. И было после смерти Моше, раба Бога, сказал Бог Йегошуа, сыну Нуна, слуге Моше, чтобы сказать:
и было
Слово ваехи («и было»), открывающее книгу, указывает на начало новой эпохи. Оно подчеркивает сложность предстоящего периода (Мегила, 10б), характер которого определит то, что Моше не было дано пересечь Иордан. Когда он, обратившись к сыновьям Израиля с последними словами, поднялся на вершину Писга, чтобы остаться там до конца времен, Йеошуа и народ плохо представляли себе свое ближайшее будущее. Главы колен и все сыновья Израиля оплакивали Моше и старались не думать о завтрашнем дне. Руководитель, не знавший, с чего начать, не предпринимал никаких действий почти до конца тридцатидневного траура (Радак). Ман продолжал выпадать, но было ясно, что это не будет продолжаться вечно.
Сорок лет назад слух о смерти Моше (Шабат, 89а), поднявшегося на гору Синай на сорок дней, вызвал панику в стане сыновей Израиля. Никто даже не сделал попытки найти ему замену, чтобы успокоить народ. Евреи не обратились ни к Аарону, будущему первосвященнику, ни к Нахшону сыну Аминадава, поведшему за собой людей в море, воды которого расступились только когда зашли в них по ноздри. Это неверие в то, что кто-то может заменить Моше, привело к тому, что идолопоклонники из числа египтян, присоединившихся к исходу, сумели, захватив инициативу, отлить золотого тельца. Но оргии, пляски вокруг идола и принесение жертв прекратились мгновенно, как только показался Моше, спускающийся со склона горы. Один его вид и лицо, излучавшее свет (Шмот), вселили в души людей трепет. После того, как через год после исхода сыновья Израиля подошли к границам Святой земли. и Моше не смог поднять народ на ее завоевание, в результате чего все поколение было обречено на сорок лет блужданий в пустыне, его авторитет неоднократно подвергался сомнению: и во время бунта Кораха (Бемидбар, глава Корах) и когда Мирьям обвинила своего брата в гордыне (), но в результате вмешательства Божественного Провидения (Корах сгорел, его сообщники провалились под землю, Мирьям была наказана цараат – кожным заболеванием) уважение к нему как к руководителю всякий раз только усиливалось.
Ситуация, сложившаяся на берегу Иордана, в Эвель Шитим, отличалась от обстановки у горы Синай: несмотря на неопределенность положения и неуверенность в себе после утраты своего лидера, преисполненного сил и энергии в свои 120 лет (Дварим, 34:7), сыновья Израиля сохраняли порядок и не могло быть и речи о попытке бунта в период смены власти. Сорок лет назад народ, оставивший пределы Египта не был организован и не имел опыта самоуправления и выживания в разных условиях. Он оставался психологически связан с культурой Египта и не считал для себя невозможным возвращение в его пределы.
Новое поколение, выросшее в пустыне, привыкло к строгому порядку, введенному после греха золотого тельца: переносной Храм стоял в центре лагеря, вокруг него располагались семейства левитов, а внешний квадрат образовывали колена Израиля – по три с каждой стороны. Каждое имело свой стяг и строго определенное место. Колена делились на семейства, а те – на дома отцов. На переходах также соблюдался военный порядок: звук серебряных труб служил сигналом, когда каждое из колен должно начать движение и занять свое место в строю. У границ Святой земли дальнейший путь преградили Сихон, эморейский царь, и Ог, правитель Башана. Они были разбиты наголову, и их государства стерты с лица земли. Моше сам руководил сражением. Стан сыновей Израиля, разбитый в Иорданской долине, в месте, получившем название Эвель Шитим, должен был стать плацдармом для форсирования Иордана и продолжения уже начатой войны. Но здесь впервые стало ясно, что Моше – несмотря на его многочисленные молитвы о прощении за допущенные ошибки – не будет суждено перейти реку, (Дварим). Последнее, что он сделал – вручил каждому колену свиток Торы, написанный собственной рукой (один из свитков был положен в арон а-кодеш – по другому мнению – рядом с ним) и назначил нового руководителя: «И заповедал он Йегошуа, сыну Нуна, и сказал: «Крепись и мужайся, ибо ты введешь сыновей Израиля в Землю…» (Дварим, 31:23). «А Йегошуа, сын Нуна, исполнился духа премудрости, так как Моше возложил на него руки свои, и повиновались сыновья Израиля и делали так, как повелел Бог Моше» (Дварим, 34:9).
