Точка в точке. Все в точке. Начало – из точки, и конец – в точке. Конечное и бесконечное – в ней, частное и общее. И нет для тебя в общем ничего, чего бы не было в частном. И частное зависит от общего, и общее – от частного.
Первосвященник Рабби Ишмаэль бен Элиша до великой трагедии разрушения Храма заходил в Святая Святых. Чтобы принести воскурения там, где едва проступал камень, существовавший до разделения неба и земли, – общее, из которого возникли все частности. Каждый Йом Кипур он исполнял службу один за весь народ, за каждого и каждого. Он был частным, которому нужно общее. Он был частным, которое нужно общему. Всевышнему он приносил жертвы и слова раскаяния, а сынам Израиля – прощение за грехи – за то, что были частностями, забывшими общее.
Танья ("так учили"): "Сказал [первосвященник] Рабби Ишмаэль бен Элиша: "Однажды [в Йом Кипур] зашел я в Святая Святых, чтобы принести воскурения. И увидел я: [ангел высочайшего уровня] Акатриэль Бога воинств сидит на престоле, высоком и великом. И сказал он мне: "Ишмаэль, сын мой, благослови меня". Сказал я ему: "Да будет желанно перед лицом Твоим, чтобы милость Твоя поборола гнев Твой, и да проявится милость Твоя, возобладав над другими Твоими свойствами, и чтобы относился Ты к детям Своим не по мере строгого суда". И покачал он [в знак одобрения] головой" (Брахот, а).
Нужно ли Вс-вышнему наше благословение? Нуждается ли общее в частном? Желание Всевышнего – давать. Но что же Он может дать? Все ничто перед Ним. Как любое творение исчезающе мало по сравнению с бесконечным светом, так и все, что можно извлечь из материального объекта, ограничено, преходяще и не имеет никакого значения для духовных миров. Дар Всевышнего – в приближении. Приблизить Себя. Приблизить к Себе. Он отдает Себя.
Однако человеку трудно принять этот дар. Ему кажется, что по мере того, как сокращается расстояние между ним и духовными мирами, где господствует глобальное единство, все больше и больше теряется его собственное "я". Но если нет того, кто возьмет, то кому же дать?..
По великой милости Всевышнего в каждом поколении рождаются люди, преисполненные любви, которые готовы идти навстречу и отдать себя. На них держится мир, поскольку они позволяют раскрыться Божественному желанию. Своим умением принимать они благословляют Творца. Тогда общее раскрывается через частное – и человеческое "я" неожиданно находит свое полное выражение, а вместе с ним и великое, ни с чем не сравнимое, счастье.
Чтобы зайти в Святая Святых, первосвященник, неся в левой руке золотую чашу с особым составом трав, а в правой – совок с углями, приоткрывал завесу. Он ставил совок на скальный выступ, соединяющий небо и землю, и высыпал благовония на пылающие угли. Мгновенно вверх поднимался дым, становясь завесой, которая отделяет частное, пришедшее к общему. Отделяет, но и соединяет. И тогда рушатся перегородки, и поднимается дым воскурений, разъединяющий внешнее, чтобы соединить глубинное приятным запахом жертвы. Подобно запаху, соединяющему человека с цветком. С розой. С розой, у которой тринадцать лепестков, как тринадцать уровней милости, как тринадцать правил комментирования Торы.
Первосвященник произносил короткую молитву и быстро выходил, чтобы не волновался ожидавший его народ. Он выходил из Святая Святых, вобрав в себя весь мир.
Как прекрасен был первосвященник, когда он с миром выходил из Святая Святых!
Как шатер, распростертый над обитателями небес, – таков [был] облик первосвященника.
Как молнии, вылетающие из ореола ангелов [несущих престол], – таков [был] облик первосвященника.
Как радуга в облаке – таков [был] облик первосвященника.
Как сама красота, которой Создатель наделил творения Свои, – таков был облик первосвященника.
Как роза, цветущая в саду очарований, – таков [был] облик первосвященника.
Как венец на челе царя – таков был облик первосвященника.
Как нежность, которой светится лицо жениха, – таков (был] облик первосвященника.
Как утренняя звезда, воссиявшая на востоке, – таков [был] облик первосвященника.
Блаженно око, видевшее это. С великой радостью встречали его.
Рабби Ишмаэль, побывав возле точки, вбирающей в себя все творение, связывал миры.
Рабби Ишмаэль был красив. Он был красив как сама красота, которой Создатель наделил творения Свои. Его красота была выражением красоты. В его красоте была красота. Красота в красоте. Совмещение несовместимого – общего и частного. Проявление общего через частное. После поражения великого восстания римляне содрали кожу с лица первосвященника Рабби Ишмаэля. За что, Всевышний? Ведь ангел Твой говорил с ним лицом к лицу…
Не понять этого человеку. Не понять. Пока не достигнет он уровня первосвященника Рабби Ишмаэля. Молчать человеку… В Святая Святых тишина, мир тишины. Слова там не объясняют ничего. Рабби Ишмаэль заходил в мир молчания…
Два с половиной года спорили ученики Шамая и ученики Гилеля, хорошо ли человеку, что он был сотворен. Ученики Шамая говорили, что плохо быть сотворенным, а ученики Гилеля – что хорошо. Хорошо ли было родиться первосвященнику Рабби Ишмаэлю бен Элиша, чтобы говорить лицом к Лицу, достигнуть высшего блага при жизни и дарить его всем душам, которые он вбирал в себя в Йом Кипур?
Хорошо было родиться первосвященнику Рабби Ишмаэлю, чтобы сняли кожу с лица его, или лучше бы его душе так и пребывать вечно там, где нет завес, и не спускатьсяв нижний мир, облекаясь в тело? Этот спор не решить. Это не объяснить. Это не понять. Об этом можно только молчать.
Из книги «Силой Своего Сердца»
