Из книги Пинхаса Полонского «Две истории сотворения мира»   Один из первых вопросов, который зачастую возникает у людей, начинающих знакомиться с иудаизмом и Библейским Текстом, является вопрос о согласовании научных представлений о происхождении Вселенной с рассказом Торы о Сотворении мира. ...

Только мысль и чувство создают у человека ощущение реальности окружающего мира и себя самого, и поэтому приверженцы разных философских школ, пытаясь определить понятие «существование», ориентируются исключительно на аналитические и сенсорные способности человека. Заявив: «Я мыслю - значит, существую», -Декарт поставил на первое место аспект мысли, относящийся в большей степени к внутреннему миру, а материализм, провозгласив: «Материя -объективная реальность, данная нам в ощущениях», - отвел первостепенную роль чувствам, открывающим ворота во внешний мир. Тора отличается от всех философских систем тем, что она рассматривает мысль человека и его чувства не как инструменты восприятия и постижения материальных или даже духовных сфер, а как нити связи с Творцом. Если бы Тора вела полемику с Декартом, она бы переформулировала его аксиому так: «Я мыслю - значит, существует Б-г», а постулат материалистов превратила бы в следующее высказывание: «То, что я ощущаю, - это лишь вершина айсберга объективной реальности. Нечто лежит за пределами чувственного мира и не поддается непосредственному восприятию при помощи нервных окончаний, но постепенно все больше и больше раскрывается силами души». А душа, приближаясь к своему Создателю, постигает Его и раскрывает для себя новые потоки Б-жественного света. Ее шаги в этом направлении - заповеди и хорошие дела. Каждая новая исполненная заповедь привносит в мир духовность и добро, а значит, еще более приближает к Тому, Кто сотворил все сущее, чтобы соединить духовный и материальный мир и даровать благо. Следовательно, заповедь - самое сильное средство познания мира, как сказал царь Давид: «Заповедь Б-га чистая, она раскрывает глаза». И этого философы уже не только не знают, но даже и не догадываются об этом. Философия также не в состоянии постичь, что сила души человека, исполняющего заповеди, соединяет разум и чувство, постепенно стирая границу между ними. Чувство создано, чтобы человек вместил в себя окружающее, а разум - для того, чтобы каждый мог выйти за пределы ограниченного мира. Чувства воспринимают конкретные объекты и их свойства. А разум работает по принципу «от частного к общему» - он опирается на разные ощущения, сравнивает их, и, отбрасывая частные детали, вычленяет общее, и устремляется к высокой абстракции и глобальным идеям. Разум и чувство всегда должны действовать вместе: тогда они будут способствовать тому, чтобы свет души привнес неограниченное в материальный мир, имеющий определенные границы. Идея совмещения разума, стремящегося постигнуть Творца, чувств, направленных на восприятие конкретной действительности, и заповедей нашла свое отражение в тех образах, которые наши мудрецы связали с четырьмя видами растений. «У этрога есть вкус и запах. Так и среди сынов Израиля есть люди, которые обладают глубоким знанием Торы и делают хорошие и добрые дела. У финиковой пальмы есть вкусные плоды, но они не источают запаха - это люди со знанием Торы, но не отличающиеся хорошими делами. У мирта есть приятный запах, но нет вкусных плодов - это люди без Торы, но творящие добро. У речной ивы - ни вкуса ни запаха -это люди без Торы и и без заповедей». Сказал Пресвятой, благословен Он: «Пусть все станут одной связкой, и тогда каждый будет искуплением для другого: тот, у кого только Тора, дополнит того, у кого есть хорошие дела без больших знаний, а тот, у кого есть только хорошие дела, дополнит того, кто владеет Торой, но не проявляет старания в исполнении заповедей. И все они вместе помогут необразованному и не исполняющему закон удержаться от тяжелых грехов и остаться евреем» (Мидраш раба Ваикра, 23:11). ...

