По поводу этого рассказа в редакции возник жаркий спор: напечатать его «как есть» или дать предисловие, в котором будет пояснено, о чем собственно идет речь. С одной стороны, реальное изображение действительности вовсе не реалии, а мечта. Причем, мечта неизвестная многим людям — не вилла, не машина, не любовь…
И надо было бы как-то ввести читателей в курс дела. С другой стороны, нехорошо вмешиваться в замысел автора. Но можно просто рассказать об авторе. И это — выход из положения.
Александр Маймон в прошлом ленинградец, участник еврейского подполья восьмидесятых годов. В настоящее время житель замечательного поселка Неве Даниэль, расположенного на полпути от Йерушалаима к Хеврону. Историк, получивший диплом Йерушалаимского университета. Софер стам (дипломированный переписчик свитков Торы, мезузот и тфилин). Раз в году на месяц становится солдатом Армии обороны Израиля. Об этом он писал. И самое главное, Александр — коэн. Коэны ведут свою родословную от первого первосвященника—Аарона, братаМоше.
Информация о коэнстве может быть передана одним единственным путем: от отца к сыну. (Но будьте спокойны — ошибок быть не может, ибо существует особый коэнский ген, обнаруженный учеными.) Коэны и только они одни обладали привилегией приносить жертвы в Йерушалаимском Храме. Работа была не простой, но они любили ее и гордились ею. Из поколения в поколение коэны, мечтая о том, что Храм будет построен заново, учили — чтобы не забывать — законы служения в нем и даже тренировались.
Так, известный Хафец Хаим построил у себя во дворе пандус и ходил по нему, вырабатывая навыки подъема на жертвенник. Рав Авраам Ицхак Кук, который тоже был козном, был инициатором создания йешивы «Атерет коаним» («Корона коэнов»), в которой занимались законами служения в Храме. Мечта поколений не умерла, и йешива существует до сих пор. И вот коэн Александр Маймон представил себе свое будущее: жизнь служителя Храма в современном мире с его мобильными телефонами, машинами, поездами… Насколько реально получилось — судите сами.
Сегодня я проснулся, как обычно, рано. Утро начинается с омовения и ритуального окунания, а затем я отправляюсь в синагогу на утреннюю молитву. Я стою у окна зала и, произнося слова молитвы, могу видеть красный диск восходящего солнца. Оно поднимается справа от меня. Его свет заливает все помещение, и я чувствую его тепло. Мой взгляд устремлен к Йерушалаиму. На первый взгляд — обычный день. Но это не так. Сегодня заступает моя Стража.
Раз в полгода на одну неделю мы, священники Стражи, приходим в Храм, чтобы совершать служение. Мы сменяем других, которым по жребию досталось быть перед нами. А нас сменят те, которым по жребию выпало быть за нами. И таких страж двадцать четыре. Каждый раз при подготовке к Храмовой службе меня охватывает трепет. Я должен многое успеть перед тем, как предстану у ворот Святыни: надо зайти в офис, просмотреть и проверить документацию фирмы и деловую переписку, решить на месте срочные вопросы. После полудня я отключу мобильный телефон, отсоединюсь от интернета, отдам последние распоряжения секретарям. Все знают, что на протяжении этой недели меня невозможно будет найти, хотя всем известно, где я буду. Мне нужно еще заехать домой, пообщаться с женой и детьми: поговорить со старшими, взять на руки малышей, позвонить родителям и некоторым друзьям. Мой отец идет на Стражу в последний раз. Он крепок и здоров, но есть возраст, когда нужно остановиться. Он достиг его…
Я успеваю, у меня достаточно времени, и я делаю все по порядку. Я спокоен и собран, я ничего не упустил, но мое волнение, которое никак не проявляется внешне, сидит глубоко внутри. Оно мне хорошо знакомо, ибо уже много лет охватывает меня всякий раз перед началом моей Стражи. Я не один, из разных городов Израиля и из других стран прибудут сегодня священники. Они, как и я, тоже будут охвачены внутренним трепетом, но внешне будут молчаливы и спокойны. Среди священников будут сыновья, пришедшие с отцами, так же как однажды пришел я со своим отцом. Мой старший сын еще слишком молод, но через несколько лет он придет вместе со мной. Он заменит своего деда, который служит в последний раз. Дома я беру некоторые вещи, только самые необходимые, затем поднимаюсь в гостиную. Моя семья ждет меня. Все остались дома. Так бывает всегда перед Стражей. Они молчат, они не хотят отвлекать меня от главного. Все ждут, пока заговорю я. Моя жена немного напряжена, она чувствует мое настроение, и она постарается оградить меня от детских разговоров. Но это излишне, мысленно я уже далеко — у ворот Храма. Мы немного и не спеша разговариваем. Но вот подходит время, мы киваем друг другу, я обнимаю детей. Мы снова встретимся через семь дней. Я спускаюсь в гараж, вывожу свой автомобиль. Перед тем, как тронуться, я поднимаю руку — все машут мне на прощание.
Дорога широкая и прямая, я еду быстро, мелькают развязки — поворот на Бейт-Лехем, могила праматери Рахели, мосты в Тальпийот. Я въезжаю в туннель Города Давида, который выходит прямо к стоянке для священников возле Храмовой горы. Левит провожает прибывающих к лифту. Мой отец ожидает меня — он всегда прибывает раньше. Мы здороваемся и присоединяемся к остальным.
Собирается вся Стража. Наша группа начинает подготовку к Службе. Мы отрешаемся от внешнего мира. Мы совершаем ритуальное окунание и надеваем священнические одежды. Впереди ступени, ведущие к тройным воротам Хульды. Мой отец идет передо мной. Я смотрю ему в спину. Ступени чередуются — короткие и длинные, чтобы не бежали по ним. Неспешно мы приближаемся к воротам и заходим внутрь. Садится солнце, мы остаемся на ночлег на Храмовой горе, распределяем посты Охраны Почета. На рассвете, с первыми лучами солнца, начинается Служение.
