Император Юлиан (361-363), наследник Константина Второго и брат Галлуса, с юных лет был приверженцем эллинизма и ненавистником христианства.  Он проявлял расположение к евреям и обещал им заново отстроить Храм. Чтобы претворить в жизнь свое обещание, он даже назначил руководителя работ – своего близкого друга. Известие о проявлении Юлианом такой доброй воли вызвало большое воодушевление во всех странах рассеяния и среди евреев, остававшихся к тому времени на территории Израиля.  За короткое время были собраны огромные суммы денег и заготовлены материалы для постройки. Евреи, проживавшие в Йерушалаиме (Иерусалиме), построили временную синагогу в одном из мест, через которые проходила колоннада, окаймлявшая Храмовую гору.  Христиане, как в Йерушалаиме, так и в других местах, категорически возражали против восстановления Храма. Работы начались весной 363 года, того года, когда Юлиан пересек Евфрат и вступил в войну с персами. ...

«И поднялся Яаков на ноги, и ушел в страну сынов востока. И увидел - вот колодец в поле, и вот три стада овец лежат около него. Ибо из этого колодца поят стада, а камень над устьем колодца большой…» (Берешит, 29:1-2). Увидев колодец, Яаков тут же подумал о том, что Всевышний дает ему намек на то, как будет разворачиваться дальнейшая история, какие события произойдут в будущем и как сложится судьба его потомков. Мудрецы Талмуда на привычном для них языке образов разъяснили, как следует понимать знак, данный Б-гом Яакову (Бхорот 8а): «Намереваясь испытать мудреца Торы, спросили афинские старцы у рабби Йегошуа: «Если колодец находится в поле, как переместить его в город?» Ответил им рабби Йегошуа: «Сделайте веревки из отрубей, и я перетяну его из поля в город»».  Если познакомиться с образами, использованными пророками и заимствованными мудрецами Талмуда для разъяснения понятий, относящихся к духовным категориям, смысл этой агады раскроется сам собой. Источник сил, постоянно изливаемых Всевышним в мир, пророки называют «колодец». Это видно из строк пророка Ирмеягу: «Ибо оставили Меня – колодец воды живой...» Всевышний подобен неисчерпаемому источнику энергии, несущей благо и счастье. Но свойства колодца изменяются в зависимости от того, где находится еврейский народ. Когда евреи проживают в своей земле, источник всех их сил напоминает колодец, расположенный в городе: для того, чтобы начерпать воду, не надо далеко ходить, так как арыки, наполняющиеся живительной влагой, прорыты на каждой улице. А когда сыны Израиля в изгнании, этот источник напоминает колодец в поле – никто не умирает от жажды, но для того, чтобы начерпать воды, нужно проделать длинный путь и приложить много труда. Таким образом, в изгнании, на чужбине евреи не лишены поддержки свыше, и новые потенциалы духовных сил раскрываются для них, но для того, чтобы получить их и научиться использовать, нужно затратить много энергии и времени. И это не под силу каждому человеку, а только большим праведникам. Много кувшинов не принести за один раз; те, кто не выходит за водой, не знают, где находится источник – они умеют наливать воду только из глиняных сосудов, стоящих в доме. Так и праведники молятся за весь народ и проникают в тайны Торы, и многие люди опираются на них, но сами не имеют прямого доступа к источнику духовных сил. Спрашивая рабби Йегошуа, как перенести колодец в город, афинские мудрецы хотели сказать, что как перемещение источника воды с места на место не под силу людям – можно открыть новый родник, но невозможно перетащить старый на новое место – так и еврейский народ никогда не сможет вновь собраться на своей земле, где благословение Всевышнего дается всем в изобилии и с великой щедростью, а не добывается по капле и с большим трудом, как в изгнании. Кроме того, они хотели сказать рабби Йегошуа, что не бывает народа, который, оставив свою землю, сохранил бы свою веру. По их представлению, у каждой земли свой источник, который дает свою энергию и определяет характер людей и их представления о мире. Рассеявшись среди племен, евреи станут черпать из чужих источников и оставят свой собственный, который станет похож на отдаленный и немноговодный полевой колодец. «Они изменят веру и примут обычаи тех земель, где будут проживать», - утверждали афинские старцы.  Рабби Йегошуа ответил, что причина изгнания не в ослаблении источника, а в ненависти друг к другу. Народ, утративший единство, напоминает отруби, нарезанные ножом – стебли вместе с колосьями (созревшие колосья - образ еврейского народа, также введенный пророком Ирмеягу). И если бы можно было восстановить единство разрозненного и рассеянного народа, то мгновенно изменились бы и свойства источника, и его сила, и он вновь раскрылся бы для сынов Яакова в Израиле. И не нужно было бы тащить его на веревке в другое место. Конечно же, это может произойти только чудом – но ведь и для чуда есть место в мире! Когда отруби соединятся и превратятся в стебли с колосьями на них, тогда вновь раскроется «колодец в городе». ...

