- В ходе переговоров по урегулированию ситуации вот уже 60 лет речь идет о палестинских беженцах. Что произошло в Палестине в 1948 году? - Давайте начнем с начала - с VIII века н.э., когда эта страна была захвачена арабами. Европейцы вслед за римлянами называли эту страну Палестиной по имени давно вымершего народа филистимлян. Евреи называли ее Эрец-Исраэль, то есть Земля Израиля. После завоевания здесь поселилось несколько немногочисленных арабских племен. Евреи к тому времени, хоть и уменьшились численно, окончательно ее никогда не покидали. ...

Нелегко было праотцу Ицхаку утвердиться и наладить свою жизнь в Земле Израиля. Правда, вначале удача улыбалась ему. Даже в год засухи ему удалось собрать обильный урожай в земле филистимлян: «И сеял Ицхак в стране той, и получил в тот год урожай стократный, ибо благословил его Б-г...» (Берешит 26:12). Также и мирный договор, подписанный между Авраамом, его отцом, и Авимелехом, царем Грара, должен был гарантировать Ицхаку личную безопасность. Тем не менее, Ицхака не покидало опасение, что Авимелех попытается убить его и забрать его жену. Зависть филистимлян стала постоянной угрозой для спокойного существования Ицхака, несмотря на то, что он сам не собирался никому причинять зла. Три колодца, выкопанных Авраамом, были злоумышленно засыпаны «соседями». Два первых колодца, выкопанных самим Ицхаком, были захвачены и по сути украдены пастухами Грара. И только из шестого колодца – под названием Реховот – Ицхак мог по-прежнему черпать воду, чтобы поить свои стада.  И вот, когда филистимляне видят, что Вс-вышний с Ицхаком, что праотец не опускает руки и не отчаивается, - они предлагают ему заключить с ними мирный договор. В то время, когда Ицхак ведет с ними переговоры об условиях союза, люди Ицхака заняты совершенно другим делом: они копают седьмой колодец. И в тот самый день, когда договор был, наконец, заключен, рабы Ицхака приносят долгожданную весть о том, что они нашли воду. Этот колодец, седьмой по счету, был назван «Беэр-Шева». Примечательно, что уже Авраам называл это место тем же именем. Однако Авраам связывал имя Беэр-Шева со словом шува – «клятва»; та самая клятва «о мире и ненападении», которую плиштим нарушили спустя одно поколение. Комментатор Сфорно объясняет, что Ицхак не связывает название места со старой клятвой, он дает старому названию новый смысл: беэр – колодец; шева – семь, то есть седьмой по счету колодец, который он выкопал. Именно поэтому стих Писания говорит: «Поэтому имя города того Беэр-Шева до сего дня» (26:33). «На Торе и на труде держится мир...» ...

Недельный раздел "Хаей Сара" начинается с истории о том, как Авраам купил поле и пещеру Махпела около Хеврона для того, чтобы сделать это место своей семейной гробницей. Тора подробно рассказывает нам о том, как Авраам отказался получить эту пещеру в подарок и настоял на том, чтобы приобрести эту землю за полную стоимость в свое частное владение - так, чтобы пещера Махпела и поле Хеврона находились в частной собственности еврейского народа и чтобы в Торе как в документе эта покупка была оговорена.  Есть три места на Земле Израиля, про которые Тора сообщает нам, что они были выкуплены наши предками у их прежних хозяев, а не просто завоеваны. Эти три места - пещера Махпела, купленная Авраамом; часть города Шхем, где расположена сейчас гробница Иосифа, купленная Яаковом; и Храмовая гора в Иерусалиме, купленная царем Давидом. Это три самых святых места в Земле Израиля, и они образуют как бы ось, вокруг которой страна вращается в географическом, политическом и духовном смысле. Географически - потому, что они расположены на хребте горы, протянувшейся вдоль всей центральной части страны, и через них проходит главная магистраль страны - "дорога Праотцов" (сегодня это шоссе N 60). Политически - потомy что город Хеврон был столицей южного, иyдейского колена, город Шxем был центром колена Эфраима, занимавшего главное положение в северном еврейском царстве, а Иерyсалим, наxодившийся посредине междy ними, был объединенным центром страны. В дyxовном смысле - потомy что эти три города выражают важнейшие аспекты жизни еврейского народа; это три места, в которыx мистически сконцентрирован наибольший yровень святости Земли Израиля.  Эти три места были куплены нашими Праотцами, потому что они составляют сердце страны, и именно в этих местах в древности располагалось еврейское государство. Когда в 1948 году была провозглашена Декларация Независимости государства Израиль, то в нее были включены слова о том, что мы возвращаемся в эту страну, а не в какую-нибудь другую, потому что именно здесь сформировался еврейский народ. Декларация провозглашала, что она подписана "в городе Тель-Авиве, на земле нашиx предков". Однако Шxем, Хеврон и Иерyсалим являются в гораздо большей степени "землей нашиx предков", чем Тель-Авив, который в древности был землей филистимлян. ...

