"И сказал Б-г Моше: "Простри руку твою к небу – и будет тьма на земле египетской, осязаемая тьма". И простер руку свою Моше к небу – и была тьма густая по всей земле египетской три дня. Не видели друг друга, и не встал никто с места своего три дня, у всех же сынов Израиля был свет в жилищах их" (Шмот, 10:21-23). Раби Йе’уда и Рабби Нехемия спорили о том, какова была природа темноты, окутавшей Египет. Рабби Йе’уда утверждал, что Вс-вышний открыл первозданный свет и еврейские души оказались способны воспринимать его, а душам египтян он не был знаком. Как слишком сильный свет слепит глаза, так и первозданный свет представлялся египтянам тьмою. И когда этот свет стал реальностью, он проявился повсюду, и обволок египтян, и сковал их движения. Такова его природа: он не знает границ и проникает повсюду. Если человек рад ему – он озаряет все вокруг и человек движется вместе с ним, а если человек отказывается от него – он становится непроницаемой стеною и сковывает все движения, лишая человека всех возможностей. Это не происходит каждый день только потому, что Вс-вышний скрывает его, не дает ему проявиться в нашем мире. Рабби Нехемия утверждал, что пар поднялся из ада и застлал глаза египтянам. Причина их разногласия в разном понимании одной и той же фразы Торы: "А у евреев был свет во всех жилищах их". Рабби Йе’уда понимал ее так: "Добавленный суффикс "их" (на иврите это местоимение сливается с предыдущим словом и становится суффиксом) указывает на дома египтян ("их" – египтян), он добавлен к слову, чтобы нам было ясно, куда бы ни зашел еврей – даже в их (египтян) дома – повсюду вместе с ним шел свет". А рабби Нехемия считал, что суффикс "их" указывает на жилища евреев и призван разъяснить нам, что в земле Гошен, там где проживали евреи, не было темноты.
Как и любой спор мудрецов, этот спор о темноте отражает их разные, непримиримые мировоззренческие позиции. Рабби Йе’уда считал, что свет предшествует миру, а рабби Нехемия считал, что мир сотворен раньше и лишь затем сотворен свет. Из этого спора видно, что Рабби Йе’уда говорит о бесконечном свете, существовавшем вечно, а Рабби Нехемия – о свете, берущем свое начало в бесконечном свете, но ограниченном в процессе творения так, чтобы мы были в состоянии воспринимать его, как сказано: "ограничивающий свет…". Рабби Нехемия отказывается рассматривать бесконечный свет; по его мнению, он не проявляется в этом мире и, даже если оказывает влияние какими-то своими путями, не стоит о нем говорить, так как он не воспринимается чувствами человека и непостижим разумом. Рабби Йе’уда считал, что иногда бесконечный свет вторгается в нашу жизнь и воспринимается еврейскими сердцами, а потому является реальностью, которую необходимо включить в рассмотрение. Так, например, в момент египетских наказаний евреи отчетливо воспринимали его.
Вопрос о том, насколько человек способен воспринимать духовный мир, всегда был предметом спора между мудрецами и каждый из них устанавливал галаху, исходя из своего видения мира. И даже когда они приходили к разным выводам и по-разному решали галахические проблемы, каждый из них был прав: "И то и другое – слова Б-га живого". Вс-вышний дал право мудрецам смотреть на мир своими глазами, лишь бы видение каждого из них было полным и до конца осознанным. Галаха – проекция духовного мира на материальный. Но вопрос, какого мира – ведь можно рассматривать несколько духовных миров – всегда остается открытым. Каждый из мудрецов поднимается в тот мир, который считает достижимым для большинства людей и, глядя из него, строит закон, привносящий в материальный мир подобие высшему миру. А в качестве галахи всегда выбирается взгляд того из мудрецов, кто не забирается слишком высоко и остается ближе к реальной жизни.
