Я получал Тору пять или шесть раз. Не может быть? Сейчас я все объясню. ...

     Часть 1: Римляне Я пишу эти заметки по вечерам. Поднимая глаза от компьютера и глядя в окно своего нового жилища – вагончика-каравана в поселении Бейт-Эль – я вижу вдали силуэты мечетей Рамаллы. Наш караванный поселок находится на холме, в стороне от центра поселения, и появился всего четыре года назад. Во всем поселении Бейт-Эль живет около тысячи семей. Не смейтесь. Тысяча религиозных семей в Израиле – это почти девять тысяч человек. Семью детьми в Бейт-Эле не удивишь. Жители «центра города» сочувствуют, спрашивая, как же мы добираемся пешком до синагоги, магазина и детского сада – целых десять минут ходьбы. Я смеюсь про себя, вспоминая субботние походы из дома в синагогу, час пятнадцать пешком в одну сторону. Тем не менее, наш холмик с караванами считается чем-то вроде хутора. ...

Бендеры их юности ...

...

Первого августа 1941 года Умань была занята немцами. После того, как были завершены мобилизация и эвакуация, в городе продолжали оставаться более 15 тысяч евреев. ...Утром 21 сентября 1941 года всех евреев собирают на работу, в процессе работы они узнают, что часть этих людей погнали яму копать. Более тысячи людей бросают в погреба, и до утра все они были задушены. Другие евреи, попавшиеся в тюрьму, посидели до вечера. Вечером пришли зрители смотреть на этих жалких людей, которых заставляли танцевать и петь. Конечно, не по собственному желанию танцевали евреи: их заставляли, и при этом же били, избивали до смерти. Когда люди просили пулю, им такого удовольствия предоставить не хотели, самое лучшее для развлечения было убивать прикладом. К утру был приказ женщин с детьми выпустить, а мужчин убивать. Несколько дней подряд продолжался погром, где большей частью убивали мужчин. До первого октября все евреи должны были переселиться на старый базар, то есть жить все на одной улице для того, чтобы легче было собирать их и уничтожать. Несмотря на то, что был установлен срок для переселения, украинская полиция нападала и не давала переносить свое имущество, требуя немедленного ухода с квартиры. В этом погроме с целью грабежа активное участие брали больше 50 процентов украинцев города Умань. Меня встретила обыкновенная женщина, которая раздевала, забирала одежду и вместе с тем заявила: "Вот еще одна жидовка, забирайте ее, а то из-за них жить невозможно". Сижу в одном украинском доме, где я пряталась, приходит соседский мальчик, сыночек полицая, и рассказывает об успехах своей матери, сколько вещей она набрала, и при выходе он говорит: "Мама достала себе только зимнее пальто, но она говорит, что как только будут еще раз бить жидов, она себе достанет и летнее пальто". Еврейскому народу бежать некуда было и бежать нельзя было, кругом нас были германские фашисты, а также украинская полиция. Многие представители Умани помогали немцам разыскивать и уничтожать евреев. Украинцы, которые старались скрывать еврея, были уничтожены... ...