Наступили дни траура и одновременно напряженного ожидания.
после смерти Моше
Моше умер 7 адара 2448 г. (1272 г. до н. э.). Но Йеошуа не удостоился пророческого повеления в тот же день, как сказано: «И оплакивали сыновья Израиля Моше на равнинах Моава тридцать дней. И кончились дни скорбного плача по Моше…» (Дварим, 34:8). И лишь затем прозвучали слова Всевышнего: «Моше, раб Мой, умер, и теперь встань, перейди Ярдэн этот…» (Йегошуа, 1:2). Такая задержка объясняется тем, что Божественное Присутствие не раскрывается человеку, находящемуся в печали. Достичь состояния, необходимого для восприятия пророчества, можно только в те моменты, когда человек охвачен радостью оттого, что претворяет в жизнь повеления Торы, он может достичь состояния, необходимого для восприятия пророчества» (Кидушин, 38а). Трудно предположить, что в это время Йегошуа мог находиться в приподнятом настроении.
Но радость не всегда тождественна восторгу – часто к ней примешивается чувство трепета или тревоги за будущее, как сказано «радуйтесь с дрожью» (Теилим, 2:11). Это особенно справедливо в случае Йегошуа. Вне всякого сомнения, он был рад, что на его долю выпало исполнить великую обязанность завоевания Земли Израиля, и в то же время он осознавал, что после смерти учителя ему не на кого будет опереться.
раба Бога
Человек создан для того, чтобы реализовать потенциалы, заложенные в нем, и, использовав их на благо, преобразовать мир. Отказ от своего предназначения – как отказ от жизни. Поэтому «раб» обычно является отрицательной характеристикой человека. Она указывает на то, что Раб лишен возможности развиваться как личность, ибо он полностью подчинен другому и обязан исполнять желания хозяина.
Совершенно иначе воспринимается слово «раб», если речь идет о служении Всевышнему. Всякий раз, когда Тора или пророки переходят к определению отношений между человеком и Его Творцом, изменяется смысловая нагрузка слов (см. Рамбам, Море а-невухим). Раб Бога – это тот, кто служит Ему по любви, не ожидая награды (Авот), и не из-за боязни наказаний (Зоар, акдама). К такому состоянию нельзя прийти, уговорив себя, что господин всегда прав (свобода – осознанная необходимость), а лишь позволив проявиться истинным устремлением души. Поскольку душа подобна Творцу, то ее желания отражают волю Небес. Человек далеко не всегда может определить, какое из его желаний является истинным, а какое – продиктовано его чрезмерными материальными потребностями. Но если ему удастся полностью освободиться от всего дурного, то его устремления поведут его по правильному пути. Только тому, кто обладает чистотой помыслов, дается пророчество.
