Ямин Моше был взвод Иргуна, который был введен, для помощи Пальмаху в сражении за Старый город. Цион Эльдад, командир округа, позже заявил, что, если бы Шалтиэль предложил ему, у него не было бы проблем в отправке помощи, чтобы захватить Сион. Эльдад утверждает, что он ничего не знал о разногласии между между Наркиссом и Шалтиэлем, и не осознавал необходимости послать подразделение, чтобы захватить Сионские ворота. После атаки Пальмаха Леон Коэн, работавший в политическом отделе Еврейского Агентства, отправил Председателю комиссии по перемирию следующее сообщение: "Вчера вечером наши силы вошли в еврейский квартал Старого города. Цель состояла в том, чтобы облегчить положение евреев в квартале и установить с ними контакт. Просим возобновления перемирия в Старом городе>. В тот же самый день Коэн отправил Бен Гуриону такое сообщение: <Этим утром мы встретились с бельгийским консулом [который являлся председателем комиссии по перемирию]... и передали ему письменное предложение от командира округа (Шалтиэля). Запрос о перемирии был передан арабскому командующему в Старом городе, который тут же его отклонил. Он предложил евреям сдаться. Шалтиэль сделал все, что в его власти, чтобы предотвратить занятие Старого города. Однако все его усилия, направленные на достижение перемирия, изначально были обречены на провал. Перед Palmach, разбитым у Сионских Ворот, две команды Легиона вступили через Ворота Льва, укрепляя силу Легиона в Старом Городе и доведя ее до силы батальона. Ситуация сама демонстрирует, что и Пальмах и Шалтиэль действовали с поразительной безответственностью. Тот факт, что Шалтиэль не придерживался своего обязательства прислать замену обороняющимся, ни к чему хорошему не привёл. Еврейский квартал вновь под осадой. Сионские ворота были открыты на три часа: с 3:30 до 6:30 19-ого мая. В течение этих трех часов был введён взвод из 80 бойцов, 60 из которых были снабжены чешскими винтовками и 20 - пулеметами системы Стена. Когда Пальмах ушёл с горы Сион, из района еврейского квартала начался массированный обстрел. Количество арабских бойцов превышало количество защитников квартала в пять раз, а вооружение арабов было намного эффективнее, чем у евреев. На стрельбу из винтовок и пистолетов, которые проводили евреи, арабы отвечали стрельбой из миномётов пушек и пулемётов. Несколько раз евреи оставляли Сионские ворота, еврейский квартал был оставлен без дополнительной людской силы и без оружия. Войска легиона поддерживали контакт с лагерем в Иордании. Малка Натансон, боец ЭЦЕЛЬ, так описала события того дня: <Позвучал призыв овладеть Сионскими воротами. Когда первые пальмахники вошли в Старый город, защитники не поверили своим глазам. Было много шуток и энтузиазма - наконец-то прибыло долгожданное подкрепление. Сотни молодых людей с огромной амуницией вошли через Сионские ворота. Теперь нам уже не нужно было считать каждый патрон, выпущенный из винтовки или автомата. Мы можем обрушить шквал огня на врага. Мы можем эвакуировать нуждающихся в лучшие больницы города и оперировать их при помощи современных инструментов. Как только гражданское население будет эвакуировано, усилия должны быть направлены против врага. Пальмах вселил новую надежду в сердца защитников; ожидали, что после того как прибудет подкрепление, начнется массированная контратака. Несколько часов спустя всё было перевёрнуто с ног на голову. Сионские ворота вновь были закрыты. Войдя в город, арабы изменили тактику. Абдулла эль-Тель, командир батальона, воевавшего в Старом городе, воздержался от атаки на еврейские позиции. Он предпочёл обстреливать квартал днём и ночью при помощи тяжёлых орудий. Это значительно затруднило продвижение защитников и нанесло ущерб гражданскому населению. 