На днях в Кракове по случаю 60-летия освобождения узников Освенцима побывали делегации десятков стран мира, в т.ч. президенты Украины, России и Израиля. В этот холодный снежный день мы скорбели по жертвам Холокоста. Память об одном из самых страшных концлагерей неизгладима. Сегодня Освенцим сохранен, как исторический памятник в том же виде, каким он был 60 лет назад. За шестьдесят лет произошли глобальные исторические события. Рухнули тоталитарные системы власти, закончил свое существование СССР, объединилась Германия. Государство Израиль стало одним из самых высокоразвитых и уважаемых государств не только на Ближнем Востоке, но и во все мире. Существованием и процветанием Израиля мы доказали миру свою жизнестойкость, умение ничего не бояться и стремление идти вперед. На вопрос <Как могут евреи верить в Б-га после Холокоста?> мы отвечаем миру своим единством, возрождением еврейской жизни во всех сферах, стремлением к собственной идентификации, возвращением к иудаизму. Эмиль Факенгейм в своей книге <Возврат евреев в историю> призывает нас <записать в каждой клетке своей память о Холокосте, чтобы не стерлась она с лица земли. Быть евреями сегодня, жить в соответствии с законами Торы, не ассимилироваться - это значит не дать Гитлеру одержать <посмертную победу> над нашим народом>, - говорит он. Мы побеждаем свое отчаяние после Освенцима. В наших семьях в Шабат зажигаются свечи, мы поем еврейские песни и учим Тору вместе с детьми. Души праведников, сожженных в газовых камерах и зверски замученных в концентрационных лагерях, погибших на полях сражений, смотрят на нас и знают, что делаем мы сегодня. И мы не имеем права их предавать. К сожалению, современная статистика такова, что более 40% европейцев ничего не слышали о Холокосте и не знают об этом наиболее варварском в истории цивилизации явлении (социологическое исследование службы Би-Би-Си, Великобритания, 2004г.). Год назад президент Всемирного Еврейского конгресса Эдгар Бронфман предупреждал о росте антисемитизма в Европе. Исторический анализ Холокоста привел Европу к закономерному выводу, что не только Германия, ставшая фатальным исполнителем величайшего преступления в мире, участвовала в Холокосте. Современные откровения <нейтральной> Швейцарии о том, что в их банках хранились ценности, награбленные у евреев- также признание своей хоть и косвенной, но причастности к геноциду. Сегодня многие говорят о душевной усталости от Холокоста и таким образом прячутся за свое нежелание помнить. Но за этим нежеланием может стоять полная атрофия восприятия массового истребления евреев. Европа несет прямую ответственность и выполняет непосредственные обязательства перед жертвами нацистских преступлений. К сожалению, моральное состояние мирового сообщества после Второй мировой войны не раз приводило к ощущению, что Холокост волнует только самих евреев. На самом деле Холокост - чудовищный вызов человечеству и является предостережением всей мировой цивилизации, а значит, не изгладится из памяти не только евреев. В школах Украины изучают историю Холокоста. Существуют различные модели преподавания этих уроков. Возникают дискуссии по поводу: <Может ли еврей быть объективным и беспристрастным в раскрытии этой темы?> Отвечу сразу - нет, не может. Объективность и беспристрастность - суть наукообразных методов, а наша история залита отнюдь не чернилами. Она тонула в крови более чем шести миллионов жертв. Не требуйте от нас беспристрастности. Сегодня Освенцим - это не только история шестидесятелетней давности и место наказания отпрыска британской королевской фамилии. Это своего рода институт Совести, где люди любой национальности и вероисповедания должны учиться толерантности, терпимости, состраданию и гуманизму. Что касается вечной риторики с антисемитами, то тем, кто считает Холокост исключительно еврейской темой, могу лишь посоветоватовать посетить Освенцим, пусть даже на шестьдесят первый год его освобождения и даже на сотый. А мы будем писать и говорить об этом всегда, даже если кто-то очень устал от болезненных тем. ...

    В советском лагере заключенному позволено иметь «пять книг, изданных в СССР». В этой лаконичной формулировке сконцентрирована вся подлость советского режима вообще и лагерного - в частности. Только пять. Чтобы слишком умным не был, а то еще «инакомыслие в головах заведется». Как говорили наши следователи: «Ишь, книжек начитались».    Но ограничение «пять книг и ни одной больше» - это еще не все. Обратите внимание на уточнение «изданных в СССР». И, кажется, что сама инструкция лукаво улыбается, глядя на тебя: разбежались мол, сразу подумали, что выберете себе сейчас хоть и пяток книжечек, а все же по душе, чего-нибудь такого буржуазно-вольнодумного. А мы признаем только наш Гослитиздат, благонадежный, проверенный. И, поскольку Тора и книги пророков советской властью не издавались, держать их зэку было запрещено, а нарушение запрета считалось тяжким преступлением. Как-то мне на зону прислали из Англии Танах (Тора, Пророки и Писания).   Мои английские друзья сделали максимум для того, чтобы книга попала мне в руки. Для этой цели они нашли в Лондоне какой-то «Институт выяснения истины», а на внутренней обложке подписали всех лидеров христианского мира – епископа Кентерберийского, например. Чуть не самого Папу Римского. Эдакое психологическое воздействие – непонятно как, а вдруг сработает. Не помогло. Узнал я о получение ТаНаХа только из акта «опера» (хранили законность: бумажку об изъятии предъявили!). В акте говорилось о том, что книга возвращена отправителю «как антисоветская по содержанию». Мои глубокомысленные доводы о том, что ТаНаХ появился на свет за тысячи лет до В.И.Ленина, не были встречены с пониманием. ...

