Начало см. здесь
Часть 2. Возвращение братьев
Итак, первая часть нашего рассказа прервалась в кульминационный момент: Йосеф обвиняет братьев в шпионаже, и они, не зная, кто перед ними стоит, понимают, однако, что это вроде бы абсурдное обвинение как-то связано с продажей Йосефа много лет назад…
Йосеф говорит братьям:
«Этим будете испытаны: жизнью фараона клянусь, что не выйдете отсюда, но только когда придет меньший ваш брат сюда!» (Берейшит 42:15)
Мы уже видели, что каждое слово Йосефа выверено до мельчайшей детали. Фраза «этим будете испытаны», произнесенная в такую драматическую минуту, несомненно, отпечатается в памяти и будет навязчиво звучать в ушах. А для чего? Тут уже нужно заглянуть в продолжение. Нет ли там какого-нибудь испытания…
Что происходит дальше? Йосеф заставляет братьев оставить Шимона в заложниках и привести из Земли Кнаан младшего брата – Биньямина. Он с почетом принимает братьев, причем Биньямина выделяет особо, продает им зерно и отпускает домой – к отцу, справившись между прочим, что он жив и здоров. А затем…
Затем тот же «старший над домом» отправляется в погоню за ничего не подозревающими братьями и учиняет обыск:
И он обыскал, начал со старшего и младшим окончил, и нашлась чаша в суме Биньямина.
Братья рвут на себе одежды и возвращаются ко двору Йосефа.
И сказал им Йосеф: что это за дело, которое вы сделали? … И Йегуда сказал: вот, мы рабы господину нашему, и мы, и тот, в чьих руках нашлась чаша. Но тот сказал: не пристало мне делать это; человек, в чьих руках нашлась чаша, – он будет мне рабом, а вы взойдите с миром к отцу вашему.
Биньямин должен остаться рабом. По справедливости – украл чашу.
Если бы братьями продолжала руководить та же логика, что привела к продаже Йосефа, то и в гораздо более однозначной ситуации, когда и действий-то никаких от них не требовалось, они бы спокойно оставили Биньямина, который по всем параметрам ситуации «заменяет» здесь Йосефа.
Но… Тут-то и должны были прозвучать в их ушах слова того же всемогущего египтянина: «ЭТИМ БУДЕТЕ ИСПЫТАНЫ». Этим. Той же ситуацией, в которой вы согрешили. Будете испытаны – то есть проверится истинность вашего раскаяния. Когда? «Только когда придет меньший ваш брат сюда».
Предупреждён – вооружён. Испытание, про которое известно, что это – испытание, пройти всё-таки легче.
Так что же получается? Йосеф их к этому испытанию готовил, и он же сам испытывал.
Но мы возвращаемся к той первой, незабываемой встрече – в ту точку, от которой начинается отсчет раскаяния.
«И забрал он их под стражу на три дня».
Крайне правильный ход. После того, как братья получили необходимую информацию, нужно время, чтобы её проработать. Ну и, конечно, что-то это должно им напомнить. Йосеф тоже сидел в яме, пока его участь не была облегчена. То, что вся эта тактика срабатывает, доказывают слова братьев в конце этих трех дней:
И сказали они друг другу: «Вот, наказаны мы за брата нашего».
И сказал им Йосеф на третий день: «Вот что сделайте – и останетесь живы; Всесильного я боюсь».
Этот приём называется на языке современной психологии нейролингвистическое програмирование. Вся фраза относительно логична, следовательно, воспринимается сознанием, кроме совершенно непонятного внезапного заявления: ВСЕСИЛЬНОГО Я БОЮСЬ. Часть нелогичная, согласно экспериментальным исследованиям, проходит в подсознание. И там создаёт новую доминанту. Страха там хватает и так. Но сейчас это что-то новое: «Бояться Бога, а не человека».
С другой стороны, братья и на вполне сознательном уровне должны были задать вопрос: Что это значит – «Всесильного я боюсь»?!
Этот совершенно ненормальный египтянин, который представляется воплощением зла, говорит, что он боится Бога. Даже он боится. А мы?
И сказали они друг другу: «Точно мы виноваты из-за брата нашего, потому что мы видели страдание его души, когда он умолял нас…»
Последний случай, про который мы могли бы сказать, что Йосеф умолял братьев – это тогда, когда он упорно рассказывал братьям свои сны. Видимо, Йосеф видел в этих снах возможность примирения с братьями. Иначе зачем бы он им их так настойчиво рассказывал.
Он говорил им: «Послушайте, пожалуйста!» – они же даже слушать его тогда не хотели.
Так почему же они вспоминают именно про этот эпизод?
Они ищут корни преступления, его глубокие причины.
Да, действительно, они виноваты в том, что были глухи к попыткам Йосефа примириться, объясниться. Но ведь тому были причины. Ведь за Йосефом, с их точки зрения, был уже солидный список обвинений, и среди них – самое главное и ужасное: донос и злоязычие.
И отвечал им Реувен, говоря: «Ведь я же говорил вам: не грешите против ребенка! Но вы не послушались, и вот кровь его и взыскивается».
Ключевое слово в ответе Реувена слышится сразу: ребёнок. Конечно, вот о чём забыли суровые судьи Йосефа. Они забыли судить ближнего в сторону его оправдания. С самого начала истории. А ведь это – то, что подчёркивает Тора, когда говорит о том, что Йосеф доносил отцу худые слова о братьях. Этот стих начинается с беспрецедентного уточнения: "Йосеф, семнадцати лет…" Про это братья забыли… Кроме старшего – Реувена.
Всё дальнейшее – это уже следствия, дополнения, доказательства того, что Йосеф выиграл главную партию своей жизни. Он нашел и вернул своих братьев. Во всех возможных пониманиях этого выражения.
