Уважаемый господин учитель, рав Цион Абрамов, следуя за более ранними комментаторами, анализируя образ Моше, как пророка, сказал, что Моше был идеальным передатчиком слов (воли) А-Шема. Он (Моше) «убрал» себя, свою волю, пред А-Шемом, ибо, как говорит сама Тора, Моше был скромным, даже самым скромным…
Именно поэтому А-Шем и выбрал Моше, а не, скажем, его брата Аарона.
Но так ли это? Для того, чтобы ответить на этот вопрос, попробуем открыть Тору и внимательно проанализировать непосредственно ее текст. Прежде всего, в каком смысле Моше был скромен?
Рассмотрим некоторые эпизоды из жизни Моше. Итак, можно ли назвать скромным человека, который сидит в то время, как масса людей (в том числе старики и главы колен) перед ним стоит, причем с утра до вечера (Шмот 18:13)? Можно ли назвать скромным человека, который не стесняется обвинить своего старшего брата, пророка, в том, что тот ввел людей в грех (Шмот 32:21), можно ли назвать скромным человека, который может убить как египтянина (Шмот 2:12), так и еврея (Шмот 32:28), имея на то весьма сомнительные полномочия, можно ли назвать скромным человека, который растер тельца в пепел и заставил народ эту воду пить? (Сделано это было в крайнем гневе, и закон о сота здесь, по-моему, не причем) (Шмот 32:20). Можно ли назвать скромным человека, который в гневе обрушивается на представителей колен Реувена и Гада, даже не дослушав их (Бемидбар 32:14), который и всему еврейскому народу может сказать весьма грубые слова (Бемидбар 20:10), – и главное, можно ли назвать скромным человека, который осмеливается спорить с Б-гом и даже напрямую предъявлять Ему обвинения (Шмот 5:22,23)?
Конечно, такого человека скромным, в сегодняшнем значении этого слова, назвать нельзя. Это человек с царским складом ума (он и был принцем), это человек дерзкий, с правильной, высокой самооценкой. Но в каком же смысле тогда Тора называет его скромным? Он скромен лишь в быту. Ему действительно чужды мирские богатства: деньги, тряпки, украшения, дома. Он действительно ни у кого не взял даже осла. Ему не интересны и чужды чревоугодие и попойки. Более того, он способен стойко переносить голод и жажду.
Но может быть, пусть не перед людьми, но перед А-Шемом, Моше всегда смирял свое «я»? Безоговорочно подчинялся слову Творца, был Его микрофоном и поэтому был избран? Оказывается, и тут у нас есть проблемы. При первой же своей встречи с Творцом вселенной Моше затевает долгий спор (Шмот 3:10 до Шмот 4:17). Его почти невозможно уговорить следовать воле Творца. Неделю он спорит и соглашается на свою миссию, только уступая гневу А-Шема (Шмот 4:14). Как раз не его, а Аарона следовало избрать Всевышнему, если Он желал иметь пророка, который послушно следует Его воле. Именно Аарон, без лишних слов, отправляется в пустыню (Шмот 4:27) и делает все, что ему приказывают (Бемидбар 20:27, 28). Не таков Моше. От начала своего диалога с А-Шемом и до самой своей смерти, Моше отстаивает свою точку зрения. Даже когда А-Шем сообщил ему о его же предстоящей смерти, Моше, в отличие от Аарона, затеял спор (Дварим 3:24). Он спорил с А-Шемом у Синая (Шмот 19:21-24) до такой степени, что Творец вынужден был повторить свое требование! Он неоднократно спорил по поводу решений Создателя (Шмот 33:15-16), в отличие, скажем, от Йеошуа бен Нуна, но главное – он не считал, что вообще обязан слово в слово передавать повеления Творца! (Например, сравни слова Всевышнего в стихах Шемот 19:10-13 и слова Моше к народу в стихе 19:15). Если мы сравним те слова в Торе, которые говорит Б-г, и то, как их пересказывает Моше (во всей Торе, в том числе 10 речений!) мы, к своему удивлению, обнаружим, что Моше вообще не стремился к точности передачи слов Создателя. Напротив, его привычка действовать самостоятельно, опираясь на свое понимание вопроса, всегда преобладала над словом Творца! Надо сказать, что такое поведение было известно А-Шему с самого начала.
Сравните, например, те слова, с которыми пришел Моше к Паро (Шмот 5:1-3), со словами, заповеданными ему А-Шемом (Шмот 4:22,23).
Однако, как это не парадоксально, именно такой человек и нужен Ашему. Творцу интересен не безмолвный исполнитель, но нужен и интересен тот, кто может противостоять даже Ему. Но тут есть одно «но»… И Паро, и, скажем, Корах тоже противостоят Всевышнему, и все же с ними Он борется, а с Моше – нет. Тут загвоздка в том, что Моше противостоит Творцу, опираясь на внутреннюю святость, а Паро и Корах – на туму, нечистоту. Паро и Корах сражаются с Б-гом не ради чего-то светлого и высокого, а ради своих мелких интересов, и такое поведение следует признать обычным богоборчеством – бунтом против устройства мира и его Создателя.
Моше же, идя вслед за Авраамом (вспомним слова «и подступил Авраам» во время событий в Сдоме), жаждет реализации высших качеств Творца на земле. Моше – борец за справедливость (причем без национальной привязки – см. Шмот 2:16,17), Моше правдоруб, ибо историю евреев и свою собственную он излагает без всякого преукрашательства, Моше – решительный вождь, не боящийся принимать самые страшные решения, Моше – бессребренник. Вот те качества, за которые он был избран. Но Моше никак не является микрофоном!
