Обсуждая принципы деления наделов в Земле Израиля и частично приводя список семей, вошедших в Святую Землю, Тора говорит нам: "И среди них не было ни одного из исчисленных Моше и первосвященником Аароном, которые исчислили сыновей Израиля в пустыне Синай, потому что сказал Б-г о них: «Умрут они в пустыне». И не осталось из них никого, кроме Калева, сына Йефунэ, и Йегошуа, сына Нуна» (Бемидбар 26:64-65). Хотя это утверждение и звучит категорично, наши Мудрецы сильно размывают его границы. «Мужчины были исключены, однако женщины вошли в Землю» - пишет Раши. «Постановление Всевышнего о поколении пустыни не распространялось на тех, кому было больше 60 или меньше 20 лет во время греха золотого тельца», - говорит Талмуд (Бава Батра 121б). В том же трактате сказано, что все племя Леви вошло в Землю Израиля, независимо от возраста. Можно понять, почему Всевышний не распространил приговор на тех, кому было меньше 20 лет. В конце концов, в этом возрасте человек не до конца отвечает за свои поступки (см. Раши на стих Берейшит 23:1). Непонятно, однако, почему приговор Всевышнего не коснулся людей старше 60 лет – ведь именно в этом возрасте человек, как правило, занимает важную роль в обществе и к его мнению прислушиваются! Откуда мы знаем, что левиты были исключены из общего числа? Этому есть косвенное свидетельство – сын Аарона, Элазар, упоминается в Книге Йегошуа (следовательно, он вошел в Землю Израиля). Однако помимо этого, Талмуд, комментируя тот стих Торы, в котором говорится, что приговор был вынесен евреям "от 20 лет и выше" (Бемидбар 14:29), делает вывод, что наказаны были лишь те, кого считают начиная с 20 лет; те же, кого считают начиная с 30-ти – не были подвергнуты наказанию. Одно из возможных объяснений этого парадокса – тот факт, что левитов считали начиная с возраста 30 дней, как написано в Торе (Бемидбар 3:15; 26:62). В таком случае, речь идет о 30 днях, а не о 30 годах! Однако РаШбаМ предлагает иное прочтение Талмуда. Согласно его мнению, в данном фрагменте Талмуда речь идет о более позднем подсчёте, когда перед началом служения в переносном Храме были пересчитаны все левиты в возрасте от 30 лет и выше (Бемидбар 4:46). Можно было бы сказать, что это технический способ, с помощью которого Тора указывает нам, что на левитов не распространялось постановление о гибели в пустыне. Однако существует иное возможное объяснение – объяснение, при котором все исключения выстраиваются в правило. ...

 Как известно, основу Пасхальной Агады составляет расширенный и комментированный пересказ той молитвы, которую должен был произнести перед коэном человек, приносящий в Иерусалимский Храм первые плоды нового урожая. Написано в Торе: «А ты провозгласи и скажи перед Б-гом, Всесильным твоим: арамейцем-скитальцем был отец мой, и сошел он в Египет, и жил там с немногочисленной семьей, и стал там народом великим, сильным и многочисленным. И плохо обращались с нами египтяне, и угнетали нас, и возлагали на нас тяжелую работу. И возопили мы к Б-гу, Всесильному отцов наших, и услышал Б-г голос наш, и увидел бедствие наше, и непосильный труд наш, и угнетение наше. И вывел нас Б-г из Египта рукой сильной и мышцей простертой, и ужасом великим, и знамениями, и чудесами. И привел он нас на это место, и дал нам страну эту, страну, текущую молоком и медом. А теперь – вот, принес я начатки плодов Земли, которую дал Ты мне, Г-сподь!» (Дварим, 26:5-10). События, кратко описывающие историю рождения нашего народа и Исхода, изложены в пяти стихах Торы (5-9). Однако Агада комментирует только четыре из них – от «арамейца-скитальца» до «знамений и чудес», сопровождавших Исход... Где же пятый стих, говорящий о «стране, текущей молоком и медом»? «О четырех сыновьях сказала Тора», - читаем мы в Агаде. Существует известное правило интерпретации слов Мудрецов: общее количество частных случаев указывается только тогда, когда есть дополнительный случай, не входящий в общую закономерность. Говоря простым языком: раз сказано, что сыновей четверо, - значит, есть и пятый сын, который, в отличие от братьев, не потрудился даже прийти на седер. Агада перечисляет по одному четверых сыновей: «один мудрец... один простак» - и так далее. Эта форма перечисления показывает нам, что Мудрецы сравнивают сыновей и их качества. Тех сыновей, которые сидят за столом вместе с родителями. ...

