Рош ѓа-шана 1944 года. Городок Меади, расположенный в двадцати километрах от Каира, – райское место, утопающее в рощах и фруктовых садах. Посреди этого изобилия, напоенного водами Нила, расположена маленькая тюрьма, принадлежащая Интелидженс – английской тайной полиции. В ней всего лишь десять камер – крошечное строение, ничем не похожее на печально известные гигантские тюрьмы Каира. Утром того дня, когда на Небесах вершатся судьбы всего мира, в камерах этой тюрьмы сидят трое заключенных – молодых евреев из Эрец-Исраэль. Они с особой остротой ощущают трепет Судного дня. За несколько дней до этого произошло покушение на британского министра колоний, сэра Уолтера Эдварда Гиннеса, принадлежащего к семейству, давшему миру знаменитое пиво и Книгу рекордов. Министр больше известен под именем «лорд Мойн». Заключенные из Эрец-Исраэль подозреваются в принадлежности к «банде Штерна» – так англичане прозвали подпольную организацию Лехи (аббревиатура ивритских слов лохамей херут Исраэль – «борцы за свободу Израиля»), в рядах которой состоят оба человека, совершившие покушение на лорда Мойна – Элияѓу Бейт-Цури и Элияѓу Хаким.
Ликвидация английского министра была таким тяжким ударом, какого Британская империя не могла ожидать даже от наиболее мощного из своих врагов. Кроме того, нельзя забывать, что покушение произошло в самом разгаре Второй мировой войны. Разгневанная и униженная империя стремилась раздавить маленькую наглую организацию, число членов которой никогда не превышало нескольких сотен, и которая, тем не менее, сумела нанести великой Британии невиданный доселе ущерб. Биньямин Гефнер взял в руки молитвенник и громко запел праздничную молитву Рош ѓа-шана. К нему присоединились его товарищи из соседних камер – Гершон Горовиц и Йосеф Ситнер. Тюремщики навострили уши. Заключенным нельзя громко разговаривать или петь. Но когда становится ясно, что заключенные молятся, тюремщики оставляют их в покое.
Яир сказал: думай самостоятельно
Биньямин Гефнер почти не помнит своих родителей. Его мать умерла, когда ему было три года, а отца он видел всего один раз, в шестилетнем возрасте, незадолго до того, как тот погиб. Есть горькая ирония в том, что человек, который является ходячей «книгой воспоминаний» чуть ли не столетней давности, не помнит почти ничего о своих родителях. Он родился в Польше 95 лет назад и вырос в доме своего дяди – четыре человека в крохотной нищей комнатушке, проникнутой великим духом. Учился в еврейской гимназии своего города – Влоцлавека, а потом поехал во Францию, изучать сельское хозяйство и инженерное дело в университете Нанси («все были убеждены, что сельское хозяйство – это самая нужная область для Израиля»). Сионисткое мировоззрение он впитал в местном отделении движения Бейтар в Польше. В возрасте 25 лет, с дипломом инженера, он приезжает в Эрец-Исраэль и вступает в ряды подпольной организации Эцель.
Что заставило взрослого и вполне устроенного человека вступить простым солдатом в подпольную организацию?
«С прибытием в Эрец-Исраэль я понял, что еще одна десятина земли, еще один еврей, еще один корабль нелегальных иммигрантов – нет на это времени! Я не мог себе представить, что евреи Европы подвергнутся тотальному уничтожению, но я говорил, что время не ждет, потому что арабы размножаются намного быстрее нас. Я чисто физически ощущал, что необходимо что-то сделать, и потому вступил в Эцель».
Он не был полностью согласен с позицией Эцеля. По его словам, там была «половина бойцов, половина героев». Под словом «герои» он подразумевает военную театральность, которая в его глазах выглядела, как детская игра. Во время курса командиров Эцеля он попал в руки англичан, когда тренировался в метании гранаты вместе с четырьмя товарищами в поселении Мишмар ѓа-Ярден. Трое английских полицейских арестовали их, и они покорно последовали за ними, не оказывая сопротивления. Он сидел в тюрьме в Акко, а потом в лагере заключенных в Мизре. Но началась Вторая мировая война, и его освободили. Находясь в заключении, он познакомился с Авраамом Штерном (Яиром) и спросил его, какое качество, по его мнению, самое важное для бойца подполья. Ответ Яира изумил его: «Он должен думать и понимать».
