Когда я приехал в Израиль, я решил начать новую жизнь: жениться, получить высшее образование. Что касается образования – не то, что мне это было особенно нужно, но так принято. После 11 лет сидения в разных лагерях и тюрьмах я думал, чего удалось достичь еврейскому народу в борьбе за советское еврейство, а что еще предстоит сделать. Вот ведь все-таки из СССР выехало (к началу 80-х) около 300 000 евреев; возникло всемирное движение за свободу выезда. Тогда мне казалось, что моя роль (я ее никогда не преувеличивал) в этом деле закончилась. Но я был уверен, что кто-то более знающий, более понимающий, более влиятельный, чем я, обязательно продолжит. Но видно, покой нам только снится. Сказано в главе "Вайешев" про праотца нашего Яакова, что вернувшись от Лавана, он думал жить спокойно, но события ему подсказали, что ему не положено по его судьбе спокойствия. Ну, а то, что случилось с предками, происходит и с нами, и со мной тоже.
И вот, через некоторое время после моего прибытия в Израиль мне стали звонить с большим упорством два человека – Сема Азарх и Юра Штерн (ныне член Кнессета). С телефонами тогда было трудно, портативных еще не было, и обычного у меня то же не было. Как они меня вызванивали – не знаю: заставали у кого-то в гостях. А я бегал в телефон-автомат, чтобы им отзвонить. И вот что оказалось. Эти два молодых человека – мои сверстники – приехали недавно (речь о том времени) из Москвы. В Москве они принадлежали к кругу так называемых "отказников" – евреев, которым Советская власть отказала в праве на выезд в Израиль.
Вообще, движение "отказников" – это огромная историческая тема, историки уже пишут об этом, но еще не все написали. Думаю, что все и не напишут, и я постараюсь объяснить, почему.
У этого движения, функционировавшего на полулегальном уровне, были различные направления. Виктор Брайловский, например, организовывал семинары ученых-отказников, на которые приезжали из-за границы ученые с мировыми именами. Научные прения происходили прямо на частных квартирах. Советская власть чувствовала, что ее не уважают, ею пренебрегают и подтачивают изнутри. Нужно сказать, справедливости ради, что не только благодаря Виктору были возможны такие "мероприятия", но и другие советские ученные-отказники шли на риск и вносили свою лепту в это дело). Виктора таки в конце концов посадили по обвинению в тунеядстве на три года. Саша, Эфраим Холмянский, создал общероссийскую систему ульпанов. Юлий Эдельштейн (сегодня член Кнессета) подхватил его дело. Оба так же были арестованы и провели в исправительных лагерях длительные сроки. Росло и ширилось религиозное движение: проводились занятия на квартирах, распространялась литература. Милиция не раз совершала налеты и выламывала двери и т.д. и т.п. – Слава Б-гу! Мои новые друзья, Сема и Юра, до репатриации имели отношение к еврейскому детскому садику для отказников. Кажется смешно: серьезные дела, научные конференции и детский садик – все в одну кучу. Но на самом деле, оградить детей от влияния советской идеологии – великое дело.
И вот в ходе организации этого детсада они столкнулись с интересным явлением. Оказалось, что евреи делятся на удобных и неудобных. Нет, речь не о Советской власти, для которой все отказники были неудобны и неугодны, а об Израильской государственной организации "Лишкат а-кешер" – "Отдел установления связи".
Она посылала своих связных к отказникам, помогала им советами и деньгами. Приезжали они под видом иностранных туристов. Часть из них преподавали на частных квартирках отказников, проводя уроки иврита, истории и Торы. Оставляли учебники, книги, вещи, которые можно было продать и оплатить размножение литературы. Потом уезжали, потому что короткий срок туристической путевки заканчивался. Эта деятельность была сопряжена с большим риском и неприятными ощущениями. На таможне обыскивали и отбирали литературу, предназначенную для советских евреев, угрожали, высылали обратно, следили, пугали. Что же плохого в этой самоотверженной деятельности?
