"Мы не сторонники прямых аналогий" (преподаватель научного коммунизма в Московском институте электронного машиностроения – не помню, как его звали)
А все-таки что-то напоминает…
Хашмонаи, сыновья Матитьяу, были коэнами. Йеуда, освободив Йерушалаим и возобновив служение в Храме, после того как он был осквернен сирийцами, завершил первый этап освободительной войны. Он стал правителем Иудеи, хотя и не называл себя царем. За ним правил Йонатан, а вслед за ним -Шимон, братья Йеуды. Ни один из них не умер своей смертью. Йоханан Урканус (правил в 118-110 до н.э.), сын Шимона, был не только царем, но и первосвященником (он стал первосвященником задолго до того, как стал царем Иудеи). Он отдал все свои силы, чтобы укрепить еврейский народ, положив в основание его повседневной жизни и борьбы за независимость законы Торы. Он стремился создать прочное государство и расширить его границы. Но праведность его не достигла праведности его предков – Матитьяу и его сыновей. Однако наибольшую опасность для будущего представляли его дети, которые сблизились с теми из евреев, кто принадлежал к богатому сословию и находился под влиянием греческого образа жизни.
Йоханан переживал из-за них, так как предчувствовал, что они оставят пути Торы, но не предпринимал ничего. Отец Йоханана – Шимон Хашмонай и все его братья вели непримиримую борьбу с сектой цадукеев и ее приверженцами. Йоханан на более ранних этапах своего правления закрепил их успех: продолжая политику отца, он лишил цадукеев власти в укрепленных городах, после чего члены и сторонники секты рассеялись по всей Иудее и она утратила свое единство. Но затем Йоханан, решив, что его власть, основанная на принципах Торы, упрочилась и ничто не может пошатнуть ее, приблизил к себе цадукеев.
Он сделал их своими доверенными советниками, так как считал, что они не представляют больше непосредственной опасности и не смогут предпринять вторую попытку захватить власть, подобную той, которую они предприняли, когда Талмай отравил его отца Шимона. При этом он полагал, что следует считаться с ними, чтобы они не строили козней против него и не подрывали основы существования дома Израиля. Но он недооценил того, что цадукеи на протяжении двадцати лет набирали силы и организовывались, надеясь вновь взять бразды правления в свои руки. Он также недооценил их способности влиять на людей и, полагая, что сможет возвратить цадукеев на пути Торы, сам попал под их влияние.
Йохананом руководили самые лучшие побуждения и осознание необходимости восстановить единство в Израиле. Но народ видел в действиях Йоханана тревожные признаки будущих перемен. Простые люди ненавидели цадукеев и не хотели, чтобы они вновь получили возможность вмешиваться в их жизнь, диктовать свои порядки и обирать население страны. Народ, проживающий в Святой Земле, видел, что Йоханан начал прислушиваться к цадукеям. Отчетливее всего это проявилось в тот момент, когда, исходя исключительно из политических соображений, он предпринял шаг, идущий вразрез с духом Торы: завоевав на юге города эдумеев Двир и Мараша, он под страхом смерти заставил их жителей принять гиюр. Это напоминало обычаи неевреев, обязывавших завоеванных принять религию завоевателей. Не скрылось от глаз людей и поведение сыновей Йоханана, уподобившихся богачам, не думающим о своем народе, а пытающимся подчинить его себе, обобрать и ввести постановления, которые заставят его жить в соответствии с их представлениями. Цадукеи заметили образовавшуюся трещину в отношениях между царем и народом и искали случая, чтобы столкнуть их друг с другом.
