«Спецназ генштаба – самое лучшее подразделение в Армии Израиля, а Имануэль Морено был самым лучшим воином в спецназе». Этими словами командир спецназа провожал бывшего подчиненного, подполковника Имануэля Морено, во время похорон на горе Герцля, на исходе субботы недельной главы Рээ (в ночь с 19-го на 20-е августа), перед тысячами людей, узнавших после окончания Шабата о гибели Морено и за несколько часов собравшихся со всей страны, чтобы отдать ему последнюю честь. Имануэль Морено погиб в Шабат в ходе операции в Баальбеке – гнезде армии «Хизбалла» в глубине Ливана. Его фотографию армия не опубликовала по причине особой засекреченности операций, в которых он участвовал. За 16 лет службы таких операций были сотни… Говорят, что за последние годы он убил больше террористов, чем любой другой солдат в израильской армии. Во время последней войны, когда он почувствовал, что спецназ не получает свободу действий и не действует в полную мощь, он пригрозил командирам, что покинет подразделение и пойдет служить простым солдатом в подразделении пехотинцев.
Он жил с женой и тремя детьми в мошаве Тламим, недалеко от южного города Сдерот. На шиве, когда в доме скорбящей семьи собрались родственники, друзья и просто незнакомые люди, как мы, все говорили о его невероятной скромности. О части его военных подвигов члены семьи узнали только во время траура из рассказов сослуживцев. В мошаве, как и в спецназе, он ходил без погон. Об орденах за отвагу его товарищ узнал, только случайно открыв ящик стола. Дома у него было несколько прозвищ. Одно из них – «Имануэль-метла» (Мататэ), потому что приходя домой с очередной операции, он сразу брался за уборку. Мама оставляла на гладильной доске гору постиранной одежды, он становился и гладил. В детстве его звали “Хуки” – от слова хок, “закон”, потому что обо всем он спрашивал, разрешено это делать или нет. Рав Эли Садан, его раввин из довоенной подготовительной йешивы в поселении Эли в Самарии, сказал об Имануэле: «Он был моим учеником в том, что касается Торы, и моим учителем в том, что касается этики и качеств характера». В подразделении он пользовался редким авторитетом. Говорят, что даже когда он допускал ошибки, он все же был на голову выше остальных.
По дороге на базу перед последней операцией он подобрал на трассе попутчика, которого он довез до Бней-Брака, вместо того чтобы ехать прямо на базу. Всю дорогу он молчал, и только подъезжая, обратился к спутнику с единственной фразой: “У нас не на кого положиться, кроме нашего Отца, Который на небесах”. Перед взлетом один из солдат намекнул на возможность того, что вертолет собьют в полете, в ответ на что Имануэль его спросил: “Что ты сделаешь, если узнаешь, что жить осталось всего пять секунд?” – “Надеюсь, что они пройдут как можно быстрее”, – сказал тот. “Неправильно, – возразил Имануэль,- скажи «Шма Исраэль»”. На вопрос “зачем?” он ответил: “Потому что эти пять секунд не последние, а первые перед миром вечности, и за них ты можешь преобразовать всю уже прожитую жизнь”.
Когда генерал Аарон Зеэви-Фаркаш, бывший глава военной разведки, пришедший утешать семью, отметил уникальность Имануэля, отец возразил, что мы ничего не выигрываем, выделяя его среди других: «Таких, как он, среди израильских солдат тысячи». Его брат добавил: “Сегодня герои не котируются, как во времена Трумпельдора. Тем не менее люди мгновенно бросают комфорт, прощаются с семьей и идут рисковать жизнью ради народа Израиля”. Рассказывают, что в беседах с солдатами-пехотинцами из бригады «Голани» Морено говорил, что именно они – настоящие герои, выполняющие главную работу на войне.
Перед его домом была раскинута огромная палатка, чтобы вместить всех многочисленных посетителей, приехавших, чтобы утешить его семью, которые были знакомы с Морено несмотря на то, что никто никогда нигде о нем не писал. Сотни, а то и тысячи людей, которые после его смерти узнали про этого “скрытого праведника”, как выразился рав Садан, и захотели отдать несколько часов своей жизни семье того, кто отдал за них жизнь.
Там же тихо стояли высокие, широкоплечие спецназовцы, которые знают про Морено то, что никогда не узнает даже его семья. Они говорили о нем как о командире, примере и учителе. На шиве они находились с первых дней.
Майя, вдова, чье лицо не покидала улыбка, рассказала, как однажды Имануэль в штабе встал и заявил: “Я не отвечаю не перед кем!.. Никем, кроме Б-га!” Она рассказала, что была удивлена тому, что он вообще ей что-то рассказал про службу, и при этом не поверила, что “Имануэль на такое способен”.
Он боялся только Всевышнего и поэтому не боялся никого.
Когда генерал Зеэви-Фаркаш стал прощаться, сказав традиционную в таких обстоятельствах формулу: “Да утешит Вас Маком (Всевышний) среди прочих несущих траур Циона и Йерушалаима”, – отец Имануэля дал услышанное им недавно толкование слова “Маком” – одного из имен Б-га, означающего “место”[1] и употребляемого в данной фразе утешения. Понятие “Маком” может относиться не только к Б-гу, но и к месту, оставленному за собой ушедшим – все его поступки, черты характера, добрые дела, которые нам ныне служат утешением. К этому брат добавил еще одно толкование: “Нас утешает то место, которого он удостоился в мире вечности”.
Тогда, на похоронах, в завершение речи на горе Герцль, рав Садан сказал:
«Имануэль проложил путь новому явлению. Часто у людей действия, у военных на службе внутренний духовный мир опустошается. Но он был совсем другим – чем больше он погружался в мир практических действий и военных операций, тем больше он наполнялся святостью и тем активнее жил духовной жизнью. Я уверен, что за Имануэлем придут сотни и тысячи его духовных наследников».
Cтатья частично основана на статье Ариэля Кахана “Великий воин народа Израиля” («Макор Ришон», 1 Элуля 5766, 25.8.06).
[1] Как сказано, что Всевышний есть место миру, а не мир Ему место.