Служение Богу начинается с того, что пророк – в момент прямого обращения к нему – должен точно понять высшую волю, что всегда требует от него усилий, истощающих, как тяжкий труд. Это видно из обещания Всевышнего, данного Моше, у горящего куста: «при выводе твоем народа из Египта вы будете служить (выполните работу) Богу на этой горе». Под служением в данном случае понимается присутствие в момент дарования Торы, произошедшем на пятидесятый день после исхода. Оно состояло в том, что народ внимал голосу, звучавшему с горы Синай. От людей не требовалось совершать какие-либо действия в тот момент, а лишь осознать сказанное. Для этого они должны были напрячь все свои внутренние силы, чтобы устранить свою волю перед лицом Его желания. Пророк не имеет права допустить, чтобы его собственные представления о мире стали определяющими. Если он не справится со своей задачей, слова Бога будут восприняты лишь с определенной точки зрения и воля говорящего останется в большей степени нераскрытой. Моше единственный из пророков назван рабом Бога Он отличается от других пророков тем, что они привносили личностную окраску и в момент восприятия видений, и в момент звучания слов Всевышнего. Моше отказывался и от собственной воли и от себя как личности. Поэтому вместе с титулом «раб Бога» Моше удостоился так же быть названным «самым скромным из всех людей». Скромность заключается в осознании человеком, что все его силы и способности даны Всевышним и остаются в Его владении, подобно тому, как все имущества раба является достоянием господина. Справедливость такого разъяснения понятия «раб Бога» доказывается тем, что Моше удостоился этого титула не в момент совершения им физического действия (как обычный раб), а когда возникла необходимость подчеркнуть отличие его пророческого дара от подобных способностей других людей: «если и есть у вас пророк, то Я Бог в видении открываюсь ему, во сне говорю с ним. Не так как с рабом Моим Моше: доверенный он во всем доме Моем. Устами к устам говорю Я с ним и явно. А не загадками и лик Бога зрит он…». Рабом назван тот, с кем ведется диалог лицом к лицу.
С уходом из жизни Моше подобный уровень пророчества стал недостижим, и его утрата определила характер всей последующей эпохи: сила молитвы Моше и его способность делать чудеса сделали бы завоевание Земли Израиля быстрым и лекам как победа над Сихоном и Огом. Теперь же предстояла напряженная борьба с семью народами, заселившими Святую землю.
Если Моше был назван «рабом Бога» еще при жизни, то Йегошуа удостоился того же титула посмертно: «И умер Йегошуа, сын Нуна, слуга Бога» (24:29). И все же его пророческий дар нельзя приравнять к способностям Моше, и при жизни своего учителя он вряд ли был бы назван так.
сказал Бог Йегошуа, сыну Нуна
Такое начало свидетельствует о тесной связи книги Йегошуа с Пятикнижием. Оно предполагает, что имя будущего руководителя народа должно быть уже хорошо известно, и не требуется никаких пояснений.
Действительно, преемник Моше и будущий руководитель народа упоминается в Торе в 26-ти местах. Первый раз он появляется, когда на стоянке в Рефедим народ, только что пересекший море, подвергается нападению амалекитян. Он оказывается единственным человеком, которому можно поручить организовать войско для защиты стана: «И сказал Моше Йегошуа: «Выбери нам людей и иди, воюй с Амалеком…» (Шмот, 17:9). «И сделал Йегошуа, как сказал ему Моше, чтобы воевать с Амалеком…» (Шмот, 17:10). И он сумел организовать сопротивление и победить: «И ослабил Йегошуа Амалека и его народ мечом…» (Шмот, 17:13). Уже тогда становится понятным, что новый предводитель войска сыграет принципиальную роль при завоевании Земли: «И сказал Бог Моше: «Напиши это на память в книге и вложи в уши Йегошуа, что Я сотру память об Амалеке из поднебесной» (Шмот, 17:14).
