Время после 9 ава называют «семь недель утешения», так как семь суббот подряд читаются гафтарот (главы из книг пророков), в которых говорится о будущем исправленном мире, когда забудутся все беды и несчастья. Трудно представить себе, чтобы после всех пережитых трагедий наш народ мог обрести душевное спокойствие. Но Творец обещал нам, что произойдет это чудо — радость и веселье наполнят наши сердца. На неделе, когда читают главу "Ваэтханан"  читают строки из книги пророка Йешаяу: «Утешайте, утешайте народ Мой, — говорит Б-г ваш. — Говорите к сердцу Йерушалаима и возвещайте ему, что исполнен срок его, что прощена вина его, ибо принял он от руки Б-га вдвое за все грехи свои» (40:1-2).   Как бы ни разворачивались события и каковы бы ни были заслуги нашего народа — возможность освобождения, которое произойдет в установленное время, существует всегда. Мир, приближающийся к новому времени, похож на женщину, вынашивающую ребенка: роды могут произойти точно в срок, но может быть, что ребенок родится раньше времени и это будет неожиданностью.   Однако так или иначе женщина приведет в мир новую душу. На протяжении двух тысяч лет изгнания еврейский народ находился в униженном состоянии и был похож на прах земной, который топчут ногами, не обращая на это внимания, а в конце нашего пребывания среди народов мира произошла катастрофа — чудовищный ураган, который хотел стереть всех нас с лица земли. ...

     Поднимались ли евреи на Храмовую гору?      Многие источники упоминают, что Тит приказал сравнять с землей все стены Йерушалаима. Только три башни были оставлены целыми, чтобы все видели, какой неприступный город он одолел. Но в действительности ему не удалось даже частично претворить в жизнь свой замысел. Свидетельство тому — огромные камни Иродианской подпорной стены вокруг Храмовой горы, частично разрушенные топорами римских легионеров, бросивших свою работу в самом начале, так как она оказалась непосильной. ...

Чтение главы Дварим всегда приходится на субботу, предшествующую 9 Ава. Эта глава представляет собой поучение, с которым Моше обратился ко всему еврейскому народу: «И вот в сороковом году, в одиннадцатом месяце пятого дня говорил Моше сынам Израиля обо всем, что заповедал ему Б-г о них» (Дварим, 1:3). Эти слова произнесены великим руководителем еврейского народа за месяц до смерти — Моше умер седьмого адара, т.е. седьмого числа двенадцатого месяца. Тора добавляет, что Моше начал говорить только «после того, как он разбил Сихона, царя эморейского, который жил в Хешбоне, и Ога, царя башанского, который жил в Аштароте, в Эдрэи» (Дварим, 1:5). После победы над Сихоном и Огом никто не мог сказать, что Моше оказался неспособным ввести народ в Землю Израиля и потому не имеет права поучать народ, расположившийся лагерем в аравийских степях перед тем, как пересечь Иордан и начать войну с кнаанскими племенами. Разгром двух великих царей, преградивших путь в Землю Израиля, — начало ее завоевания. «Но разгневался на меня Б-г из-за вас...» (Дварим, 3:24) — и поэтому Моше не дано переступить границы Эрец Исраэль. Связь главы с постом 9 Ава очевидна: слова поучения строятся как рассказ о прошлых событиях, их цель — научить новое поколение на основе ошибок предыдущего. Прежде всего, в главе Дварим вскрывается главная проблема — отсутствие любви к Земле Израиля, приведшее к греху разведчиков (которые были отправлены во второй год после Исхода и вернулись в стан восьмого Ава, и народ, поверивший их словам, плакал вечером, когда уже наступило девятое число). Еще одна связь недельной главы с постом 9 Ава строится через слово «эйха» (Дварим, 1:12): «Эйха эса левада...» — «Как же мне одному нести тягости ваши?» — сказал Моше. У него опустились руки: не возвысить этот народ — все время возникают споры из-за ослов, буйволов, другого имущества... Можно ли научить их Торе, когда все интересы ограничиваются сугубо материальными делами? И через 890 лет после того, как сыновья Израиля совершили Исход, эхом прозвучало пророчество Йермиягу: «Эйха яшва вадад а-ир» — «Как одиноко стоит город... « Пророк оплакивал разрушение Йерушалаима (слова Плача Ирмеягу принято читать вечером 9 Ава). Этот город, «некогда