Энциклопедические словари называют хасидизм мистическим течением в иудаизме, и подобное определение во многом справедливо. Многие положения хасидской философии иначе, кроме как мистикой, не объяснишь; жизнь хасидских мудрецов полна загадок.
Одна из загадок хасидизма — тот яростный отпор, который это движение встретило немедленно после своего зарождения. Чем больше распространялся хасидизм, тем жестче с ним боролись традиционные еврейские круги. Неприятие вызывало буквально все — и хасидская молитва, иногда близкая к трансу, и подчеркивание важности «служения сердца» вместо привычной талмудической учености, и осознанная популяризация среди простого народа многих положений Каббалы, и напряженное ожидание Машиаха…
Во главе «митнагдим» (так называли себя противники хасидов) стоял не кто-нибудь, а сам Виленский Гаон — рабби Элиягу, величайший мудрец Торы того времени. Дважды — в 1772 и 1796 — по инициативе Виленского Гаона хасидам объявлялся херем — постановление об их отлучении от общины.
Каковы же были причины этого противостояния? Безусловно, одной из основных причин было некоторое внешнее сходство хасидизма с саббатианством — мистическим движением лжемессии Шабтая Цви, которое в XVII веке оторвало от иудаизма не только отдельных людей, но и целые общины.
Шабтай Цви, родившийся в Измире в 1626 году, был экзальтированным человеком. Он много занимался мистикой и, считая, что Машиах призван извлечь светлые искры из всего дурного, что существует в мире, перестал соблюдать многие заповеди. Стремление «преодолеть силы скрытия» привело этого человека с болезненным воображением к тому, что он начал есть некашерную пищу, намереваясь силой своей «особой» души выявить хорошее и благодатное даже в самом отвратительном. В результате он был изгнан из общины Измира, а затем и из Константинополя. Перебравшись а Салоники, он нашел там множество сторонников, но после того, как публично произнес четырехбуквенное имя Всевышнего, был изгнан и из этого города и долго скитался.
Со временем у Шабтая Цви, утверждавшего, что в 1666 г. не только евреи, но и правители всех народов признают власть Машиаха, появилось много тайных последователей. Целые общины запасались едой и одеждой и продавали дома в ожидании близкого возвращения на Землю Израиля. Когда турецким властям стало известно о происходящем, Шабтай Цви был арестован и очень скоро по требованию султана принял ислам.
Многие его приверженцы предпочли увидеть в этом не измену вере отцов, а мистическое действие, направленное, как и другие странные поступки этого «духовного» руководителя, на исправление мира: необходимо было опуститься на самое дно нечистоты, чтобы оттуда достать крупицу святости. По мнению историков, в какой-то момент до 60 процентов всех евреев верили в то, что Шабтай Цви — мессия. Шабтай Цви умер в 1676 г., но многие верили, что его душа должна вернуться в мир и в новом своем воплощении завершить начатое им дело освобождения. Учение лжемессии упало в благодатную почву — возможно, на фоне страшных погромов Богдана Хмельницкого, до основания разрушивших еврейские общины Польши и Украины в 1648-49 годах. Впавшие в отчаяние евреи были готовы хвататься за любой проблеск надежды.
