В конце прошлой недельной главы Моше обращается к фараону с сакраментальной фразой "Отпусти народ мой!" Фраза эта стала для Народа Израиля кличем свободы на многие поколения. Когда во всем мире поднялась кампания против запрета советского руководства на выезд евреев в Землю Обетованную, эта фраза в ее английском варианте – "лет май пипл гоу" зазвучала на всех каналах радио и телевидения. Однако необходимо выяснить некий основной вопрос: а зачем вообще Моше Рабейну получил приказ идти к фараону и требовать от него, чтобы тот отпустил Народ Израиля из рабства? Разве Вс-вышний не мог просто приказать Моше собрать всех евреев и сразу пойти к горе Синай, без дозволения фараона? В ответе на этот вопрос коренится одна из основных концепций отношений между Б-гом и сотворенным Им миром – Вс-вышний без очень веской причины не нарушает правил, которые сам же и установил. Перед Моше Рабейну стояла серьезная задача – обыграть фараона в его же игре и на его поле. Чтобы понять суть этой игры, нам придется вернуться в самое начало египетской неволи, к тем семи годам голода, когда Яаков со своей семьей только спустился в Египет. Йосеф тогда распоряжался в голодающем Египте выдачей провианта, и на третий год голода все жители страны, кроме жрецов, царской семьи и приближенных ко двору, продали себя в вечное рабство фараону вместе с землей, а в качестве ежегодной дани Йосеф установил выплату пятой части урожая. Т.е., следует принять как данность, что в Египте практически не осталось свободных людей! Спустя столетие, после смерти Йосефа, его братьев и всего того поколения, количество евреев очень сильно выросло, и перед египетскими властями во весь рост встал "еврейский вопрос" – что делать с этой массой людей? До этого Яаков и все его семейство имели статус "гостей короны", но тогда их было 70, а сейчас – больше миллиона. И тогда было принято решение "исхитриться", как об этом говорит Тора: потихоньку привлечь евреев к "общественно-полезной" деятельности, другими словами, поработить их, но оформить все "по белому". Для этой цели евреям было сделано "предложение, от которого трудно отказаться" – им получить египетское гражданство! С одной стороны, это очень лестно, и на это купились многие евреи. Только вот они забыли, что египетское гражданство означает рабство (см. предыдущий абзац)! Все, за исключением колена Леви, прошли перепись населения, и были включены в египетские списки. Только вот коренные египтяне все же сидели на земле и ее обрабатывали, а новые граждане страны не имели наделов, и их ждала теперь судьба "рабов короны" – прокладка дорог, постройка городов, пирамид, и пр. Даже не желавшим прерывать изучение Торы и поэтому отказавшимся от гражданства левитам нашлось местечко в этой схеме: было заявлено, что все должно быть по справедливости – как коренные египтяне имеют свободное от работы сословие жрецов, так и у новых граждан будут свои священнослужители – левиты. И, соответственно, свои праздники и памятные даты – таким правом в Египте обладало любое национальное меньшинство, пусть даже и порабощенное. Только вот на деле все обстояло иначе – не смотря на усиливающий гнет, евреи продолжали плодиться с удвоенной силой. И тогда фараон начал "передергивать карты" – загружать их бессмысленной работой  , пытаться подкупить повитух, чтобы те умерщвляли новорожденных мальчиков, и, наконец, бросать младенцев в Нил, т.е. он сам стал нарушать свои собственные правила и законы, и чем дальше, тем больше. ...