«И изрек Моше вслух всего Израиля слова песни этой до конца» (Дварим, 31:30). Песней названа Тора, ибо она должна быть не сухими и скучными словами, а стихами, возвышающими душу, без которых человек не может жить. Она должна звучать в ушах, даже когда никто – ни ты, ни тот, кто рядом с тобой – не произносит их. В этой песне – вся история еврейского народа: взлеты и падения, приближение к Творцу и удаление от Него, годы изгнания и возвращение в Землю. Моше прежде всего обращается к небу и земле: «Внимайте, небеса, и я говорить буду, и да услышит земля речи уст моих» (Дварим, 32:1). Стоящее перед ним поколение уйдет, его сменит другое, а небо и земля – вечные свидетели. Перед ними проходит вся история. Они не заговорят, не расскажут, но еврей, в каком бы веке он ни жил, глядя на звезды и на все окружающее, должен знать, что есть свидетели тому, что Моше дал нашему народу Б-жественный закон , и нет места, куда можно было бы спрятаться от великой, возложенной на нас ответственности за его сохранение и передачу из поколения в поколение. Далее говорится о свойствах Торы: «Польется как дождь учение мое, закапает, как роса... Как мелкий дождь – на зелень и как капли – на траву» (Дварим, 32:2). Влага благодатна для почвы, но она может стать ливнем, а может выпасть как роса, дающая благословение без хлещущего ветра. Все зависит от людей. Если они готовы воспринимать учение, то оно станет силой, постоянно пытающейся вернуть человека на пути, ведущие к Б-гу. ...

«И очистит он землю Свою и народ Свой! (Дварим, 32:43). Раши поясняет, что речь идет об очищении от греха, которое предполагает примирение Б-га с человеком. Ведь если Всевышний простил грех и исправил испорченность, привнесенную людьми в этот мир, то не должно остаться ничего, что бы разделяло чистые души и Источник жизни. Высокая духовность всегда объединяет. А грехи не только отдаляют человека от Б-га, но и разделяют людей: дурные желания и плохие дела превращают друзей во врагов, монолитное общество - в отдельные группы и группировки, единомышленников во враждующие друг с другом партии. Поэтому первосвященник в Йом Кипур - и особенно в тот момент, когда он заходил в Святая Святых воскурить благовония - молился в сердце своем не только о том, чтобы восстановился мир между еврейским народом и Всевышним, но и о том, чтобы были устранены все противоречия, существующие в обществе и между отдельными людьми. В Йом Кипур проявляется единство времени, пространства и человека. Если говорить о святости времени, то следует сказать, что этот день сообщает силу и энергию всем дням наступающего года, и они содержатся в нем, как растение содержится в зерне. В Святая Святых Храма (а в наше время – на ее месте) находится камень, с которого началось творение мира, и он, как начало, содержит в себе все пространство. Именно к этому камню единственный раз в году - в Йом Кипур – приходит, чтобы воскурить благовония, первосвященник, который в этот день вбирает в себя все еврейские души: когда он входит в Святая Святых, вместе с ним как бы входит весь народ. Чем выше и совершеннее единство, раскрывающееся в этот день, тем выше святость. Это объясняется тем, что Творец отличается абсолютным единством и всякое приближение к истинному единству – приближение к Нему, а значит - обретение святости. ...

В начале сотворил Вс-сильный небо и землю...»(Берешит, 1:1). Ничего нет - и вдруг нечто обретает реальность. Если бы кто-нибудь мог увидеть момент рождения мироздания - чувство страха, смешанное с восторгом от ощущения красоты, было бы самым сильным из всех впоследствии пережитых людьми ощущений. Но никому, кроме Самого Создателя, не было дано стать свидетелем «большого взрыва». «И был вечер, и было утро - день один...» (Берешит, 1:5). Почему сказано «один», а не «первый»? Ведь дальше говорится «день второй», «день третий» Сказано «день один», чтобы дать нам понять, что Всевышний в первый день был Один и никого не было с Ним, когда Он творил мир. Даже ангелы были созданы только на второй день (ком. Раши к Берешит, 1:5). ...