многочисленный, — стал он, как вдова. Властитель народов, правитель над странами — стал данником. Плачет, рыдает ночью, и слеза на его щеке. Нет ему утешителя, все любившие его, все друзья его изменили ему...» Город, утративший своих обитателей, следовало бы сравнить с матерью, потерявшей детей, но у Ирмеягу срывается с уст сравнение с вдовой — Божественное Присутствие оставило Храм. Оно вернется в будущем, но с момента разрушения Йерушалаима сыны Израиля испытывают такую же горечь, как женщина, расставшаяся с мужем и утратившая надежду встретиться с ним вновь. Душа Ирмеягу связана с душой Моше и так же, как душа Моше, является общим, вбирающим в себя, как частности, души всего народа. И поэтому все происходящее происходит именно с ним: и боль, и кровь, и страдание, и унижение каждого — это его боль, страдание и унижение: «Я тот человек, который видел страдания от посоха гнева Его. Меня Он увел в темноту, а не к свету. Только на меня все обрушивается и обрушивается рука Его каждый день. Истрепал Он плоть мою и кожу, переломал кости мои... усадил, как мертвого...» Если бы Ирмеягу захотел, он мог бы сказать: «Все убитые и замученные — это я сам, и огонь, обрушившийся с небес на Храм, сжег мои кости изнутри». ...

  Если кто-то завтра заявит, что он Машиах — как мы сможем узнать, действительно ли это так? Евгений Верный, г. Тирасполь, Молдова Отвечает рав Шломо Авинер: ...

Традиция сообщает нам, что 17 Тамуза, в конце Потопа, Ноах послал на землю голубя из ковчега посмотреть, ушли ли воды. "И голубь не нашел пристанища для своей ноги" (Берешит, 8:9). Так же и народ Израиля, который уподобляется в Торе голубю, не может найти себе пристанища в этот суровый день. 17 Тамуза весь Израиль постится из-за многих несчастий, постигших наш народ в этот день. Талмуд (Таанит, 26) перечисляет пять основных несчастий: были разбиты первые скрижали, когда Моше спустился с Горы и увидел Золотого тельца; при разрушении Первого Храма прекратилось ежедневное жертвоприношение, т.к. коэны не могли найти больше овец; в дни разрушения Второго Храма были пробиты стены вокруг Иерусалима; злодей Апустмус сжег Тору; в Святилище был помещен идол. ...

После 39 лет, проведенных в пустыне, сыновья Израиля подошли к границам Святой земли. При подходе к степям на восточной стороне Иордана дорогу им преградил эморейский царь Сихон. Но молодое поколение умело воевать – сам Сихон, его войско, его города и селения были стерты с лица земли. То же произошло и с башанским царем Огом, пришедшим с севера, с гиладских гор, чтобы воевать с Израилем. «И увидел Балак, сын Ципора, все, что сделал Израиль эмореям. И весьма боялся Моав народа сего, потому что тот был многочислен, и опротивела жизнь Моаву из-за сыновей Израиля». (Бемидбар, 22:2-3). И тогда Балак, царь моавитян, послал гонцов к великому колдуну Билъаму, сыну Беора, в Птор. Он просил прийти и расправиться с пришельцами с помощью колдовства. Но что же вызвало столь непреодолимое желание начать войну против сыновей Израиля, несмотря на страх перед ними? Моавите поклонялись Бааль Пеору - божеству безобразия и распущенности. Служение заключалось в том, чтобы совершить перед идолом самое постыдное из всех возможных действий, чтобы полностью избавиться от чувства стыда и любых угрызений совести. И вдруг этот народ, погрязший в разврате, увидел перед собой шатры, в каждом из которых разместилась семья, хранящая законы чистоты. А в центре лагеря – шатер собрания, место пребывания Б-га, ненавидящего разврат и бесстыдство. Глядя на еврейский народ, способный возвыситься над низменными инстинктами и построить отношения между людьми на основе любви и уважения друг к другу, моавитяне начали испытывать отвращение к самим себе и страстное желание избавиться от тех, кто вызывает в них это чувство. Моавитских колдунов волновало другое. Их тревоги нашли свое отражение в послании царя Балака колдуну Билъаму: «Вот народ вышел из Египта, уже покрыл он глаз земли и живет против меня» (Бемидбар, 22:11). «Глаз земли» – способность смотреть на мир и не замечать Б-жественного Присутствия – закрылся, и никто больше не может отрицать всемогущество Б-га, требующего духовной чистоты, любви и справедливости! ...

