В один благословенный день 5684 года**, я удостоился взойти в Йерушалаим (Иерусалим) и ступить ногами из плоти на Храмовую Гору. Не в моих силах выразить и передать посредством сплетения букв тот особый вкус и тот запах воздуха – ведь с начала творения он таков. И не описать мне всё, что свершилось в каждом из органов моих, и переворот всех сил души моей и фантазии, наполняющей меня, все переживания, которых удостоился я – не описать мне их… В тот час был переполнен я восторгом и возвышенной растерянностью, и обеднел вдруг мой словарь: будто и не было слов в мыслях моих никогда ранее в их настойчивом единении. И по сегодняшний день, спустя почти сорок лет моего противостояния поколению, наполняюсь я восхищением от того моего бессилия выразить увиденное на Горе – источнике мой жизни, и то, чем я дышал в этом месте. Все виды и пейзажи мира принадлежат Всевышнему, и свет Его излучается на них, и нет места, лишенного Его присутствия – так знал я во все дни жизни моей. Но за все дни свои не видел я сияния, подобного тому, что на Храмовом холме. Это сияние того места, которое избрал Творец, дабы сконцентрировать в нём присутствие своё: из всех сияний, наполняющих мир. Но и эти слова не передают и даже не приближаются к смыслу представшего передо мною света. И был я чудо-телом внутри этого Б-жественного чуда. И вдруг наполнили меня ощущения прошлого: сюда, к этому месту шёл я с отцом моим совершить паломничество в праздник и вместе с ним преклонить колени перед Творцом. И вдруг я смог выразить это в словах: Йерушалаим – сердце Вселенной. Не столько Вселенной, принадлежащей Творцу – но как тонкий намек, проходящий через сердце Израиля – народа его…
«В начале сотворил Б-г…» – а где находился Творец в момент сотворения Мира? Словно и это сказано: здесь, на Храмовом Холме, высочайшем из холмов, где ход всякой мысли останавливается в разуме. Гора, избранная с того момента Творцом, чтобы стать Ему домом, обернувшаяся вечным жилищем для нас на все времена. И после всех разрушений и катастроф, и даже если Храм не возвышается на ней, и даже когда ни одна еврейская нога не ступает по горе. Свет всех светов, излучаемый в этом месте – это сияние семи дней творения, ещё с первого мига, с того времени, когда Творец созидал отсюда. В этом месте прозвучало: «Да будет Свет!» – и вот он, тот самый Свет, который не гаснет и не уйдет, даже когда мир перестанет существовать.
«Ты открылся нам в красе Славы Своей» (адар кводеха), а не «…в облаке Славы Своей» (анан кводеха)… И помню я, как пропала всякая мысль у меня, а не только слова. Оглушительная тишина этого места, будто все часы всех поколений и всех времён остановились в одно мгновение и не шли больше. И была во мне лишь та глубина, что таится в чреве скрипки и органа.
И витал я в этой тишине, пока не прикоснулся ко мне один из местных арабов и пробудил меня, вернув к миру его чуждой мне действительности. Горе мне и горе всему Израилю с тех времён и теперь, до тех пор, пока не взойдут освободители, дабы избавить Гору!
*Текст написан в 1964 году, по принятому сегодня летоисчислению, за 3 года до освобождения Йерушалаима в ходе Шестидневной войны.
**1924 год, по принятому сегодня летоисчеслению.
Перевел с иврита Шломо Нееман
