Только, бывало, начинаешь на лекции говорить о семилетнем цикле и о субботнем годе «шмита» («пропуск, прекращение работ на земле»), как партийный деятель, приехавший сюда не для того, чтобы почувствовать святость земли, а для того, чтобы посадить здесь что-нибудь квадратно-гнездовым методом, сразу тебя перебивает, как равный равного: у тебя, мол, — свое мнение, а у меня — свое. Деятель принимается долго рассуждать, что вот даже в древности землю оставляли под паром. Какая древность, под каким паром — кто его знает, наверное, под тем самым, который образуется, когда «кипит их разум возмущенный». Наверное, про этот самый случай сказал Коэлет: «Пар от пара — все пар».
Многие пытаются перевернуть понятие заповеди и представить его как набор жизненно полезных правил и советов. Но заповеди не направлены на то, чтобы дать человеку благополучие. Они приводят к благополучию, но не преследуют цели обязательно дать его человеку. Совсем не так, как созидательный труд, когда плоды человек получает в результате правильно произведенных действий при наличии небольшой степени удачи. Недаром Мудрецы говорят: «Единственная награда за заповедь — это возможность исполнить еще одну заповедь». Или в более кратком и точном переводе: «Заповедь влечет за собой другую заповедь». Заповедь вырывается за рамки материального мира и призвана построить духовный мир человека, который приобретает свое истинное значение в мире будущем. В материальном мире благо заповеди связано с благословением, которое дается Всевышним человеку во всех его делах, чтобы он мог продвигаться и совершенствоваться духовно, исполняя все новые и новые заповеди. Природа благословения — вход крупицы бесконечного в конечный мир, — и оно является как бы автоматическим следствием исполнения любой заповеди.
Исполняющий заповедь «для чего-то» не исполняет заповеди (во всяком случае, такого мнения придерживается целый ряд комментаторов в трактатах Рош а-Шана и Суккот). Так, в нашем случае, человек, оставляющий землю из агрономических соображений раз в семь лет, не исполняет заповеди, а следовательно, не может раскрыть в этом мире крупицы сверхъестественного и построить свой будущий мир. Парадокс! А если он исполняет заповедь и не ищет собственной выгоды, то он получит и благословение, и будущий мир. Например: заповедь мезузы. Если человек вешает мезузу на дверь для того, чтобы она была ему защитой, — она не будет ему защитой, а если он вешает ее для того, чтобы придать своему дому элементы духовного мира, — то мезуза и защитит его, и будет его заслугой и достоинством в будущем мире.
В особенности нематериальность заповеди и процессов, происходящих в связи с ней, проявляется на примере заповеди седьмого года. «И сказал Всевышний Моше на горе Синай, и так повелел сказать: «Скажи сынам Израиля: «Когда придете в землю, которую Я даю вам, тогда земля должна покоиться в субботу Всевышнего. Шесть лет засевай поле и шесть лет обрезай виноградник твой, и собирай плоды ее (земли). А в седьмой год пусть будет суббота покоя для земли, суббота Всевышнего: поля твоего не засевай и виноградника твоего не обрезай… И освяти пятидесятый год, и объявите свободу на земле всем жителям ее. А если скажете: что будем есть в седьмой год, — когда не будете ни сеять, ни собирать урожая вашего. Я пошлю вам благословение Мое на шестой год — и он доставит вам урожай на три года. И будете сеять в восьмой год, но есть будете из старого урожая до девятого года, до появления его урожая будете есть старое». Мы сразу замечаем, что благословение не относится к количеству: если внимательно вчитаться и постараться понять, какое благословение обещано, то очевидно, что Всевышний обещает сохранить старый урожай, чтобы он не испортился, и обещает насытить и дать возможность существовать, не заботясь о пропитании, независимо от количества собранного в шестой год урожая. Соблюдение седьмого года — вера в благословение, вера в то, что насыщение и жизненные силы не зависят от количества. Тора — свобода, она дарована на пятидесятый день по выходе из Египта, Пятидесятый год — свобода для всех возвращающихся в свой удел. При любом отсчете полагается, прежде всего, выбрать начальную точку. Закон обязывает нас «отсчитывать годы… когда мы находимся в Земле Израиля, начиная с момента овладения ею» (Сефер а-Хинух). В 2448 году сыны Израиля вышли из Египта (1312 г. до н. э.). В 2488 году под предводительством Йеошуа — вошли в Землю Израиля (1272 г. до н. э.). За семь лет евреи разгромили тридцать одного царя и стали единственной силой, контролирующей Святую Землю. В 2495 году (1264 г. до н. э.) началось разделение Земли между коленами и отдельными семьями внутри колен. В 2503 году (1266 г. до н. э.) разделение земель было закончено, был поставлен переносной Храм в Шило, и начался отсчет первого семилетнего цикла. В 2510 году (1259 г. до н. э.) Йеошуа провел с народом первый субботний год (он умер в 2516 г.)
Семнадцать раз евреи встретили год Йовель (пятидесятый год) в своей Земле, прежде чем были изгнаны (3338 год от сотворения мира — год изгнания). Через семьдесят лет после Вавилонского изгнания, с восстановлением Второго Храма, был начат новый отсчет. 13-ый год от начала восстановления Храма стал первым субботним годом (Рамбам).
Что же предполагают законы субботнего года? Запрещается пахать землю и засевать ее. Запрещается делать что-либо, что принципиально повышает урожайность деревьев и качество плодов. Разрешается производить только самые необходимые действия для того, чтобы дерево не погибло. Урожай, который вырастет, нельзя собирать и вносить в дом, если на поле не осталось этого вида плодов или растений. Если же хозяин внес в дом плоды или злаковые в то время, когда на поле их было достаточно, а потом обнаружил, что эти плоды или злаковые исчезли с поля или из сада, то все, что осталось у него в доме, он обязан вынести и поставить в месте, доступном для всех. Плоды седьмого года обладают особой святостью, их нельзя выбрасывать или употреблять для технических нужд даже по окончании седьмого года: вино, оливковое масло и законсервированные фрукты останутся плодами седьмого года (т. е. их нельзя выбросить или продать по высокой цене, превосходящей их себестоимость). Сама земля в этот год не принадлежит ни одному человеку — а потому и урожай становится общим достоянием.