  Через год после Исхода было завершено строительство Мишкана, сделавшее пребывание Б-га в среде народа постоянным. И тогда сыны Израиля направились к границам Земли Кнаан, достигнув их через 11 дней. Они расположились станом в Кадеш Барнеа, готовясь завершить Исход: войти в Святую Землю, уничтожить идолопоклонство, жестокость и ложь сначала в Израиле, а затем и повсюду – преобразовать весь мир так, чтобы осуществились слова пророчества: «Наполнится земля знанием Б-га» (Йешаягу) . Но этого не произошло. Через сорок лет после трагических событий Моше вспоминал о случившемся, стремясь объяснить евреям основную причину ошибки предыдущего поколения, совершившего Исход из Египта и не захотевшего войти в Землю Израиля, а потому обреченного Всевышним доживать свои дни в пустыне. «Сказал я вам: «Дошли вы до горы эмореев, которую Б-г, Всесильный наш, дает нам», - вспоминал Моше те слова, с которыми он сорок лет назад обратился к людям, как полководец обращается к войску перед штурмом крепости. «Смотри, дал тебе Б-г, Всесильный твой, землю эту, ступай и овладей ею, как говорил тебе Б-г, Всесильный отцов твоих, не бойся и не страшись». Но все вы подошли ко мне и сказали: «Пошлем людей перед собою, чтобы они разведали землю эту...» (Дварим, 1:20-22). Разведали... Не разведать дороги и слабые места крепостей хотели сыновья Израиля, а посмотреть и проверить, хорошая эта земля или нет. Почти никто из этого поколения не понял, что Всевышний дарует не землю как поле или виноградник, а возможность всегда быть с Ним – ощущать Его Присутствие: идешь за плугом, сеешь, собираешь урожай, строишь дом – и каждое движение, и дыхание, и сама жизнь обретают вечный смысл, делают человека умнее и лучше, еще полнее раскрывая заложенные в нем Образ и Подобие, а значит – приближают к Творцу мира. Возвращение в Землю понимается как возвращение к Б-гу, а о том, кто живет за пределами Земли Израиля говорится, что у него как будто нет Б-га (Ктубот 112а). Если человек ориентирован на духовность, если для него благо – быть с Б-гом и он не бежит от Него, чтобы спрятаться за деревьями, как Адам после первого преступления, – тогда ему хорошо на этой земле как в материальном, так и в духовном плане, независимо от величины и количества плодов. Однако тому, кто не понимает сам, объяснить это невозможно, так же как невозможно рассказать об ощущениях: о красках – слепому, о музыке – тому, кто никогда не слышал. Земля Израиля не раскрывается людям, погруженным в материальные проблемы. Как любая духовная сущность, эта земля видится человеку такой, какой он хочет ее видеть – подобно ману, который, оставаясь круглым и прозрачным, имел вкус той пищи, которую человек хотел есть. ...