Биньямин стал бойцом Лехи. Однако когда он освободился, эта организация почти перестала существовать. Неделю спустя Яир был убит, большинство ее членов сидели в тюрьмах, а остальные подвергались жестоким преследованиям со стороны англичан и Хаганы. Будучи человеком дела, Биньямин решил присоединиться к борьбе англичан против фашистов.
В отборных подразделениях английской армии
Четыре года Биньямин изучал латынь в гимназии в Польше. Тогда это казалось ему совершенно бесполезным, но история его жизни показала обратное. Когда его командиры в английской армии поняли, что он, возможно, понимает по-итальянски, его послали на экзамен. На экзамене ему задали два вопроса на ломаном итальянском. Он извлек из памяти несколько фраз на латыни. Английские офицеры пришли в восхищение и тут же записали его в отряд, который должен был принять участие во вторжении на Сицилию. В Италии Гефнер попал в отборный отряд A–Force, предназначением которого было помогать тысячам солдат армий-союзниц, которые странствовали по Италии в надежде вернуться в свои подразделения. У стран-союзниц было больше возможностей построить новые танки и самолеты, чем времени подготовить новые профессиональные кадры. Поэтому освобождение пленных летчиков и танкистов было не просто требованием морали, но и военной необходимостью первостепенной важности.
Его несколько раз засылают в составе маленьких групп на длительные задания (иногда по нескольку месяцев) на вражескую территорию. Он и его товарищи оказывают помощь сотням английских солдат. Он пешком пересекает Италию вдоль и поперек, таща на себе тяжелый рюкзак, автомат и патроны. Англичане, которые свято соблюдали международные военные соглашения, засылали своих солдат в немецкий тыл одетыми в полное обмундирование английской армии – иначе немцы могут подумать, что это шпионы, и казнить их, если те попадут в плен. Можно представить себе, что случилось бы с Гефнером, если бы он попал в немецкий плен – у него на груди висел опознавательный знак, на котором было указано (в соответствии с международными соглашениями), что он еврейский солдат из Палестины. Разумеется, передвигаясь по вражеской территории в форме солдат английской армии, Гефнер и его товарищи не могли избежать стычек с немцами. Однако все стычки окончились благополучно, что было немалым чудом. Нередко англичан спасало гостеприимство сельских жителей, а также помощь местного духовенства.
Находясь на территории, оккупированной немцами, Биньямин решил отправить открытку своему двоюродному брату, Фреду, который был заключен в фашистский концлагерь. Почту туда доставлял главным образом международный Красный Крест, но поскольку Биньямин находился на немецкой территории, он просто купил марку с портретом Гитлера и послал открытку в лагерь. Двоюродный брат получил открытку и никак не мог понять, почему Биньямин находится в Италии, а не в Тель-Авиве.
Когда Биньямин и его товарищи вернулись на свою базу, командование было очень взволновано их возвращением. Один из высших командиров улыбнулся Биньямину, а другой метнул в его сторону заинтересованный взгляд. Учитывая дистанцию, которая существовала в английской армии между офицерами и солдатами, это было знаком необычайного благоволения. Непосредственный командир Гефнера порекомендовал приставить его к отличию. Гефнеру дали документ, который удостоверяет, что его имя было опубликовано в официальной лондонской газете, и что Его величество король Джордж VI выражает свое восхищение деятельностью сержанта Гефнера. Позднее этот документ очень помог Гефнеру, когда он бывал в Англии. Но он так и не вставил его в рамку. Когда я спросил, можно ли посмотреть этот документ, Гефнер извлек его из старой телефонной книги.
