«Помни день, когда стоял ты перед Б-гом Вс-сильным твоим у (горы) Хорев…» (Дварим, 4:10). Не только знания Торы должны передаваться из поколения в поколение, но и память о том дне, когда она была дарована: ощущения и переживания, переполнившие людей, когда Всевышний говорил со всем народом и с каждым евреем в отдельности. «И узнай сегодня, и верни в свое сердце, что Б-г — Он Вс-сильный на небесах и выше и на земле и ниже…» У горы Синай каждый чувствовал сердцем, как Присутствие Всевышнего наполняет весь мир, так и при изучении Торы недостаточно повторять ее слова, а необходимо в каждом из поколений стремиться к тому, чтобы процесс изучения был похож на момент дарования: ощущение близости духовных миров должно рождаться всякий раз, когда человек соприкасается с Учением. Моше раскрывает секрет понятия «помни». Память — отпечаток прошлых событий в душе человека (а не только в его мыслях). Тора, передаваемая из поколения в поколение, усваивается и удерживается в памяти за счет чистоты души человека. Дурные желания и мысли, недостойные поступки наносят тяжелый удар по «отпечатку», оставленному во всех еврейских душах чудесами выхода из Египта и стояния у горы Синай. Если дурное становится постоянным и привычным для человека и он воспринимает свое поведение как должное и не испытывает стыда, это означает, что грязь проникла в глубину души. Представления такого человека о Всевышнем, о Его Присутствии, наполняющем мир, исказились. Память народа перестала быть его памятью. О нем сказано в Торе: «И отсечется душа его от народа его». Моше, обращаясь к людям, души которых хранят память о чудесах, произошедших в пустыне, говорит так, как будто все произошедшее постоянно стоит перед их глазами: «Глаза ваши видят то, что сделал Б-г с Бааль Пеором, ибо всякий человек, который пошел с Бааль Пеором, уничтожил его Б-г Вс-сильный из среды твоей. А вы, прикрепившиеся к Б-гу Вс-сильному вашему, живы вы все ныне» (Дварим, 4:3). Если бы поколение пустыни смогло передать в полной мере свои ощущения в момент дарования Торы всем последующим поколениям, картина дымящейся горы Синай стояла бы у нас перед глазами…
Молитва Моше
«И умолял я Б-га в то время, говоря: «Владыка Вс-сильный… Дай перейду я и посмотрю на эту землю добрую, которая за Иорданом, на эту гору прекрасную и на Леванон…» Но сказал мне Б-г: «Полно тебе, не говори Мне впредь об этом» (Дварим, 3:24,25). Многие люди сопереживают литературным героям, пытаются проникнуть в их психологию и понять движения души. Не стоит ли тому, кто стремится к высокой культуре, глубокому пониманию сути вещей и развитости чувств, обратиться, в первую очередь, к размышлению о тех великих личностях, чья судьба описана в Торе? Их переживания, радость и боль заслуживают самого пристального внимания. Однако не только те, кто увлечен литературой, но и многие из тех, кто проводит долгие часы за чтением Торы, часто обращают внимание исключительно на ход событий и оценивают правильность поведения людей, совершенно забывая, что они страдали и любили. Наверное это происходит из-за того, что наши праотцы, пророки и герои еврейского народа кажутся столь великими, что невозможно анализировать их поведение и чувства, исходя из распространенных представлений о психологии. И, действительно, к ним следует относиться с предельным уважением, однако невозможно отказаться от попытки представить себе их внутренний мир. Приоткрыв его для себя, мы получаем эмоциональный заряд необычной силы, помогающий развитию души и пониманию проблематики Торы. Представив себе Моше, который молится Всевышнему не о продлении жизни, а о том, чтобы увидеть хотя бы в последний день своего земного существования землю Израиля — «землю добрую», невозможно остаться равнодушным. Речь идет о человеке, который стоял на горе Синай, видел ангелов и престол Всевышнего, перед лицом которого прошел Б-г… Неужели есть еще что-то, чего он не видел? Земля Израиля! Какая же тайна и какая сила притяжения заключены в ней? Только перейти Иордан и взглянуть на нее — ради этого стоило вынести все, а без нескольких шагов по каменистой почве все тяготы и страдания в пустыне кажутся неоправданными. Более того, Моше знает, что он переходит в лучший мир, где нет горя и лишь благо Всевышнего наполняет душу. И все равно — несколько шагов по ту сторону Иордана более важны для него. Не несем ли и мы в себе такое же чувство: что