1049

Урок 5: Трактат Шабат, 13а. Шамай и Гилель: Пламя и вода

February 15, 2005 Автор: рав Зеев Мешков - No Comments

Что скрывается за этими разногласиями?

Шамай и Гилель жили в то время, когда еврейский народ утратил еврейский характер власти, а затем она перешла к нееврею. Гилель родился в 110 году до н.э. Шамай был старше. Когда ему было около 50 лет, разгорелась междоусобная война между Аристобулом и Гурканосом, в 60 году до н.э. Гурканос привел в Йерушалаим Помпея, он захватил город и Храмовую гору, и уже больше римляне не оставляли Иудеи. В 39 году до н.э. на престол поднялся Ордус (Ирод), идумей по происхождению, преследовавший мудрецов и давший преимущества нееврейскому населению (то, что многие политики пытаются сделать сегодня).

О чем же могли спорить Шамай и Гилель? Только об одном: как жить дальше. Освятить имя Всевышнего, настаивая на беспрекословном соблюдении законов Торы во всех сферах жизни, включая и государственные законы, и законы Храма – или пригнуть голову и стараться спасти то, что есть?

Все постановления Шамая и Гилеля связаны с этим. Понимали ли это ученики? Трудно сказать. Но учителя знали, что они говорят и делают, знали, что от правильного решения зависит судьба народа.

Шамая сжигает страстное желание, чтобы Присутствие Всевышнего на земле проявилось сейчас же во всей полноте, как это предсказано пророками: "И наполнится вся земля знанием Б-га" (Йешаяу). И тогда вражда и злодейство исчезнут,уйдут из мира – "и волк будет жить рядом с овцой, и лев – рядом с быком". Такое изменение, по глубокому убеждению Мудреца, возможно только в том случае, если человек, забыв все земные проблемы, пренебрегая заботой о самом насущном, будет делать все возможное, чтобы восстановить единство Неба и Земли.

Присущие Шамаю, как Человеку и Учителю, устремленность в будущее, нетерпимость ко злу, резкий отпор всякий раз, когда возникает малейшее подозрение, что могут быть задеты честь и достоинство Торы, вытекают из основного положения его учения: если Небо отдаляется от Земли, материальный мир, не раскрывающий Присутствия Всевышнего, сам по себе утрачивает смысл. Поэтому человеку, который так же опустошен, как окружающий его мир, не остается ничего другого, кроме как самоотверженно устремиться в бой, атаковать, не жалея себя, зло и просить, чтобы в ответ на искреннее и страстное желание раскрыть духовные миры и решительный отказ от безжизненной материи Небеса, по милости Своей, приблизились вновь и Храм (прежде всего) обрел бы свои былые свойства.

Гилель готов ждать, готов пробираться через годы, подобно водам источника Шилоах, вечным и неторопливым, берущим свое начало в недрах земли. Даже в будничном можно найти святость, даже из простой материи при помощи заповеди можно извлечь искру небесного. Ведь в конечном итоге нет двойственности – и единство миров можно понять, ощутить и увидеть всегда. Надо только спокойно идти, не торопиться, терпеливо пробираясь простыми земными путями, соблюдая заповеди, и не отрицать материю, а пытаться раскрыть в ней элемент святости. Тогда постепенно соберется столько отдельных мгновений раскрытия, понимания и ощущения вечного Присутствия Всевышнего (даже когда кажется, что материя властвует сама по себе), что сама земля станет прозрачной и похожей на небеса. Умение в будничном видеть элементы святости определило все мгновения жизни Гилеля.

От субботы до субботы, или Святость каждого дня

Рассказывают (трактат Бейца), что Шамай все дни жизни "ел во имя субботы", т.е. с первого дня недели он уже думал о будущей субботе, и если попадалось ему хорошее животное, он сразу же говорил: "Это будет на субботу". А если находил еще лучше – оставлял для субботы его. Будни для Шамая не содержат в себе элемента святости, они – только подготовка к субботе, к моменту раскрытия небесного света. Гилель, который любил повторять: "Благословен Всевышний изо дня в день", – вел себя по-другому: для него каждый день недели может явиться моментом раскрытия святости. Каждый день он ел ту пищу, которую приготовил, ибо всякий день достоин уважения, а на субботу даст все необходимое Всевышний.

Как всегда, речь идет не столько о пище, сколько о том свете, который раскрывается каждый день и питает душу. Для Гилеля он присутствует каждый день, а Шамай вбирает субботний свет и живет им от субботы до субботы. "Вначале не было расхождений между мудрецами, кроме как по вопросу о том, можно ли в праздничный день возложить руки на жертву и надавить ладонями между ее рогами. Когда появились Шамай и Гилель, число спорных вопросов достигло четырех, а когда умножилось количество учеников Шамая и Гилеля, которые недостаточно долго находилилсь возле своих учителей, разногласий относительно деталей соблюдения законов стало много" (Талмуд Йерушалми, Хагига 2:2).

История споров и их причина

Возникновение первого спора приходится на то время, когда народ раскололся на два лагеря, между которыми не было и не могло быть примирения.

Два ученика Антигноса из Сохо (конец 4-го столетия до н.э.) – Цадок и Байтус – объявили о том, что они не верят в будущее вознаграждение за праведность и соблюдение заповедей, о котором ничего не сказано в тексте Торы, а полагают, подобно греческому философу Эпикуру, что человек рожден для земных удовольствий. Утверждая, что будущий мир выдуман мудрецами, они заявляли, что не верят больше в устное учение, передаваемое из поколения в поколение от горы Синай.

Секта цадукеев и байтусеев, состоявшая из знати, была многочисленной и влиятельной. Она просуществовала до разрушения Второго Храма и принесла много горя еврейскому народу, потому что всегда была близка к неевреям, к их образу жизни и мышлению. Тора дарована всему народу, и поэтому, когда часть его отказывается от нее, все евреи теряют целостное восприятие Учения (Тмура, 16а). Даже великие мудрецы теряют способность, оказываются не в состоянии воспринимать Тору во всей ее полноте.

Спор о том, можно ли в праздничный день возложить руки на жертву и надавить ладонями между ее рогами, продолжался и между Гилелем и Шамаем: "Шамай говорит: "Не возлагают руки на животное и не надавливают между его рогами [в празничный день]", а Гилель говорит: "Возлагают и надавливают" (Мишна, трактат Хагига). Шамай утверждает, что возложение рук совершают накануне праздничного дня, а Гилель говорит, что прямо в Храме, в праздничный день, когда человек приходит принести жертву. Шамай считает, что возложение рук переносит грехи человека на животное и в праздник, и следовательно, в тот момент, когда Творец раскрыает Свой свет, неуместно заниматься очищением от грехов – это должно быть сделано заранее. Гилель считает, что в праздник свет раскрывается в результате духовной работы человека и одна из таких работ – очищение от греха. Наиболее полно это проявляется в Йом Кипур, когда день очищения от грехов – сам по себе праздник. Поэтому уместно совместить принесение праздничной жертвы и очищение от греха. Когда человек ест свою часть праздничной жертвы, он совершает духовную работу, превращая силу греха, перенесенную на животное, в силу духовного возвышения и благодарности Всевышнему.