Точка. Точка в точке. Все в точке. Начало - из точки, и конец - в точке. Конечное и бесконечное - в ней, частное и общее. И нет для тебя, в общем, ничего, чего бы не было в частном. И частное зависит от общего, и общее - от частного. ...

О сверхъестественной силе башанского царя-гиганта ходили легенды. "Ог был высотою девять амот1, а тело его в обхвате достигало четырех амот" (Ялкут а-мехирей Амос, 2:9). Секрет этих необычных свойств в том, что он родился до потопа. Допотопный человек?.. Но ведь Всевышний "стер все существующее, которое на поверхности земли: от человека до скотины, от пресмыкающихся и до птиц небесных, и были стерты с земли, и остался только Ноах и те, что с ним в ковчеге" (Берешит, 7:23). Согласно правилам комментирования Торы, слово ах ("только") лишнее, поскольку достаточно было сказать "остался Ноах" (а не "остался только Ноах"). Любое неоправданное усиление воспринимается как ослабление силы утверждения. Следовательно, в этом предложении содержится намек на то, что кроме Ноаха и всех тех, кому было позволено войти в ковчег, остался кто-то еще - не "только Ноах". ...

Моше, вновь поднявшись на гору Синай, подобно обитателям небес, не ел и не пил, черпая силы от близости к Источнику жизни. Моше - иш а-Элоким - человек как ангелы. Спустившись, он принес вторые скрижали. Но не только новые камни с начертанными на них заповедями были дарованы народу - вместе с ними с Небес спустилось прощение. ...

Моше передал Йе'ошуа. Тору, принесенную им в стан сынов Израиля в самом себе. С тех пор она горит в душах мудрецов и, как огненный поток, перетекая из поколения в поколение, заставляет гору Синай, а вместе с ней и всю вселенную, раскрывать окаменевшую тайну и рассказывать о ней на языке материальных образов (олам), языке времени (шана) и языке эмоционального мира человека (нефеш). Так будет продолжаться до прихода Машиаха. ...

"И сказал Бог Моше: "Высеки себе две скрижали каменные, как первые, и Я напишу на этих скрижалях слова, какие были на прежних скрижалях, которые ты разбил. И будь готов к утру, и взойди утром на гору Синай, и предстань предо Мною там, на вершине горы" (Шмот, 34:1-2). "И пробыл он там у Бога сорок дней и сорок ночей... И было при сошествии Моше с горы Синай... и Моше не знал, что лицо его стало светиться..." (Шмот, 34:28-29). Светящееся сердце и светящееся лицо... Свет, врывающийся в этот мир через сердце, озаряет лицо. ...

Увидев, что Всевышний отвечает на его просьбы, Моше решился просить завершить историю и положить конец времени ошибок и страданий, чтобы исчезла сама возможность греха и все творения запели песнь славы, которая не замолкнет уже никогда. "И сказал Моше: "Пожалуйста, покажи мне славу Свою" (Шмот, 33:18). Но Всевышний готов был дать и то, о чем он, не осмеливаясь просить, только мечтал - приоткрыть тайну блага, спрятанного до тех пор, пока люди, исправив себя, не вернутся к Богу. Если Моше сможет увидеть отблеск будущих времен, то сыны Израиля уже в настоящем обретут способность не только постигать славу Творца через Его проявление во внешнем мире, но и воспринимать бесконечный свет сердцем. Божественная слава... Восхищение, вызванное кем-то непостижимым, могущественным, творящим великие дела, но не раскрывшим до конца свой замысел и не сделавшим тебя соучастником великих начинаний. Ты стоишь в стороне, охваченный чувством трепета... То, что человек не в состоянии сделать достоянием своего внутреннего мира, осмыслив или прочувствовав, он оставляет вне себя. И это нельзя назвать благом. Неудовлетворенность, горечь, печаль, зло, несчастья рождаются из-за неумения воспринять поток Божественного добра. Темнота - свет, оказавшийся слишком сильным для глаз. Но если сердце откроет себя для бесконечности, научившись не отрицать ее проявление в мире, она превратится в небесное свечение. Пророк Йешая'у предсказывает, что человек, дождавшийся нового времени, скажет о первом дне исправленного мира: "Настало утро, а вместе с ним и ночь" (т. е. свет восходящего солнца и свет темного ночного неба засияли вместе). ...

Есть Тора из уст Всевышнего. Есть Тора из рук Всевышнего. Но ни то, ни другое люди не смогли взять. Моше разбил скрижали. Перед тем, как он бросил сапировые камни на землю, буквы взлетели ввысь - мир вернулся в прежнее состояние. Раздробленность, перемены и бег времени, ведущий к смерти, вновь воцарились в нем. Только одно сердце - то, которое не зависело от скрижалей, - по-прежнему совмещало в себе небо и землю, силы ангелов и души людей. Общее, вобравшее частности, общее, стремящееся выразить себя в каждой частности - в каждой душе. ...