  В последнее время, на фоне обострения арабско-израильского конфликта, новые волны антисемитизма прокатились по всему миру. На Израиль обрушился шквал обвинений, на евреев в самых разных странах совершаются нападения.  Не стала исключением и Украина – это и разбитые стекла синагоги в Киеве, и осквернение нескольких кладбищ, и целый ряд антиеврейских публикаций. Еврейские круги реагируют, как могут - возмущенными письмами, судебными тяжбами... ...

 В один из моментов отчаяния из уст пророка Ирмеягу вырвались такие слова: «Кто дал бы мне в пустыне пристанище для путников? Оставил бы я народ свой и ушел бы от них! Ибо все они прелюбодеи, сборище изменников...» (Ирмеягу 9:1).    На протяжении всей последующей истории было немало людей, которые, глядя на все, происходящее вокруг, и ужасаясь падению нравов и продажности политиков, вспоминали эти слова Ирмеягу и видели в них призыв, обращенный к людям достойным и благородным – оставить те части общества, которые испортились и прогнили, и максимально отдалиться от них.   Рав Цви Йегуда Кук иначе объяснял эти слова из книги Ирмеягу и делал из них совершенно другие выводы. По его словам, Ирмеягу ни в один из периодов своей жизни не оставлял народ и не отказывался от диалога ни с одной из его групп. Его отношение к грешникам можно понять из следующего эпизода. В момент взятия Йерушалаима (Иерусалима) войсками Невуходоносора Ирмеягу не находился в городе. Он вышел за пределы осажденных стен, чтобы исполнить приказ Всевышнего – купить землю в поселении Анатот. ...

На этой неделе завершается месяц хешван. Говорят, что этот месяц назван «мархешван» – «горьким хешваном», так как в нем нет ни одного праздника. Тем не менее даже в хешване можно найти праздничные даты, хотя и не принятые всеми еврейскими общинами. Эти праздничные даты установил для себя и своих потомков один из великих сыновей еврейского народа, рабби Моше бен-Маймон (Рамбам), так как именно в эти дни, в месяце хешван 4926 года (1165), 837 лет назад, находясь в Святой Земле, он совершил паломничество в Йерушалаим (Иерусалим) и Хеврон. В еврейских источниках сохранилось несколько письменных упоминаний об этой поездке и восхождении Рамбама на Храмовую гору. Так, рабби Элазар Азкари, живший в 16 веке, в своей книге «Сефер Харедим» цитирует воспоминания Рамбама об этой поездке, записанные на полях его комментария к Мишне («Парижская рукопись», конец трактата «Рош а-Шана»): «Во вторник, в четвертый день месяца мархешван, в 26-м году (4926 г.), вышли мы из Акко, чтобы подняться в Йерушалаим. Путь был сопряжен с большими опасностями. И взошел я на место Дома святого и великого, и молился там, в четверг, 6-го мархешвана... И дал я себе обет, что 6-й день и 9-й дни мархешвана (9-го хешвана Рамбам посетил пещеру Махпела – усыпальницу Праотцов) будут для меня днями праздничными и днями молитвы благодарности Всевышнему, и что буду делать в эти дни трапезу праздничную... Да поможет мне Б-г, с тем чтобы мог я исполнить этот обет, как написано: «Обеты свои Всевышнему исполню» (Тегилим 116). И пусть, как удостоился я молиться на месте разрушенного Храма, так даст Б-г мне и всему Израилю увидеть утешение этого города, в скорое время, амен!» Еще один источник, говорящий об этой поездке – письмо Рамбама рабби Яфету, даяну (судье) города Акко, который сопровождал семью Маймонида во время их опасного путешествия по стране, захваченной крестоносцами, и который вместе с ними поднялся на Храмовую гору в Йерушалаиме. Рамбам пишет: ...