Оказалось (по словам моих новых знакомых отказников), что у чиновников "Лишкат а-кешер" были свои любимчики, к которым и ездили связные-туристы. Они оставляли все подарки в двух-трех домах. Привезенные вещи предназначались не для личного обогащения, а для поддержания существования людей, лишившихся работы раз и навсегда (отказники попадали в "черные списки", передававшиеся через "первые отделы" предприятий и институтов, их увольняли и устроиться работать на новое место было практически невозможно). От продажи заграничных вещей также можно было выручить средства для развития деятельности: размножения учебников, устройства детских садов, проведения праздников. Но вещи оседали в двух-трех домах, не распределялись, а все остальные оказывались без достаточных средств существования и возможности развивать деятельность.
Кроме того, люди, попавшие в любимчики "Лишкат а-кешер", стали его неофициальными представителями из числа отказников. Они попали в разряд "хороших", потому что, как "настоящие патриоты" Израиля, они слушались, что им говорили из Тель Авива (именно там располагалась "Лишкат а-кешер"). Что же им передавали из Тель-Авива? Вы, наверное, думаете, что они получали инструкции, как бороться за выезд. Ничего подобного! Так, во всяком случае, я понял тогда со слов моих новых друзей – посланцы "Лишкат а-кешер" убеждали активистов алии сидеть тихо и "не рыпаться". Мол, государство о вас помнит и заботится, а лишняя инициативность может только повредить. Не устраивайте, например, всяких там демонстраций и демаршей. Ведь посадят.
И так уж получилось, что эти представители овладели не только деньгами, но стали единственным признанным источником информации о происходящем в СССР. Почему "Лишкат а-кешер" было важно иметь монополию на передачу информации о положение евреев в СССР? Дело в том, что к тому времени возникло мощное всемирное еврейское движение за освобождение евреев из СССР. Нетрудно догадаться, что все это движение было связанно напрямую с еврейским истеблишментом и его организациями в странах проживания. В каждой стране, при каждой еврейской общине существовал Национальный Комитет в защиту советского еврейства. Создание инструмента для объединения сил и эффективной борьбы, безусловно, требовало, координации действий всех организаций. Надо отдать должное еврейским общинам всего мира и отметить, что право координировать свою деятельность, они отдали в руки государства Израиль и его представителю – "Лишкат а-кешер". Следовало ожидать, что будет создано руководство, будет выработана общее понимание ситуации и единая стратегия.
Но общей стратегией израильского государства в то время были пассивные переговоры с советской властью, но не напрямую, так как дипломатических отношений не было, а при посредничестве великих держав. Милитантизм и активные действия, типа острых и ярких акций Лиги защиты евреев, созданной равом Меиром Каханэ, полностью отрицались. Чем можно объяснить отдание предпочтения пассивности? Одно важное соображение я услышал много лет спустя на прениях в Кнессете из уст одного руководящего работника: "Израиль не может конфронтировать с Советским Союзом, добиваясь свободного выезда евреев, проживающих на его территории. Ведь мы уже находимся в конфликте с СССР. Если мы будем сердить Советы, требуя свободного выезда для евреев, они назло нам усилят военную поддержку арабов и это усугубит конфликтную ситуацию с ними".
Именно поэтому активистам в Москве и других городах говорили: "сидите тихо". Ведь нельзя допустить, чтобы всякие там отказники занимались самодеятельностью вопреки интересам системы. Понятно, что для проведения в жизнь стратегической линии, надо было фильтровать поток информации из СССР. Я не завидую тем чиновникам, которые, находясь на расстоянии в тысячи километров, должны были воспитывать "себе послушных" на обширной территории от Москвы до самых до окраин. Тяжелая работа.
Но еврейский народ в целом победил и фараона, и Советскую власть. И эта победа была бы невозможна без мечты о Земле Израиля, без государства Израиль, без горячих еврейских сердец. А бюрократия – она везде находит себе поле деятельности.