Разрушив храм самаритян на горе Гризим и вернувшись из похода против Кохлит (государства в пустыне, точное месторасположение не установлено), Йоханан пребывал в приподнятом, радостном настроении (Кидушин, 66). Он устроил пир для всех приближенных. Среди приглашенных были почетные гости – мудрецы Израиля – и царь встретил их с большим уважением. На золотых блюдах подали самую простую еду, а все деньги, которые должны были пойти на угощение, были пожертвованы в Храм на жертвоприношения в благодарность Б-гу, давшему успех и богатство народу Израиля. И был там Элиэзер бен Поира, один из ближайших друзей Йоханана, интриган и насмешник. "Смотри, царь Йоханан, – сказал он, – прушим (люди благочестивые) ненавидят тебя, и они не рады твоим успехам". Дело в том, что жена Шимона Хашмоная, мать Йоханана, во время войны с Антиохом, оказалась в плену у сирийцев, захвативших Модиин. Многие женщины, попав в плен, подвергались насилию.
По закону Торы, сыны Израиля не обязаны разводиться с женщиной претерпевшей насилие, но мудрецы постановили, что коэн не имеет права оставаться в браке с такой женщиной. Если же он не подчиняется закону, то родившийся ребенок, хотя и считается коэном и обладает некоторыми правами, не имеет права служить в Храме. В условиях, когда нет доказательств, мудрецы постановили считать попавшую в плен женщину претерпевшей насилие. В тех случаях, когда есть свидетели, что женщина не подверглась насилию, находясь в плену (в данном случае принимается свидетельство женщин и достаточно одного свидетеля), мудрецы не обязывали коэна развестись. Мудрецы рассматривали каждый такой случай отдельно. Во власти еврейского суда не требовать в каждом случае исполнения постановления мудрецов и идти по пути облегчения закона, если на то есть веские причины.
В случае жены Шимона Хашмоная необходимо было защитить царское достоинство правителя, приверженного Торе и преисполненного любви к своему народу. Из-за отсутствия четкой информации, и в значительной степени полагаясь на праведность Шимона, отца Йоханана, мудрецы оставили вопрос без рассмотрения до будущих времен. Никто не поднимал вопроса о родословной Йоханана и его праве служить в Храме. К нему относились с большим доверием и мудрецы считали его своим учеником. Но из-за поведения сыновей Йоханана в народе возобновились разговоры и многие говорили о том, что он не имеет права исполнять обязанности первосвященника. Элиэзер бен Поира сказал Йоханану: "Надень циц (пластину с именем Вс-вышнего, одну из одежд первосвященника) и проверь их". (Циц обладал свойством выявлять правду). Тут же одел царь циц и велел мудрецам раскрыть ему, что у них на сердце, И был там один человек, и звали его Йеуда бен Гдиди, и в силу своего скверного и заносчивого характера пошел он против общего мнения и сказал царю: "Хватит с тебя царской короны, а корона первосвященства должна принадлежать потомкам Аарона" (Кидушин, 66а). Он намекал на то, что Йоханан, как всякий еврей, может быть царем, но служить в Храме в силу того, что он родился после того, как мать попала в плен, он не имеет права.
<!–
–>И стали искать подверждение этому слуху и не нашли. И мудрецы были в гневе на Йеуду бен Гдиди, что он говорил, опираясь на свое мнение, а не на общее. Тогда Йоханан предложил мудрецам определить наказание для Бен Гдиди, и мудрецы сказали, что он должен быть побит публично ремнем. Элиэзер бен Поира не переставал наговаривать на мудрецов, и Йоханан прогневался в конце концов на них за то, что они не потребовали смертной казни для Бен Гдиди за оскорбления царя. И стали мудрецы для него людьми подозрительными. А Элиэзер бен Поира не переставал клеветать на мудрецов. И Йоханан начал их преследовать, и большинству из них пришлось бежать. И если бы не Шимон бен Шетах, забылась бы Тора в Израиле. (Шимон бен Шетах также был вынужден скрываться у своей старшей сестры Шломит, впоследствии жены царя Яная. Он возобновил свою деятельность только во времена Яная, сына Йоханана.) Поэтому говорят: "Никогда не верь в себя (в непоколебимость своей праведности) до дня смерти своей, так как Йоханан первосвященник восемьдесят лет (по другим источникам – сорок лет) заходил в Святая Святых (в Йом Кипур, чтобы принести воскурения) а под конец (жизни) стал цадукеем" (Брахот, 29).
Собрал и обработал рав Зеев Мешков