"Все вы стоите сегодня перед Б-гом Всесильным вашим: начальники ваши в коленах ваших, старейшины ваши и надсмотрщики ваши, каждый человек в Израиле... чтобы вступить тебе в союз с Б-гом, Всесильным твоим..." (Дварим, 29:9-12). Тора - союз, линия связи, которая, пронизывая материальный мир, соединяет человека с Творцом. В Земле Израиля, где возникает общность душ, наше Учение принимает совершенно особый характер: новое свойство, раскрывающееся только здесь, требует нового осмысления союза, уже заключенного у горы Синай. И поэтому сразу же после перехода через Иордан необходимо было повторно заключить союз. Сразу же после вступления на Землю Израиля евреи под предводительством Йеошуа направились к горам Гризим и Эйваль, возвышающимся над городом Шхем. Здесь был обновлен союз, точно в соответствии с тем, как это велел сделать Моше: левиты, держа на плечах Арон а-Кодеш ("ковчег завета"), произносили благословения, повернувшись в сторону горы Гризим, и проклятия - повернувшись в сторону горы Эйваль. Шесть колен на одной и шесть на второй горе отвечали им "Амен". ...

«И будет, когда ты придешь в землю, которую Б-г, Всесильный твой, дает тебе в наследный удел, и овладеешь ею, и поселишься в ней, то возьмешь из всех первых плодов земли, которые ты получишь от земли твоей...» (Дварим, 26:1-3).  Заповедь бикурим («принесение первых плодов») обязывает каждого земледельца наблюдать за своим садом и отметить красной нитью первую появившуюся завязь. Когда этот плод созреет, его следует положить в корзину вместе с другими плодами и отправиться в Йерушалаим (Иерусалим). Но сделать это можно только тогда, когда на горе Мория возвышается Храм. Пока в центре Йерушалаима, на Храмовой горе, порядок устанавливают арабы, об исполнении заповеди принесения первых плодов можно только мечтать. Первые плоды приносили начиная с Шавуот – праздника дарования Торы. И тут возникает вопрос: если праздник Шавуот - это день, когда с горы Синай прозвучали 10 заповедей и вместе с ними в еврейские души было вложено все Б-жественное учение, то при чем здесь первые плоды? В день дарования Торы или сразу же после него следовало бы обязать все население прийти в Храм и отчитаться за истекший год – что ты успел выучить. Это было бы логично. Однако закон обязывает каждого еврея подняться на Храмовую гору с корзиной фруктов на плече. Так что же это – день получения Б-жественного закона или праздник урожая? Противоречие снимется, если мы вспомним, что Всевышний добивается не формальных знаний, а наполненности наших сердец Торой, когда она выплескивается через край и течет, как живая вода, орошая Святую Землю. Не хлебом единым должен жить человек - и Земля должна орошаться не только дождями, но и потоками света Торы из наших сердец. Земля Израиля необычна – это допотопная земля. Давайте вспомним начало истории - шестой день творения, в который Всевышний создал человека, «чтобы он работал на земле» (Берейшит, 2:6). Но не руками, добывая кусок хлеба, а созидательной работой сердца. Он пел – и все расцветало, он радовался красоте творения – и мир становился еще прекрасней, его переполняла любовь ко всему сотворенному – и мир отвечал ему тем же. Но он мог и испортить землю – недовольством всем сотворенным, невосприимчивостью к красоте и неблагодарностью по отношению к Творцу. И когда человек совершил первое преступление, в результае которого в мир пришла смерть, это повлияло и на землю – вместо цветов она покрылась колючками и сорняками (Берешит, 3:18). Когда люди стали забирать чужих жен, то и животные стали искать себе пару среди других видов. Когда в обществе появились убийцы - в природе появились хищники. Возникшие уродливые гибридные формы, лишенные правильных пропорций, внушающие страх и отвращение, были зеркальным отражением нравственного облика человека, утратившего Образ и Подобие. Именно испорченность и дурное желание человека привели к появлению динозавров и саблезубых тигров. И тогда Всевышний привел на землю потоп и стер с ее лица все, что возникло как отражение духовного уродства, родившегося в душах людей. Спасся лишь Ноах и его сыновья. Мир, который они увидели, выйдя из ковчега, был иным: не было больше связи человека с природой, и непосредственное влияние его души на все окружающее прекратилось. Земля перестала реагировать на поведение человека и состояние его души: цветы не распускались от песни, и на небе не собирались грозовые тучи, когда он был недоволен тем, что создано для него Б-гом. Облик земли перестал меняться с каждым движением или душевным порывом людей. Но на Земле Израиля все осталось, как до потопа. Главным для нее является не напряженный физический труд (хотя и он необходим), а духовная работа. Только духовный народ может обрабатывать эту землю и собирать с нее урожай. Человек, созданный по Образу и Подобию, превращает ее в средство раскрытия Образа и Подобия. И поэтому сыновья Израиля были обязаны приносить первые плоды в Храм. Тора должна находить свое выражение в мире не как конспекты лекций, а как цветение земли – это главное свидетельство высокого духовного уровня еврейского народа. И я надеюсь, что в ближайшем будущем мы сможем прийти в Храм с корзиной первых плодов из нашего сада, посаженного в Земле Израиля, и сказать перед лицом Всевышнего: «И вот я пришел в Землю, которую Ты даровал моим праотцам, и посмотри – она цветет и плодоносит после того, как две тысячи лет только камни, колючки и малярийные болота были на ней».                                                                                       ...

