Для того, чтобы стать свободным, нужно подняться и уйти. Только в исходе есть отрицание рабства как такового и отвращение к нему как к явлению, оскорбляющему человеческое достоинство. Только исход может родить новую культуру, преисполненную любви к человеку и светлых чувств, без которых невозможна любовь к Творцу. Пророк Йирмеяу описывает исход как момент проявления этой высокой любви:
«Я помню о твоей доброте ко Мне в юности твоей, о любви твоей безупречной, как шла ты за Мной по пустыне, по земле незасеянной» (2:2).
Исход еврейского народа из среды египтян стал уникальным моментом мировой истории. Упрекая евреев в неумении увидеть действие Б-жественного провидения, Тора спрашивает: «…попыталось ли божество явиться взять себе на род из среды народа…? (Дварим, 4:34). Иными словами, исход — настолько непостижимое явление, что ни одному на роду даже не пришло в голову создать какой-либо миф, основанный на рассказе о перемещении нескольких миллионов людей в другую страну.
Но как ни удивительно само перемещение подневольных людей, внезапно обретших свободу, еще большее удивление вызывает их переход в иное духовное состояние: освобождение не только от государственной машины порабощения нот ненавидящего их населения, но и обретение свободы на глубоком психологическом уровне. И переход этот совершился до того, как сыновья Израиля двинулись к границе Египта, и тем более до того, как на третий день пути они прошли через Пи а-херут («Ворота свободы») и оказались на территории, неподвластной фараону. Принципиальные изменения еврейские души претерпели в ночь, предшествовавшую исходу, когда каждому было велено оставаться в своем доме.
Свобода не определяется социальным статусом или экономическим положением. Свобода — определенное состояние души, которое обретается после того, как человек отказывается от мировоззрения и культурного наследия языческого прошлого всего человечества. Но понятие свободы нельзя ограничить только категорией отрицания и разрушения старого — оно предполагает также положительный заряд: обретение духовного потенциала, из которого, как из зерна, произрастут принципиально иной человек и иное общество.
Переход от одного духовного состояния к другому — еще большее чудо, чем переход границ Египта. Мидраш, говоря об отделении еврейского народа от египтян, приводит в пример плавильщика, очищающего золото, и пастуха, помогающего скотине при родах: «Так же, как плавильщик протягивает свою руку и берет золото из печи и как пастух засовывает руку в утробу скотины и вынимает плод — так вывел Всевышний народ из Египта» (Сохар Тов).
Все чуждое, проникшее в среду народа за период рабства, похоже на примеси, которые выжигаются огнем. А погрязнув в идолопоклонстве, разделяя мировоззрения и представления о жизни своих поработителей, сыновья Израиля были связаны с чужими обычаями и культурой так же, как теленок связан пуповиной с коровой. Но чудо в одно мгновение оборвало эту связь (Маарал, Гвурот а-Шем, 3): рука Всевышнего очистила души в одно мгновение. Изменения, произошедшие с сыновьями Израиля, подобны рождению нового человека.
Один из персонажей поэмы Некрасова "Кому на Руси жить хорошо" — старый больной крестьянин — выходит на крыльцо и хвастается тем, что у него подагра. Причина его гордости в том, что подагра — "барская болезнь". Нет более уродливых и при этом глубоких симбиотических связей между людьми, чем связь раба и господина. Раб не способен даже помыслить о том, чтобы быть самим собой хоть в чем-то, хоть на одно мгновение, у него не может быть желания выразить себя в душевном порыве, до пустить в свое сознание хотя бы одну собственную мысль. Предел его мечтаний — быть похожим на господина. Но он не ищет подобия своему хозяину в самом главном: в том, что тот свободен (или, по крайней мере, представляется своему рабу ни от кого не зависимым человеком).
Он хочет походить на господина внешне: употреблять в своей речи слова, которыми пользуется его поработитель, носить одежду, хотя бы отдаленно напоминающую барскую, и, наконец, даже согнуться от боли точно так же, как сгибается барин. Это самое страшное рабство, оно уничтожает зародыш мысли и чувства и обожествляет порабощающую силу. Отталкиваясь от этого отрицательного примера, можно еще глубже понять идею свободы, раскрывшуюся через исход: для того, чтобы стать свободным, нужно не только освободиться от господина, но и совершить исход. Если бы чудо заключалось в том, что раб в одно мгновение оказался в положении повелителя, — он превратился бы в своего бывшего господина, а не в самого себя. Освобождение — как обретение себя — не состоялось бы.
Нетрудно доказать, что и господин — по сути своей раб. Поработителем может быть лишь тот, кто принимает идею рабства и несет ее в глубине своей души. А поскольку всякий способен создать лишь свое подобие и привнести в мир только то, что есть в нем самом, тот факт, что он создал раба, — свидетельство того, что в кем живет идея рабства. И не подлежит сомнению, что он склонится перед тем, кто стоит над ним, и будет подражать ему во всем. Самым ярким примером такой рабской зависимости друг от друга является пирамидальная структура общества в Древнем Египте.
При исходе из Египта свобода еврейского народа выразилась не только в том, что они перестали быть рабами, но и в том, что они не стали господами. Свобода становится для них высшей ценностью и в каком-то смысле самоцелью. Она может быть достигнута только скачком: от одной завершенной и незыблемой системы ценностей к другой, несравнимо более совершенной. Поскольку свобода не измеряется экономическими, социальными или какими-либо другими внешними аспектами, к ней невозможно прийти постепенно.
Рабское состояние души полностью отвергает свободу, и каким бы незначительным или частным не был рабский элемент в душе человека, он не позволит даже приблизиться к состоянию свободы, представить себе ее суть или мечтать о ней. Когда старое полностью противоположно новому и не содержит в себе ни одного из его элементов, можно говорить лишь о скачкообразном изменении ситуации или объектов, а не о плавном развитии и трансформации одной формы в другую.
Изменения, открывшие ворота свободы, не могли произойти постепенно, эволюционным путем, а лишь путем мгновенного перехода людей в иное состояние. Только чудо, которое происходит вне времени, может решить проблему освобождения, так как свобода находится в иной плоскости бытия, принципиально отличной от рабства.
Исход. Художник А.Левин
