Греческий мир испытывал крайнее уважение к еврейской культуре. Птолемеи, чья власть распространялась на Эрец Исраэль все третье столетие до новой эры, оказали Торе "высшую честь", переведя ее на греческий язык и тем самым признав в ней часть мировой культуры. Таким образом, Тора заняла выделенную ей нишу в библиотеке человеческого разума, наряду с произведениями греческих философов, что действительно немалое достоинство… по крайней мере, по греческим стандартам. Тогда многие евреи с радостью отмечали "перевод семидесяти" на улицах Александрии. Мы, однако, с тех пор отмечаем годовщину этой публикации постом 10-го Тевета. Греческая культура представляет собой типичный пример универсального начала с тоталитарным концом: с правлением Антиоха Эпифана (175-164 до н.э.) приглашение в круг "просвещенных народов" греческой культуры превратилось в насильственную эллинизацию со смертным приговором для евреев, продолжавших следовать заветам своих отцов.
Так выглядели и более близкие к нам революции: "Великая французская" и "Великая октябрьская". В результате первой евреи удостоились равенства в 1791 г… увы, не как евреи, а как французы иудейского вероисповедания. Слова депутата Национальной Ассамблеи Клэрмон-Тоннэра – "все евреям как индивидуумам, и ничего как народу… ибо не может быть нации среди нации" выявляют всю суть врученной нам "эмансипации": с 1791 г. Западная Европа признала в еврее человека посредством отрицания в нем… еврея. Однако, сама в это не поверив, Республика продолжала преследовать евреев как евреев в 1808 г. (позорный декрет Наполеона), в 1894 (начало дела Дрейфуса), с 1940 по 1945 (правительство Виши) и с 2000 (пока что только в виде "охоты на ведьм" – то есть на евреев, отождествляющих себя с Израилем). В 1917 г. великая Октябрьская оставила евреям национальность, но отобрала язык – иврит, Тору, соблюдение заповедей. Нашлось немало евреев, встретивших эти революции рукоплесканиями.
У истоков обеих революций – идеалы братства и равенства, формального во Франции и материального в СССР, но которые вскоре перерастают в колониализм и порабощение народов под предлогом их освобождения. Каждый раз, когда часть универсальных идеалов представляются как исчерпывающие все универсальное, они становятся притесняющими. Человечеству свойственно стремление к единству, еще с Вавилонской башни, и поэтому оно склонно откликаться на подобные призывы. И уж тем более еврейский народ – у которого идеал единства превалирует надо всем. Тем сильнее разочарование, когда общечеловеческие идеалы оказываются на самом деле не более чем французскими или русскими, а посему и угнетающими.
Греческая цивилизация пыталась навязать миру гегемонию человеческого разума. Наши мудрецы говорят, что Всевышний раскрывается нам по двум каналам: в творении мира и в Синайском откровении. Оба откровения свидетельствуют о Едином Б-ге. Однако, как говорит рав Йегуда Леон Ашкенази ("Маниту", лидер еврейского религиозного возрождения во Франции), между ними существует фундаментальная разница: в первом воля Б-жья принимает форму неизменных законов природы; во втором, в Синайской пустыне, Б-г обращается к человеку, наделенному свободой. "Да будет свет" (Берешит, 1:3) есть необходимая часть мира; но заповедь "не отзывайся о ближнем твоем свидетельством ложным" (Шмот, 20:13) обращается к человеку, способному свободно решить, соблюсти ли эту заповедь или нет.
Греческая цивилизация особо чувствительна к первому типу откровения. Она дала миру язык позитивных наук и средства познания физических законов. Еврейская душа чувствительна не только к откровению, скрытому в законах природы, но и, прежде всего, к прямому и явному откровению Б-га человеку. Поэтому евреи привнесли в мир мессианские идеалы и мораль пророков. Когда еврейский народ берется за естественные науки, он их возвышает, так как его особая чувствительность к б-жественному заставляет его выслеживать даже в самых естественных явлениях волю Всевышнего. Когда, наоборот, грек занимается этикой и философией, он их заражает теми же детерминизмом и цикличностью, которые он нашел в природе. Лишенное возможности исправиться, взлететь, человеческое общество обречено на трагедию.
В применении к Торе, греческий подход видит в ней ничто иное, как еще одно выражение человеческого разума, замкнутого на самом себе. "Тора по-гречески" отрезана от Синая и от народа Израиля. Ханука, помимо всего прочего, дала народам мира напоминание о том, что человек выше природы. Детерминизм – предопределенность законов физических – призван не подчинить себе человека, а наоборот, служить основой проявлению его свободы. Отстояв свою свободу, Маккавеи не только показали пример непокорности очередному тоталитарному строю, но и освободили мир от гегемонии человеческого разума, подавляющего собой б-жественное откровение. И недаром их свет пошел от найденного в Храме сосуда масла с печатью первосвященника. Надежда наша на полное и всеобъемлющее освобождение – и в не меньшей степени надежда народов мира – по сей день сконцентрирована именно в этой точке мироздания.