  В этой недельной главе говорится о пересчете колена Леви: «И сказал Бог Моше и Аарону, говоря: «Пересчитай поголовно сыновей Кеата из сыновей Леви, по семействам их и по домам отцов их: от тридцати лет и старше, до пятидесяти лет, всех, кто входит в войско, чтобы служить в шатре собрания» (Бемидбар 4: 1-3). Такое же распоряжение было дано и относительно семейства Гершона и семейства Мерари. Рамбам, опираясь на несколько стихов Торы, указывающих на то, что колено Леви обладало особым статусом, вынес постановление: «Все колено Леви было предупреждено о том, что не получит земельного надела в земле Кнаан, а также о том, что ему запрещено брать долю из военной добычи в период завоевания земли. И об этом сказано (Дварим, 8:1): «Пусть не будет у когенов-левитов, у всего колена Леви доли и удела вместе с Израилем. Жертвы Бога пусть едят и от надела Его (десятой части, отделяемой от урожая) питаются»... Почему же не удостоились сыновья Леви надела в земле Израиля и доли из военной добычи вместе со всеми своими братьями? Причина заключается в том, что они были выделены, чтобы служить Всевышнему и указывать обществу пути прямые и обучать законам Его справедливым, как сказано (Дварим, 33:10): «Будут обучать законам Твоим Яакова и Торе Твоей – Израиль». Они выделены среди людей, чтобы вести другой образ жизни: не посвящать все время земледелию или торговле, а служить в Мишкане и изучать закон Торы. В частности, левиты не выходят на войну, как все сыновья Израиля… И не только колено Леви, но и каждый человек, у которого душа стремится отделиться (от всего будничного), чтобы стоять перед Богом и служить Ему, обладает особым статусом (и свободен от службы в армии). Бог будет уделом его и долей его навеки. И будет у него в этом мире достаточно всего, чтобы прожить… Как сказал царь Давид (Теилим, 16:5): «Бог – доля моя и чаша моя, Ты поддерживаешь жребий мой (определяя судьбу мою)» (Рамабам, Гилхот шмита вэйовель, 10-13). Неужели Рамбам одним росчерком пера взял и освободил от обязанности служить в армии, завоевывать землю и защищать свой народ всех когенов и левитов, а также всех, кто захочет посвятить свою жизнь изучению Торы и распространению ее законов в народе? Давайте разберемся. Прежде всего, обратим внимание на то, что слова «Бог – доля моя и чаша моя, ты поддерживаешь жребий мой (определяя судьбу мою)», приведенные Рамбамом, никак не могут служить доказательством того, что люди, посвятившие себя Торе, оказываются освобожденными от трудностей жизни и не обязаны выходить на войну. Ведь их произнес Давид, который пас скот в детстве, а, став царем, занимался проблемами всего народа, в том числе – организацией хозяйства; воевал почти до конца жизни и не прекратил сражаться с оружием в руках, даже когда его товарищи упрашивали его не подвергать себя опасности? ...

Начало нового цикла в жизни человека требует оценки и осмысления всего прожитого. Новый год начинается с десяти дней трепета, когда доминирующей заповедью становится раскаяние. Она распространяется на всех евреев, включая и самых великих праведников, поскольку никому еще не удавалось достичь совершенства. Заповедь раскаяния - одна из самых трудных в Торе, так как человек не любит признаваться в своих недостатках даже самому себе и склонен оправдывать свои неблаговидные поступки заботой о ближнем, стремлением к общему благу, вынужденными обстоятельствами или испорченностью окружающего общества. Поэтому без выработки способности говорить правду себе самому и другим невозможно даже приблизиться к исполнению заповеди раскаяния. Рабейну Йона в своей книге Шаарей тшува ("Ворота раскаяния") перечисляет девять видов лжи. Особое внимание он обращает на ложь, которая не приносит никому вреда: человек пересказывает событие, свидетелем которого он стал или о которым услышал от других, и умышленно искажает детали произошедшего. Причем, ни тот, кому он рассказывает, не несет никакого убытка, ни он сам не получает никакой выгоды. Иногда такой человек просто выдумывает не имевшие места случаи и происшествия. Что же толкает его на такой поступок? Только одно - любовь ко лжи. Такое свойство крайне отрицательно влияет на духовный мир человека даже при наличии определенной доброты. ...

