Напарник мой спал, а ночную передачу по «Армейской волне» вела женщина-врач из известного в Израиле сумасшедшего дома "Абарбанель".
Ночью с нашей горы видны огни Йерушалаима, Тель-Авива, Ашкелона, Ашдода и Азы. Днем можно увидеть море, а если очень повезет и смотреть в разные стороны, то – два моря: Средиземное и Мертвое. Если уж от чего сходить с ума, то только от красоты. Ночное дежурство – не развлечение. А тема передачи для всех тех, кто не спит на посту в два часа ночи, – сны: «Что Вам приснилось? Расскажите, не стесняйтесь…»
Какие-то скучные люди звонят и, не спеша, рассказывают свои сновидения, навеянные скучной жизнью и, фактически, являющиеся продолжением рабочего дня. И вдруг сонливость слетела в одно мгновение. За далекими огнями побережья раскрылись целые миры, и только докторша со своим плоским толкованием по Фрейду пыталась все опошлить.
Позвонила пожилая женщина. «Я сама из Польши, – говорила ночная собеседница всех стражей. – Мы бежали с отцом перед самой войной, а мама не смогла, она была очень больна. Она велела отцу уезжать и спасти детей…» Откуда интересно льется этот голос? Из какого мира? Говорят, что души праведников сияют, как звезды на небе. Может быть, они могут ворваться в эфир? Но ведь это не так уж и важно. Тем более ночью с нашей горы и земля, густо посыпанная огнями, кажется звездным небом.
Зато докторша из больницы Абарбанель, вне всякого сомнения, личность сугубо материальная и психически очень здоровая (лишенная всякого воображения). Я вслушиваюсь в голос вселенной, немного усиленный приемником, и слышу продолжение рассказа: «И вот я вижу, как я стою, а за мной, недалеко, метрах в двух, распаханное поле. На поле деревья. В руках у меня корзина со свеклой, не знаю, почему, но я свеклу не люблю и не ем никогда специально. И вдруг с этого поля из-под распаханной земли я слышу крик многих голосов: «Вернуться! Вернуться!»- и этот крик, как нарастающий гул, все сильней и сильней…»
Рассказ о сне медленно продолжал наполнять ночной эфир, который, казалось, все более сгущается от его слов: «И вдруг я вижу перед собой на земле женщину – это моя мать. Она в белом длинном платье, его края касаются меня, и я чувствую, что понемногу сливаюсь с ней. Она попросила у меня свеклы и сказала, что очень голодна. Я протянула ей корзину… И вдруг откуда-то издалека идет человек в армейской форме и в черной кипе, а за ним два неясных силуэта в белом. И он помахал мне, и сделал знак рукой: мол, я все закончил. И тут я увидела, что восходит солнце и моя внучка открывает большие ворота и говорит: «Смотри, я отрыла вам ворота…»
Как понять этот рассказ? Не звонить же докторше… И я смотрел на звезды и на земные огни, и думал… Аврааму было обещано: «А четвертое поколение вернется сюда» (Берешит, 15:16). Великий Аризаль понимал эту фразу Торы так: «Три поворота может совершить еврейская душа, трижды приходя в мир в странах изгнания, но на четвертый раз она возродится в Земле Израиля!»
Заслуги отцов не иссякли, и кто-то должен удержать створки закрывающихся ворот, не дать им захлопнуться – и живой поток душ четвертого поколения польется, возрождая на Святой земле всех, кто остался в Польше… Правнучка еврейки, погибшей в Польше, откроет ворота. Она – четвертое поколение. Она – то самое поколение.
Как открыть ворота? Снять позор пребывания на чужбине. Сказать, что над евреем нельзя издеваться, что его нельзя безнаказанно убивать. Стариков, молодых, женщин, детей. Не даром мать в этом сне просила дать поколению, погибшему в катастрофе, свеклу – на иврите «сэлек» – однокоренное с «лесалек» – «устранить». (Беря кусочек свеклы в день нового года, мы обращаемся друг к другу с пожеланием, чтобы устранились от нас наши враги).
Шхина, опирающаяся на святые души, не выносящие лжи и не способные войти в мир, где торжествует несправедливость, отдаляется от мира. А есть ли большая несправедливость, чем безнаказанное убийство евреев? И когда мы не справляемся, приходит пророк Элияу, делает все ясным и понятным и прокладывает дорогу Шхине, возвращающейся на родину вместе со святыми, замученными, соженными, заживо закопанными.
Раньше, в изгнании, он открывался евреям, как крестьянин из соседней деревни, и спасал от погрома. Теперь он – солдат Армии обороны Израиля. Он уже завершил свою работу и машет рукой, подает знак четвертому поколению. Четвертое поколение возвращается.
