Увидев, что Всевышний отвечает на его просьбы, Моше решился просить завершить историю и положить конец времени ошибок и страданий, чтобы исчезла сама возможность греха и все творения запели песнь славы, которая не замолкнет уже никогда. "И сказал Моше: "Пожалуйста, покажи мне славу Свою" (Шмот, 33:18). Но Всевышний готов был дать и то, о чем он, не осмеливаясь просить, только мечтал – приоткрыть тайну блага, спрятанного до тех пор, пока люди, исправив себя, не вернутся к Богу. Если Моше сможет увидеть отблеск будущих времен, то сыны Израиля уже в настоящем обретут способность не только постигать славу Творца через Его проявление во внешнем мире, но и воспринимать бесконечный свет сердцем.
Божественная слава… Восхищение, вызванное кем-то непостижимым, могущественным, творящим великие дела, но не раскрывшим до конца свой замысел и не сделавшим тебя соучастником великих начинаний. Ты стоишь в стороне, охваченный чувством трепета…
То, что человек не в состоянии сделать достоянием своего внутреннего мира, осмыслив или прочувствовав, он оставляет вне себя. И это нельзя назвать благом.
Неудовлетворенность, горечь, печаль, зло, несчастья рождаются из-за неумения воспринять поток Божественного добра. Темнота – свет, оказавшийся слишком сильным для глаз. Но если сердце откроет себя для бесконечности, научившись не отрицать ее проявление в мире, она превратится в небесное свечение. Пророк Йешая’у предсказывает, что человек, дождавшийся нового времени, скажет о первом дне исправленного мира: "Настало утро, а вместе с ним и ночь" (т. е. свет восходящего солнца и свет темного ночного неба засияли вместе).
Когда созданное речью Всевышнего (даже тот свет, который скрывается за пределами вселенной) найдет свое место во внутреннем мире, человек начнет воспринимать все как добро. И Творец больше не будет для него Царем, внушающим трепет, а станет Отцом, дарующим благо.
Моше просил показать ему Славу – проявление Божественного могущества и величия в окружающем мире – и не дерзнул просить о раскрытии Блага – Присутствия Всевышнего непосредственно во внутреннем мире человека. Кто же осмелится провозгласить: "Я вмещу бесконечность"?
Он – из скромности – не сказал о своем желании.
Всевышний – по любви – обещал сделать невозможное – вместить бесконечность в ограниченный мир: "Я проведу все благо Мое пред тобою и провозглашу имя Бога пред тобою" (Шмот, 33:19).
Сможет ли Моше вместить в своем сердце весь свет, не оставив ни одного луча снаружи?
До полного исправления человек не в состоянии воспринять все, что ему дается. И поэтому Всевышний предупреждает: "Ты не сможешь увидеть лицо Мое, ибо человек не может увидеть Меня и остаться в живых" (Шмот, 33:20). Душа вылетит из тела, рванувшись навстречу духовным мирам, – и жизнь оборвется. Несчастья и смерть вместо блага.
"Лицо" и "благо" сливаются в одно понятие. Лицо отражает глубинное желание – стремление дарить добро.
Благо перед лицом Моше – Лицо, обращенное к лицу. И когда проходит благо – проходит Бог. Не Его внешние проявления, а сама сущность. "И сказал Бог: "Вот место у Меня – встань на этой скале, и …помещу Я тебя в расщелине скалы и покрою тебя рукою Моею, доколе не пройду. И [когда] сниму руку Мою, ты увидишь Меня сзади, а лица Моего не будет видно" (Шмот, 33:21-23). Перед Моше проходит все благо, но он закрыт ладонью, а когда ладонь убирается – виден "затылок" (по словам наших мудрецов – узел тфилин). Значит, благо – Лицо. И если оно не будет воспринято полностью, даже небольшое скрытие сделает восприятие неточным (подобным тому, как человек смотрит на своего товарища сзади – узнавая и не узнавая).
Но ведь в Шатре собрания Всевышний говорил с Моше Лицом к лицу и после греха золотого тельца.
Есть разное восприятие духовных аспектов. Одно -внизу: когда человек не отрывается от материального мира и через призму данных ему чувств и мыслительных способностей постигает сущность творения как проявление Божественной воли, а другое – прямое познание Всевышнего и путей управления миром в то время, когда пророк поднимается по духовной лестнице, переходя к все более абстрактному восприятию.