Отделение халы от теста"От начатков теста вашего халу (кусочек теста) возносите в возношение; как возношение с гумна, так возносите ее. От начатков теста вашего отдавайте Господу возношение во всех поколениях ваших" (Бемидбар 15:20). Святость в мире проявляется кругообразно. Есть центр, в котором святость проявляется наиболее сильно, и от него расходятся круги святости по всему миру. "Свят Господь воинств, и вся земля полна славы Его". Святость человека концентрируется в избранности, которая начинается от Адама, передается Ноаху и Аврааму, и позднее - народу Израиля среди всех народов, и священникам (коаним) в среде народа Израиля. Святость места концентрируется в Эрец Исраэль, и прежде всего - в месте строения Храма. Святость пищи концентрируется в хале, которую мы отделяем от теста. Когда мы отделяем от теста часть и отдаем ее коэну, это выражает святость, которая присутствует во всем тесте, замешиваемом в еврейском доме. Поэтому хала, отделяемая от теста, называется в Торе "начатки теста вашего". Начатки - это отправная точка всего, и в ней выражается святость, заложенная в основе всего. Отделение халы наделяет еврейский дом особым духом. Приготовление пищи служит не только для утоления голода. Когда мы замешиваем тесто, часть его отделяется для когена. Разумеется, подарок должен быть послан, пока он еще свеж. Сразу по окончанию работы один из членов семьи спешит в дом коэна с подарком в руках. Благословение коэна осеняет всю семью. В хлебе, выращенном и выпеченном в Эрец Исраэль, собраны все три круга святости: святость пищи (в отделении халы), святость человека (в коэне) и святость Эрец Исраэль. Это дополняется еще одной заповедью, которую совершает женщина: зажигание субботних свечей. В этой заповеди еврейский дом осеняется еще одним видом святости: святости времени, центром которой является Суббота. Грех Адама и Хавы в саду Эден состоял прежде всего в том, что они нарушили святость, которая присутствует в приеме пищи. Они ели не из побуждений, связанных с Божественной заповедью "возделывать и хранить" райский сад, а из побуждений, продиктованных собственными прихотями. От этого греха пострадала святость человека, и в результате они были изгнаны из сада Эден - святого места. Полагаться на ВсевышнегоВ главе Шлах рассказывается о двух диаметрально противоположных грехах: грехе разведчиков, которые отказались войти в Эрец Исраэль, несмотря на приказ Всевышнего, и грехе "дерзновенных", которые настаивали на том, чтобы войти в Святую Землю, хотя Всевышний приказал не делать этого. На первый взгляд, "дерзновенные" были правы. Они стремились создать "противовес" греху разведчиков. Если разведчики отвергли Святую Землю и боялись воевать за нее даже тогда, когда им была обещана помощь Всевышнего, то "дерзновенные" хотели самоотверженно войти в Эрец Исраэль собственными силами, без благословения Небес. Они наивно полагали, что наказание, о котором сообщил Всевышний Моше - что поколение пустыни не удостоится войти в Эрец Исраэль - это не более чем угроза, призванная разбудить в сердцах любовь и самоотверженность по отношению к Святой Земле, и что их акт самоотверженности отменит суровый приговор. В чем же состоял грех "дерзновенных"? Очень глубокий ответ на этот вопрос дает автор книги "Ор а-Хаим" в комментарии на недельную главу Дварим. Грех разведчиков проистекал не из того, что они оклеветали Святую Землю и боялись воевать за нее. Истоки их греха кроются в том, что они подвергли сомнению слова Всевышнего. Если Всевышний приказал войти в Эрец Исраэль и пообещал Свое благословение, то не должно было оставаться больше места никаким рассуждениям о том, хороша ли или плоха Земля Израиля, стоит ли воевать за нее или лучше вернуться в Египет. "Дерзновенные" хотели показать, что они преданы Земле Израиля и готовы воевать за нее. Но они не поняли самого главного. Готовность исполнить желание Всевышнего и положиться на Него - в этом истинный "противовес" греху, который совершили разведчики. Этой готовности недоставало ни тем, ни другим. Для того чтобы жить в Эрец Исраэль, недостаточно только любви и самоотверженности. Необходимо еще одно качество: чтобы все наши действия были направлены на выполнение желания Всевышнего. "Положимся на спасение Твое, и именем Всевышнего заручимся", и тогда "исполнит Всевышний все твои желания". ...