После этого он вновь уходит в тень, и упоминание о нем встречается только на стоянке у горы Синай. Йегошуа провожает Моше, который поднимается на гору, чтобы остаться там сорок дней (Шмот, 24:13). Спускаясь с горы, чтобы вернуться к народу со скрижалями, полученными от Всевышнего, Моше первым встречает Йегошуа. Преданный слуга так и не отлучался с того места, где он расстался со своим господином и учителем и даже не представлял себе, что происходит в стане: «И услышал Йегошуа шум народа во зле и сказал Моше: «Звуки сражения в стане». Он даже не знал, что люди сделали золотого тельца. Все то время, пока Моше находился вне стана, ожидая раскаяния народа и исправления им своих путей, «слуга его Йегошуа, сын Нуна, не отлучался из шатра» (Шмот, 33:11). Неизвестно, что делал Йегошуа, когда Моше поднялся на гору, чтобы принести вторые скрижали. Скорее всего, он, как и в первый раз, ожидал своего учителя у подножия горы. В следующий раз Йегошуа упоминается в истории с Эльдадом и Мейдадом. По дороге к границам Земли Израиля вспыхивает недовольство маном и Моше отказывается один руководить народом. Он получает в поддержку семьдесят человек, у которых также появляется пророческий дар в тот момент, когда они собираются у Мишкана вместе с Моше. Но еще двое Эльдад и Мейдад начинают пророчествовать в стане. Йегошуа усмотрел в этом оскорбление учителю. Он не интересавался тем, как мог открыться самостоятельный, не связанный с Моше источник пророчества и является он истинным или нет, а сразу же прибежал к Моше со словами: «Господин мой, Моше, возьми их под стражу» (Бемидбар, 11:28). Подойдя к границам Святой Земли, сыновья Израиля решили отправить разведчиков. Понимая всю проблематичность предстоящей миссии, Моше решил послать с князьями колен (разведчиками) преданного ему человека. В этот момент он изменил его имя с Ошея на Йегошуа, считая, что это должно придать ему силы (Раши). Видимо, и влияние Моше и его молитва помогли, и Йегошуа выстоял в испытании. Вместе с Калевом, сыном Йефунэ, перед лицом всего народа они разорвали одежды, услышав от остальных десяти разведчиков клевету на Святую Землю, и сказали «всей общине сыновей Израиля, говоря: «Земля, по которой мы прошли, чтобы высмотреть ее, – хороша земля эта очень-очень» (Бемидбар, 14:6,7). И когда люди отвергли их слова, Всевышний поклялся, что только они из этого поколения войдут в пределы святости, а остальные умрут в пустыне (Бемидбар, 14:30).
Когда после тридцати девяти лет блуждания по пустыне началось движение в сторону Земли Израиля, Моше допустил ошибку: собираясь дать воду из скалы, чтобы напоить людей, он – вместо того, чтобы обратиться к безжизненному камню и заставить его подчиниться человеческой речи – ударил по ней посохом. Человек, возглавивший исход, был наказан тем, что он не сможет войти в Землю Израиля. И тогда ему было велено: «Возьми себе Йегошуа, сына Нуна, человека, в котором есть дух, и положи свои руки на него (Бемидбар, 27:18). «И позвал Моше Йегошуа и сказал ему перед глазами всего Израиля: «Будь тверд и решителен, ибо ты войдешь с этим народом в эту землю, которую Бог поклялся вашим отцам отдать ее вам, и ты дашь им ее в наследие « (Дварим, 31:7). «А Йегошуа, сын Нуна, был преисполнен духа мудрости, ибо положил Моше на него руки свои и повиновались ему сыновья Израиля и поступали, как велел Бог Моше» (Дварим, 34:9).
Йегошуа
Бог спасет. Изначальное имя Ошеа – от ивашеа («спастись»), или от ноша («спасшийся»).
сыну Нуна
Нун –. Это имя переводится как «рыба». Нун был руководителем 30 тысяч человек из колена Эфраима, вышедших на завоевание Земли Израиля за 30 лет до исхода и потерпевших поражение (Ялкут Шимъони, 1077).