Сооружение Ковчега Завета являлось первой задачей, которую поставил Всевышний перед Моше при строительстве Мишкана – переносного Храма. Ковчег - это та деталь конструкции, которая непосредственно обеспечивала пребывание Всевышнего в Мишкане. Статус всего Мишкана зависел от наличия или отсутствия в нём Ковчега. В Тосефте, которая приведена в трактате Зевахим Вавилонского Талмуда, говорится, что когда в Мишкане не было Ковчега (это произошло в тот период, когда Ковчег попал в руки филистимлян в конце жизни первосвященника Эли, и продолжалось до тех пор, пока пока не был построен Первый Храм), - статус Мишкана понизился до статуса бима гдола – т.н. «большого возвышения» для принесения жертв Б-гу. Ковчег и херувим (ангелы), которые возвышались над крышкой, покрывающей Ковчег, символизируют близкие отношения между еврейским народом и Всевышним. Наши Мудрецы говорят, что когда еврейский народ вел себя надлежащим образом, херувимы стояли лицом друг к другу, тем самым демонстрируя любовь между евреями и их Творцом; когда же еврейский народ грешил - херувимы поворачивались спиной друг к другу (Бава Батра 99a).  Общение между Всевышним и Моше также зависело от керувов на крышке Ковчега – между их крыльями находилось то место, откуда звучал голос, обращенный к Моше (Бемидбар Раба 7:89). Можно сделать вывод, что состояние Ковчега и изваянных на его крышке керувов были лакмусовой бумажкой, демонстрирующей духовный уровень еврейского народа в каждый конкретный момент. Для расскрытия Божественного Присутствия важно было не только местоположение и форма Ковчега, но также и способ его транспортировки. Каждый раз, когда мы открываем нишу в синагоге (называемую также арон - «ковчег»), чтобы взять Тору, мы читаем фразу из книги Бемидбар: "И БЫЛО, КОГДА ДВИГАЛСЯ КОВЧЕГ, ГОВОРИЛ МОШЕ: "ВСТАНЬ, БОГ, И РАССЕЮТСЯ ВРАГИ ТВОИ, И РАЗБЕГУТСЯ НЕНАВИСТНИКИ ТВОИ ОТ ЛИЦА ТВОЕГО!'" (Бамидбар 10:35). Этот современный обычай открытия Ковчега - попытка привести еврейский народ поближе ко Всевышнему через публичное изучение Торы, приковать наши взгляды к свитку Торы. Однако согласно простому значению этого стиха, речь идет о другом элементе еврейской жизни, которого мы были лишены почти 2000 лет, с того момента, когда был разрушен Второй Храм, - о национальной жизни народа как единого целого.  Ведь этот стих говорит о выходе народа на войну - явлении, которое существует только тогда, когда евреи являются независимой свободной нацией. Народ просит Всевышнего сражаться вместе с ними против общих врагов: Боже! Ибо вот враги Твои шумят и ненавидящие Тебя подняли голову. Против народа Твоего замышляют они дурное втайне и совещаются о сберегаемых Тобой (Teгилим 83: 3-4). Два разных подхода к тому, связан ли стих о Ковчеге Завета с исследованием Торы или же он напоминает об общенациональных потребностях еврейского народа, находят выражение в других местах. В начале главы "Вэзот а-браха" (подобные выражения можно встретить также в книге Судей, в песни Дворы) описывается, как раскрывается Всевышний еврейскому народу. РаШИ в комментарии на это место (Дварим 33:2) связывает это описание с получением Торы на горе Синай. Однако другой великий комментатор, рабби Авраам Ибн Эзра, говорит, что здесь говорится о Всевышнем, "выходящем", чтобы защитить свой народ, - как и написано в стихе о выносе Ковчега: «Встань, Б-же, и рассеются враги Твои»... В заключение скажем, что Ковчег символизирует Божественное Присутствие как в сугубо духовном ракурсе («место хранения Торы»), так и в национальном (выход народа на войну). Дай Б-г, чтобы присутствие Всевышнего в наши дни ощущалось как в духовном, так и в национальном аспектах жизни еврейского народа. ...