  Тора многократно повторяет запрет употреблять в пищу насекомых – «ползающих и кишащих на земле». Среди всех законов запрещенной и разрешенной пищи мы не найдем ни одного другого запрета, который Тора повторила бы столько раз. В соответствии с общими правилами толкования Писания, если один и тот же запрет повторяется несколько раз, каждый повтор должен добавлять новые детали закона. Однако повторение запрета есть насекомых Мудрецы истолковали иначе. В Талмуде сказано, что в данном случае смысл каждого повторения - усилить тот же самый запрет, так что в результате человек, съевший какое-нибудь летающее насекомое, нарушает шесть запретительных заповедей Торы! Для сравнения: тот, кто съедает свиной бифштекс, нарушает только одну заповедь. Итак, что заставляет Тору так устрожать закон по отношению к ничтожным жучкам? ...

    34 года правил Хордус, раб дома Хашмонаев, пока не заболел тяжело и не мог подняться с постели. Когда страшные боли оставили его на короткое время, он произнес завещание: «Страна пусть будет разделена на четыре части, править которыми будут сыновья и сестра его. А Аркелос, сын его, получит Йерушалаим и будет царем над всеми».     И приказал он раздать всем воинам своим по пятьдесят адрахмонов. Конец Хордуса приближался. Едва живого, его отвезли в город Йерихо. Но и в этот час не забыл он о своей ненависти к евреям Иудеи. Знал он, что никто не будет оплакивать его, а только возрадуются его смерти. И решил он отомстить народу за то веселие, которое устроят они на улицах городов и в деревнях после его смерти. И задумал он то, что от сотворения мира не приходило в голову ни одному тирану. И был провозглашен приказ его, повелевающий предстать перед ним главам родов со всей земли израильской, а кто осмелится ослушаться - смерти предан будет. И предстали перед ним несколько тысяч людей именитых. И согнали их всех на ипподром, а вокруг поставили солдат. И приказал Хордус сестре своей Шуламит и мужу ее, чтобы никто не узнал о смерти его, пока не заколят копьями всех согнанных на ипподром. Чтобы плакал весь народ в дни его смерти! Но не осмелилась Шуламит сделать это, опасаясь гнева людей. И были отправлены домой заложники, и вернулись отцы к семьям своим, а на улицах было ликование и радовались как их освобождению, так и смерти Хордуса, тирана и злодея. И объявили этот день - 2 числа месяца шват – праздничным, ибо радость это перед Б-гом, когда злодей уходит из мира.    Гилелю было в тот год 110 лет (2 й год до этой эры). Два с половиной года спорили приверженцы школы Шамая и ученики Гилеля, хорошо ли человеку, что он был сотворен. И первые говорили, что лучше бы ему вообще не быть сотворенным, а вторые - что бытие на благо ему (Эрувин, 13б).   Как же плохо? Неужели вся жизнь с ее радостями и страданиями бессмысленна, ничего не дает и никуда не ведет? Чудовищно! Но подождите... Человек состоит из души и тела. Так, о чьем же благе следует говорить - о благе души, привязанной к небесам, или о благе тела, сотворенного из праха земного? ...