«Скажи Аарону и говори ему так: "Когда ты будешь зажигать лампады, то на лицевую сторону светильника пусть светят эти семь лампад". И сделал так Аарон: к лицевой стороне светильника зажег он лампады его, как Б-г повелел Моше» (Бемидбар, 8:1-3). В Мишкане было два предмета, символизирующих Тору. Один из них – это Ковчег Завета, где лежали скрижали, переданные Всевышним в руки Моше, и свиток Торы, записанный его рукой. Другой предмет - менора. Буквы, начертанные на камнях и на пергаменте, – Тора Всевышнего, на которой держится весь мир, а горящие свечи меноры – Тора в душе человека. Еврейская душа находит свое выражение в мире только как постоянное стремление человека разрушить жесткие рамки законов природы и раскрыть новые потенциалы бесконечного единства. И ее порывы, порождающие ясное ощущение духовности, и неожиданные идеи, и пророческие сны и видения похожи на вечное горение. И об этом сказано: «Свеча Всесильного - душа человека» (Мишлей). И чем сильней душа, тем острее ум, который постепенно переходит от земных категорий к духовным понятиям Торы, от поиска истины к ее непосредственному восприятию, когда силы сердца дополняют разум. Тора души – огонь и свет, и поэтому менора должна быть изготовлена из золота, чтобы быть похожей на застывший огонь. Тора - единое целое, не прибавить к ней ни одной буквы, ни одной идеи, и также не убавить от нее ничего. Подобно этому и менора должна была быть изготовлена из цельного куска золота: при чеканке от нее нельзя было отсечь ни крошки. Бецалель, самый искусный мастер, не знал, как это сделать. И тогда под перстом Всевышнего вспыхнул огонь четырех цветов - и появилась менора. Никакие силы природы не могут погасить этот свет. Посмотрите - и сегодня льется он из окон еврейских домов. Потому что то, что делает Всевышний, - вечно. Менора стояла сначала в Мишкане, а потом - в Храме, который построили в Йерушалаиме.Чистейшее оливковое масло наливали в ее лампады. Оливы старались брать с деревьев, росших около города Текоа, на земле, которую никогда не обрабатывали и не поливали. Созревшие оливы срывали с деревьев, и из каждой выдавливали для меноры всего лишь несколько капель. Заходя утром, чтобы очистить менору, коэн всегда заставал западную лампаду горящей. Он готовил все свечи для вечернего зажигания, наливая масло и меняя фитили, но западную лампаду оставлял, чтобы она продолжала гореть. И когда он приходил вечером, чтобы зажечь лампады меноры, эта лампада продолжала давать ровный свет. Он вынимал горящий фитиль, очищал лампаду, наливал новое масло и от продолжающего гореть фитиля зажигал менору, начиная с западной лампады.Это было чудо, обычное ежедневное чудо: ведь в каждую из семи лампад наливали одинаковое количество масла, которого должно было хватать только на одну ночь. Но с началом распространения эллинизма настал момент, когда свет меноры стал ослабевать, а западная лампада начала гаснуть все раньше и раньше. Что же случилось? Когда не поддерживают огонь, свет слабеет. А тьму не надо разжигать и раздувать: она приходит сама... Многие евреи потянулись за эллинизмом, забыв, что свет, который подарил Всевышний Своему народу, пронизывая пространство и время, проникает в сердце человека, даруя ему настоящую радость - радость близости к Творцу. Когда сыновья Израиля сближаются с народами, забывшими об источнике, постоянно дающем силы существования вселенной и каждой крупице мироздания, в еврейскую среду проникает жажда наживы, властолюбие, обман и господство инстинктов над силами разума и души. И даже великие люди, всегда отличающиеся праведным поведением и сохраняющие высокие качества души, оказываются подверженными процессам, происходящим со всеми: сердца их становятся не столь широко открыты для света, и они в значительной степени утрачивают целостное восприятие всего существующего. Свет меноры становился все слабее, и западная лампада погасала все раньше... Но когда в дни Хашмонаев вспыхнул огонь еврейской души и зажег огонь восстания, вернулись силы горения меноры и произошло чудо: когда масло первый раз налили в лампады, начиная служение в освобожденном Храме, оно горело восемь дней и ночей ровным и спокойным пламенем. С помощью этого чудесного света Всевышний как бы говорил Своему народу: «Самая высокая духовность не вторгается в этот мир как разрушительная сила, меняющая законы природы. Величайшее чудо состоит в том, что происходит совмещение высших и нижних миров: материальные формы остаются прежними, но потенциал материи из-за ее соприкосновения с бесконечностью становится неисчерпаемым - горение свечи может продолжаться бесконечно, и лишь заповедь, обязывающая человека проявить свое участие, заставляет его очистить лампаду, налить в нее новое масло и поменять фитиль. Я был с вами в годы радости, но Я не оставляю вас и в тяжелое время. Хотя вы не видите и не замечаете этого, Я всегда готовлю спасение. Враг всегда падет поверженным, потому что огонь Мой - среди вас, и Я поддержу его даже тогда, когда у вас не хватит масла».                                                                                                                                 ...

