Война началась в шабат – ханукальный шабат. В шестой день праздника огонь наследников Маккавеев обрушился на Газу. О начале боев можно было догадаться даже без радио и интернета. В Иерусалиме начало войны выдавали особо длинные и гневные вещания по громкоговорителям “муэдзинов” окружающих арабских деревень; на юге страны о них говорило небо, обычно лазурное, а теперь почерневшее от эскадрилий израильских самолетов и вертолетов, взмывших ввысь с баз возле Беер-Шевы и Кирьят-Малахи.
Последние восемь лет Сдерот и другие поселения, прилегающие к Газе, вели счет только“кассамам”, “градам” и прочим ракетам с арабско-русскими названиями, падающим на их крыши и лишающим их 24 часа в сутки основной составляющей жизни: покоя. С шестой свечи Хануки 5769 начался иной подсчет – убитых террористов. Несмотря на увеличение радиуса действия ракет с арабско-русскими именами, в Израиле войну встретили с глубоким, единогласным облегчением. Государство террора Газа получило бумерангом обратно ту смерть, которую оно столь усердно старалось сеять в Израиле. Смертники – насколько точное определение! – скрывающиеся среди гражданского населения, хранящие снаряды в спальнях и детских комнатах, устраивающие штаб-кватриры в операционных больниц и посылающие детей разбирать еще дымящийся миномет, в который вот-вот должен попасть снаряд, пущенный с израильского вертолета, – получили воздаяние.
После первого шабата весь Израиль молился за более чем полумиллионное население юга, переселившееся в бомбоубежища и привыкающее жить под ритм сирен “Цева адом” – “красный цвет”. Предвыборную кампанию везде заменили лозунги наподобие “вместе мы – сила”. Обычно циничные СМИ начали передавать сообщения вроде репортажа о “чуде в Ашдоде”, где ракета попала в 8-этажный жилой дом, никого не ранив. Слушатели, выступающие на радио, говорили о “восстановленном национальном достоинстве”, о “справедливой войне”. Жители Сдерот говорили: “Мы этого ждали 8 лет. Теперь хотя бы мы понимаем, ради чего сидим в бомбоубежищах”.
Студенты устраивали демонстрации в поддержку ЦАХАЛа.
Прошла неделя – и после второго шабата войны Израиль начал молиться за наших солдат, вошедших в Газу. “В такое время все в Израиле молятся за благополучие и победу наших солдат”, – написал известный журналист Дан Маргалит. Новости в эти дни порой начинаются с кадров молитвы перед выходом в бой целого подразделения замаскированных ребят в полном обмундировании. Псалмы в поддержку солдат читают на армейской радиостанции, отнюдь не отличающейся своей религиозностью; их произносят в синагогах и в автобусах, развозящих подростков обычных светских школ, у Котеля и на подступах к Джебалии и Хан-Юнесу.
А псалмы, сказанные всем народом, народом, который отправляет своих сыновей в бой с врагом – врагом, мобилизовавшим все, от младенца и вплоть до религии, во имя смерти, – такие псалмы имеют неоценимое значение. Кажется, будто именно для таких моментов их писал царь-воин Давид. Сводки новостей превратились отчасти в сводки чудес: ракета “Град” попала в детский сад в Ашдоде – нет пострадавших; “Град” разрушил класс в школе в Беер-Шеве – нет пострадавших; прямое попадание кассама в жилой дом в Сдероте – жители успели спуститься в убежище – нет пострадавших; осколок застрял в миллиметре от позвоночника солдата бригады "Голани" – он будет жить…
Есть, увы и жертвы: старший сержант Двир Эммануэлоф из Гиват-Зеев, Ирит Шитрит – мать троих детей из Ашдода, капитан Йонатан Нетанель, военный врач майор Даган Вертман, старший сержант Нитай Штерн, ефрейтор-друз Юсуф Муади и другие. Их имена упоминают в каждом выступлении в СМИ, их похороны стали главным событием в жизни страны за линией фронта…
К этой войне Израиль готовился два с половиной года, со времен Второй Ливанской, и это главное различие между двумя последними войнами Израиля. ХАМАСу наносят удар за ударом: его складам, его шейхам, коммандирам и главарям. Вместе с тем, высказывания начальника генштаба ЦАХАЛа, премьер-министра и министра обороны отличаются сдержанностью и лишены всякого хвастовства: “наиболее тяжелые бои еще впереди”, “главные силы Хамаса еще на разбиты”. Действительно: такому народу они могут позволить себе говорить правду. Мера правды соответствует мере единства. А сегодня народ един.
Десятки тысяч резервистов получают повестки и едут в Иудею и Самарию – заменить солдат, отправляющихся в Газу. Другие едут охранять северную границу от возможного нападения из Ливана. В отличии от 2006-го года, враги это чувствуют. Сегодняшнего Израиля они боятся. Специалистами это называется “повышенная сила сдерживания”. Тем временем, в редакцию израильских СМИ поступает электронная почта от жителей Газы с призывами освободить их от гнета Хамаса; смертники Хамаса ведут в городе Газа расправу над террористами из ФАТХ – на всякий случай, чтобы не сотрудничали с ЦАХАЛем; полицейские Газы переодеваются в гражданскую одежду, видимо, тоже на всякий случай. Об этом нам расказывают радиостанции "Коль Исраэль" и "Галей Цахаль", не сам ЦАХАЛ и не правительство – чтобы радость не была преждевременной.
Народ встретил войну со вздохом облегчения. Не потому, что мы любим войну – а потому, что не терпим надругательства над нашим суверенитетом, над покоем наших граждан. Потому, что не терпим надругательства над нашей высокой нравственностью, когда террористы считают, что они защищены от наших ударов потому, что они прикрываются своими детьми, стреляя в наших. А может, также и потому, что мы знаем, что войны Израиля пробуждают в народе самое прекрасное.
Поль Валери писал, что первая жертва войны – эта истина. Наверное, это так там, где писал французский писатель. Возможно, именно поэтому наша война пробудила в Западной Европе столько лицемерного негодования. В Израиле же, жертва войны это ложь, это коррупция, это разобщенность и ненависть к своим, это безверие и зло.
Мы молимся, чтобы все это благо доставалось и без войны. На нашем этапе развития человечества, этого, видимо, еще не дано.
Через некоторое время, после победы, достигнутой с Б-жьей помощью и с помощью наших солдат, а точнее – с Б-жьей помощью, проявляющейся через наших солдат, мы вернемся к нашей предвыборной кампании, к нашей бирже и гудению на перекрестках. Но мы будем другими.
Ощущения, испытанные в ходе войны, не сотрутся. Несмотря ни на что, мы будем еще чуть сплоченнее, еще чуть ближе к друг к другу, еще чуть ближе к Б-гу, еще чуть лучше и еще чуть более уверенные в правоте нашего народа, непобедимости нашего маленького и прекрасного народа – когда он един.