все перипетии нашей жизни можно осмыслить и принять только в свете того, что наши ноги стоят на этой почве? Не представляется ли нам, что жизнь на Святой земле обладает собственной непреходящей ценностью, не сравнимой ни с чем и не зависящей ни от чего. Когда Моше обрел такую любовь к Земле? Ведь человека больше всего тянет к чему-то знакомому и родному, связанному с его воспоминаниями. Моше вырос во дворце фараона, и все дни юности его душа была переполнена любовью к своему народу и состраданием к его тяжелой участи. Угрызения совести из-за того, что он, против своей воли, оказался в стане жестоких угнетателей, не дает ему покоя. Это чувство прорывается в тот момент, когда он видит египтянина, избивающего еврея. Еще не успело созреть решение, а его рука сама, повинуясь накопленной ненависти к поработителям, нанесла смертельный удар. Но из-за доносчиков он вынужден бежать и сорок лет пасти скот в Мидьяне, у Итро. Из-за горького разочарования в собственном народе, в среде которого есть предатели, сорок лет его ничто не радует, и он ничем не интересуется. Разговор со Всевышним в пустыне, у горы Хорев, начинается только после того, как он хоть чем-то заинтересовался: «И увидел он: вот терновник горит огнем, но терновник не сгорает. И Моше сказал: «Пойду посмотрю на это великое явление, почему терновник горит и не сгорает». И увидел Б-г, что он свернул со своего пути, чтобы посмотреть, и возвал к нему Б-г из середины куста…» (Шмот, 3:2,4). Победив безразличие Моше, Всевышний начинает говорить с ним. И постепенно нежелание Моше возвращаться к людям, среди которых живут доносчики, сменяется стремлением освободить народ из рабства и прекратить его страдания. Совершив исход, Моше ведет сыновей Израиля к горе Синай, чтобы говорить с Б-гом. И они, прежде всего, хотят узнать Того, Кто вывел их из Египта, они не думают о земле, текущей молоком и медом. И это оказывается неугодным в глазах Всевышнего! Через год (из-за задержки у горы Синай после греха золотого тельца), достигнув границ земли Израиля, народ отказался войти в нее, и это вызвало Б-жественный гнев, который не угас, пока на протяжении сорока лет блуждания по пустыне не умерло все поколение, совершившее исход. Все можно простить, если есть любовь к Земле, и все оказывается бессмысленным, когда ее нет. Но разве не логично поставить на первое место не любовь к Земле, а любовь к Б-гу. Ответ на этот вопрос только один: «Любовь к Б-гу сливается с любовью к Земле, неотделима от нее, находит свое выражение только тогда, когда человек шагает по ней». Сказано в Талмуде: «У того, кто живет за пределами земли Израиля, как будто нет Б-га» (Ктубот, 112а). И Моше, который никогда не видел эту Землю и, выйдя из Египта, вместе с другими стремился к горе Синай, мог обрести любовь к Святой земле только в те моменты, когда он говорил с Творцом лицом к Лицу. И ему известно, что, поднявшись на гору Писга и перейдя в иной мир, он не приблизится ко Всевышнему так, как если бы он прошел четыре шага по Святой земле. «Сказал рабби Йоханан: «Всякий, кто прошел по этой земле четыре амы, может быть уверен, что он войдет в будущий мир» (Ктубот, 111а). «Вернитесь ко Мне, и Я вернусь к вам», — звал Всевышний через пророка Зхарью изгнанников, проживавших в Вавилоне. Так, значит, возвращение к Нему — это возвращение на Землю, проживание на которой — более высокая духовная ступень, чем стояние у горы Синай. Там, у горы Синай, человек был подавлен Б-жественным величием, и любовь, родившаяся в его сердце, смешана с трепетом, а в Земле Израиля, где Всевышний скрывает Себя, но в то же время и раскрывается в каждом цветке, в каждом плоде, в каждом дуновении ветра и даже в молчании камней под ногами, — человек обретает любовь к Творцу, описанную в Шир а-ширим: «Вставай, подруга моя, прекрасная моя, и ступай за мной. Ибо вот зима прошла, дождь миновал, удалился. Цветы показались на земле, время песни настало, и голос горлицы слышен в стране нашей» (2:11,12). Сказал рабби Акива: «Все книги пророков — святыня, а Песнь песней -Святая Святых». Моше поднимается на гору, с которой будет ему позволено посмотреть на Святую землю издалека. Он не сможет пройти по ней четыре шага… Но не потому, что он недостоин, а потому что мир не способен вместить его любовь к Творцу, сливающуюся в единое целое с любовью ко всему сотворенному. Сможет когда-нибудь в будущем, но не сейчас…