Когда Моше, достигнув вершины горы, прикоснулся к престолу Славы, ему открылась картина будущего1 -пророчество о том времени, когда будет устранено последнее препятствие на пути Высшего блага: "...увидел, что Пресвятой, благословен Он, сидит [на престоле] и привязывает короны [венчики] к буквам" (Менахот, 29б). Три тонкие черточки (которые ставятся при написании свитка Торы над некоторыми буквами) как бы соединяют линии, выведенные пером сойфера, с пергаментом, белое поле которого символизирует свет Божественной мудрости - невидимый для глаз, но проникающий повсюду и окружающий каждое творение, чтобы поддерживать его существование. Связать конечное и бесконечное очень трудно, и черточки - начало решения этой почти неразрешимой задачи. Поняв, что в настоящем Тора не будет дарована как свет, наполняющий весь мир, а лишь как сила для борьбы с человеческим желанием закрыть свое сердце, Моше спросил: "Господин мира, кто мешает Тебе? Если есть другой человек, способный воспринять Тору, не только как буквы, но и как лучи, пронизывающие их, почему же Ты не построишь связи между мирами через его сердце, раскрывшее в себе точку, притягивающую свет?" Сказал Пресвятой, благословен Он: "Есть один человек [который родится] в конце [нескольких] поколений, и зовут его Акива бен Йосеф" (Менахот, 29б). В чем секрет человека, в заслугу которого Всевышний наполнил буквы Торы светом будущего мира для всех евреев? ...

Грех золотого тельца произошел в момент передачи скрижалей. Но причины, делающие неизбежной трагическую ошибку сынов Израиля, существовали уже тогда, когда Моше только еще достиг престола Славы. И прежде всего - неспособность внимать Божественным словам и вести диалог напрямую, а не через посланца. И поэтому Творец не открылся Моше, как Отец, дарующий благо Своим детям, а говорил, как Властелин, жаждущий исправления мира и готовящий средство спасения от греха, в котором причина несчастий и смерти. "Когда поднялся Моше в верхний мир, то увидел, что Пресвятой, благословен Он, сидит и занимается законом о красной корове" (Псикта де Рав Ка'ана, 177) - законом о приготовлении пепла, служившего средством очищения человека, прикоснувшегося к мертвому телу или оказавшегося в одном помещении с умершим: "Пусть приведут к тебе корову красную без порока, у которой нет изъяна, на которой [никогда] не было ярма. И отдайте ее Элазару, священнику, и выведет он ее за стан, и зарежут ее при нем... И сожгут корову перед его глазами... И человек чистый пусть соберет пепел от коровы и положит вне стана на чистое место, дабы было это у общины сынов Израиля в хранении для воды очистительной: это очищение от греха" (Бемидбар, 19:2-9). Но разве прикосновение к мертвому телу - грех? Ведь похоронить умершего - величайшая заповедь. Каждый (даже первосвященник), нашедший тело еврея, был обязан похоронить его. Ритуальная нечистота - не преступление, но она не позволяет человеку приблизиться к той ступени духовного совершенства, которая была потеряна после первого греха. ...

"Народ увидел, что Моше долго не спускается с горы, и собрался народ к Аарону, и сказали: "Встань, сделай нам божество, которое шло бы перед нами, потому что этот человек Моше, который вывел нас из земли египетской, - не знаем мы, что случилось с ним"(Шмот, 32:1). Почему же никто не попросил Аарона, заняв место Моше, возглавить народ, а лишь потребовали от него сделать литое изображение? Разве не входил Аарон во дворец фараона и не говорил перед владыкой Египта? Разве он не был наделен силой совершать чудеса вместе с братом? Разве не был он известен как пророк еще в период рабства? Народ не хотел, чтобы человек вел их через пустыню. Вождь должен уметь осознать волю Всевышнего и передать ее без искажений. А когда Высшая воля раскрывается через одно сердце, как свет, прорывающийся из бесконечности, - исправляются все сердца. Именно этого страшились те, кто слышал звучание голоса, наполнившего собой мироздание. Они боялись потерять себя. Этот страх, родившийся на уровне подсознания, - свидетельство недостатка любви ко Всевышнему, ибо тот, кто любит, забывает самого себя. Если бы сыны Израиля, отбросив все сомнения, устремились в едином порыве к Творцу, они тут же бы убедились, что личность каждого из них не только не уничтожается Божественным "Я", а находит свое самое полное раскрытие в Нем. Свет из бесконечности сродни огню, который горит и не сжигает Моше иш а-Элоким (Те'илим, 90:1) - человека, через которого раскрывается Божественная воля и который при этом остается человеком. ...