20 мая арабы полностью уничтожили несколько еврейских позиций, таких как синагогу Натана Бека. Потери среди защитников составили пятеро убитых и десять раненых. Дни 21 и 22 мая были относительно спокойными тихими. Легион был занят перегруппировкой после двух дней борьбы, и Абдулла эль-Тель решил привести бронированный автомобиль, снабженный орудием, в Старый город. Узкие переулки и много лестничных маршей сделали это сложным тыловым действием. Легион сумел преодолеть все эти препятствия, и разместил свой бронированный автомобиль в армянском квартале, напротив Сионских ворот. Тяжелый артобстрел, число жертв и медленное продвижения Легиона приводили в уныние и защитников и гражданское население квартала. Поскольку Легион продолжал своё нападение, раввины еврейского квартала, Рав Минзберг и Рав Хазан, направили телеграмму Главному раввину Израиля Раву Ицхаку Герцогу и Ицхаку Бен Цви, председателю Национального совета. От имени населения мы посылаем отчаянный призыв о помощи. Синагоги разрушены, а свитки Торы сожжены. Спасите нас. 23 мая началось как обычно - с тяжелой бомбардировки. Территория квартала сокращалась, боеприпасы заканчивались. Во время обстрела четыре человека были убиты, и четверо были ранены. На следующий день атаки легиона усилились. Саперы взрывали здание за зданием, продвигаясь под пулемётными очередями. В ответ на мольбы о помощи от команды квартала, команда округа планировала нападение в течение той же ночи. Однако ворота оставались закрытыми, и атака закончилась ничем. С наступлением рассвета легион продолжал своё медленное продвижение, взрывая позиции и причиняя многочисленные потери. Из-за нехватки бойцов раненые были вынуждены досрочно оставлять временные лазареты. Поскольку ситуация всё время ухудшалась, росло давление гражданского населения, требовавшего сдачи. 26 мая арабы ввели новую стратегию: по громкоговорителю они обращались к еврейским жителям квартала, призывая их в течение семи часов сдаться. В полночь Роснак сообщил, что, если помощь не прибудет в ту же ночь, в 5:00 последует сдача позиций. Наступил рассвет 27 мая, но подкрепление все еще не прибыло. Всем было ясно, что приближается конец. Враг начал нападение на Еврейскую улицу, захватил и взорвал синагогу раби Иеуды а-хасида. Это стало трагическим завершением сражения за еврейский квартал Старого города. 28 мая, два раввина квартала, Минцберг и Хазан, провели переговоры с арабскими представителями относительно условий сдачи. Офицеры Легиона потребовали, чтобы раввины взяли на переговоры представителей Аганы и Вейнгартен также. После нескольких часов обсуждений, в присутствии доктора Азкарэйт, представителя ООН, соглашение о капитуляции было подписано. С еврейской стороны его подписали командующий кварталом Моше Роснак и Вейнгартен; арабы были представлены Абдуллой эль-Телем, От имени ООН документ подписал доктор Азкарэйт. Документ был составлен на английском и на арабском языках. Когда арабский легион захватил еврейский квартал, в больнице находилось 180 раненных. Абдулла эль-Тель отдал приказ, согласно которому здоровые бойцы должны были быть отделены от раненых. Нашлось только тридцать пять бойцов. Командир легиона не мог поверить своим глазам. "Вы обманули меня",- сказал он. - Если бы я знал вашу численность, я боролся бы с Вами палками". Тем вечером жители еврейского квартала вместе с тяжело ранеными бойцами были отведены через Сионские ворота в Новый город. Военнопленные были конвоированы в тюрьму Кишле и на следующий день переправлены в Иорданию. Это означало конец героической борьбы защитников еврейского квартала. Комментарии 1. Основано на книге A. Лирона "Сражение в Старом городе. 1948 г." 2. Амос Элон <Иерусалим - город зеркал>, стр. 208. 3. Интервью с Малкой Натансон. 4. Политические и дипломатические документы, декабрь 1947-март 1948, стp. 693. 5. A. Лирон Сражение в Старом городе. 1948г.>, стp. 141. 6. Ицхак Леви "Иерусалим в войне 1948 г.", стp. 42. 7. Архив Давида Шалтиэля. 8. Миномет, произведённый в домашних условиях и названный по имени своего создателя Давида Лейбовича 9. Ицхак Леви "Иерусалим в войне 1948 г.", стp. 56. 10. Центральный сионистский архив, S 25/5176. 11. Политические и дипломатические документы, том №1, стp. 34. 12. Интервью с Малкой Натансон. 13. Давид Бен Гурион "Военная бойня", стp. 451. Перевёл Яков Герштейн По материалам сайта www.daat.ac.il ...