   Я не случайно вынес ивритское слово в заголовок своего рассказа: он посвящен основному понятию еврейской традиции, не похожему ни на один из терминов, используемых вне еврейской культуры. Его невозможно перевести на русский язык, как ни копайся в словарях. «Битахон ба-Ашем» - уверенность в постоянной, никогда не оставляющей тебя, помощи Б-га. Но это только одна сторона. Другая составляющая «Битахон ба-Ашем» – это внутренняя убежденность еврея в том, что в жизни далеко не все зависит от твоей сообразительности, умения, ловкости и физической силы. Есть Тот, Кто ведет тебя куда-то к великой цели, которую тебе трудно охватить своим умом. И Он любит тебя. И помогает. И спасает. А если ставит перед испытаниями – то только тебе на благо.    Жить с таким чувством и ориентироваться на него в самых разных ситуациях простому человеку не так-то просто. Ну и как же ведет себя в жизни тот, у кого и в самом деле есть «Битахон ба-Ашем»– уверенность в том, что Б-г поможет? В разных случаях такой человек поступает по-разному. Как говорят в Израиле, «это зависит» - т. е. не существует единого рецепта. Иногда чрезмерное старание может нанести только вред. Не старайся доделать все до конца сам. Лучше оставь Ему поле деятельности, и Он довершит начатую тобой работу.   Иногда – наоборот: нужно браться за невозможное дело и, полностью отдаваясь ему, добиваться своего, не обращая внимания ни на какие препятствия на пути к намеченной цели. Но при этом, верить, что когда ты уже сделал все, что только зависит от тебя, и твои силы на исходе, – Он обязательно спасет и укажет путь. А бывает - попадаешь в совершенно безвыходную ситуацию. И тут спасти может только «Битахон ба-Ашем» (вера в то, что Он все ведет к лучшему). И спасает. И еще много всего скрывается за этим коротким словосочетанием -«Битахон ба-Ашем». ...