«Когда выйдешь на войну против врагов твоих, и отдаст их Б-г, Всесильный твой, в руку твою, и возьмешь у них пленных, и увидишь среди пленных женщину, красивую видом, и возжелаешь ее, и захочешь взять себе в жены, – то приведи ее в дом свой, и пусть обреет она голову свою и обрежет ногти свои, и пусть снимет с себя свое платье пленения, и пусть сидит в доме твоем и оплакивает отца своего и мать свою месяц. А затем войдешь ты к ней и станешь мужем ее, и она будет твоею женой» (Дварим 21:10-13).  Закон о пленнице представляет собой исключение: Тора предоставила женщине, на которой хочет жениться захвативший ее в плен воин, право пройти гиюр и вступить с ним в брак. Во всех остальных случаях суд не присоединяет к народу Израиля человека, если есть подозрение, что он хочет стать евреем, потому что решил жениться (выйти замуж) или потому, что ему (ей) кто-то угрожает, вынуждая принять иудаизм. Другие пленники могут согласиться стать рабами, приняв на себя обязанность соблюдать некоторые из законов Торы (например, не нарушать субботние запреты). И хотя раб обладает определенными правами и хозяину вменяется в обязанность относиться к нему с таким же уважением, с каким он относится к членам своей семьи, человек, обладающий статусом раба, не может вступить в брак с еврейкой, а рабыня не может выйти замуж за еврея. Почему же в том случае, если воин хочет жениться на захваченной им в плен женщине, Тора делает исключение и разрешает ей принять гиюр - ведь она никогда бы не сделала этого, будь она на свободе?! Объяснение есть. Если бы Тора запретила брак с пленницей, то в сердце воина родился бы протест против Б-жественного закона. Дурное начало, постоянно набирая силу, нашептывало бы человеку: «Ты рисковал жизнью, победил и теперь не можешь поступить с пленной, которую ты взял, по своему желанию? Но ведь ты не стремишься к разврату, а хочешь сделать ее законной женой. Кто же может запретить тебе это?» Тора, не желая дать дурному началу возможность спровоцировать человека на прямое нарушение закона, разрешила ему жениться на пленной. Однако она позволила сделать это не сразу, а только после того, как он будет целый месяц видеть ее плачущей. Скорее всего, его временная привязанность пройдет, и он откажется от брака! Почти сразу же за законом о прекрасной пленнице следует закон о непокорном сыне: «Если будет у кого-то сын буйный и непокорный, не слушающий голоса отца своего и матери своей, и они наказывали его а он не слушал их, то пусть возьмут его отец и мать его и выведут к старейшинам города своего. И скажут старейшинам города своего: «этот сын наш буйный и непокорный, обжора он и пьяница». И пусть закидают его все люди города его камнями». Последовательность тем в тексте Торы не случайна, она всегда указывает на причинно-следственные связи. В данном случае очевидно предупреждение, с которым Тора обращается к человеку: «Если при выборе жены ты основываешься только на своем физическом влечении к женщине, то с большой вероятностью это пагубно отразится на духовных качествах детей». Закон о непокорном сыне, также является исключением. Ребенка, еще не достигшего совершеннолетия, приговаривают к смертной казни за воровство, в то время как по закону дети до тринадцати лет вообще свободны от ответственности перед судом, а за воровство никогда не приговаривают к смертной казни! Талмуд разъясняет: суд принимает во внимание, что ворующий у родителей для того, чтобы наесться мяса и выпить вина, в будущем не остановится перед убийством, чтобы удовлетворить свои непомерные плотские потребности. Но как можно приговорить человека к смертной казни за то преступление, которое он еще не совершил! Не следует пугаться: ни один ребенок никогда не был осужден на основании этого закона, ибо практически его невозможно применить. Закон этот носит исключительно назидательный характер. Он учит тому, что духовная любовь родителей приводит в мир высокие души, а плотское влечение, отодвигающее на задний план проблему духовного соответствия – даже в том случае, если брак не запрещен законом – приводит к рождению грубой души. Авшалом, поднявший восстание и намеревавшийся убить своего отца, царя Давида, был сыном Маахи, царицы, взятой в плен. И хотя Давид женился на Маахе не из-за ее красоты и привлекательности, его сердце не было полностью чисто, и он понес тяжелое наказание: как восстание Авшалома, так и его гибель были для Давида огромной трагедией. ...