После греха золотого тельца Всевышний говорил с Моше внизу, в шатре, вынесенном за пределы стана, не скрывая Своего лица. Но это был "малый лик" – те немногие сущностные аспекты, которые хотя и с трудом, но все же могут проявиться в доме человека. Теперь же Моше хотел подняться в верхние жилища.
Но общее не раскрывается частностям. Увидеть Лицо в тот момент, когда его свет превращает материю в дым, могут только все сразу – как у горы Синай, когда все еврейские души соединились в едином стремлении приблизиться к Богу. И хотя Моше вбирает в себя души всех сынов Израиля, он не может заменить общину. Если народ не способен говорить лицом к Лицу, то одному человеку не дано подняться на тот уровень диалога, когда слова воспринимаются только сердцем и, исходя из него, не нуждаются ни в гортани, ни в губах.
Если обнаружить свет бесконечности в глубине сердца, душе незачем будет рваться прочь из тела – Божественное проявление во внутреннем мире человека будет не слабее, чем во внешнем. Но такое состояние будет достигнуто только в будущем, а сейчас это невозможно из-за греха золотого тельца.
Грех прощен, но его последствия не исправлены. Всему народу предстоит долгая работа – до наступления нового времени.
А пока Моше может подняться на гору Синай и дотянуться до Престола, но теперь, после греха, и ему не под силу пройти все завесы и говорить с Творцом.
И чтобы не поразить своего пророка светом раскрытия Лица, который он не в состоянии воспринять, Всевышний, проходя мимо Моше, стоящего у входа в пещеру, смотрит через руку.
Моше не удостоился полного раскрытия Лица. но Божественный взгляд изменил его внутреннее состояние.
Спорят наши мудрецы: "Это награда или наказание?" Некоторые считают, что неполное раскрытие Лица – наказание, другие – что нет более высокой цели, чем изменение самого человека, исправление его сердца и расширение возможностей нести благо всему миру, и следовательно, Моше получил награду.1
1. "А Моше пас скот Итро, тестя своего, жреца Мидьян. И… пришел он к горе Всесильного, к Хореву. И показался ему ангел Бога в пламени огня из середины куста. И увидел он – вот куст горит огнем и куст не сгорает. И сказал Моше: "Сверну-ка я и посмотрю на это видение великое: почему не сгорает куст". И увидел Бог, что свернул он [с пути, чтобы] посмотреть, и позвал его Всесильный из куста, и сказал: "Моше, Моше". И сказал: "Вот я" …И сказал: "Я Всесильный отца твоего, Всесильный Авраама, Всесильный Ицхака и Всесильный Яакова". И закрыл Моше лицо свое, потому что боялся смотреть на Всесильного" (Шмот 3:1-4,б).
Разговор лицом к Лицу не состоялся!
Но может быть, в поступке Моше не было ошибки? Ведь прежде, чем человек раскрыл свое сердце, ему не следует пытаться увидеть то, что нельзя увидеть глазами.
Мудрецы Талмуда разошлись во мнениях. Одни считали, что Моше в дальнейшем получил награду за то, что чувство трепета перед Всевышним заставило его закрыть лицо, другие полагали, что, отказавшись у горящего куста от разговора лицом к Лицу, он не смог впоследствии подняться на самую высокую (из доступных человеку) духовную ступень.
Итак, смотреть или не смотреть?
"Учили от имени Рабби Йе’ошуа бен Карха: "Так сказал Пресвятой, благословен Он [Моше]: "Когда Я хотел [открыть Лицо], ты не захотел [смотреть]. Теперь, когда ты хочешь, Я не хочу [чтобы ты увидел Лицо Мое]". И это расходится с мнением… Рабби Йонатана: "За три [правильных поступка] удостоился Моше трех [наград]: за то, что "закрыл лицо свое", удостоился свечения лица; за то, что убоялся [смотреть на раскрытие Всевышнего из сердцевины пламени], "боялись приблизиться к нему"; за то, что не смотрел [не поднял глаза и не посмотрел], удостоился уровня, о котором сказано "и образ Всесильного созерцал" (Брахот, 7а).