В ответ на просьбу Моше Всевышний повелел ему выбрать 70 старейшин. В Египет спустились семьдесят потомков Яаакова, Тора была дана на семидесяти языках. Это число включает все мнения, не пропуская ничего, в нем отражено полное имя Всевышнего. Разнообразие точек зрения позволяет проявиться Б-жественному присутствию. В недельной главе Бэаалотха есть два эпизода, из которых можно многое выучить о личности Моше. В первом из них мы видим, как Моше наполнил своей духовной силой и пророчеством семьдесят старейшин. Во втором рассказывается, как Аарон и Мирьям критикуют его за неправильное, на их взгляд, отношение к его жене, Ципоре. В обоих случаях личность Моше проявляется во всем его величии, а величие Моше - это в особенности его скромность. Избрание старейшин на лидерские позиции было реакцией Б-га на жалобу Моше: “Не могу я один нести весь народ этот, ибо слишком тяжело это для меня!” (Бемидбар, 11:14). Рамбан (Бемидбар, 11:16) указывает, что выбор 70 старейшин не являлся вопросом удобства или неудобства. Причина, по которой Всевышний велел Моше выбрать 70 старейшин, находится глубже. Есть 70 народов мира и 70 языков мира, 70 наших праотцов, которые спустились в Египет. Значение числа 70, по мнению Рамбана, - то, что оно “включает в себя все мнения, не оставляя ничего пропущенным”. Семьюдесятью мудрецами руководил Моше - сам 71-й мудрец, как и в Санэдрине, где наси (”глава”) руководил 70 мудрецами. Рамбан говорит, что именно вследствие того, что Всевышний руководил 71 мудрецами, полное имя Вс-вышнего состоит из 72 букв. ...

В недельной главе Беаалотха рассказывается о том, как сыны Израиля возроптали в пустыне: “Заплакали опять и сыны Израиля и сказали: кто накормит нас мясом?” (Бемидбар, 11:4). Моше Рабейну обращается ко Всевышнему со словами: “Откуда у меня мясо, чтобы дать всему народу этому, когда плачут они предо мною?”, на что Всевышний отвечает: “Собери мне семьдесят мужей из старейшин Израиля, о которых ты знаешь, что они старейшины народа и надзиратели его, и возьми их к шатру соборному, и пусть предстанут они там с тобой. А Я сойду и буду говорить там с тобой, и отделю от духа, который на тебе, и возложу на них, чтобы они несли с тобою бремя народа этого, и не будешь ты нести один” (Бемидбар, 11:16). Казалось бы, ответ не к месту. Моше говорит о мясе, а не о духе. Но дальше Всевышний отвечает и на вопрос о мясе: “Народу же этому скажи: приготовьтесь к завтрашнему дню и будете есть мясо”. Но вот Тора снова возвращается к старейшинам: “И сошел Господь в облаке, и говорил с ним, и отделил от духа, который на нем, и возложил на семьдесят мужей, старейшин. И вот, овладел ими дух, и стали они пророчествовать, и не перестали. И оставались в стане два человека, имя одному Эльдад, а имя другому Мейдад, и осенил их дух, ибо были они из записанных, но не выходили к шатру; и они пророчествовали в стане. И прибежал отрок, и сообщил Моше, сказав: Эльдад и Мейдад пророчествуют в стане”. Сразу же после рассказа об Эльдаде и Мейдаде снова речь идет о мясе: “И ветер поднялся по велению Господа, и занес перепелов с моря”. ...

В недельной главе Шмини достигает своей кульминации тот процесс, который начинается с заповеди, приведенной в разделе Трума: "И построят мне святилище, и буду Я обитать среди них" (Шемот, 25:8). Последние главы книги Шемот говорят о строительстве Мишкана, о необходимых для временного Храма сосудах и об их изготовлении. В первых двух главах книги Ваикра говорится об общих принципах жертвоприношений, которые являются основой службы в Храме. И вот мы наконец приходим к восьмому дню освящения Мишкана, когда Аарон приступил к своей непосредственной работе и вошел в Святилище, чтобы совершить жертвоприношение, в отличие от первых семи "тренировочных" дней, когда Моше сам приносил жертвы. Тора описывает, как Аарон "спустился вниз после принесения жертвы грехоочистительной, и жертвы всесожжения, и жертвы мирной..." (Ваикра, 9:22). Следующий стих говорит: "И вошли Моше и Аарон в шатер откровения; и вышли, и благословили народ. И явилась слава Г-спода всему народу". Почему же в дело снова вмешался Моше, если руководство служением уже было передано Аарону?! Мидраш (Сифра, Шмини, 1) объясняет причину этого незапланированного вмешательства. Все ждали, что сразу же после жертвоприношения Аарона в Мишкане на глазах народа раскроется Б-жественное присутствие, но этого не произошло. Аарон решил, что причина в том, что Всевышний до сих пор гневается на него (за косвенное участие в грехе золотого тельца). Он упрекнул Моше в том, что тот опозорил его публично, отправив в Мишкан вести служение. Тогда Моше вошел в переносной Храм с Аароном, и они вместе молились о том, чтобы Б-жественное присутствие спустилось в Мишкан с Небес. На этот раз все получилось. Что же такого сделал Моше, чего не мог сделать Аарон? В своем комментарии к Торе "При Цадик" рабби Цадок а-Коэн из Люблина цитирует каббалистическую книгу "Зоар". Он пишет, что у Моше были особые отношения с "Царем", благодаря которым он был в состоянии спустить присутствие Всевышнего на землю. Аарон же обладал уникальной связью с "Царицей" - способностью привносить святость в сердца еврейского народа. Мы с нетерпением ждем восстановления Храма. Однако если мы будем концентрировать внимание только на строительстве здания Храма и техническом принесении жертв, мы упустим из вида самое главное. Восстановление служения в Храме преследует двойную цель: внесение Б-жественного Присутствия в "нижний мир" и укоренение святости Храма в сердцах еврейского народа. В этом и заключалась изначальная, провозглашенная Творцом цель строительства Святилища: надо было построить Храм внизу так, чтобы исполнились слова "И поселюсь Я среди них". Моше, который провел 40 дней на границе высших миров, на горе Синай, знал, как реализовать первую часть этого задания. Аарон же был тем, кто мог внести святость в сердца людей. Поэтому для проявления Шхины (Б-жественного присутствия) в Переносном Храме необходимо было, чтобы они вошли в Святилище вдвоем. ...

В Песах всегда задают вопросы. Мы привыкли, что дети повторяют из года в год «ма ништана - чем отличается эта ночь от других ночей, что во все ночи мы едим хамец и мацу, а в эту ночь - только мацу?». Но в последнее время детское недоумение все больше уступает место удивлению взрослых людей. И им нужно тоже дать возможность спросить в пасхальный вечер – не только ребенку. И вот взрослые спрашивают: «Чем отличаются последние сто пятьдесят лет еврейской истории от предыдущего нашего долгого пути к освобождению? Около двух тысяч лет продолжалась ночь изгнания, и все это время изгнания евреи жертвовали своей жизнью, переносили страдания, но не отказывались от своей веры. И вот, когда забрезжил рассвет, и появилась надежда на возвращение в Землю Израиля, появились евреи, не верящие в Б-га, не желающие вернуться на родину. Их неверие – корень всех наших бед. Они не верят в Исход, не верят в наше право на Землю, не верят в право Израиля на существование». И ответить им нужно словами Агады, добавив то, что относится к нашему времени: «Рабами мы были в странах рассеяния. И вот сто шестьдесят семь лет назад (в 5600 году от сотворения мира) пришло время, и Б-г дал нам свободу, чтобы мы встали и вернулись к Нему, в Его Землю, которую Он обещал нам. Но свобода предполагает и свободу выбора. И вот, получив и свободу, и выбор, значительная часть евреев отказалась от Б-жественного дара, а часть пошла еще дальше и отказалась от Б-га». Человек выбирает всегда между правдой и ложью – другой свободы выбора не бывает. А как можно говорить с тем, кто встал на путь лжи? Очень трудно. Может быть, стоит попробовать сказать им так: Эммануэль Велиховский, полиглот, крупнейший историк и этнограф, друг Альберта Эйнштейна, посвятил истории Исхода и его датировке целый ряд аналитических работ. Он обсуждал свои выводы с великим физиком, которому предлагали стать первым президентом Израиля, и его статьи вызвали большой интерес у создателя теории относительности. И нет ни одного серьезного ученого, еврея или нееврея, который берется отрицать Исход. Споры ведутся только о том, когда произошло это событие: до правления фараона Эхнатона или после и т.