Шалом, уважаемые читатели! В нашей недельной главе мы узнаем о благословениях, которые Вс-вышний вложил в уста злодея Билъама, которого нанял царь Моава Балак с целью проклясть народ Израиля, близкое соседство с которым угрожало, по мнению Балака, благосостоянию и безопасности Моава и соседнего Мидьяна. Провидческая сила Билъама была широко известна – не так давно перед описываемыми событиями Билъам проклял Моав, и они потерпели поражение в войне с эморейским царём Сихоном. Сила Билъама заключалась в том, что своим "чёрным глазом" он видел даже самый малый негатив, и, концентрируясь на нём, ловил момент проявления гнева Вс-вышнего на данного человека или целый народ, и тогда его проклятие становилось той самой соломинкой, которая ломала хребет верблюду . Билъам принял приглашение, однако его, к нашему с вами счастью, поджидала неудача – Вс-вышний сдерживал свой гнев на народ Израиля всё то время, пока Билъам выискивал у евреев "ахилесову пяту", и злодею ничего не оставалось делать, как превратить по воле Творца свои проклятия в благословения.
В Пятикнижии есть ещё два места, где народ Израиля получает в концентрированной форме балгословения от отдельно взятых личностей – в главе Ваехи (конец книги Берейшит) от праотца Яакова, благословляющего своих сыновей перед кончиной, и в главе Зот га-Браха (конец книги Дварим) от Моше Рабейну при подобных же обстоятельствах. Рассматривая и сравнивая эти три "набора" благословений, МаГаРаЛь из Праги отмечает два основных различия, о которых он пишет в своём философском труде "Вечность Израиля":
– Во-первых, благословения праотца Яакова и Моше Рабейну узконаправленны – львиная доля их обращена к каждому колену в отдельности, в то время как благословения Билъама говорят обо всём народе в целом, как например, сакраментальное "Как прекрасны шатры твои, Яаков, жилища твои, Израиль!" (Бемидбар, 24:5).
– Во-вторых, в благословениях "отечественного производства" (т.е. Яакова и Моше) наличествует элемент критики. Благословения Яакова, адресованые Шимону и Леви (и в меньшей степени – Реувену), более похожи на выговор: "ШИМОН И ЛЕВИ – БРАТЬЯ, ОРУДИЯ ГРАБЕЖА СВОЙСТВЕННЫ ИМ" (Берейшит 49:5), и далее по тексту. Также и в благословении Моше присутствует критическая нотка: "А О ЛЕВИ сказал он: "ТУМИМ И УРИМ ТВОИ – БЛАГОЧЕСТИВОМУ МУЖУ ТВОЕМУ, КОТОРОГО ТЫ ИСПЫТАЛ В МАСЕ, КОТОРОГО УКОРЯЛ ТЫ ПРИ ВОДАХ РАСПРИ, КОТОРЫЙ СКАЗАЛ ОБ ОТЦЕ СВОЕМ И О МАТЕРИ СВОЕЙ: НЕ ВИДЕЛ Я ИХ, И БРАТЬЕВ СВОИХ НЕ УЗНАВАЛ, И ДЕТЕЙ СВОИХ НЕ ПРИЗНАВАЛ…." (Дварим, 33:8-9). В этих словах содержится намёк на грехи народа, включая грех золотого тельца. В тоже время пророчества Билъама целиком позитивны, лишены критики, и скорее напоминают оду (замечу, что это русское слово присходит от ивритского "одаа" – "благодарность", "признание" и "восхваление"). Почему это так?
Ответ, который даёт МаГаРаЛь, логичен и парадоксален одновременно: увидеть цельную картину совершенства можно только со стороны, т.е., не будучи частью народа. В еврейских законах, касающихся свидетельства на суде, есть такой момент: свидетель не должен иметь кровного родства ни с истцом, ни с ответчиком, ни с другим свиделем. Почему? Можно было бы подумать, что Тора подозревает такого свидетеля в возможности сознательно исказить факты в пользу (или во вред) одной из сторон, но МаГаРаЛь отметает такое подозрение и говорит, что необъективность свидетеля, имеющего непосредственное отношение и близость к одной из сторон тяжбы, проистекает из того факта, что он является частью динамического процесса, происходящего в данной семье. Его близкие отношения делают для него невозможным объективный взгляд на всю проблему в целом, со стороны. Такой подход позволяет нам объяснить первую проблему – фрагментарность "домашних" благословений. Билъам, как чужак, не являющийся частью внутренних процессов, происходящих в народе Израиля, именно в силу своей чужеродности мог увидеть полную картину.
Ответ на второй вопрос – отсутствие критики в его благословениях – также коренится в его чуждости. Билъам, как посторонний, не думает о перспективах развития, для него момент наблюдения является статичным. В этом его сила, и в этом же его слабость. Кроме того, на критику имеет право только тот, кто активно участвует в процессе, как сказано: "Не суди человека, пока не окажешся на его месте". Т.е. критика должна быть конструктивной, направленной на улучшение и исправление ситуации. Билъам был лишён этой позитивности. Для него критика была лишь средством разрушения, поэтому Вс-вышний не дал ему возможности "зацепиться" за негатив. Осюда – "гладкость" его благословений.
В заключение хотелось бы сделать проекцию данной концепции на текущий момент нашей жизни. Сегодня все кому не лень критикуют Израиль, но реальное право на это есть лишь у тех, кто активно борется за исправление ситуации на Святой Земле. Критика всех остальных – аморальна по своей сути.
Да будет на Израиле благословение Творца!
Шабат Шалом!