Имя его сына, родившегося после неудачной попытки завоевания Земли Израиля, намекает на то, что отец спасся во время неудачного военного похода. Моше поменял имя со «спасшийся» на «Бог спасет», чтобы повлиять на черты характера своего ученика (имя не только отражает особенности человека, но и влияет на него): надежда на помощь Бога должна превалировать над уверенностью в собственных силах и над убежденностью в том, что в любой ситуации следует полагаться на себя и спасаться самому. В таком изменении содержится также намек на предстоящую борьбу за Землю Израиля, которую невозможно завоевать собственными силами, как полагал Нун и его братья из колена Эфраима, – необходима постоянная помощь свыше. Моше хотел уберечь Йеошуа от неверных выводов еще при первом его посещении Святой Земли. Старания учителя не пропали даром. Это видно из слов вернувшегося из разведки Йеошуа, обращенных к народу: «Если благоволит к нам Бог, то введет нас в землю эту и передаст ее нам…» (Бемидбар, 14:8)
слуге Моше
«слуга его Йегошуа, сын Нуна, не отлучался из шатра» (Шмот, 33:11). Йегошуа не назван учеником, наследником или преемником. Вся Тора передана через Моше и у него нет и не может быть своего учения. (Даат софрим).
слуге Моше
Йеошуа, воспитанный в семье, хранившей мечту об освобождении и завоевании Земли Израиля, поначалу был предан Моше, потому что тот возглавил исход. Он был при нем и был готов исполнять любые его поручения, как солдат – приказы военачальника. Он не видел себя в роли ученика. Поворотным моментом в их отношениях стал грех золотого тельца, совершенный народом. Йеошуа был единственным из оставшихся внизу, кто совершенно не был затронут этим грехом. Агада рассказывает, что в этот день ман, который всегда выпадал близко к праведникам и далеко от злодеев, целиком выпал прямо на Йеошуа, а все остальные остались без дневного запаса пищи. Божественное Присутствие оставило стан евреев, и Моше вынес свой шатер за стан. Йеошуа оказался единственным человеком, который мог не отлучаться от шатра, в котором присутствовала Шхина. С этого момента он стал не только послушным исполнителем воли учителя, но и его учеником, получившим уникальные способности, позволяющие понимать Тору как самое прямое и непосредственное раскрытие Божественной воли. Он не перестал быть слугой Моше и исполнял при нем те же обязанности что и раньше, он по-прежнему был готов повиноваться любому его повелению. Однако с этого времени его прозвище «слуга Моше» обрело другой смысл: «самый близкий ученик». Он не только перенял у Моше знания, но и его качества: Моше был самым скромным из всех людей, а Йеошуа назван не князем колена Эфраима, а слугой Моше, что свидетельствует о его скромности.
В древнем мире руководителями народа становились сильные воины и искусные полководцы или колдуны и гадатели (к числу последних относился фараон). Еврейский народ с момента его исхода из Египта возглавил пророк, через которого раскрывалась воля Всевышнего. Через него было передано учение народу, он же возглавил войну против Сихона и Ога.
Самое главное свойство руководителя – близость к нему Всевышнего. Этого удостаивается тот, кто сам стремится быть ближе к Нему, понять Его желание и претворить его в жизнь. В сущности, в этом и заключается мудрость человека – быть ближе к Богу, исполнять Его желание, обращаться к Нему и просить Его помощи: «храните же и исполняйте. Ибо это мудрость ваша и разум ваш перед глазами народов, которые услышав обо всех этих законах скажут: «Как мудр и разумен народ этот, Ибо кто такой народ великий, к которому боги были бы столь близки как Бог Всесильный наш при всяком взывании нашем к нему» (Дварим 4: 7,8). Йеошуа научился этому у Моше и удостоился того, что о нем было сказано: «Ибо ты введешь сынов Израиля в землю, о которой Я клялся им и буду с тобою» (Дварим 31:23). И через чудеса и скрыто буду помогать тебе всегда.
чтобы сказать:
Передать сынам Израиля то, что было сказано Йеошуа, как пророку. Такая форма встречается только при обращениях к Моше. Это свидетельствует о том, что уровень Йеошуа был сравним с духовным уровнем его учителя (Даат Софрим).