п. Зигмунд Фрейд также относился к Исходу как к историческому факту, и великому психоаналитику даже в голову не приходило, что рассказ об освобождении целого народа из рабства можно выдумать. Неважно, что основоположник психоанализа утверждал в работе «Моисей и монотеизм», что Моше был адептом религии Эхнатона, а иудаизм — результатом синтеза атонизма (поклонения солнцу как единому божеству) и традиции евреев. Оставим вопрос о том, жил ли Моше во времена Эхнатона и происходили ли в Египте изменения, повлиявшие на него – не суть важно в данный момент. Важно то, что Фрейд не отрицал Исхода! И вот два гения, которых признали величайшими умами двадцатого века, изменившими полностью представления людей о мире и человеке, не подвергали сомнению, что сыновья Израиля встали и покинули страну фараона. Так почему же не опереться на их «экспертную оценку» и оценку подавляющего большинства ученых мужей и не вспомнить, проснувшись утром, о том, что наши предки совершили Исход из Египта? Есть немало фальсификаторов - антисемитов, которые берутся утверждать, что не было Катастрофы, но никто серьезно не берется оспаривать факт Исхода. А если был Исход – значит, есть Б-г. Ведь не могли же три миллиона человек выйти сами из страны рабства и найти пропитание и воду в пустыне, а потом завоевать Землю Израиля. Так что неверие в Б-га ни на чем не основано, кроме как на нежелании верить. Не случайно Рамбам говорит: «Первая заповедь – знать, что есть Б-г». Не верить, а знать! Или, иными словами – человек обязан признать, что есть Б-г, потому что это очевидно. Не признавать – преступление, имя которому – откровенная ложь. И вот, сидя за пасхальным столом, мы даем ответы четырем сыновьям. И злодею мы говорим: «Б-г вывел меня из Египта. Меня, а не тебя! А если бы ты был там – то ты не был бы освобожден». Знаешь, Тора – она сотворена вне времени. И рассказ о прошлом является одновременно повестью о настоящем, о твоей жизни. Б-г не когда-то спросил Адама после его греха «где ты?», а спрашивает каждого человека о его месте в жизни каждый день, утром и вечером: «Где ты?». Так и Исход. Он не только был 3300 лет назад, но происходит каждый день. И мы возвращаемся к этой точке освобождения и каждый раз заново должны решить: пойти за Б-гом или остаться в рабстве. И тот, кто один раз решит остаться в рабстве, раскрутит всю историю обратно. Он умрет как еврей и превратится в египтянина. В того египтянина, которым он стал бы, если бы остался в Египте. Не случайно мудрецы Талмуда настаивают на том, что каждый еврей в каждом поколении обязан видеть себя вышедшим из Египта. Один раз не увидишь – превратишься в раба, в нееврея. В пасхальную ночь тебе дается, по милости Небес, еще один шанс: решай – совершаешь Исход или нет. Мы идем за Б-гом - тебе с нами по пути или нет? Песах – вечер вопросов, и мы задали свой вопрос. Тебе решать. Говорят, что есть еще и пятый сын, который вообще не пришел на пасхальную трапезу. И в середине Седера мы открываем дверь в надежде, что за ней стоит пятый сын, которого привел за руку пророк Элиягу. Он должен был бы появиться с чемоданами, обклеенными стикерами «Эль Аль». Но нет, пятого сына там нет. Уже две тысячи лет звучит призыв, с которого начинается Пасхальная Агада: «Всякий, кому нужно, пусть придет и празднует…». Но ему, видно, не нужно, он еще даже не купил чемодан. Раньше еврей мог сказать: «Я вижу себя вышедшим из Египта, я способен совершить исход из любой страны, но мне некуда «исходить»». И вот уже почти шестьдесят лет существует государство Израиль, двери открыты и звучит призыв пасхального вечера: «Всякий, кому нужно, пусть войдет и исполнит заповедь освоения Земли, заложит основы Храма и принесет пасхальную жертву…». А евреи все еще остаются в Америке и в других странах. И все, кто смотрит на них, не видят их совершившими Исход из Египта. Ведь если ты вышел из Египта, то как же ты не можешь выйти из Америки!? А если ты по-прежнему в Америке, значит, ты и из Египта не выходил. Читая Агаду, американский еврей должен знать, что он пятый сын, стоящий за дверью. Фактом своего проживания за пределами Израиля он не только Исход отрицает, но и существование Б-га ставит под сомнение. И о нем сказали наши Мудрецы: «Тот, кто живет за пределами Израиля, у того нет Б-га» (Ктубот 112). Оказывается, мало видеть