Что скрывается за этими разногласиями? Шамай и Гилель жили в то время, когда еврейский народ утратил еврейский характер власти, а затем она перешла к нееврею. Гилель родился в 110 году до н.э. Шамай был старше. Когда ему было около 50 лет, разгорелась междоусобная война между Аристобулом и Гурканосом, в 60 году до н.э. Гурканос привел в Йерушалаим Помпея, он захватил город и Храмовую гору, и уже больше римляне не оставляли Иудеи. В 39 году до н.э. на престол поднялся Ордус (Ирод), идумей по происхождению, преследовавший мудрецов и давший преимущества нееврейскому населению (то, что многие политики пытаются сделать сегодня). ...

В нашем календаре десятое число месяца Тевет - траурная дата. В этот день в 245 г. до н.э. был завершена Септуагинта - первый перевод Торы на иностранный (греческий) язык. Переводчики, вынужденные приняться за работу против своей воли, сочли необходимым спрятать от постороннего глаза тонкий свет - глубинный смысл, правильное восприятие которого было недоступно для носителей эллинистической культуры, властвовавших в то время над Иудеей. "Птолемей Второй привел (в Александрию) семьдесят двух Мудрецов, посадил каждого в отдельный дом и приказал: "Напишите мне Тору учителя вашего Моше". Дал Всевышний разумение сердцу каждого и каждого из них, и все пришли к одному и тому же (выводу) - недопустимо, чтобы в переводе слово "вначале" стояло на первом месте, и нужно написать так: "Всесильный сотворил вначале небо и землю...", а не "Вначале сотворил Всесильный небо и землю ...", как сказано в Торе" (Трактат Мегила, 9а). Иначе станут говорить идолопоклонники: "Вот и в Торе есть прямой намек на то, что было какое-то начало до Всесильного и ее текст писания нужно понимать так: " Вначале кто-то сотворил Всесильного, а Он потом сотворил небо и землю ..." ...

В дни Хануки каждый еврей становится коэном, совершающим священное действие - зажигание огня, подобного огню меноры. Со свечами, горящими у входа, на подоконнике или на столе, в дом входит свет Храма, даруя нам ни с чем не сравнимое ощущение святости еврейского дома. Говорят, что тот, кто смотрит на ханукальные свечи, обретает новые силы души, возвышающие человека. Но почему же мудрецы, обязавшие нас в дни Пурима собираться и читать свиток Эстер при большом стечении народа, не постановили зажигать ханукальные свечи в синагоге, а заповедали каждому зажечь их в своем доме? Ведь зажигание светильника в синагоге больше походило бы на служение в Храме, и больше бы соответствовало тому чуду непрерывного горения меноры на протяжении восьми дней, о котором мы стремимся рассказать всем евреям. Но сказано (Трактат "Шабат", 21а): "Человек, свеча и дом его" - это необходимые условия, чтобы зажигание свечей могло превратиться в духовное действие - заповедь. Во многих синагогах принято зажигать ханукию, но это лишь напоминание о праздничном характере дней, и тот, кто присутствовал при зажигании ханукальных огней в общественном месте, не исполняет заповедь и, вернувшись домой, должен сам зажечь свечи. ...

   В ночной борьбе Яаков победил ангела. Однако прежде чем житель духовных миров признал победу человека над собой и был вынужден произнести «Ты боролся с ангелами и с людьми и победил» (Берешит, 32:30), он поразил бедро своего противника и сдвинул с места жилу, которая называется гид а-наше. И когда утром Яаков возвращался к своему стану через Пнуэль, он хромал «на бедро свое» (32:32). «Поэтому не едят сыновья Израиля сухой жилы, которая покрывает выпуклость бедра до сегодняшнего дня , потому что коснулся выпуклости бедра Яакова в жилу сухую » (Берешит 32:33). Какая связь между ночной борьбой и диетарным законом? Борьба с ангелом не может быть личным делом человека. Поднявшись до высот духовного мира Яаков вышел за пределы пространственно-временных ограничений и хотел преобразовать весь мир, искоренив из него зло. (Ангел, с которым боролся Яаков – сила скрытия Присутствия Вс-вышнего, радующего людей и дающего им жизненные силы. Он же – сила зла, разрывающая связь человека с Б-гом.) Но все, что Яакову удалось сделать, – это лишь в какой-то степени побороть вечное стремление людей остаться без Б-га, не замечать Его деяний и самим управлять всем миром. Наш праотец заложил основы будущей победы добра над злом, однако искоренить все дурное и вырвать корень всех бед и несчастий, ему не удалось. ...