Не способен обидеть еврея
Борьба с фашистским врагом и чувство солидарности с еврейскими солдатами из Эрец Исраэль, которые прошли войну в той же армии, заставили Гефнера забыть о тех преследованиях, которым он подвергался в Земле Израиля со стороны членов организации Хагана. В Италии он служил в армии бок о бок с парашютистами, посланными Еврейским агентством, чтобы спасти евреев, уцелевших в огне Катастрофы. Так он познакомился с Ханой Сенеш и Хавивой Райк. Особенно он подружился с парашютистом, который носил вымышленную фамилию «Кугельман». Настоящую фамилию этого парашютиста Гефнер отказывается назвать даже сегодня. Вернувшись в Италию после короткого отпуска в Земле Израиля, Гефнер привез с собой вырезку из газеты «Маарив», в которой рассказывалось о деятельности «отколовшихся» подпольных организаций. Из этого «Кугельман» сделал вывод, что Гефнер состоит в рядах ЭЦЕЛЬ или ЛЕХИ. Парашютист стал уговаривать друга, чтобы тот открыл ему, где скрывается Яаков Меридор, один из глав ЭЦЕЛЬ. Разумеется, Гефнер не поддался на уговоры. Впоследствии Гефнер увидит, как «Кугельман» выходит из кабинета своего командира, английского офицера. Офицер тут же вызовет к себе Гефнера и спросит, не является ли тот последователем Штерна. На этот раз Гефнер сможет вывернуться, объяснив офицеру, что у евреев «зоологическая ненависть» к тем, кто придерживается иных политических взглядов – это своего рода «национальный вид спорта», как регби у англичан.
С этой «зоологической ненавистью» ему придется столкнуться в жизни еще не раз. В результате исследований, которые Гефнер провел много лет спустя, он обнаружил на основе тайных британских донесений, что борец ЛЕХИ Цви Файнберг, который занимался переправкой оружия из Египта в Землю Израиля и попал под поезд, фактически был ликвидирован членами Хаганы.
Гефнер пришел к трагическому выводу, что несмотря на воинскую солидарность между ним и парашютистами, и несмотря на то, что он был готов пожертвовать жизнью в борьбе с фашистами, в глазах «Кугельмана» все это не стоило и выеденного яйца по сравнению с его «преступлением», которое заключалось в том, что он поддерживал «отколовшиеся» организации – «Кугельманы не прощают таких преступлений». Несмотря на подлость, которую сделал «Кугельман», Гефнер до сих пор отказывается назвать его настоящее имя. Причины этого он объясняет в своей книге, которая вышла недавно: «Этот человек был настолько отважен, что прыгал с парашютом на территорию, оккупированную фашистами, чтобы послать луч надежды другим евреям, чтобы помочь им и поддержать их в это жестокое время. Он рисковал жизнью. Я не хочу и не могу очернять – даже если это правда – имя человека, который рисковал жизнью ради спасения евреев».
Кого вы ненавидели больше – англичан или Хагану?
«Вся наша вражда была направлена против англичан, это ясно. У Хаганы было два разных проявления. С одной стороны, это была единственная значимая военная сила – ЭЦЕЛЬ не смогла бы в один день уничтожить все мосты, как это сделала Хагана (речь идет об операции «Ночь мостов», состоявшейся 17 июня 1946 года. В эту ночь было выведено из строя одиннадцать железнодорожных мостов, соединявших Палестину с другими странами – прим. пер.). С другой стороны, члены Хаганы доносили англичанам на нас и на ЭЦЕЛЬ. На нас немного меньше, а на ЭЦЕЛЬ – постоянно».
После всех этих доносов вы не утратили веру в еврейский народ?
«Еврейский народ – это самая большая моя любовь. С детства я знал, что всю жизнь буду служить своему народу. Я не знал, что это будет так опасно. Когда я приехал из Польши, многие мои взгляды изменились, но одно осталось неизменным – убежденность в том, что жизнь еврея превыше всего. Я ни за что на свете не смог бы выстрелить в члена Хаганы, даже если бы знал, что он сотрудничает с англичанами».