  Вопрос - ехать в Израиль или не ехать - на протяжении существования этого государства, можно сказать, стал сродни шекспировскому "быть или не быть". Для евреев, проживающих на постсоветском пространстве, он остается актуальным и по сей день. Массовая эмиграция евреев из Советского союза, начиная с конца семидесятых и по сегодняшний день, активное освоение Израиля современной алией дает основание думать, что вопрос для большинства "ехать или не ехать" не был праздным. Во второй половине восьмидесятых - начале девяностых я жила в Киеве, откуда происходил массовый отъезд евреев Украины. Я прекрасно помню колоссальные очереди под посольством Израиля, а также очереди "счастливчиков" под посольствами США и Австралии и других экономически развитых стран, включая Германию. У каждого соискателя билет в более благополучную жизнь был свой. Люди продавали квартиры (это было неслыханно трудно в то время), оставляли вещи, картины, престарелых родственников и любимых собак. Я помню, как мама моей близкой подруги Мина Марковна, раздираемая приступами удушья (у нее была астма) заказывала клетку для своей крохотной болонки Чапы. А собачку ей давно советовали кому-нибудь подарить врачи из-за этой самой астмы. Но Чапа в убийственно тяжелой клетке полетела-таки в Израиль. Люди обсуждали варианты, молодые ссорились с родителями, маленькие дети почти не учились в школах, а сидели в прямом смысле на "чемоданах", покуда родители бегали за очередными справками и бумагами. Моя же история была прозаической и весьма заурядной. Поскольку в Украине необходимо было официальное разрешение родителей на отъезд даже совершеннолетних детей, то, получив в 1990 году вызов из Израиля, мы не получили согласия родителей мужа на выезд. В Украине жизнь шла своим чередом. Евреи уезжали. Проводы стали банальным мероприятием. Первые письма и звонки оттуда еще были волнительными и трогательными, а потом все стало стираться, затушевываться и даже перестало болеть. У каждого человека свой собственный ответ на этот вопрос. Моральные обязательства у каждого свои и бремя этих обязательств разное. Я вспоминаю трагическую историю моих друзей. Обычная интеллигентная еврейская семья: родители и двое взрослых детей. Дима и Нина, мои ровесники, брат и сестра, уехали одновременно, оставив родителей в Украине. Дима поступил в ешиву. Его выбор родители не поддержали. Жизнерадостная Нина, веселая и энергичная, поступила в Иерусалимский университет, где продолжала образование. В письмах часто жаловалась родителям, что плохо переносит здешнюю жару. Родители, Зина Григорьева и Михаил Моисеевич, не собирались никуда уезжать. Но все произошло неожиданно и страшно. Красавица Нина внезапно скончалась во время лабораторных занятий в университете. Патологоанатомический диагноз звучал так: "Внезапная смерть. Острая коронарная недостаточность". Безутешные родители, похоронив Нину, через полгода после ее смерти уехали в Израиль. Вопрос - ехать или не ехать - у каждого носит личностный характер. Нет такой еврейской семьи в бывшем СССР, где вопрос отъезда решался бы легко, как если бы это была командировка. Кто-то прошел через "казематы" для отказников, кто-то "проскочил" без особых колебаний и сомнений. Раздираемые опасениями за будущую жизнь своих детей, изуверившиеся в перспективах своей нации в независимой Украине, евреи уезжали и, собственно, правильно делали. Атеистическая в своем большинстве алия начала девяностых отличается от сегодняшних потенциальных эмигрантов. Потенциальные эмигранты сегодня - очень разная публика. Многие из них стали благополучными в материальном отношении людьми, многие до сих пор не знают, куда