В главе Эмор приводятся законы, которые обязаны соблюдать коэны. Они должны заботиться о сохранении ритуальной чистоты, не принимать участия в похоронах (за исключением ближайших родственников), не заходить на кладбище, им запрещается жениться на разведенной женщине или женщине, принявшей гиюр. Но коэны никогда не были только служителями Храма. Они учили и воспитывали народ, а в трудные исторические периоды возглавляли его.
Возвращение из плена
26 числа девятого месяца — швата 3407г. от сотворения мира (353 г. до н. э.) — на горе Мория был заложен фундамент Второго Храма и переселенцы приступили к строительству его стен. Исполнив повеление пророков, они нарушили приказ царя. Строительством руководили Зерубавель бен Шалтиэль, единственный — на тот момент — потомок царя Давида, и Йеошуа бен Йеоцадок, внук первосвященника Серая, захваченного в плен Невузраданом при осаде Йерушалаима (Иерусалима) и казненного Невухаднецаром в Ривлате (Мелахим 2, 25:18-20)
Первосвященник без Храма
Зерубавель вернулся из Вавилона в 370 г. до н. э., и в месяце тишрей был восстановлен жертвенник. Йеошуа, пришедший вместе с первым караваном переселенцев, с самого начала взял на себя ответственность за соблюдение законов принесения жертв. Вместе с Зерубавелем он заложил основы жизни переселенцев и одновременно — фундамент будущего государства. Прерогативы первосвященника были ограничены дворами Храма и всего, что касается законов, связанных с ним. Царь не мог вмешиваться в порядок служения в Храме, а первосвященник не должен был заниматься политикой.
Жены сыновей
Сыновья Йеошуа взяли в жены женщин, запрещенных коэнам по закону Торы, а он не воспротивился этому (Санэдрин, 93а). Талмуд указал на одну из причин, почему многие переселенцы не сумели сохранить еврейские семьи, а их дети не нашли себе достойных еврейских жен: «Не отделился народ, коэны и левиты от жителей земли (племен, расселившихся в Иудее за семьдесят лет изгнания) и научились их отвратительным делам. Пренебрегли они еврейскими девушками, лица которых почернели от солнца по дороге из Вавилона. В городах Иудеи не было для них ни украшений, ни благовоний. А также жены стали неприятны мужьям, и поступили они плохо, и взяли еще и жен из чужого народа. И своим сыновьям брали жен из них. И приблизились к рабыням. И смешалось племя святое с народами Земли. И жены еврейские были опозорены, и попали они под власть женщин чужого народа, которые вошли в их дом» (Критот, 11 а). Отсутствие централизованной власти привело к тому, что многие сами решали, что можно, а что нельзя. Среди переселенцев распространилось мнение, что запрет жениться на женщинах из чужого народа относится только к племенам, населявшим землю Кнаан до прихода евреев из Египта, и не распространяется на тех, кто поселился в Иудее за годы Вавилонского изгнания. Проблема усугублялась тем, что статус самаритян не был определен на тот момент, и значительная часть переселенцев считала, что гиюр, который они прошли в дни Санхерива, действителен. Пассивность Йеошуа свидетельствует о том, насколько широко распространилось мнение о возможности заключения браков с женщинами из чужого народа. Йеошуа, как первосвященник, должен был бы стать примером для всего народа и потребовать и от своих сыновей, и от всех остальных устраниться от чужих жен. Но он этого не сделал. Только Эзра добился того, чтобы чужие женщины были изгнаны.
Головня, спасенная из огня
Зхарья называет Йеошуа «головня, спасенная из огня». «В то время, когда загорелся Храм, спрятались восемьдесят коэнов среди деревьев инжира. И все они сгорели, кроме Йеошуа сына Йеоцадока» (Йерушалми, Таанит, 4:5). Инжир — символ несдержанных страстей и, в особенности, необузданной страсти к женщинам. Не важно, рассказывает ли эта агада о реальном событии, или является аллегорией — в любом случае она раскрывает причину, по которой Йеошуа спасся из огня пылающего Храма — он был чист от греха разврата не только на уровне действия, но и на уровне мысли. В Вавилоне два человека — Цидкия и Ахав (Йирмеяу, 22:23) — соблазняли женщин, утверждая что они действуют в соответствии с полученным пророчеством. Невухаднецар, желая проверить, приказал бросить их в огненную печь. Тогда они сказали, что Хананья, Мишаэль и Азарья, которые вышли из огня живыми, были втроем. Когда Невухаднецар разрешил им выбрать третьего, они указали на Йеошуа. Праведник был брошен в печь со злодеями. Но остался жив — обгорели только края его одежды (Санэдрин, 93а). Редко кто удостаивается нескольких чудес в жизни.
Борьба с дурным началом
Йеошуа хотел видеть сыновей Израиля свободными от всего, что влечет к разврату и идолопоклонству, и, заручившись поддержкой Небес, он попытался сделать то, на что до него не решался ни один человек: с помощью длительного поста и общественной молитвы уничтожить дурное желание. «Собрались сыновья Израиля в Йерушалаиме, и постились, и взывали ко Всевышнему. И землей были посыпаны головы их. И исповедались в грехах своих и грехах отцов. И отделились от жен чужих и их детей. И встал Йеошуа, и поднялся на возвышение, а вместе с ним и левиты, и кричали громко, взывая ко Всевышнему: «Горе, горе — вот ведь дурное начало, склоняющее людей к идолопоклонству, до сих пор живет среди нас. И ведь оно разрушило Храм, и убило праведников, и изгнало народ. Б-г наш, Ты дал нам тягу к идолопоклонству только для того, чтобы мы побороли ее и получили награду за нашу настойчивость и наши усилия. И вот не хотим мы ни стремления к идолам в наших сердцах, ни награды за его преодоление». И постились три дня, и уничтожил Всевышний стремление служить идолам (Йома, 69а, Зоар Хадаш, Нехемья 9, ком. Ральбага).