Доброта и оптимизм Гефнера сквозят буквально в каждом его слове. Несмотря на подлость и предательства, с которыми он неоднократно сталкивался в жизни, он не забывает рассказать и о том хорошем, что было. Возможно, именно в этих качествах его характера кроется секрет того, как ему удалось достичь столь преклонного возраста, пребывая в добром здравии и полным сил.
В 1944 году Гефнер решил, что после двух лет службы в английской армии пришло время возвратиться в ЛЕХИ. Он позаботился о том, чтобы получить освобождение от армии по состоянию здоровья. «Я подделал справку о том, что начинаю слепнуть. Англичане подумали, что это потому, что я много воевал на слепящем снегу. Я с ними согласился (смеется)».
Он был освобожден от военной службы, но свобода длилась недолго. Вскоре он снова оказался в распоряжении англичан, на этот раз в качестве заключенного.
В английской тюрьме
Во время последней встречи с Ицхаком Шамиром тот поведал Гефнеру, что собирается ликвидировать лорда Мойна. Это было очень амбициозное стремление для командира, в распоряжении которого почти не имелось солдат. Во время своего пребывания в Египте Гефнер занимался сбором информации для этой цели, однако операция была проведена, когда он был уже в Италии. Тем не менее, во время следствия, которое вели англичане, директор ячейки Бейтара в Каире, Рафаэль Садовский (он оказывал содействие борцам подполья, находившимся в городе) выдал имена Гефнера и еще нескольких активистов. Гефнер знал, что если Садовский попадется в руки англичан, им удастся вытянуть из него немало информации, что поставит под опасность всю борьбу. Он понимал, что для общего блага следовало бы ликвидировать Садовского. Но он не нашел сил поднять этот вопрос на встрече с командирами ЛЕХИ.
Итак, Гефнер оказался в заключении. Его перевозили из одной тюрьмы в другую. Пребывая в одиночной камере в каирской тюрьме, он погрузился в отчаяние: «В каирской тюрьме мне не разрешали ни с кем разговаривать, не давали ни книг, ни газет. Это было невероятно трудно. Человек, у которого нет ни книг, ни газет, не знает, чем заняться в камере, в которой он проводит двадцать четыре часа в сутки. Это была настоящая пытка. Я знал, что если выдам им информацию о подполье, они дадут мне все».
Его возили по тюрьмам Египта, Судана, Эритреи, а потом вернули в Палестину. Он рассказывает, что в Восточной Африке заключенные ЭЦЕЛЬ и ЛЕХИ питались вегетарианской пищей, потому мясо, которое давали англичане, было некошерно.
Вы были нерелигиозными, почему вы так поступали?
«Еврейский народ не ест некошерного мяса. Возможно, отдельные евреи его едят, но еврейский народ не должен его есть. Мы хотели показать англичанам, что мы не такие, как они, мы другие. Это нам было очень важно».
Соблюдение еврейской традиции было неотъемлемой частью жизни в заключении. В тюрьме в Палестине заключенные Хаганы жили отдельно от заключенных ЭЦЕЛЬ и ЛЕХИ и наслаждались особыми привилегиями: неограниченное количество визитов, еда из ресторанов… И только в субботней молитве принимали участие все еврейские заключенные вместе. Гефнер объясняет: «Когда враги притесняют нас, мы вспоминаем, что мы евреи. Члены Хаганы хотели показать англичанам, что мы братья».
История из жизни заключенных в Акко: однажды группа заключенных Хаганы случайно обнаружила дыру в тюремной ограде. Заключенные спешно сообщили об этом тюремному начальству, которое тут же позаботилось о том, чтобы заделать дыру. Гефнер до сих пор изумлен поведением членов Хаганы. Даже если они не собирались бежать из тюрьмы, почему бы не припасти эту возможность на всякий случай? Не подумайте, что они удостоились награды за это – ведь они всего лишь поступили так, как были обязаны.