себя вышедшим из Египта, надо, чтобы и другие тоже видели тебя вышедшим из Египта. И вот, садясь за пасхальный стол, мы все чаще спрашиваем: «Почему евреи делятся на тех, кто помнит об Исходе и стремится к независимости от всех народов, и на тех, кто предпочитает оставаться рабом собственной глупости и не брать на себя никакой ответственности за будущее нации, искореняя тем самым в себе остатки своего еврейства?» И спрашиваем мы не для того, чтобы получить ответ, а для того, чтобы те, к кому обращен вопрос, вернулись к нам, совершающим Исход, каждый день. На иврите между понятиями «ответ», «раскаяние» и «возвращение» можно поставить знак равенства, и неслучайно их определяет одно слово: «тшува». А если не называть вещи своими именами и не говорить неверующему израильтянину и еврею, остающемуся в Галуте: «Вы поступаете очень плохо, и нет вам оправдания», - тогда четвертый сын навсегда останется неверующим, а пятый (американские евреи) – в Америке. («Америка» в данном случае имя нарицательное и выбрана для примера чисто символически, чтобы не перечислять девяносто две страны, гражданство которых «исповедуют» евреи). Если Вы любите этих евреев, не играйте с ними в плюрализм – их можно окончательно погубить этим, усыпив в них остатки их еврейства. Если Вы будете повторять им все время, что каждый имеет право на свободу совести и может решать, есть ли Б-г, и может свободно выбирать место проживания, они останутся без свободы, без совести и за дверью. Поэтому задавайте, задавайте им снова и снова пасхальный вопрос: «Почему ты не видишь себя евреем?» ...

   Прежде, чем послать Моше к фараону, Всевышний сказал: «И  ожесточу Я сердце Паро, и умножу знамения Мои и чудеса Мои в земле Египетской» (Шмот  7:3). После первой египетской казни (когда посох Аарона превратился  в змею) реакция египетского правителя была такой: «Но укрепилось сердце фараона, и не послушал он их, как и предсказывал Бог». (Шмот  7:13). Комментируя десять  египетских казней, Мидраш Раба говорит, после каждой из первых пяти казней «сердце фараона укреплялось», а после каждой из последующих пяти казней «Всевышний укреплял сердце фараона». После первых пяти казней, когда фараон по-прежнему не хотел отпускать еврейский народ, Всевышний решил, что даже если фараон раскается и отпустит евреев, Он все равно не примет его раскаяния. Таким образом, слова Всевышнего «...и укреплю Я сердце фараона» должны указать Моше на то, что в будущем Всевышний укрепит сердце фараона с целью затем совершить над ним суд и покарать его. Этот стих Торы вызывает немало вопросов. Если сам Всевышний укрепил сердце египетского правителя, в чём же  заключался грех фараона? Почему для того, чтобы избавить евреев из рабства, Всевышнему нужно согласие фараона? Разве Он в конце концов, не вывел еврейский народ вопреки желанию фараона? Даже если во время последних пяти казней Паро был лишен свободы выбора - почему во время первых пяти казней он был настолько упрям, несмотря на все знамения и чудеса? ...

  Когда Б-г посылал Моше вывести евреев из Египта, у Моше было немало сомнений относительно успеха своей миссии, и в первую очередь: поверят ли ему евреи? Не скажут ли они: "Не являлся тебе Г-сподь" (Шмот 4:1)? В ответ на это Всевышний наделяет Моше способностью производить некоторые сверхъестественные явления (т.е. показывать знамения) и обещает Моше, что евреи "поверят голосу знамений" (4:8). Но чудеса и знамения даже в то время не были достаточным основанием для убеждения. И потому Тора сообщает также и об интеллектуальном диалоге между Б-гом и Моше. Моше спрашивает: "А если скажут мне они: "Как Ему имя?" - Что же сказать мне им?" (3:13). И Бог отвечает: "Эhье, ашер Эhье". Этот ответ Бога загадочен. Буквально слова "Эhье, ашер Эhье" означают: "Буду, который буду". Обычно используемый перевод на русский дает менее буквальную версию: "Я Сущий, который пребудет", но такой перевод основывается на Септуагинте (древнегреческом переводе 3 в. до н.э.), который стремится подчеркнуть неизменность, статичность Б-га. Еврейский текст, однако, совершенно не настаивает на статичности Всевышнего и дает широкое поле для различных интерпретаций. ...