С тайными саббатианскими сектами, которые существовали во многих местах, велась постоянная борьба. И нет ничего удивительного в том, что, когда Бааль Шем Тов раскрыл в 1734 г. свои духовные способности и начал в той или иной форме объяснять тайное учение и вводить новые обычаи, это было встречено большинством религиозных авторитетов крайне отрицательно. Опасения мудрецов Торы и руководителей общин были не безосновательны. Из саббатианских сект выросло отвратительное во всех своих проявлениях движение франкистов. Его основателем стал Яаков Лейбниц, родившийся в 1726 г. в небольшом местечке в Галиции и известный впоследствии как Яков Франк. Объявив себя воплощением Шабтая Цви, он предлагал своим последователям погрузиться в разврат, так как это якобы приблизит приход Машиаха, который должен появиться тогда, когда испорченность достигнет своего предела. Секта франкистов насчитывала десятки тысяч человек, которые повсюду, где только можно, вредили евреям. В качестве резиденции Франк выбрал местечко Иване в Подолии. В 1756 году франкисты устроили сакральную оргию в городе Ланцкорунь, в ходе которой лидеры секты торжественно обменялись женами. В 1757 году франкисты, пользуясь поддержкой заядлого антисемита, католического епископа Дембовского, заставили раввинов участвовать в публичном диспуте в кафедральном соборе в городе Каменце-Подольском. В ходе диспута франкисты обвинили евреев в ритуальных убийствах христиан, основания для которых якобы содержатся в Талмуде. Исход диспута был страшным: по всей Подолии запылали костры, в которые бросали тома Талмуда. Это был первый поденный случай в истории евреев Польши и Галиции. Два года спустя во Львове был устроен второй диспут, после которого франкисты массово и публично приняли католичество в городском костеле.
Большинство франкистов жило в тех же областях и местечках, где в те же годы начало распространяться молодое учение хасидизма: Сатанов, Жванец, Полонное, Кременец, Брацлав…
Таким образом, история франкистской ереси частично отвечает на вопрос о причинах неприятия хасидизма на раннем этапе: после саббатиан и франкистов любое новое массовое движение, в особенности связанное с мистикой и изменением существующих обычаев, воспринималось в штыки. Причем оплотом «митнагдим» стали Литва, Белоруссия, Западная Польша — те регионы, где почти не было франкистов и меньше ощущалось влияние хасидизма: раввинам, жившим вдали от эпицентра событий, было намного труднее увидеть разницу и провести черту между одним и другим.
В то же время следует упомянуть о явлении, доказывающем, что опасения по отношению к хасидскому движению касались в основном его формы, а не внутренней сути.
За много лет до того, как Бааль Шем Тов собрал вокруг себя первых учеников, в городе Броды, что недалеко от Львова, уже существовал знаменитый Бродский Клойз — элитарный, закрытый для посторонних центр изучения Торы. В Клойзе училось всего 10-15 мудрецов из разных точек Подолии и Галиции. Все они были из достаточно богатых семей и содержали себя сами. Мудрецы Клойза молились по канону, установленному Аризалем, и, кроме того, не всегда молились в рамках времени, установленного галахой. Значительное время посвящалось здесь изучению Каббалы. Кстати, одним из «мудрецов Клойза» был реб Гершон из Китова, ставший впоследствии шурином БеШТа и одним из его горячих приверженцев. Таким образом, эта небольшая группа ученых Торы в общих чертах предвосхитила почти все особенности хасидского подхода к учебе и служению Творцу — и при этом не только не подвергалась преследованиям, но и пользовалась всеобщим уважением!
Как мы видим, хасидизм как духовный путь существовал и до БеШТа — начиная со школы мудрецов Цфата и самого Аризаля. Основное отличие, проявившееся даже не при жизни БеШТа, а при его последователях, состояло в массовости движения «нового хасидизма»: за несколько десятков лет новое учение охватило огромные пространства от Богемии и Галиции до России и Литвы. К середине XIX века хасидизм занял свое достойное место в еврейской духовной жизни, нападки на хасидов прекратились.
История, описанная выше, подтверждает правило: одни и те же идеи и устремления могут привести людей как к высочайшей святости, так и к падению на духовное дно. У великой святости всегда есть антипод со стороны духовной нечистоты. Умение отличать одно от другого и направлять народ по верному пути -обязанность еврейских лидеров. В этом отличие Моше от Кораха, Элиягу от Ахава, великого мудреца Бааль Шем Това от злодея Якова Франка.
Увы, иногда лишь история позволяет увидеть эту разницу спустя годы и даже столетия.
Редакция и дополнения- Элиезер Лесовой
Шабтай Цви
Яков Франк
