В этой главе описываются страшные несчастья, которые угрожают сыновьям Израиля, если они отойдут от заповедей Торы. Все подробности бедствий удивительно напоминают то, что претерпел наш народ во время катастрофы. И даже ее последствия не остались без внимания: «А что до оставшихся из вас, то Я вселю в сердца их робость в странах врагов их, и погонит их шелест колеблющегося листа, и побегут, как в бегстве от меча, и падут, хотя никто не преследует. И погибнете среди народов, и пожрет вас земля врагов ваших. А оставшиеся из вас исчахнут за вину вашу в землях врагов ваших, за вину отцов с ними они исчахнут» (Ваикра, 26).
Но как же так? Разве наш народ не проявил невиданного мужества, борясь за свою независимость? Бойцы подполья, сражавшиеся в рядах «ЭЦеЛь», «ЛеХИ» и «Хаганы», встали против мировой империи – Великобритании – и победили ее, доказав свое моральное превосходство перед лицом всего мира. Разве выжившие в Европе не садились на утлые суденышки и не прорывали английскую блокаду, тайно высаживаясь на берег Земли обетованной? Разве многие и многие не пробирались тайными тропами через границы государств, чтобы только коснуться Святой Земли? Разве наш народ не сделал невозможное в 48-м году, не удостоился чудес в 67-м и 73-м годах (хотя войну Йом Кипур некоторые «поборники демократии» почему-то считают поражением)? Так о какой же робости говорит Тора? Про нас ли это сказано: «…и погонит их шелест колеблющегося листа, и побегут, как в бегстве от меча, и падут, хотя никто не преследует…»?
Тора – истина, и с ней не поспоришь. Катастрофа оставила в нашем сознании, как, впрочем, и в сознании людей во всем мире неизгладимый след. Страх навечно поселился в наших сердцах. Даже колеблющегося от ветра листа достаточно, чтобы мы содрогнулись, потому что эшелоны, газовые камеры, невозможность нигде укрыться, нечеловеческое унижение и страдание – разве все это можно забыть? Все это вошло в генетическую память, и она подсказывает, что ничего не изменилось: антисемитизм никуда не исчез, Израиль борется за существование, доказывая свое право спасать граждан от уничтожения. И еврей еще и еще раз спрашивает себя: «Что будет?» Сердце же не вечный двигатель, сколько оно может выдержать?! И человек сдается. К нему возвращается страх, он не готов бороться, он уже уступает террористам, панически боится войны, ему кажется, как любой жертве, что он сам виноват и у него в общем-то нет прав на существование. Катастрофа против его воли вбила ему в голову, что с евреями можно сделать что угодно: переселить с места на место, выбросить на улицу, убить, в конце концов. Все легитимно. И он пытается переделаться во француза, индуса или еще кого-нибудь….
Но все это только в том случае, если у него нет веры! А о том, в ком она есть, сказано в этой же главе: «И погонят пятеро из вас сотню, а сотня из вас погонит десять тысяч» (Ваикра 26:8). Нужно только одно – быть уверенным в то, что у тебя есть право на существование, на свою Землю, на свой язык и веру.
Чтение этих строк в годичном цикле Торы почти всегда приходится на время, когда говорят о катастрофе – День героизма и катастрофы, День Победы, День Памяти.
Анализ событий этого трагического периода в истории еврейского народа всегда становится болезненной темой в Израиле. Многие предпочитают вообще не анализировать причины катастрофы. Позиция целого ряда хасидских авторитетов – не рассматривать ее аспекты: они будут ясны только с приходом Машиаха.
Но мы предпочитаем разбираться со всем, даже с самым ужасным. Ибо и это тоже возложено на нас, а не на сверхестественную личность. Народ получает наказание, когда перестает исполнять свое предназначение – быть особым народом на своей земле. Одни хотели смешаться с народами мира, другие – остаться среди них учить Тору, третьи – спасать народы мира, став учителями в странах проживания. А Б-г ждал от нас только одного – возвращения: «Вернитесь ко мне – и Я вернусь к вам» (Зхарья, 1). И мы вернулись, может быть, позднее, чем хотелось, но вернулись.
Шесть миллионов праведников поднялись в небеса и произнесли молитву за всех, кто остался на земле, посыпанной пеплом, за всех, кто не понял, за всех, у кого не хватило духа, за всех, кто боролся, но не хватило сил… И тогда произошло невозможное: открылись врата Святой Земли. Они, жертвы катастрофы, своими страданиями проложили нам путь. А наша заповедь – не предавать эту Землю, потому что, предавая ее, мы предаем их, делая их страдания бессмысленными и тем самым еще более ужасными.
Главы государств приезжают в Освенцим, произносят там речи, слова скорби… А нас давно уже нет там – мы в Йерушалаиме в том будущем году, когда он уже отстроен. Мы раскаялись и не готовы бежать от дуновения листа, и уже «…одной дорогой выходят против нас, а семью путями – убегают» (Дварим, 28:7).
В ответственные моменты все наши поколения собираются вместе, как, например, у горы Синай или в момент заключения союза в моавитских степях: «…и не с вами одними заключаю я (Моше) союз сей и клятвенный договор сей. А с теми, которые ныне стоят с нами перед Б-гом, Вс-сильным нашим, и с теми, которых нет здесь с нами ныне» (Дварим, 29:14,15).
Так и сегодня – в период напряженной борьбы за еврейское государство – все стоят вместе, даже те, «которых нет здесь с нами ныне»: они у ливанской границы, на посту в Рафиахе, у западной стены, перед местом разрушенного Храма… Перед Б-гом нашим.
