Они очень шумели, эти люди. Я был не в состоянии вести свою экскурсию — они просто заглушали мой голос. День жаркий. Мы пытаемся уместиться в скудной тени под деревом. Ребята утомились — мы находимся в музее уже много времени. Детский мемориал — последний объект нашего посещения. Время поджимает, мы уже должны быть на пути к автобусу. А их гид, женщина, не торопилась, никуда не спешила, стояла рядом со своими беспокойными подопечными, отвечала на их вопросы, кивала головой, но не останавливала этот шум. Они даже не стояли на одном месте, немолодые уже люди, довольно грузные, ходили как-то взволнованно по всей площадке, резко останавливались и, размахивая руками, издалека что-то очень громко говорили друг другу по-французски, явно обсуждая какую-то беспокоившую их тему.
Это продолжалось довольно долго. Но мы ведь здесь тоже не случайно, и они нам мешают. Я подошел к их гиду: «Попроси их говорить потише, пожалуйста». Это звучало вполне вежливо, хотя я и был раздражен. Она ответила просто: «Нет, я ничего не буду им говорить». Я не понял ее, поэтому ждал пояснений. И она сказала: «Это дети Освенцима». Подойдя к своей группе, я сказал: «Это им памятник, они были там».
...
Читать далее...