 "От Моше до Моше не было равного Моше", - говорили современники о Моше бен-Маймоне, великом ученом, кодификаторе, философе и враче, духовное наследие которого оказало решающее влияние на еврейскую мысль последующих поколений. Моше бен-Маймон, больше известный под именем Маймонид, а в еврейской традиции – как РАМБАМ (сокращение начальных литер полного имени – Рабейну Моше бен-Маймон) - крупнейший представитель золотого века испанской еврейской культуры. Рамбам родился в Кордове 14-го нисана 4895 года по еврейскому летоисчислению (1135 г.) в семье главы раввинского суда Кордовы рабби Маймона бен-Йосефа. Отец Рамбама, уважаемый ученый и общественный деятель, был его первым учителем Торы и Талмуда. Впоследствии Рамбам получает также весьма основательное светское образование. Уже в 13-летнем возрасте юный Маймонид подвергается первому испытанию судьбы. В 1148 г. Кордовой овладевает Абдул-Мумин из воинственной династии Альмохадов. Новый правитель ревностно принимается за распространение ислама в подвластных ему землях. Он требует от евреев и христиан, чтобы те приняли мусульманскую веру или покинули его владения. Впрочем, принятие ислама заключалось тогда в произнесении известной формулы: "Нет божества, кроме Аллаха, и Мухаммед - посланник его". Многие еврейские семьи и целые общины, упорно сопротивляясь этому требованию, рассеялись по разным странам. Другие же, в первую очередь духовная элита, формально приняли ислам, оставаясь на самом деле ревностными исполнителями закона предков. К числу последних принадлежало семейство Маймона. Облекшись в личину мусульманства, оно долгое время беспрепятственно живет в Кордове и лишь в 1159 г. отправляется в Фез, навсегда оставив свою родину. Через 6 лет волна гонений на иноверцев возобновляется, и семейство Маймона вновь отправляется в странствия. В этот период Моше начинает свой комментарий к Мишне и пишет "Послание о самопожертвовании во имя Всевышнего" ("Игерет Кидуш А-Шем"). ...

«И толкались сыновья в утробе ее, и она сказала: "Если так, то зачем же я?" И пошла вопросить Б-га. И сказал ей Б-г: "Два народа в чреве твоем, и два народа из утробы твоей разойдутся, и народ от народа будет укрепляться, и больший будет служить младшему"» (Берешит, 25:22-23).  «Народ от народа будет укрепляться» – т.е. один будет отбирать силы у другого в постоянной борьбе. Борьба между братьями продолжается всю жизнь. Они борются за первородство, а это в доме Ицхака – не пустой звук: один из сыновей станет продолжателем пути Авраама, который, как всем известно, обладал необыкновенными духовными и физическими силами.  Если у кого-то оставались сомнения в том, что Авраам действительно спасся из огненной печи, когда Нимрод хотел расправиться с ним, то после победы над четырьмя царями, когда он с тремястами своих слуг и приверженцев разбил целое войско, его объявили священником всех племен Земли Кнаан и стали называть «князь Всесильного».  Кто унаследует эти силы и этот титул? Братьям-близнецам есть за что бороться. ...

       Я хотел бы обсудить вопрос о том, «как управлять еврейским государством». Будет, по меньшей мере неточностью утверждать, что демократия как система противоречит еврейству. Однако так же проблематично автоматически принимать её для себя и применять на практике.   Во-первых, на мой взгляд, существует концептуально неверный подход к проблеме выбора системы правления в Израиле. Надо учесть, что выбор этой системы стал непосредственным результатом всего процесса, в ходе которого было создано государство, и был во многом обусловлен исторической ситуацией: на пороге передела мира, в послевоенном хаосе, когда арабы жестоко препятствуют созданию еврейского государства, британцы ставят палки в колеса, а остальной мир еще не особенно ведает, что творит, – евреи провозглашают независимость, изгоняя «великую» Британию из подмандатной страны! (Независимость была формально провозглашена 14 мая, за один день до завершения мандата – 15 мая, так как 15 мая пришлось на святую Субботу). ...