Наш праотец, возвращаясь из долгого изгнания, полагал, что сможет так или иначе примириться с Эсавом, возненавидевшим его из-за благословений Ицхака. Яаков узнает, что Эсав движется ему навстречу и посылает гонцов с богатыми подарками, надеясь задобрить своего брата. Он полагает, что ненависть Эсава проистекает из обычной зависти, не позволяющей человеку смириться с тем, что кто-то преуспел больше, чем он, или из чувства оскорбленного достоинства, не дающего признать преимущества и правоту другого, или из того, что кто-то встал на пути и мешает осуществлению планов. Так же и Ривка считала, что гнев Эсава не будет вечным и когда-нибудь успокоится. Посоветовав Яакову уйти на какое-то время из дома, она сказала: "И поживи с ним с твоим дядей Лаваном какое-то время, пока не успокоится гнев брата твоего". Как правило, время и расстояние помогают забыть обиду. "Какое-то время", о котором говорила Ривка, растянулось на двадцать лет. За все эти долгие годы Эсав ни разу даже не подумал о том, что стоило бы как-то примириться с братом и найти с ним общий язык. Яаков, готовясь к встрече со своим ненавистником, думает о трех путях спасения: откупиться богатыми подарками, вступить в открытую борьбу и бороться за свою жизнь и жизнь своей семьи, погрузиться в молитву, полагаясь на помощь Творца. Он думает не о победе над своим братом и физическом уничтожении его, как силы, противостоящей во всех начинаниях, а о том, как привести конфликт к концу - примириться по-хорошему или заставить осознать, что его не так-то просто одолеть. На первый взгляд, наш праотец достигает своей цели: Эсав, увидев его покорность, с одной стороны, и, с другой стороны, почувствовав силу, говорит: "Отправимся в путь и пойдем, и я буду идти рядом с тобой". Кажется, что в следующих главах Тора должна описать идиллию братской любви, подобную той, о которой говорит Давид в одном из псалмов: "Вот что хорошо и вот что приятно - сидеть братьям всем вместе". Однако события разворачиваются по-другому: Яаков находит самые разные предлоги, чтобы отклонить настойчивые предложения брата идти одной дорогой и отказывается от его услуг: как верной и надежной охраны в пути: "Господин мой знает, - говорит Яаков Эсаву, - что есть у меня дети неокрепшие и скот, предназначенный в жертву всесожжения, и если их погонять даже один день то умрет весь скот. Пусть же господин мой пойдет перед слугой его, а я буду двигаться потихоньку, с той скоростью, с какой движется мое имущество передо мной и дети мои, пока не приду к господину моему в Сеир место проживания Эсава. Мудрецы наши говорят: "Можете просмотреть все книги Танаха и не найдете даже намека на то, что Яаков пришел когда-нибудь к Эсаву в Сеир. Но разве можно предположить, что Яаков, который говорит только правду, обманул своего брата? Когда же тогда он сдержал свое слово и пришел на гору Сеир? Это должно состояться в будущем, как сказано: "И взойдут спасшиеся на гору Цион, чтобы судить гору Сеир (Берешит Раба, 78:14). Т.