Посланник ЛЕХИ в Америке
Когда Гефнера переместили в тюрьму в Иерусалиме, он познакомился с рабби Арье Левином, которого называли «отцом заключенных» и «иерусалимским праведником». В иерусалимской тюрьме он также рассказал начальству о своей мнимой слепоте, которую подтвердил знаменитый иерусалимский окулист доктор Тихо. Так Гефнера освободили из заключения. Сразу после этого Натан Фридман Елин-Мор, одни из трех командиров организации, попросил его отправиться в Америку в качестве посланника ЛЕХИ. В Америке Гефнер налаживал связи с влиятельными людьми, занимался пропагандой в средствах массовой информации, сбором денег, покупкой оружия (оружие на сумму 4 тыс. долларов, приобретенное Гефнером, потонуло на судне «Альталена»), а также подготовкой еврейской американской молодежи к алие и вступлению в подпольные организации.
На деньги, собранные Гефнером в Америке, посланники ЛЕХИ были отправлены в Европу, главным образом, в социалистические страны. По его словам, командование ЛЕХИ опасалось, что провозглашение государства Израиль станет всего лишь преходящим эпизодом, и что англичане могут вновь захватить власть в Земле Израиля. «Члены ЛЕХИ думали, что англичане вернутся к власти с удвоенными силами, и что правительство Бен-Гуриона прекратит свое существование. Мы думали, что все может быть. Мы не знали, как закончится Война за независимость, и опасались, что англичане введут в страну двести тысяч солдат, и мы не сможем ничего сделать. Все было покрыто туманом неизвестности. Нам очень повезло, что в Англии родители солдат, служивших в Земле Израиля, подняли страшный переполох в парламенте, требуя вывести войска из нашей страны. Власти говорили родителям: «Если мы выведем наши войска, евреи и арабы перебьют друг друга». Родители отвечали: «Ну и пусть. Главное, чтобы наши сыновья возвратились домой».
Не так много молодых людей приехало из Америки в Израиль в результате деятельности ЛЕХИ, но Гефнер убежден, что митинги, организованные им в Америке, способствовали тому, что многие молодые евреи вернулись к своим еврейским корням, о которых раньше они не слишком задумывались.
Гефнер стремился принять участие в боях, но за два дня до своего возвращения в Израиль он прочитал в газете, что посол ООН шведский граф Бернадотт был убит в Иерусалиме борцами ЛЕХИ, и что все члены организации сидят в тюрьмах. Он решил, что провел в тюрьме достаточно времени, и остался в Америке еще на один год, в течение которого изучал киноискусство.
В гостиной у офицеров тайной полиции
«Я женат на ЛЕХИ», – говорит Гефнер. Англичане давно ушли восвояси, подполье расформировано, но душа его все еще томится по организации, которая много лет была ему домом, и в которой он видел смысл всего своего существования. Он пытался работать в кино, но это начинание не увенчалось особым успехом. Только достигнув сорокалетия, он стал задумываться о средствах к существованию. Будучи человеком образованным и знающим семь языков, он решил заняться книгоиздательством. Его издательство «Ле-дори», названное в честь тети Доры, которая вырастила и воспитала его, выпустило около двухсот пятидесяти изданий. Он женился, у него родилось трое сыновей и дочь, и сегодня у него есть трое внуков.
Но микроб под названием ЛЕХИ продолжал точить его изнутри. Из Америки он привез диктофон. «Я начал записывать свидетельства разных людей. Я привез из Америки диктофон, и это было настоящее чудо. Со времени Сотворения мира не было такого чуда. Я забросил работу и стал ходить от одного очевидца к другому. Они еще ничего не забыли, воспоминания были свежи. Я записал, наверное, человек сто пятьдесят. Я хотел написать книгу, но у меня не было на это денег, и я перепоручил это дому-музею Яира (Авраама Штерна)».
Он не остановился на свидетельствах борцов ЛЕХИ и запечатлел также точку зрения противника. «Благодаря знаку отличия, который я получил от короля Джорджа, передо мной были раскрыты все двери у них. Они и представить себе не могли, что я был борцом ЛЕХИ. Я рассказывал им, что служил в A–Force. Два раза я был в Англии, и оба раза у меня кончились деньги. Очень жаль. Я взял интервью у пятнадцати-двадцати важных должностных лиц, и они мне все рассказали».