  Спросили однажды рабби Нафтали из Ропшиц: - Почему ваши хасиды пьют водку? Ответил ребе: - Они пьют водку, чтобы произнести благословение: «Благословен Всесильный, Царь вселенной, за то, что по слову Его сотворено все».  Сказали ему: - Но, ребе, чтобы произнести это благословение, хасиды могут пить воду, а не водку! На воду говрится то же самое благословение, и нет необходимости пить спиртное, чтобы сказать «шеаколь нихья бидваро» - «по слову Его сотворено все».  На это Ребе ответил: - Скажите мне, неужели еврею, который знает, что все сотворено по слову Его, не полагается рюмочка водки? ...

«Вся слава царской дочери внутри» Женщина рождается более завершенной, чем мужчина, и этим определяется ее склонность к стабильности, неизменности, сохранению домашнего очага, ее стремление к законченности и совершенству во всем, что она делает. Она не терпит неупорядоченности и старается сохранить сложившийся порядок вещей. Скромность, немногословность и желание остаться незамеченной, присущие праведным женщинам, проистекают от осознания силы и величия своей души, которая не способна найти свое правильное выражение в материальном мире и может влиять лишь косвенно, а не напрямую, влиять, рожая и воспитывая детей, влиять, поддерживая своего мужа во всех его благородных начинаниях, влиять твердостью духа, а не за счет физической силы или занимаемого положения в общесве. «Вся слава царской дочери внутри» – пишет царь Давид (Тегилим, 45). «Внутри» – то есть во внутреннем мире, который остается нераскрытым для других. Труд женщины незаметен, и ее часто забывают похвалить. Поэтому царь Шломо напоминает нам всем: «Дайте ей от плодов рук ее и восхвалите в воротах города дела ее» (Мишлей). Способность быть сосудом, в котором новая жизнь зарождается, вызревает и появляется на свет как самое великое чудо, существующее в мире, также свидетельствует о высокой степени совершенства, заложенной в природе женщины. Мужчине свойственны недостатки в значительно большей степени, чем женщине, и он находится в состоянии постоянного поиска пути к совершенству. Исправляя себя, он стремится исправить и окружающий мир. Ему быстро надоедает все неизменное, и раз и навсегда установленный порядок может вызывать у него ощущение дискомфорта. Поиск и стремление к новому – важнейшие составляющие его характера. Этим объясняется то, что на мужчину возложено исполнение многих заповедей, от которых женщина освобождена. Ведь заповеди – инструменты для исправления испорченности и достижения совершенства. Необходимым условием исполнения заповедей является привнесение элемента новизны, каждый день они должны быть новыми в глазах того, кто исполняет их. Для женщины заповеди часто оказываются лишними, так как в ее природе нет тех недостатков, которые они призваны искоренить. Именно поэтому основной круг обязанностей, возложенных на женщину (не считая всех запретов Торы, которые касаются в равной степени обоих полов), ограничивается соблюдением законов чистоты семейной жизни, отделением халы и зажиганием субботних свечей. «Слушай ее голос...» Образ мышления женщины свидетельствует о ее близости к духовному миру: женщина в большой степени опирается на интуицию - целостное восприятие ситуации или обстоятельств, которое дается ей с очень высокого духовного уровня. Настолько высокого, что он проявляется только как неосознанный до конца импульс или неизвестно откуда возникшая мысль. В силу своей природы женщина более склонна к пророчеству, чем мужчина. Поэтому Всевышний предупреждает Авраама: «Все, что Сара тебе скажет – слушай ее голос...» (Берешит, 21:12). Это указание было дано Аврааму в весьма непростой ситуации, когда Сара призывала его изгнать из дома сына Ишмаэля и его мать – служанку Агарь. Авраам колебался, так как его основное природное свойство – безграничная доброта – противилось идее изгнания собственного сына. Ему казалось, что негативные черты Ишмаэля, такие, как высокомерие и жестокость, возможно исправить, и он все-таки способен, наряду с Ицхаком, продолжить духовный труд отца. У Сары нет подобных колебаний. Увидев тем самым непостижимым внутренним зрением истинное положение вещей (что если оставить Ишмаэля в доме, он не исправится, но будет вредить Ицхаку), она констатирует факт: «Не унаследует сын служанки этой с сыном моим, Ицхаком» – не унаследует не потому, что Сара его не любит, а потому, что Ишмаэль в принципе неспособен стать носителем наследия Авраама... ...