е. в конце времен, собравшись у горы Цион и обретя силу, потомки Яакова придут к горе Сеир, чтобы положить конец власти, установленной потомками Эсава во всем мире. Но почему же Яаков, стремившийся положить конец конфликту, отказывается от его урегулирования на дружеской основе, предполагающей равноправие, взаимоуважение и даже взаимовыручку. Он предпочитает раздельное существование без всякой гарантии того, что гнев Эсава не вспыхнет вновь и он не попытается силой или хитростью одолеть брата. Объясняется это тем, что между двумя событиями: посыланием подарков Эсаву с целью расположить его к себе и отказом принять его предложение о помощи и защите в дороге - происходит еще одно событие - ночная борьба с ангелом. Кажется, что наутро Яаков почти забывает ночное происшествие, как страшный сон, который оставил неприятное ощущение, но не имеет большого значения.. Но это не так. Ночная схватка с загадочной силой произвела на Яакова глубокое впечатление и полностью изменила его взгляд на действительность. Его ночной противник не кто иной, как ангел Эсава. Столкновение Яакова с ангелом того народа, который должен произойти от его брата, означает, что конфликт между двумя близнецами никогда не носил характера спора об имуществе, не возник из-за оскорбленного достоинства или зависти менее способного к более талантливому. С самого начала непримиримая вражда между ними проистекает исключительно из идеологических противоречий и разного взгляда на мир. Если до этого столкновения Яаков мечтал о мирном существовании и создании "нового Ближнего Востока", то наутро он предпринимает ряд шагов, чтобы успокоить Эсава и показать ему, что ему не следует опасаться своего брата, вернувшегося из долгого изгнания. Но он не делает ничего для установления дружеских отношений. Первое разочарование постигло Яакова, когда он, только еще ступив на Святую землю, тут же отправил посланцев с подарками к брату и велел передать: "Вот я посылаю господину своему, чтобы найти милость в его глазах". Однако посланцы возвращаются и говорят: "Пришли мы к брату твоему, к Эсаву". Раши поясняет: "Ты думал, что он брат твой, а он ведет себя как злодей Эсав и до сих пор хранит ненависть к тебе". В этот момент Яаков еще надеется на восстановление родственных отношений, но с наступлением ночи его охватывает чувство одиночества. Как сказано: "И остался Яаков один". Это ощущение не было навеяно темнотой, а было началом пророчества, позволившего Яакову осознать истинный характер отношений с братом. Далее говорится: "И боролся с ним человек". Этот незнакомец напал на нашего праотца без какой-либо видимой причины, без предъявления претензий и обвинений. Когда же Яаков спросил: "Как зовут тебя?", он ответил: "Я ангел, а не человек" (Хулин, 91б). В этот момент Яаков понял, что все происходящее - это пророчество, ниспосланное с Небес, призванное разъяснить ему, что его спор с братом выходит за пределы конфликта двух людей и примирение невозможно. Народ, который произойдет от Яакова, будет стремиться к служению Б-гу, а потомки Эсава никогда не захотят признать, что есть Высшая сила, управляющая миром, и постоянно будут стремиться к тому, чтобы сбросить власть Небес. Поэтому, когда Эсав говорит: "Отправимся в путь и будем двигаться вместе...", Яаков воспринимает его слова как лозунг "Мир сейчас!", понимая, что примирение, если оно даже и произойдет, будет кратковременным. Во время пасхального седера мы произносим: "В каждом поколении встают против нас, чтобы истребить нас полностью". Это не паранойя вечно преследуемого еврея, а отражение жестокой действительности. В ту ночь Яаков понял, что дорога к миру не будет короткой, Мир наступит только в конце времен, в те дни, о которых говорится: "И поднимутся спасшиеся на гору Цион, чтобы судить гору Эсава, И власть будет принадлежать Б-гу" (Овадья, 1:21). После того, как народ Израиля удостоится своего национального возрождения, он сможет исполнить возложенную на него задачу преобразования всего мира и установления власти Вс-могущего. ...