Тора всегда исходит из того, что человек создан по Образу и Подобию, а следовательно, обладает бесконечным потенциалам, позволяющим ему возвыситься духовно. И в этом его предназначение. И если Фрейд низводит отношения, складывающиеся между мужчиной и женщиной, к непреодолимому животному инстинкту, который влияет на сознание человека и даже формирует его, то Тора утверждает, что через любовь между мужем и женой раскрывается имя Всевышнего. И более того – высокие отношения между супругами уходят своими корнями в те сферы, где само имя Б-га, ради познания которого сотворен мир, отступает на задний план и из цели творения превращается в средство, служащее для возрождения любви. Имя Б-га, которое нельзя уничтожать (даже если оно написано случайно), стирается ради сохранения семейного очага. Речь идет о законе, применяемом в том случае, когда жена (уединившись с каким-то мужчиной, хотя, быть может, и не имея дурных намерений и не преступив порог дозволенного) дала мужу повод для ревности. Муж, заподозривший жену в неверности, должен был привести ее в Храм к священнику - коэну, который брал с нее клятву, что она никогда не изменяла своему супругу. При этом коэн давал ей выпить воду, в которой была растворена часть свитка Торы, описывающая этот закон, и немного земли, взятой из того места, где стоял Мишкан. Если клятва была ложной, то женщина погибала. Вместе с ней погибал и тот, с кем она прелюбодействовала, даже если он находился совсем в другом месте. Если же клятва была истинной, то женщина получала благословение и у нее рождался сын. Но остается непонятным, почему мужчина должен выяснять истину и прибегать к таким средствам для ее выяснения. Ведь Тора наделила его правом развестись с женой, написав разводное письмо и передав ей. И хотя развод считается крайне нежелательным действием и говорят, что даже жертвенник в Йерушалаиме плачет, когда супруги расстаются друг с другом, в данном случае у мужа есть веская причина, чтобы отослать жену – ее нескромное поведение. Также непонятно, почему жена должна идти на такую унизительную процедуру – ведь по закону она может отказаться, и тогда у ее супруга не останется другого выбора, кроме как написать ей разводное письмо. И у нее есть причина расстаться с ним – разве не оскорбительны его подозрения? Однако ни он, ни она не готовы расстаться. И причина одна: они любят друг друга и стремятся к тому, чтобы их отношения были предельно искренними. Но кто теперь поможет восстановить их, если в сердце мужа закралось подозрение (он и сам, может быть, не рад ему, но мысль о неверности жены не дает покоя)? Только Всевышний, видящий все и знающий все, может успокоить его сознание. И вот оба они идут в Храм. И та любовь, которую Фрейд пытался представить как животный инстинкт, раскрывается как чувство, возникающее из-за того, что Всевышний сотворил мужчину и женщину, как единое целое. И, разделив их, соединил заново Своим именем: буквы «йод» и «hэй», составляющие одно из имен Всевышнего, входят в слова иш («муж») и иша («жена»). Если из слова иш извлечь букву «йод», а из иша – «hэй», то оба слова превратятся в слово эш («огонь»). Буквы «йод» и «hэй» не позволяют отношениям между мужчиной и женщиной превратится во всепожирающий огонь, который вспыхнет и погаснет, а возвышают их до небес и делают вечными. Стереть имя Б-га с пергамента, чтобы убедиться, что оно по-прежнему связывает мужа и жену и, если даже оно исчезнет повсюду, то мир будет продолжать