себя пристроить. У многих остаются проблемы, завязанные в такой клубок, для распутывания которого потребуется целая жизнь. Как правило, люди неопределившиеся так и будут себе задавать до конца жизни один и тот же вопрос. Но правомочен ли он для еврея? Я обыкновенный обыватель и ответить за вас не смогу. "И придет день, когда Иерусалим станет нашим, а у меня еще будут силы работать, то первое, что я сделаю, это очищу тебя, Иерусалим"- писал Теодор Герцль. - "Все, что не свято, я уберу прочь, построю дома для работников вне стен" - продолжает он. И слова его звучат пророческой молитвой для евреев. Идите в "страну, текущую молоком и медом", оставьте сомнения. Нет у нас с вами другой земли и не будет. Мой племянник, который уехал три года назад в Израиль, заканчивает учебу в одной из ортодоксальных ешив. Этой осенью к нему приехала его бабушка, моя родная тетя. "Как можно жить без специальности?" - вопрошала она трагическим тоном. Пробыв там ровно месяц и вернувшись в Россию, она три недели оплакивала несчастную судьбу молодого религиозного еврея, своего внука, назвав его занятия полным бредом, при этом абсолютно счастливая оттого, что ее внук живет в Израиле, а не в России. Бывает и так. В киевской еврейской школе, где учится моя маленькая дочка, есть дети, чьи родители вернулись из Израиля, хотя эти дети родились уже там. Я спрашиваю у маленькой Наоми: "Почему вы приехали в Киев?" Пятилетняя девочка на не очень уверенном русском языке, сообщила мне: "У папы нет работы в Израиле и ему не с кем поговорить". Я вспоминаю еще один эпизод из прошлого. Мои знакомые, очень милые, люди уезжали осенью 1993 года в Израиль. Практически раз в неделю на протяжении полугода они просили меня купить барометр. Диалог начинался так: "Галя, когда Вы едете?" Я бормотала что-то мрачное в ответ похожее на "когда рак свистнет". Тогда знакомая говорила следующее: "Если Вы, Галя, делаете такую глупость и никуда не едете, то купите у нас барометр. В Киеве частые перепады атмосферного давления, и Вам определенно будет нужен барометр. У нас совершенно точный и новый барометр". Я, к сожалению, его так и не купила, о чем теперь жалею. Но история с барометром навела меня на мысль о том, что он таки нужен каждому еврею, чтобы не пропустить момент, и действительно, в процессе сборов, его можно продать кому-то из остающихся. Вопрос - ехать или не ехать - из серии "вопросы в лоб". Каждый решает его для себя сам и смотрит на свой внутренний барометр, на то, что показывает он вам сегодня. Когда-то Зеев Жаботинский сказал следующее: "Никто на свете не поддержит твою борьбу за твою свободу. Верь только в себя, сосчитай свои силы, измерь свою волю и тогда или иди за нами, или - да свершится над тобой судьба побежденных." Он умер в Нью-Йорке в 1940 году. "Я хочу быть похороненным там, где застигнет меня смерть. Мои останки будут перевезены в Эрец Исраэль только по решению правительства будущего еврейского государства". Желание Жаботинского было исполнено. Мраморное надгробие со словами "Зеев Жаботинский" стоит в Иерусалиме на горе Герцеля. Можно попасть на Землю обетованную после смерти, а можно трудиться на ней, для ее же блага в расцвете творческих сил. Главное - чтобы выбор этот был осознанным. ...

   Перед тем, как взять билет на автобус «Киев - Глухов», я пыталась проговорить для себя цель своей поездки. В истории Холокоста все листы написаны кровью, искалеченными судьбами, страхом евреев и молчанием советской власти, всячески избегавшей этой темы. Но и сегодня, несмотря на массу публикаций в еврейских изданиях, точка поставлена быть не может. Осень в этом году в Украине на удивление теплая. ...