"И говорил Вс-вышний Моше, и сказал: "Пинхас, сын Элазара, сын Аарона-коэна, отвратил гнев Мой от сынов Израиля тем, что он возревновал Моей ревностью в среде их. И не уничтожил Я сыновей Израиля Своей ревностью. Поэтому скажи: "Вот Я даю ему Мой союз мира и будет ему и потомству его после него союзом коэнов вечным за то, что ревновал за Б-га его и искупил сынов Израиля". В момент, когда Пинхас поражает Зимри, к нему спускаются две души, которые становятся его вечными спутницами, стражами и помощниками: это души сыновей Аарона Надава и Авиу, двух величайших праведников, которым нет равных среди сыновей Израиля, совершивших ошибку в день, когда был установлен Мишкан и погибших в тот момент, когда они поспешили принести воскурения. Они сопровождают его повсюду и реализуют союз, дарованный Пинхасу Вс-вышним, сообщая ему все те необыкновенные качества, которыми он обладал. Ведь союз - связь со Вс-вышним. Дополнительный личный союз, которого, кроме общего союза, заключенного со всем народом, удостоились Пинхас и Давид (каждый по-своему), указывает на возникновение особой, дополнительной связи со Вс-вышним, которая как сильный луч света пронизывает и напрямую соединяет Источник всех сил и сосуд, оказавшийся настолько чистым, что он в состоянии вместить этот мощный луч света. Прямая связь усиливается. Нить связи - это душа. Она является тем лучом света, который напрямую связан с Источником и устремлен к сосуду. Было бы странно, если бы луч, несущий жизнь из мира вечной и абсолютной жизни, не был бы сам живым. Поэтому вся связь проходит через живые души, каждая из которых является выражением жизни и сообщает жизнь. Поэтому говорится, что в субботу, которая называется союзом еврейского народа с Тв-рцом, у каждого, кто только имеет знак союза на теле и соблюдает субботние ограничения, появляется дополнительная душа, как более прямая и непосредственная связь (союз), проявляющаяся в этот день. Душа эта неабстрактна - это душа конкретного праведника, того, кто когда-то жил, озаряя мир светом и продвигая к лучшему, оставил его и теперь возвращается для того, чтобы продолжать помогать другим так же, как он помогал при жизни. Появляясь в субботу, эта душа расширяет возможности еврея, наделяет его большими способностями при изучении Торы и обостряет его чувствительность, расширяя весь спектр восприятия мира, позволяя осознать и почувствовать то, что находится за пределами его границ. Такая помощь душ не является подавлением личности: напротив, союз со Вс-вышним заключается в том, чтобы, озаряясь Его душой-светом-союзом и помощником, имеющими свое конкретное выражение, человек оставался бы сам собой: неповторимым, единственным, уникальным и в то же время открытым для всего мира и не замкнутым на себе. Помощь дополнительной души заключается в том, что она способствует раскрытию собственного потенциала. И когда потенциал раскрывается настолько, что человек и сам превращается в чистый луч, те, кто помогал ему, становятся помощниками для других, а вместе с ними и сама возвысившаяся душа, ранее нуждавшаяся в помощи, становится лучом помощи для других. Так, Пинхас, достигнув совершенства на высочайшем уровне, передает эти души своему ученику Элише. Элиша - ученик Элияу а-Нави, который появляется и действует во времена правления царя северного царства Ахава. События происходят через 530 лет после того, как Пинхас своим подвигом остановил надвигавшуюся гибель всего народа. Элияу а-Нави - это и есть Пинхас, получивший союз мира от Вс-вышнего, а следовательно, бессмертие, ибо то, что даровано Вс-вышним, - абсолютно и распространяется на все аспекты существующего: мир, дарованный Вс-вышним, прекратил борьбу тела и души Пинхаса, постоянное желание души отделиться и желание тела забыть о душе и сделал их совместное существование вечным. Элияу а-Нави не умер. Все, что его душа отбросила, - это талит, который подобрал Элиша. "И было, когда поднял (перед тем как поднял) Вс-вышний Элияу в буре на небо, пошли Элиша и Элияу из Гилгаля... Элияу сказал Элише: "Проси, что сделать мне для тебя, прежде чем я буду взят от тебя". И сказал Элиша: "Пусть двойное, что в духе твоем, будет на мне". И сказал он: "Трудного ты попросил". Элиша попросил, чтобы души Надава и Авиу, которые всегда неразлучны и неразделимы, перешли бы к нему и стали бы помогать ему. Не так просто иметь такую помощь! Малейшая оплошность - и эти души оставят человека, так как они не выносят никакой испорченности, отклонения от идеала. "Если ты увидишь, как я буду взят от тебя, то сбудется для тебя это, а если нет - не сбудется". И было когда они шли и в дороге разговаривали - колесница огненная и кони огненные и отделили они одного от другого, и вознесли Элияу в небо. Элиша же, увидев это, вскричал: "Отец мой, отец мой, колесница Израиля и воины его..." И поднял он плащ Элияу, который упал с него". Элиша получил эти удивительные души в постоянную помощь и поддержку, потому что оказался готов к восприятию мира на таком уровне, когда тело - как колесница, несущая воина, и душа - как воин, управляющий ею, слиты в единое целое: он смог увидеть и воспринять в пророческом видении, что происходило с душой и телом Элияу, носителя союза мира, в момент, когда он достиг уровня, который не может восприниматься большинством живущих людей, и, тем не менее, не ушел из мира живых. Тело осталось вместе с душой. Его переход в другое состояние не носил характер прекращения предыдущего состояния, окончания какого-то этапа и начала совершенно иного времени бытия. Поскольку не было разрыва двух состояний и не было необходимости переходить границу, которая называется смерть, то Элияу а-Нави легко переходит из одного мира в другой и предстает перед глазами людей в разных обличиях: душа в гармонии с материей делает материю средством самовыражения, и в зависимости оттого, зачем раскрывается Элияу а-Нави, он раскрывается в том обличии, которое более всего способствует тому, чтобы было понято послание, с которым он пришел. Он пронизал все поколения и установил между ними связь, приходя, помогая и спасая тех, кто хранит союз Авраама со Вс-вышним. Он поддерживает и союз Торы, в каждом поколении помогая Мудрецам постигать ее тайны. Упоминанием о его будущем раскрытии заканчиваются книги пророков: "Вот Я посылаю вам Элияу а-Нави перед тем, как наступит день великий и страшный, и вернет он сердце отцов к сыновьям, а сердце сыновей - к отцам". Кто установит мир, взаимопонимание и любовь, когда начнется воскрешение из мертвых и поднимутся из праха сыны Израиля всех поколений? Кто соединит сердца, бившиеся в разные исторические эпохи? Тот, кто жил во всех поколениях - от выхода из Египта и до конца времен. Но почему души именно Надава и Авиу стали лучом, реализующим союз мира, который Вс-вышний заключил с Пинхасом? Истории Торы повторяются, но каждый раз повествование выходит на новый уровень. Любой из эпизодов загадочен, но он служит расшифровкой кода другого рассказа и сам становится понятен, когда уже правильно прочитан текст, ключом к пониманию которого он являлся. Вс-вышний бескомпромиссно ведет творение к совершенству через непрекращающееся исправление. Но иногда мир падает вертикально вниз, чтобы затем долго выбираться на прежний уровень по спирали. Основа всех заслуг человека - стремление ко Вс-вышнему, а все преступления являются выражением желания скрыться от Него и остаться одному. Отдаление человека от Всевышнего отражается в характере его детей, их склонностях и способностях, чтобы найти исправление в их жизни. А иначе как можно объяснить: " ...и родила (Хава) Каина и сказала: "Приобрела я человека с Б-гом и еще родила брата его Эвеля. И был Эвель пастухом, а Каин - земледельцем". Каин и Эвель родились взрослыми и сформировавшимися. Почему же от самого рождения один - пастух, а другой - земледелец? Только потому, что что-то вложено в каждого из них от рождения. Но дети не всегда справляются с той задачей, ради выполнения которой они появились на свет, и их души возвращаются в мир вновь и вновь. Душу, как нечто совершенно чистое и прекрасное, как свет, наполняющий сосуд, Вс-вышний дает Сам. Душа всегда чиста, но сила опускающейся в мир души, ее уровень и "размеры" зависят от того, насколько родители научились использовать свои чувства для восприятия духовного мира, наполняться восторгом и радостью от раскрывающейся духовности, а