Авраам заключил союз с филистимским царем Авимелехом, который предполагал, что наш праотец откажется на определенное время от своих прав на некоторые из областей Земли Кнаан.  Авраам был знаком с нравами филистимлян и знал, что им нельзя доверять, ибо у них нет ни малейшего трепета перед Вс-вышним. Однако он пошел на заключение договора, о котором просил Авимелех, в надежде повлиять на него и изменить человеческие качества царя и его поданных в процессе длительного общения, которое возможно только между союзниками.  И действительно, Авраам уже в начале переговоров пытался повлиять на Авимелеха: "И поучал Авраам Авимелеха", и говорил ему о колодцах воды, которые отобрали слуги Авимелеха. А Авимелех, который никогда не отличался искренностью, ответил ему: "Не знаю я, кто сделал это дело, и ты не сказал мне об этом, и я не слышал". Нетрудно разглядеть за словами Авимелеха притворство, желание выкрутиться и уйти от ответственности.  И все же, несмотря на очевидную нечестность филистимского царя, Авраам заключает с ним договор. Именно этот договор повлек за собой тяжелейшее испытание, выпавшее на его долю. Рашбам в своем комментарии к Торе пишет, что этот договор стал причиной многочисленных страданий еврейского народа на протяжении долгих веков. ...

Тот, кто обладает сильной верой, никогда не позволяет себе впасть в такое состояние, когда одиночество становится довлеющим, тяжелым чувством. Тогда почему же Тора свидетельствует о Яакове: «И остался Яаков один»? Причем речь здесь идет не о кратковременном ощущении, а о чувстве, овладевшем всем его существом.  Дело в том, что ощущение одиночества у Яакова особое: оно порождено несколькими мыслями, частично противоречивыми. Яаков был человеком скромным – так пишет в своем комментарии рабейну Бехайе (Берешит, 32:10). А скромность всегда добавляет людям внутренние силы.  В самом деле, если человек верит, что все то, чем он обладает (вплоть до силы его мышц), каждое мгновение заново даруется ему Всевышним, а у него самого нет ничего (а это и есть высшая скромность), – тогда Б-г раскрывает ему все новые и новые источники энергии. Ведь помощь свыше прекращается чаще всего из-за того, что человек рассматривает успех как прямое следствие собственных усилий, говоря себя: «Я и сила моей руки сделали это».  Яаков же в силу своего характера не впадает в гордыню – напротив, он только еще больше усиливает свою связь с Создателем. И он чувствует прилив сил, позволяющий ему противостоять напавшему на него человеку, который, как обнаруживается впоследствии, не принадлежит к миру живых существ, а спустился из мира ангелов. ...