  Вопрос - ехать в Израиль или не ехать - на протяжении существования этого государства, можно сказать, стал сродни шекспировскому "быть или не быть". Для евреев, проживающих на постсоветском пространстве, он остается актуальным и по сей день. Массовая эмиграция евреев из Советского союза, начиная с конца семидесятых и по сегодняшний день, активное освоение Израиля современной алией дает основание думать, что вопрос для большинства "ехать или не ехать" не был праздным. Во второй половине восьмидесятых - начале девяностых я жила в Киеве, откуда происходил массовый отъезд евреев Украины. Я прекрасно помню колоссальные очереди под посольством Израиля, а также очереди "счастливчиков" под посольствами США и Австралии и других экономически развитых стран, включая Германию. У каждого соискателя билет в более благополучную жизнь был свой. Люди продавали квартиры (это было неслыханно трудно в то время), оставляли вещи, картины, престарелых родственников и любимых собак. Я помню, как мама моей близкой подруги Мина Марковна, раздираемая приступами удушья (у нее была астма) заказывала клетку для своей крохотной болонки Чапы. А собачку ей давно советовали кому-нибудь подарить врачи из-за этой самой астмы. Но Чапа в убийственно тяжелой клетке полетела-таки в Израиль. Люди обсуждали варианты, молодые ссорились с родителями, маленькие дети почти не учились в школах, а сидели в прямом смысле на "чемоданах", покуда родители бегали за очередными справками и бумагами. Моя же история была прозаической и весьма заурядной. Поскольку в Украине необходимо было официальное разрешение родителей на отъезд даже совершеннолетних детей, то, получив в 1990 году вызов из Израиля, мы не получили согласия родителей мужа на выезд. В Украине жизнь шла своим чередом. Евреи уезжали. Проводы стали банальным мероприятием. Первые письма и звонки оттуда еще были волнительными и трогательными, а потом все стало стираться, затушевываться и даже перестало болеть. У каждого человека свой собственный ответ на этот вопрос. Моральные обязательства у каждого свои и бремя этих обязательств разное. Я вспоминаю трагическую историю моих друзей. Обычная интеллигентная еврейская семья: родители и двое взрослых детей. Дима и Нина, мои ровесники, брат и сестра, уехали одновременно, оставив родителей в Украине. Дима поступил в ешиву. Его выбор родители не поддержали. Жизнерадостная Нина, веселая и энергичная, поступила в Иерусалимский университет, где продолжала образование. В письмах часто жаловалась родителям, что плохо переносит здешнюю жару. Родители, Зина Григорьева и Михаил Моисеевич, не собирались никуда уезжать. Но все произошло неожиданно и страшно. Красавица Нина внезапно скончалась во время лабораторных занятий в университете. Патологоанатомический диагноз звучал так: "Внезапная смерть. Острая коронарная недостаточность". Безутешные родители, похоронив Нину, через полгода после ее смерти уехали в Израиль. Вопрос - ехать или не ехать - у каждого носит личностный характер. Нет такой еврейской семьи в бывшем СССР, где вопрос отъезда решался бы легко, как если бы это была командировка. Кто-то прошел через "казематы" для отказников, кто-то "проскочил" без особых колебаний и сомнений. Раздираемые опасениями за будущую жизнь своих детей, изуверившиеся в перспективах своей нации в независимой Украине, евреи уезжали и, собственно, правильно делали. Атеистическая в своем большинстве алия начала девяностых отличается от сегодняшних потенциальных эмигрантов. Потенциальные эмигранты сегодня - очень разная публика. Многие из них стали благополучными в материальном отношении людьми, многие до сих пор не знают, куда себя пристроить. У многих остаются проблемы, завязанные в такой клубок, для распутывания которого потребуется целая жизнь. Как правило, люди неопределившиеся так и будут себе задавать до конца жизни один и тот же вопрос. Но правомочен ли он для еврея? Я обыкновенный обыватель и ответить за вас не смогу. "И придет день, когда Иерусалим станет нашим, а у меня еще будут силы работать, то первое, что я сделаю, это очищу тебя, Иерусалим"- писал Теодор Герцль. - "Все, что не свято, я уберу прочь, построю дома для работников вне стен" - продолжает он. И слова его звучат пророческой молитвой для евреев. Идите в "страну, текущую молоком и медом", оставьте сомнения. Нет у нас с вами другой земли и не будет. Мой племянник, который уехал три года назад в Израиль, заканчивает учебу в одной из ортодоксальных ешив. Этой осенью к нему приехала его бабушка, моя родная тетя. "Как можно жить без специальности?" - вопрошала она трагическим тоном. Пробыв там ровно месяц и вернувшись в Россию, она три недели оплакивала несчастную судьбу молодого религиозного еврея, своего внука, назвав его занятия полным бредом, при этом абсолютно счастливая оттого, что ее внук живет в Израиле, а не в России. Бывает и так. В киевской еврейской школе, где учится моя маленькая дочка, есть дети, чьи родители вернулись из Израиля, хотя эти дети родились уже там. Я спрашиваю у маленькой Наоми: "Почему вы приехали в Киев?" Пятилетняя девочка на не очень уверенном русском языке, сообщила мне: "У папы нет работы в Израиле и ему не с кем поговорить". Я вспоминаю еще один эпизод из прошлого. Мои знакомые, очень милые, люди уезжали осенью 1993 года в Израиль. Практически раз в неделю на протяжении полугода они просили меня купить барометр. Диалог начинался так: "Галя, когда Вы едете?" Я бормотала что-то мрачное в ответ похожее на "когда рак свистнет". Тогда знакомая говорила следующее: "Если Вы, Галя, делаете такую глупость и никуда не едете, то купите у нас барометр. В Киеве частые перепады атмосферного давления, и Вам определенно будет нужен барометр. У нас совершенно точный и новый барометр". Я, к сожалению, его так и не купила, о чем теперь жалею. Но история с барометром навела меня на мысль о том, что он таки нужен каждому еврею, чтобы не пропустить момент, и действительно, в процессе сборов, его можно продать кому-то из остающихся. Вопрос - ехать или не ехать - из серии "вопросы в лоб". Каждый решает его для себя сам и смотрит на свой внутренний барометр, на то, что показывает он вам сегодня. Когда-то Зеев Жаботинский сказал следующее: "Никто на свете не поддержит твою борьбу за твою свободу. Верь только в себя, сосчитай свои силы, измерь свою волю и тогда или иди за нами, или - да свершится над тобой судьба побежденных." Он умер в Нью-Йорке в 1940 году. "Я хочу быть похороненным там, где застигнет меня смерть. Мои останки будут перевезены в Эрец Исраэль только по решению правительства будущего еврейского государства". Желание Жаботинского было исполнено. Мраморное надгробие со словами "Зеев Жаботинский" стоит в Иерусалиме на горе Герцеля. Можно попасть на Землю обетованную после смерти, а можно трудиться на ней, для ее же блага в расцвете творческих сил. Главное - чтобы выбор этот был осознанным. ...

   Перед тем, как взять билет на автобус «Киев - Глухов», я пыталась проговорить для себя цель своей поездки. В истории Холокоста все листы написаны кровью, искалеченными судьбами, страхом евреев и молчанием советской власти, всячески избегавшей этой темы. Но и сегодня, несмотря на массу публикаций в еврейских изданиях, точка поставлена быть не может. Осень в этом году в Украине на удивление теплая. ...