"И сказал Исраэль: "Довольно! Еще Йосеф, сын мой, жив. Пойду и увижу его, прежде чем умру"" (Берешит, 45:28). И он спустился в Египет, и встреча с Йосефом принесла ему успокоение после долгих лет мучительных переживаний. Чего еще можно просить у судьбы?! Однако, несмотря на всю радость от встречи и от возможности вновь быть рядом с любимым сыном, Яаков, оглядываясь на события своей жизни, воспринимает ее как неудачу и трагедию: бегство из родного дома из-за брата-злодея, двадцать лет работы пастухом у обманщика Лавана, похищение Дины возле Шхема, ранняя смерть Рахели, исчезновение Йосефа и, наконец, необходимость оставить пределы Святой Земли и спуститься в Египет – средоточие нечистоты. И поэтому, представ перед фараоном и отвечая на его вопросы, наш праотец сказал: "Дней жизни моей сто тридцать лет. Немноги и злополучны были дни жизни моей и не достигли до лет жизни отцов моих во время их жизни" (Берешит, 47:9). Он хотел сказать: "Мои предки жили дольше, но до конца жизни были полны сил. А меня страдания сделали глубоким стариком".
А затем… "благословил Яаков фараона". Можно подумать, что наш праотец просто вежливо распрощался с правителем Египта. Но Раши считает, что он дал фараону особое благословение, и объясняет: "Нил стал подниматься навстречу ему. И выходил фараон к Нилу, и воды поднимались и давали жизнь всему Египту". Дать такое благословение фараону… Зачем?
Разве ложь, духовная нечистота, жестокость и идолопоклонство, на которые всегда опирались правители Египта, смогут принести в мир благословение? Разве фараон сможет стать тем человеком, который даст людям счастье? Вода, поднимающаяся навстречу ему, только введет всех в заблуждение – ведь на самом деле благополучие мира по-прежнему зависит от молитвы праведника, а не от хитрости и изворотливости могучего правителя и его советников! Недаром голод в Египте прекратился именно тогда, когда туда пришел Яаков. И фараон знал об этом – он с почетом принял нашего праотца и выделил ему лучшие земли.
Яаков считал, что его активная деятельность закончена, и преобразование всего мира, бывшее его задачей, не сможет осуществиться при его жизни. И не стоит делать новых попыток – ведь все, что он предпринимал до сих пор, оказывалось неудачным. А теперь, став подданным фараона, – разве может он претендовать на духовное лидерство и обладание силами и способностями исправить все человечество? И Яаков слагает с себя все полномочия. Пусть все взоры будут устремлены на злодея-фараона, пусть люди верят в могущество идолопоклонства, пусть истина будет скрыта от них – мир не выносит правды и не готов идти за ней.
"И жил Яаков на земле египетской 17 лет" (Берешит, 47:28). 17 лет он жил, а не думал о судьбах мира, 17 лет ему было хорошо на плодородной земле Гошен, изобилующей пастбищами. 17 лет его не обуревало беспокойство – он обнимал Йосефа и своих внуков.
И каждый из сыновей Яакова нашел в Египте свое успокоение. Йосеф был занят реформами и готовил своих сыновей Эфраима и Менаше стать достойными преемниками, Йегуда построил просторные классы и обучал всех желающих Торе, Леви все свое время посвящал учебе, другие братья пасли скот и, глядя на звезды, размышляли о величии Творца.
Но Яаков – пророк. И Всевышний не оставил его – не дал уйти из мира, не завершив возложенной на него миссии. "Нет покоя для праведников в этом мире", – говорят наши мудрецы. И вот, незадолго до смерти, пророческому взору Яакова открывается будущее: его потомки будут благополучно жить в Египте и почувствуют себя коренными египтянами, и тогда фараон напомнит им, что они – пришельцы, которые, несмотря на все заслуги Йосефа, не обладают никакими правами; и тогда Всевышний пройдет по Египту, и оставит его пределы, и народ пойдет вслед за Ним, покидая землю нечистоты и жестокого порабощения человека человеком.
Яаков хочет передать это пророчество детям. Но не в силах этого сделать – слишком глубоко они пустили корни в земле Гошен, слишком благоустроена и приятна для них жизнь под защитой фараона. Они не услышат его слова.
Раши, цитируя Мидраш, разъясняет, почему глава "Вайехи" "закрытая" (пишется сразу же за предыдущим недельным отрывком Торы, а не начинается после большого пробела, как все другие главы): "Это служит намеком на то, что Яаков хотел открыть своим сыновьям, что будет в конце времен, и не смог этого сделать".
Как же поступил Яаков, чтобы исправить создавшееся положение? Он взял с Йосефа клятву, что тот во что бы то ни стало вынесет его тело из Египта и похоронит в Земле Кнаан. И какого бы благополучия ни достигли в земле Гошен последующие поколения, все они будут помнить, что Яаков не захотел быть похороненным здесь.
Когда Йосеф привел к больному отцу Эфраима и Менаше, Яаков спросил его: "Кто эти?". Он не захотел признать в людях, одетых в одежды египетских вельмож, своих внуков. И Йосеф глубоко задумался над правильностью избранного им пути. Через короткое время после смерти отца он почувствовал, что теряет влияние при дворе, и со всей очевидностью понял, что египтяне – народ неблагодарный и что его желание начать исправление мира с Египта никогда не осуществится. И поэтому перед смертью он говорит своим братьям: "Я умираю, но Б-г, верно, вспомнит о вас и выведет вас из земли этой в землю, о которой Он клялся Аврааму, Ицхаку и Яакову… и тогда вынесите мои кости отсюда" (Берешит, 50:24).
Оставаться в изгнании даже после смерти – ошибка. Что уж тогда говорить о живом человеке?