не возбуждать нервные окончания для того, чтобы получать материальные удовольствия. Недостатки наследуются и должны быть исправлены. Сильная душа быстро переворачивает недостатки в способности для изучения Торы, силу восприятия духовной составляющей. Дети, отражая сущностную сторону родителей, являются в основном выражением их мыслительной деятельности и умения управлять своими чувствами. Недаром говорят, что капля выходит из "окончания" мозга человека и несет в себе облик будущего ребенка. Адам, совершив преступление, 130 лет не мог рождать детей "по образу и подобию своему". Мидраш Раба говорит, что после греха у него рождались духи или обезьяны, и когда на пятидесятый день творения Каин убил Эвеля, Адам устранился от Хавы, через 130 лет он вернулся к ней - и у него родился Шет "по образу и подобию его". Совмещение в себе всех миров, духовного и материального начал являются отличительной чертой человека как творения и определяют его "образ". Рождение духов и человекоподобных тел отражает преступление Адама, отделившего материальный мир от мира духа. Начало преступления Адама заключено в его вопросе "Кто я?" (если повсюду раскрывается воля Вс-вышнего и у меня нет свободы выбора, то существую ли я или только Он существует?). "Возьму ли крылья утренней зари, поселюсь ли на краю моря - и там рука Твоя поведет меня, и сдерживать будет десница Твоя" (Псалом 139). Когда человеку хорошо и он преисполнен радости, и душа его поет в восторге от всего сотворенного, раскрывающего замысел Тв-рца, у него не возникает вопросов "Кто я?", "Зачем я нужен?". Он доволен своим существованием перед лицом Вс-вышнего. Дети Адама явились разверткой в материальном мире той проблемы, которую носил в себе первый человек. Они представляли собой разум и чувственный мир, отделившиеся друг от друга, потому что только разум, лишенный ощущения Присутствия Вс-вышнего, может задавать вопрос "Кто я? Существую ли я?". Отделенность разума от чувственного мира привела к вопросу, который несли в себе братья и который являлся выражением вопроса Адам а-Ришон (первого человека) на другом уровне - каждый из них спрашивал себя: "А кто такой мой брат - другой человек? Зачем Вс-вышнему нужен второй?" Собственное существование не вызывает вопроса, но отсутствие ощущения ближнего, сопереживание его проблемам и желание помочь породило вопрос "зачем же нужен другой"? Каждый из них не найдя ответа, решает проблему существования второго по-своему: Эвель смотрит в небо и не замечает брата, получая удовольствие от своей большей близости к Тв-рцу, а Каин, деятель и преобразователь, устраняет из мира то, что он не может осознать - своего брата. Моше и Аарон пришли в мир, чтобы исправить грех Каина и Эвеля. Это - два брата, любящих и понимающих друг друга. Один из них приближает весь мир к Источнику путем восприятия Вс-вышнего через разум, а другой - через служение (т.е. исправление чувственного мира человека). Естественно, что дети, которых они должны были привести в мир, должны были исправить следующую, более высокую ступень - грех Адама - и закончить исправление мира. Аарон смог привести в мир души столь высокого уровня, что их называют "две части одного целого". Они были способны восстановить связь чувственного мира и мира мысли человека так, чтобы и то и другое вместе служило для восприятия Присутствия Вс-вышнего. Однако ошибка, допущенная ими в стремлении к мгновенному соединению духовного и материального миров, когда в день начала служения в Мишкане они поторопились принести воскурения, привела их к гибели. Пинхас, вернувший еврейскому народу восприятие Присутствия Вс-вышнего на уровне чувств и ощущений (т.е. сделавший чувства разумными) и приблизивший мир к состоянию совершенства, двигаясь со стороны чувственного, так же как Моше, двигавшийся со стороны разумного, удостоился помощи этих душ, которые способны слить в единое целое все времена и все пространство, и позволить мгновенно перемещаться из одного места в другое, и пройти через все поколения. Души эти никогда не расстаются друг с другом и похожи как две половины одного целого. Они - мысль, заставившая понять чувства и чувства, заставившие разум ощущать. ...