   В недельной главе «Шофтим» описывается тот государственный строй, который евреи должны установить в Земле Израиля.   Три основных института власти, между которыми делятся государственные функции – это Царь, Пророк и Сангедрин.   Сангедрин – верховный судебный орган, который состоит из 71 наиболее авторитетных мудрецов поколения. Царь имеет право казнить и миловать единолично, выводить народ на войну и решать насущные государственные проблемы. ...

Заповедь или добровольный выбор? Странную формулировку выбирает Тора, написав сначала «...и скажешь: поставлю-ка я над собой царя», и только потом: «Поставь над собой царя». Ведь ни одна заповедь не зависит от желания человека - на то она и заповедь. Разве можно представить, чтобы в Торе было написано, например, так: «И вот, если ты захочешь отдохнуть - соблюдай субботу»? Это невозможно! Есть еще один непонятный момент. Тора намекает, что само желание еврейского народа поставить царя - желание не очень-то хорошее: «...Поставлю-ка я над собой царя, как все народы». Один из постоянных призывов Всевышнего к евреям – не уподобляться другим народам! Народы мира поклоняются идолам, однако в глубине души знают, что истуканы бессильны защитить их от врагов, прокормить и установить порядок. Поэтому они выбирают человека, который должен заботиться обо всем, и надеются на его силу, умение и удачливость. Поставить царя, как все народы - это значит перестать надеяться на Всевышнего! Идеальные руководители еврейского народа - пророки, праведность и молитва которых делают Б-жественное Присутствие постоянным в среде народа. Примером служат Моше и пророк Шмуэль. Море расступилось, когда Моше поднял руку, и поглотило египтян, гнавшихся за евреями. Шмуэль приносил жертвы – и враг бежал. Пророки были учителями и судьями, хотя у них не было ни войска, ни административного аппарата. Зачем же нужен царь? Желание поставить царя свидетельствует об утрате силы веры и способности надеяться на Б-га. Если не веришь в силу духа, в постоянную Б-жественную защиту - поставь над собой царя! Теперь становится понятно, почему Шмуэль упрекал народ, потребовавший царя, хотя поставить царя – заповедь Торы. Раз желание возникло, царя теперь надо избрать, но желание-то это возникло от недостатка веры! И Всевышний утешает Шмуэля: «Ибо не тебя они отвергли, а Меня, (не захотели они), чтобы Я правил над ними». Предпочли силу оружия силе духа, царя – пророку. Но Всевышний никогда не оставляет свой народ – даже тогда, когда народ оставляет Его. Повелевая «Поставь над собой царя», Тора добавляет: «...царя, которого выберет Б-г, Всесильный твой». Всевышний выберет и укажет через пророка того, чье сердце чисто, того, кому Он захочет помочь, и того, кто с любовью примет Его помощь и воздаст благодарность Всевышнему за постоянное, происходящее каждое мгновение чудо. Того, кто научит такому же восприятию своих воинов и всех подданных. Когда на престол взойдет такой человек и получит возможность реализовывать свое желание, соответствующее желанию Творца, во всем мире раскроется желание Б-га, а единственное Его желание - добро. Во всех остальных случаях царская власть становится инструментом претворения в жизнь эгоистических желаний человека. ...