Но в основном нам удается и решать проблемы, и выполнять ответственную работу, и даже совершать хорошие поступки. А вот спросить о чем-то важном и, в первую очередь, может быть, у себя… но когда?!
И вот – благословенный оазис в череде бегущих друг за другом дней – прогулка с внуком. Зимний парк. Тишина. Родное спящее личико в коляске. Во сне подрагивают реснички, иногда улыбка трогательно распускает розовый бутон ротика… Что снится тебе, малыш? В каких высоких мирах путешествует твоя чистая душа? Помнишь ли ты то сокровенное, неведомое, позабытое и так и не узнанное нами? Что же мы потеряли, придя в этот мир? Что нашептывает нам налетевший вдруг неведомо откуда горячий ветер? Или какое-то неясное воспоминание, навеянное нездешним ароматом… А мотив – тонкий, нежный, неизбывно печальный, щемящий душу… Откуда он звучит?
Я слышала, что связь ребенка с матерью не теряется с обрывом пуповины. Эта связь продолжается и существует до физического исчезновения, и мне хочется надеяться, что и в будущем мире. Так тонкая ниточка, духовная пуповина, крепко и неразрывно связывает нас с неузнанной нашей Родиной. Но, к сожалению, или к счастью, человек так устроен, что ему нужно не только духовное, но и материальное ощущение единства и близости с любимыми.
…Приходят из детства незабытые воспоминания. Осенние праздники: предновогодние хлопоты мамы, бабушки. Обязательный пост с последующим щедрым застольем. Радостное предвкушение долгожданных "хануке-гелт". Далее – нездешняя сладость фиников, покупаемых только на праздник (дорого!). И уж совсем диковинный таинственный заморский гость – инжир. Затем – веселые маковые треугольнички ушей Амана, торжественная маца на Песах. В субботу – бабушка, склонившись над свечами, накрывшись платочком, что-то непонятно шепчет, закрыв лицо руками. Оранжерейная замкнутость моей семьи, в обозримых мною, а уж тем более в прошлых поколениях, веками хранящей "чистоту крови" и никогда не пускавшей в свой Дом чужого, ко многому обязывала и о многом заставляла задуматься. И уж совсем щемящее воспоминание. Трепетное прикосновение к таинственным, отпечатанным на папиросной бумаге листочкам сидура, привезенного тайно каким-то родственником из Израиля и бережно хранимого отцом в шкафу, закрытом на ключ. И там же рядом еще одна реликвия: крохотная зажигалка, играющая незнакомую, загадочную, но такую волнующую и пронзительную мелодию – а-Тиква…
Воспоминания незаметно увели так далеко… А мне же надо ответить на вопрос о Ту би-Швате, о моем Ту би-Швате. Да наверное, это и есть ответ. Это прожитая не мной моя жизнь, незнакомая, но близкая мне, неузнанная, но до боли родная Земля: запахи, мелодии, вкус ее плодов, тайна ее святых книг, тепло и радость праздников, моя ктуба, выписанная стареньким киевским ребе на тетрадочном в клетку листике в 1971-ом (!) году, маленький внук, на восьмой день исполнивший завет Авраама, – все это и есть для меня Ту би-Шват.
Малыш во сне нахмурил бровки, зачмокал губками (наверное, уже проголодался). Ну что ж – пришло время, пора. Мы просыпаемся. Поехали. Домой.