существовать, потому что оно хранится в их душах! В Святая Святых - свиток Торы, в которой с помощью слов и имен выражено все, что было, есть и будет. Вместе со скрижалями он хранится в Ковчеге Завета. Тора раскрывается прежде всего как любовь, и поэтому на крышке ковчега - два одинаковых, выбитых из цельного куска золота, ангела, которые смотрят друг на друга, и лишь неуловимые оттенки позволяют догадаться, что у одного из них - мужское, а у другого - женское лицо. И закон о том, что имя Всевышнего растирается вместе с пергаментом ради сохранения любви, заставляет задуматься: что важнее? Истина или любовь? Ответ очевиден: любовь, потому что без любви истина не нужна никому. Не следует думать, что требование быть верным Тора предъявляет только к женщине. Если мужчина изменял своей жене, то воды не действуют на женщину, даже если она изменила мужу. Небеса не наказывают ее, если муж не любил ее и был готов променять на другую! Во втором веке до новой эры, когда из-за сближения с эллинизмом в еврейском народе распространились такие несвойственные для него ранее явления, как супружеские измены, было отменено применение воды с растворенным именем Всевышнего. Были часты случаи, когда мужчины, изменявшие своим женам, приводили их в Храм, и проверка не срабатывала. Чтобы не происходило осквернение имени Всевышнего, прекратили производить саму процедуру проверки. Ревность и любовь... Рабби Ишмаэль говорил, что нет такой заповеди – «ревновать», а рабби Акива утверждал, что ревновать – заповедь. Чья любовь была сильнее? Говорят, что не было любви сильнее, чем любовь рабби Акивы к его жене Рахель. ...

Шавуот — один из трех главных праздников, на которые весь народ — мужчины, женщины и дети — собирался в Иерусалиме. Сыны Израиля оставляли свои жилища, не тревожась за имущество и за спокойствие границ, потому что их сердца были преисполнены веры во Всевышнего, обещавшего особую защиту всем, кто взойдет на гору Мория и «покажется» в Храме «перед лицом Б-га». И хотя заповедь «предстать перед Б-гом» распространялась только на мужчин, женщины также приезжали в Иерусалим со своими мужьями. Таким образом мужчины исполняли еще одно повеление Торы — доставлять радость супруге в праздничные дни. Название праздника означает «недели». Оно связано с тем, что день, на который приходится Шавуот, определяется не числом месяца, а отсчетом семи недель от первого дня Песаха, как сказано: «Семь недель отсчитай себе — от начала жатвы серпом (первого снопа) начинай считать семь недель. И сделай праздник недель (шавуот) Б-гу, Всесильному твоему...» (Дварим, 16:9-10). Шавуот также называют праздником бикурим — первых плодов. Это название связано с повелением Торы принести в Храм первые плоды, созревшие в саду: «И будет, когда ты придешь в землю, которую Б-г, Всесильный твой, дает тебе в наследный удел, и овладеешь ею, и укрепишься на ней, то возьми из всех первых плодов земли, которые даст тебе земля твоя, которую Б-г, Всесильный твой, дает тебе, и положи в корзину, и пойди на то место, которое изберет Б-г, Всесильный твой, чтобы пребывало там имя Его» (Дварим, 26:1-2). Несмотря на то, что Тора не предписывает напрямую исполнять эту обязанность именно в Шавуот, по традиции, идущей от горы Синай, известно, что сыны Израиля должны приносить первые плоды в Храм именно в этот день. Лишь тот, кто не успел, может прийти со своим даром позже на несколько дней, а в крайнем случае даже на несколько месяцев. ...