Он сидел на диванах в гостиных тех людей, с которыми лишь полтора десятилетия назад играл в опасную игру «кошки-мышки».
Он вел с ними дружескую беседу, и они показывали ему фотографии и документы первостепенной важности. Лишь немногие из этих офицеров узнали его – например, следователь тайной полиции, который жил в захолустном городке на западном побережье Англии. Гефнер договорился о встрече с его женой, и она сказала, что ее муж приедет за Гефнером на своей машине. Подъехав поближе, этот человек, который допрашивал сотни подпольщиков, узнал своего подследственного, с которым имел дело не менее трех раз, и резко развернув машину, умчался. Обиженный Гефнер позвонил его жене и сказал, что со стороны ее мужа было бы очень невежливо подозревать, что он приехал, чтобы застрелить его. Следователь вернулся, но не проявил ни малейшего радушия, пока давал Гефнеру интервью. Когда встреча закончилась, англичанин отвез своего гостя на вокзал за двадцать километров, чтобы убедиться, что тот отдалился на безопасное расстояние от его дома.
Интервью с еще одним следователем тайной полиции, Роем Фараном, который убил ударами дубинки иерусалимского подростка Александра Рововича, состоялось после тщательного обыска, произведенного полицейским. Обыскав Гефнера, полицейский потребовал, чтобы тот оставил ему свои ботинки, прежде чем войти в кабинет Фарана. Гефнера, опытного подпольщика, не удивило это требование: «Если я его убью, то не смогу убежать босым».
Все эти записи Гефнер также передал в дом-музей Яира. Несмотря на преклонный возраст, он и сегодня занимается исследованиями этого исторического периода. Он ведет переписку с бывшим работником польского Министерства иностранных дел, живущим теперь в Бразилии. Этот человек был директором департамента, целью которого было поддержать еврейскую эмиграцию из Польши накануне Второй мировой войны. Он был связан с Зеевом Жаботинским и Яиром Штерном, которые пытались обратить себе на пользу стремление поляков избавиться от евреев, добиваясь того, чтобы правительство Польши открыто поддержало еврейскую борьбу против англичан в Земле Израиля. В возрасте девяноста трех лет Гефнер выпустил в свет автобиографическую книгу «С пылающим сердцем, с обнаженным мечом». Ее можно найти в доме-музее Яира (музей ЛЕХИ).
«Были мы как во сне»
Биньямин Гефнер приближается к своему столетнему юбилею. Благодарение Всевышнему, он здоров и ведет самостоятельный образ жизни. Густая шевелюра и озорной блеск в глазах свидетельствуют о том, что в его груди все еще бьется сердце мечтательного юноши. Конечно, годы нельзя игнорировать, но возраст – это не цифра, а состояние духа. Из окон его дома видны безбрежные просторы вечного Средиземного моря. Его волны непрестанно накатывают на прибрежные скалы, напоминая жизнь Биньямина Гефнера, который всегда служил своему вечному народу.
Оправдывает ли государство Израиль надежды тех, кто боролся и жертвовал жизнью ради его создания?
«Действительность всегда расходится с ожиданиями. Мы мечтали! И все же я хочу сказать, что у меня остались очень яркие воспоминания о жизни в Польше. Это неотъемлемая часть моей жизни, я там вырос. Мы намного более деятельные, чем они, более талантливые. Мы молодцы, и будем еще большими молодцами».
Чего Вы хотели бы от будущего?
«Я бы хотел, чтобы наш народ был более человечным, менее эгоистичным. Но и то, что у нас есть, это прекрасно.
Ни один народ не смог бы добиться того, чего добились мы. Я испытываю намного большее удовлетворение, чем разочарование той или иной стороной жизни. У меня удачи намного больше, чем ума, и намного больше, чем смелости, хоть я и боролся против англичан. Мне очень повезло, что я живу, улыбаюсь, разговариваю и смеюсь».
